Убийства по мотивам кровной мести

Цели обычая кровной  мести также отличаются от целей, которые этот обычай преследовал  в прошлом. Если раньше кровную месть  определяли как пролитие крови виновного  или члена его семьи или  рода за кровь, пролитую потерпевшим  то сегодня это, как правило, получение моральной, материальной компенсации (потеря члена рода может означать потерю кормильца, лица, на иждивении которого находятся члены его семьи и содержание которых после его смерти переходит к другим членам рода). Кровная месть у дагестанцев, как правило, строго индивидуализирована и осуществляется членами потерпевшей семьи.

В заключение хочется  отметить следующее. Обычай кровной  мести возник в первобытном обществе. В настоящее время этот обычай сохранился в соционормативной культуре некоторых народов России, но не в первозданном виде. Значительные трансформации содержание понятия обычая кровной мести претерпело в связи с развитием монотеистических религий (в частности ислама), со сменой формаций (изменением форм собственности) и политических режимов. Главные изменения коснулись перечня поводов и способов урегулирования кровной вражды, а также круга кровников и тех, в отношении которых может быть реализован обычай кровной мести. В связи с этим необходимо дать законодательное определение обычая кровной мести с тем, чтобы обеспечить единообразие применения уголовного закона. Предполагаемое определение: кровная месть - это обычай, поводом для которого может быть любое нежелательное вмешательство (в том числе правомерное) в интересы другой семьи, рода, клана и который может быть урегулирован путем примирения, а также может влечь кровную вражду. Кровная месть осуществляется прямыми родственниками потерпевшего, посторонними лицами в отношении виновного, а также близких ему «по крови» или в силу других обстоятельств.

Проблема кровной мести  как осуществления права на наказание  самим потерпевшим, некоей верительной  грамоты, выдаваемой лицу, мстящему за обиду, кровной мести как древнейшего  правового обычая, получившего свое законодательное закрепление на первых этапах развития российской государственности, всегда вызывала повышенное внимание со стороны исследователей, так и правоведов.

В современном уголовном  праве России существует лишь одно преступное деяние, квалифицированное  отягчающим признаком – совершение преступления по мотивам кровной мести (п. «е 1» ч. 2 ст. 105 УК России). Сегодня в России кровная месть как родовой обычай продолжает оставаться в некоторых республиках Северного Кавказа (Чечня, Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Северная Осетия). Однако возникает вопрос о том, если смертная казнь была чужда правосознанию русских во все времена, то не чужда ли им и кровная месть? Мы практически не встречаем ни в русском фольклоре, ни в судебно следственной практике случаев совершения преступлений по мотивам именно кровной мести, имеющей родовой характер, а не мести вообще, как одного из возможных мотивов совершения «простого» убийства, предусмотренного современным уголовным правом России.

Возникает еще один очень  серьезный вопрос. Есть ли существенная разница между этими двумя понятиями, если не брать в расчет разницу эпох, и упомянутую выше этническую специфику? М. О. Косвен в 1925 г. постулирует существование мести не только в первобытную эпоху истории человечества, но и на более высоких ступенях развития, на которых последняя «продолжает держаться самым устойчивым образом». Но, задав риторический вопрос о том, что представляет собой это явление – исторический ли рудимент, являющийся непосредственным пережитком первобытных времен или социальное новообразование, воспроизводящее первобытный порядок в благоприятных условиях, ученый констатирует, что решить его довольно трудно²⁷. Мы также полагаем, что этот вопрос также далек еще от своего полного разрешения. Попытки этнического «открещивания» от кровной мести и обоснование мести «вообще» требуют достаточно серьезной проработки и аргументации и не только с точки зрения юридической, но и с точки зрения социально-психологической.

1.3. Понятие потерпевшего по убийству по мотиву кровной мести

Согласно ст. 42 УПК РФ потерпевшим по действующему российскому уголовно-процессуальному законодательству является лицо, которому был причинен вред в виде телесных повреждений или морального ущерба, эмоционального страдания, материального ущерба или существенного страдания, материального ущерб или существенного ущемления его основных прав и законных интересов в результате совершения преступного действия или бездействия, предусмотренного уголовным законодательством.²⁸

Для понимания процессуального  статуса потерпевшего необходимо  сопоставить понятия «потерпевший» и «жертва преступления». Поскольку, не каждая жертва преступления становится потерпевшим в уголовно-процессуальном смысле (это особенно характерно для жертв латентных преступлений и для тех случаев, когда преступление влечет за собой смерть жертвы преступления). Кроме того, жертва преступления приобретает статус потерпевшего только после того, как лицо, проводящее предварительное расследование вынесет специальное постановление.

В литературе также по этому поводу было высказано мнение о том, что потерпевшими от убийства на почве кровной мести могут быть только лица мужского пола на том основании, что кровная месть «падает» лишь на родственников по мужской линии. Однако это зависит от обычая, которого придерживается та или иная этническая группа.

Кровная месть грозит нередко не только обидчику, но и  членам его семьи или рода независимо от времени возникновения кровной  обиды. По чеченским обычаям, при  смерти обидчика, в отношении которого должен быть осуществлен акт кровной мести, месть переходит на его брата, отца и других родственников по мужской линии.

Женщина вне кровной  мести. Убить женщину считается  делом, недостойным мужчины. Если сама женщина совершила убийство, то за нее отвечает ее брат, отец и т.д., а в некоторых случаях - муж и дети по мужской линии.

В случае убийства или причинения вреда здоровью, или оскорбления какого-либо лица потерпевший либо его родственники обязаны отомстить обидчику, лишив его жизни. Со своей стороны родственники новой жертвы тоже считают себя обязанными выполнить обычай кровной мести («кровь за кровь»). Этот процесс может длиться долго, приводя к гибели многих людей».

Повышенная общественная опасность данного преступления объясняется тем, что убийство, совершенное  по мотивам кровной мести, как правило, побуждает родственников потерпевшего к месте за его смерть, а это может привести к «цепи» таких убийств.

Потерпевшие в безусловном (обязательном) порядке должны отомстить за кровь жертвы, однако непонятно, каким нормативным актом или кем данная обязанность на них возлагается.

Убийство по мотиву кровной мести как обычай, предполагающий, что родственники потерпевшего или оскорбленного либо сам потерпевший обязаны убить обидчика в противном случае их ожидает позор, а в некоторых случаях – родовой остракизм (изгнание).

При этом жертвами кровной  мести могут быть как сам потерпевший, или его родственники, так и  иные лица, кому эта кровная месть  объявлена.

Так, например, по приговору Тюменского областного суда по п. «е 1» ч. 2 ст. 105 УК РФ был осужден А. (по национальности цыган) за убийство на почве кровной мести цыганки С., дядя которой за несколько месяцев перед этим за несколько месяцев убил отчима осужденного. Признавая убийство совершенным на почве кровной мести, суд сослался на то, что осужденный и его брат решили мстить семье С. за убийство их отчима.

В то же время необходимо подчеркнуть, что не имеет значения, относится ли к группе населения, придерживающейся обычая кровной мести, потерпевший.

Убийство по мотиву кровной  мести может быть совершено и за пределами той местности, где встречается этот обычай.

Потерпевшими от убийств  по мотивам кровной мести, как  правило, являются лица, осуществляющие посягательство на членов рода, к которому принадлежит виновный. Основная масса  дел, возбужденных по соответствующей статье УК РФ, отражает данное правило. Однако если исходить из значения обычая кровной мести у некоторых народов Северного Кавказа, то убийство по мотивам кровной мести может иметь место и против невинных лиц.

Надо, видимо, также оговориться в том смысле, что потерпевший от посягательства по мотивам кровной мести не обязательно представитель этноса, в среде которого распространен данный обычай.

В Ростовском областном суде слушалось дело по обвинению Рахима Таймасханова в убийстве семьи фермера Голубовского в Наурском районе Чечни. На домовладение Голубовских совершили нападение два жителя Чечни. 15-летний сын фермера, обороняясь, ранил из охотничьего ружья обоих нападавших, после чего они скрылись. Один из нападавших умер от ран. После похорон своего родственника, Таймасханов решил отомстить семье русских фермеров и в упор расстрелял из автомата отца и сына Голубовских. Голубовского-младшего спасли врачи, а его отец умер. После этого Таймасханов скрывался от правосудия, представленного в то время в Чечне армией и спецотрядами милиции, но был задержан и предстал перед судом²⁹.

Изучение следственно-судебной практики по данной категории дел  позволило определить наиболее характерные  признаки потерпевшего от преступления, предусмотренного п. «е 1» ч. 2 ст. 105 УК РФ:

- потерпевшим, как правило, является лицо мужского пола;

- потерпевший - всегда лицо, которое не является родственником виновного;

- потерпевшим от убийства, совершенного по мотиву кровной мести, может быть «невиновное» лицо, т.е. непосредственно не причинившее зла мстящему, но оно всегда находится в родственной связи с настоящим обидчиком, т.е. убитый должен быть другим человеком, невинной душой;

- возраст потерпевшего от убийства, совершенного по мотиву кровной мести не имеет ограничений, таковыми могут быть и дети, и пожилые люди, но, как правило, представители мужской половины;

- потерпевшие, как правило, относятся к представителям народов Кавказа;

- потерпевший и субъект преступления всегда связаны особыми специфическими отношениями, в связи с которыми и совершается убийство по мотиву кровной мести;

- потерпевший, как правило, обладает качествами, позволяющими говорить о виктимности его поведения;

- потерпевший, совершая убийство, или нанося кому-либо кровную обиду, осознает, что за этим последует целая цепочка, серия актов кровной мести;

- потерпевший, совершая убийство, или нанося кому-либо кровную обиду, осознает, что нарушает действующее в России уголовное законодательство, мотивируя свои поступки древним обычаем кровной мести.

2. ПРИЗНАКИ СОСТАВА  ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ  ДЛЯ КВАЛИФИКАЦИИ УБИЙСТВА ПО  МОТИВУ КРОВНОЙ МЕСТИ

2.1. Объект преступления

Объект преступления является одним из важнейших элементов  преступления, а, соответственно, и  признаков состава. Учение об объекте преступления — это краеугольный камень отечественной уголовно-правовой науки, однако, как ни парадоксально, именно в этом вопросе меньше всего проявляют единство взглядов его исследователи. Безусловно, все согласны, что объект преступления — это то, на что посягает преступное деяние, чему оно причиняет или может причинить вред. Но на этом всякое единство заканчивается. Вопрос же о том, чему именно преступное деяние причиняет или может причинить вред, является одним из самых спорных в науке, и рассмотрение этого вопроса имеет, безусловно, прямое отношение к вопросу об объекте преступлений, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды³⁰.

В подтверждение сказанному можно привести высказывание В.Г. Бабака, который среди трудностей, с которыми сталкивается наука на пути познания межнациональных конфликтов, в первую очередь называет проблему «определения объекта исследования и его границ, выбор критериев и классификация на их основе тех общественных отношений, посягательство на которые образует искомую сущность».

При этом, как известно, «смысл теоретического анализа объекта  преступления, утверждает В.К. Глистин, - состоит в том, чтобы уяснить сущность вреда, причиняемого конкретным деянием, отделить значимый, определенный рамками конкретного состава вред от того вреда, который стоит за пределами состава».

Все это обуславливает  необходимость анализа сущности связей объекта под преступным воздействием, тем более что единого его понимания, как уже было отмечено, нет в отечественной юридической литературе и советского периода, и настоящего времени.

В теории уголовного права  до октября 1917 г. объектом преступления признавали разное. В частности, в середине позапрошлого столетия была довольно распространенной так называемая «нормативистская» теория объекта преступления, базирующаяся на формальном определении преступления. Согласно этой теории преступление суть нарушение нормы права, следовательно, правовая норма и есть объект преступления, то есть то, на что посягает преступное деяние.

В связи с этим Н. С. Таганцев писал: «Норма права сама по себе есть формула, понятие, созданное  жизнью, но затем получившее самостоятельное, отвлеченное бытие... Всякая юридическая норма, как отвлеченное положение, может быть оспариваема, критикуема, непризнаваема; но только норма, имеющая реальную жизнь, может быть нарушаема». И далее: «Если мы будем в преступлении видеть только посягательство на норму, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизни непригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виноватый делал, одинаково не страшась царского гнева»³¹.

Помимо нормативистской  в прошлом веке существовала и  теория субъективного права как  объекта преступления. В России среди  адептов этой теории можно назвать В. Д. Спасовича, автора первого в России учебника по уголовному праву. Он писал о том, что «преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных ограждает не нерушимость его наказанием» Н. С. Таганцев в связи с этим отмечал, что «преступное деяние заключается по этому взгляду или в уничтожении чьего-либо права, или в воспрепятствовании к пользованию им, или в невыполнении чьих-либо законных требований». Однако, по его мнению, «посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство, путем которого виновный посягает на норму права, на которой покоится субъективное право...».