Типология юридических лиц

Поскольку п.6 ст. 66 ГК исчерпывающим  образом закрепляет перечень имущества, допускаемого внесению в качестве вклада в оплату основного капитала, то прочие объекты гражданских прав, поименованные в ст. 128 ГК, но как не указанные в п.6 ст. 66, не могут выступать вкладом в основной капитал хозяйственного товарищества или общества. Так, высшие судебные инстанции разъяснили, что собственно объект интеллектуальной собственности (патент, объект авторского права, включая программу для ЭВМ, и т.п.) или «ноу-хау» подобным вкладом выступать не может, однако в качестве вклада может быть признано право пользования таким объектом, передаваемое обществу или товариществу в соответствии с лицензионным договором, который должен быть зарегистрирован в порядке, предусмотренном законодательством (п.17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»²³). Таким образом, право пользования указанными объектами, как и любое иное имущественное право, имеющее денежную оценку, может быть передано в качестве вклада в уставный (складочный) капитал.

На случай, когда учредителями (участниками, акционерами) вносятся в оплату основного капитала неденежные вклады, ГК РФ предусматривает необходимость проведения денежной оценки таких вкладов, то есть определения их стоимостного выражения в рублях. При этом подобная оценка проводится по соглашению между учредителями (участниками, акционерами), что вполне понятно: если указанные лица допускают внесение неденежных вкладов в оплату основного капитала, то именно им следует определить, по какой стоимости такие вклады будут приниматься, соответственно, какая часть основного капитала организации и контроля над ней будет приходиться на вклад.

Между тем, законодатель ограничивает возможность учредителей (участников, акционеров) свободно определять стоимость  неденежных вкладов, а потому в целях  защиты прав и законных интересов кредиторов хозяйственного товарищества и общества ГК РФ предусматривает возможность закрепления в специальном законе случаев, когда денежная оценка неденежных вкладов, произведенная учредителями (участниками, акционерами) подлежит проверки независимым оценщиком. Случаи, о которых идет речь в п.6 рассматриваемой статьи, закрепляются в п.2 ст. 15 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и п.3 ст. 34 Федерального закона «Об акционерных обществах».

Так, стоимость неденежного вклада в 200 минимальных размеров оплаты труда является для общества с ограниченной или дополнительной ответственностью тем порогом, после которого отечественный законодатель ограничивает возможность учредителей самостоятельно проводить денежную оценку неденежных вкладов, поскольку п.2 ст. 15 названного закона предусматривается обязанность привлечения независимого оценщика в случае, когда номинальная стоимость (увеличение номинальной стоимости) доли участника хозяйственного общества в уставном капитале, оплачиваемой неденежным вкладом, составляет более двухсот минимальных размеров оплаты труда, установленных федеральным законом на дату представления документов для государственной регистрации общества или соответствующих изменений в устав общества. При этом номинальная стоимость (увеличение номинальной стоимости) доли участника, оплачиваемой неденежным вкладом, не может превышать сумму оценки вклада, определенную независимым оценщиком.

Для акционерных обществ в настоящее  время вообще отсутствуют какие-либо ограничения по размеру стоимости вклада (вкладов), вносимого в оплату размещаемых акций, поскольку акционерный закон в п.3 ст. 34 указывает на обязательность привлечения независимого оценщика для определения рыночной стоимости имущества, вносимого в оплату акций, если акции оплачиваются неденежными средствами, вне зависимости от стоимости неденежного вклада. При этом величина денежной оценки имущества, произведенной учредителями общества или в соответствующих случаях советом директоров акционерного общества, не может быть выше величины оценки, произведенной независимым оценщиком.

Однако даже все указанные выше механизмы оказываются бессильными  в вопросах предотвращения появления  юридических лиц с «дутыми  капиталами». Более того, приведенные  ограничения, а также все прочие механизмы не только не решают проблем, а лишь порождают дополнительные издержки. В качестве примеры таких издержек, возникающих из неэффективного правового регулирования, можно указать на запрет любых зачетов между учредителями хозяйственного общества и самим обществом.

Так, п.2 ст. 2. 90 ГК, предусматривающая  запрет на освобождение участника ООО  от обязанности внесения вклада в  уставный капитала, в том числе  путем зачета требований к обществу, направлена, по мысли законодателя, на обеспечение интересов кредиторов и недопустимость создания хозяйственных обществ, именуемых «мыльными пузырями», то есть обществ, не имеющих реально оплаченных уставных капиталов.

Между тем, правоприменительная практика показывает, что данная норма, с одной стороны, оказалась неэффективной, с точки зрения обеспечения наполнения уставного капитала ООО реальным, а не виртуальным, эфемерным имуществом, а с другой стороны, выступает ограничением, необоснованно сковывающим права участников. Так, в последнее время получили широкое распространение случаи создания ООО, уставные капиталы которых оплачиваются вкладами, не имеющими какой-либо реальной ценности (векселем, выданным родственником учредителя или иным юридическим лицом, связанным с учредителем, а иногда даже векселем самого учредителя, правом пользования художественным произведением, в том числе стихотворением учредителя, иным «литературным» опусом), особенно это характерно для создания ООО, учреждаемых одним лицом, либо обществ, которые в зарубежной практике именуются компаниями-ракушками (shell companies) или компаниями, лежащими на полке (on the shelf). Как правило, подобные компании создаются в массовом порядке для целей закрепления за ними определенного имущества или создания корпоративных оболочек с целью последующей интеграции их в холдинг (например, так называемые компании ракушки создаются каждый раз для создания судовладельца крупного морского судна или управления объектом недвижимости) либо последующей перепродажи (продажа готовых компаний, «лежащих на полке», не является сугубо российской спецификой, подобный бизнес распространен во многих зарубежных государствах). При подобном положении уставный капитал ООО на момент создания или в течение первого года деятельности общества (а иногда и дольше, если такое общество не начинает какой-либо хозяйственной деятельности) оплачивается лишь формально, а в действительности какого-нибудь ликвидного имущества подобное общество не имеет. Соответственно, ни о какой защите интересов кредиторов таких обществ говорить не приходится. Таким образом, норма п.2 ст. 90 ГК РФ в этой части оказывается неэффективной.

Однако и другое ограничение, содержащееся в п.2 ст. 90 ГК РФ, также не достигает  декларируемых целей, однако уже  по иным соображениям: здесь рассматриваемая  норам необоснованно мешает участникам оплатить основной капитал путем зачета своих требований к обществу. Норма п.2 ст. 90 ГК РФ запрещает участникам зачитывать свои требования к обществу в обмен на обязанность по оплате уставного капитала. Очевидно, что подобная ситуация может возникнуть лишь в связи с уже существующим обществом, то есть тогда, когда один или несколько участников исполнили свои обязанности по внесению вкладов в оплату уставного капитала при его учреждении в части, как минимум, соответствующей половине его размера (п.3 ст. 90 ГК РФ), либо при увеличении уставного капитала общества за счет вкладов его участников или вкладов третьих лиц.

Между тем, если уставный капитал должен соответствовать стоимости чистых активов ООО, то запрещение оплаты уставного капитала путем зачета требований участника к обществу не имеет какого-либо смысла: значение чистых активов общества с проведением зачета будет таким же, что и в ситуации, когда участник вносит имущество в оплату уставного капитала, а общество затем производит погашение своего долга перед участником. Понятно, что запрещение зачета требований участника к обществу направлено на предотвращение злоупотреблений, когда отдельные участники, имеющие возможность влиять на деятельность общества, способствуют наращиванию долгов общества перед такими участниками, а затем производится зачет требований участника к обществу на сумму соответствующего требования. Однако подобные злоупотребления можно предотвращать с помощью иных правовых средств, в том числе ограничений на совершение заинтересованных сделок, введения субсидиарной ответственности участников общества по его долгам в случае фиктивного увеличения уставного капитала, введения критерия, известного немецкому праву под названием получением имущества в распоряжение корпорации, и проч., а не общим запретом на зачет требований к обществу в обмен на оплату уставного капитала. Таким образом, ограничение на оплату уставного капитала путем зачета требований участника к обществу, с политико-правовой точки зрения, лишено смысла, между тем, аналогичная норма закрепляется также и для АО (п.2 ст. 99 ГК РФ).

В связи с изложенным предлагается уйти от крайне недифференцированного  подхода к вопросам оплаты уставного  капитала и предусмотреть механизмы, направленные на установление того, какие активы имеются у юридического лица на определенный момент с тем, чтобы такие активы (например, в форме стоимости чистых активов) позволяли судить о кредитоспособности организации.

Необходимыми элементами реформирования системы законодательства в рассматриваемой области выступает глубокое переосмысление роли основного капитала коммерческой организации и механизмов поддержания размера такого капитала. Возможно, что в ходе возможной реформы следовало бы даже отказаться от минимального уставного капитала, как требования, зафиксированного на уровне закона, заменив названное требование механизмом, позволяющим кредиторам получать сведения о стоимости чистых активов определенной организации к моменту окончания формирования ее имущественной основы со стороны учредителей.

Кроме того, следовало бы пересмотреть подход, нашедший отражение в ГК РФ, Федеральном законе «Об акционерных  обществах», Федеральном законе «Об  обществах с ограниченной ответственностью», в соответствии с которым основной капитал может быть сформирован виртуальным имуществом, которое не имеет реальной рыночной стоимости. Указанные вопросы, в свою очередь, должны отразится на правах кредиторов при уменьшении основного капитала, правилах о ликвидации юридического лица при несоответствии основного капитала стоимости чистых активов.

Наконец, назрела необходимость  в существенном пересмотре требований, в силу которых акция либо доля в уставном капитале ООО/ОДО должны обладать номинальной стоимостью. Поскольку  номинальная стоимость отражает лишь ту минимальную стоимость имущества, которая подлежит внесению при учреждении общества, какого-либо практического смысла такая номинальная стоимость лишена: по прошествии даже незначительного времени с момент создания общества акция либо доля приобретает действительную стоимость, которая порой не имеет никакой связи с номинальной стоимостью. Соответственно, если акция или доля используется лишь как счетная единица, отражающая часть в уставном капитале, а ее действительная стоимость связана капитализацией общества, дальнейшее сохранение номинала лишено какого-либо практического смысла.

Кроме того, предлагается максимально  расширить возможность возникновения и существования дробных акций, если они будут образовываться при обращении акций. Вместе с тем, при размещении акций возможность возникновения дробных акций, напротив, следует признать в качестве исключительного случая, то есть такая возможность должна допускаться лишь постольку, поскольку она будет прямо предусмотрена в законе. Однако и в этом случае перечень оснований, при которых допустимо возникновение дробных акций, должен быть существенно расширен по сравнению с тем, как он указан в акционерном законе (п.3 ст. 25 названного закона допускает возникновение дробных акций при размещении лишь в случае осуществления преимущественного права на приобретение дополнительно размещаемых акций, а также при консолидации акций).

Между тем, следует распространить подобный институт, являющийся одной  из форм защиты прав акционеров, на такие  случаи, при которых, очевидно, должны вводиться дробные акции при размещении, например, при размещении акций при иных формах конвертации (к примеру, при размещении акции путем конвертации при реорганизации общества, при размещении акций при конвертации акций в акции меньшей номинальной стоимости, если конвертационная квота допускает конвертацию, при которой каждая акция может быть конвертирована в нецелое число акций меньшей номинальной стоимости, наконец, когда в конвертации участвует дробная акция, возникшая ранее по основаниям, предусмотренным законом). Иными словами, перечень оснований возникновения дробных акций при размещении акций должен быть расширен за счет включения в него любых случаев размещения акций путем конвертации акций pro rata (конвертируемых в акции эмиссионных ценных бумаг), осуществляемых как при нормальном функционировании общества, так и при реорганизации²⁴ АО (выделении, разделении, присоединении, слиянии), за исключением реорганизации в форме преобразования, если в результате размещения акций (дробных акций, конвертируемых в акции облигаций) могут образовываться части акций.

Наконец, при обращении ценных бумаг  возможность возникновения дробных  акций следует признать в качестве общего правила всякий раз там, где  возможен конфликт интересов, поскольку  институт сособственности представляется нонсенсом, если речь идет о сособственности на акцию, когда интересы различных владельцев противоречат друг другу. Очевидно, что установление права общей долевой собственности на акцию, когда на нее появляется два и более притязающих лица, не решает вопроса, а лишь создает новые проблемы: осуществление в будущем прав по акции, в отношении которой установлена общая долевая собственность, сопряжено в таком случае с неразрешимым конфликтом интересов сособственников, который может свести на нет совместное «владение и пользование» акцией. При долевой собственности соответствующее лицо отнюдь не получает части акции, а лишь долю в праве общей собственности. Однако, получив часть в праве на акцию, вместо части акции, он получает отнюдь не одно и то же. Отчуждение доли в праве на акцию будет сопряжено с ограничениями, установленными п.2 ст. 246 и ст. 250 ГК РФ (преимущественное право), а потому ценность части в праве общей собственности на акцию сильно уменьшается в сравнении с частью акции. Если же допустить существование части акции, которая может получать свое существование как при размещении, так и при обращении, то проблема получала бы адекватное правовое решение.

Таким образом, законодатель должен допустить в качестве общего правила возможность деления акций на части при их обращении на вторичном рынке каждый раз, когда на одну акцию одновременно притязает два и более лица (эту же возможность следует распространить и на часть акции с тем, чтобы делиться могла не только акция, но и ее часть).