Проблемы применения законодательства об уголовной ответственности за кражу

Проблема исходит из традиционного  понимания хищения как перемещения  имущества в пространстве, в результате которого владелец перестает обладать им, а виновный становится фактическим  владельцем имущества. На первый взгляд, признание недвижимого имущества  предметом хищения кажется абсурдным. Однако при дальнейшем изучении становится ясно, что некоторые объекты недвижимости подлежат физическому перемещению  в пространстве без особого труда (например, морские суда). Кроме того, хищение возможно не только путем  фактического перемещения в пространстве. Но и более распространенным способом – путем завладения правом на имущество, которое представляет собой юридическое  оформление необходимых документов. В результате, которого виновный приобретает  право на объект недвижимости (мошенничество).

Имущество, выступающее в  качестве предмета кражи, всегда обладает определенной экономической ценностью, которая, как правило, выражается в  его стоимости, цене. Из этого следует, что предметом кражи могут  быть только такие вещи материального  мира, которые перестали быть частью природы, извлечены из естественного  состояния с затратой труда и  поэтому могут иметь денежную оценку, обладают товарно-материальной ценностью. Поэтому необходимо отличать кражу от преступлений экологического порядка, где предмет выступает  критерием такого разграничения. «В самом деле, - пишет профессор  Ю. Ляпунов, - по некоторым категориям преступлений без четкого уяснения социально-экономической и правовой природы предмета посягательства практически  невозможно правильно установить то социальное благо, на которое в действительности было направлено преступное деяние. Именно такими преступлениями являются экологические преступления. Изменение социально-экономической сущности предмета посягательства существенно меняет юридическую окраску совершенных виновным действием. В частности, изменения в экономическом содержании предмета, «перемещение его из категории природных богатств, естественных ресурсов в категорию товарно-материальных ценностей имеет своим правовым следствием отнесение содеянного к числу преступлений против собственности.»

Из этого взыскания  следует исключительно важное положение, по которому не являются предметом  кражи природные ресурсы, а так  же предметы, в которые не вложен труд человека (лес, дикие животные и рыба в естественном состоянии  и др.). Так, в случае незаконной добычи рыбы содеянное квалифицируется по ст.256 УК РФ. Разумеется, если рыба выращена в искусственном водоеме, то ее незаконная добыча должна расцениваться как хищение. Это обусловлено признанием такой рыбы предметом хищения, поскольку в ней уже содержится овеществленный человеческий труд.

Не могут признаваться предметом кражи документы неимущественного характера и документы не являющиеся носителями стоимости, хотя и дающие право получения имущества (доверенности, жетоны, квитанции, накладные, долговые расписки, страховые полисы, завещания и т.п.). Документы являющиеся эквивалентом денег или иных материальных ценностей (лотерейные билеты, на которые пал выигрыш, почтовые марки, талоны на горючие и смазывающие материалы и т.д.), наоборот предметом кражи могут быть.

Предметом кражи могут  быть деньги, валютные ценности и ценные бумаги. Последние олицетворяют собой  стоимость и являются эквивалентом денежного выражения имущества. К числу ценных бумаг гражданское  законодательство относит: государственные  облигации, чеки. Депозитные и сберегательные сертификаты, коносаменты, акции, ценные приватизационные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах  или в установленном законом  порядке отнесены к ценным бумагам (ст.143 ГК РФ). Ценные бумаги могут быть именными, ордерными и на предъявителя. Представляется, что предметом кражи  могут быть только ценные бумаги на предъявителя. Хищение остальных  ценных бумаг представляет собой  приготовление к мошенничеству  и, следовательно, кражи не образует.

Наконец, предметом кражи  можно признать и пластиковые  карточки (электронные деньги), которые  получили достаточно широкое распространение  в последнее время.

Предметом хищения может  быть только чужое имущество. Этот признак  отражает юридическую характеристику имущества. Чужим признается имущество  не находящееся в собственности  или в законном владении виновного. Чужим для виновного следует  признать и такое имущество, которое  находится в совместной с потерпевшим  собственности.

Если лицо тайно изымает  свое собственное имущество, находящееся, скажем, в неправомерном владении третьего лица, состав кражи отсутствует. При достаточных к тому условиях содеянное может быть расценено  как преступление против конституционных  прав и свобод человека и гражданина.

Что касается краж имущества, изъятого из гражданского оборота (радиоактивные  материалы, оружие, боеприпасы, взрывные устройства, взрывчатые вещества, наркотические  средства, психотропные вещества), то они  образуют самостоятельные составы  преступлений, ответственность за совершение которых предусмотрена соответственно ст. ст. 221, 226, 229 УК РФ.

2.2 Объективная  сторона преступления

Объективная сторона кражи  содержит три основных элемента: а) тайные действия по обращению и изъятию  чужого имущества в пользу виновного  или других лиц: б) последствия этих действий в виде причинения ущерба собственнику или иному владельцу  имущества; в) причинная связь между  действиями виновного и наступившими последствиями.

Хищение является тайным, если оно совершено:

- в отсутствие кого  бы то ни было;

- в присутствие потерпевшего  или посторонних лиц, но не  заметно для них;

- в присутствие указанных  лиц, наблюдающих изъятие имущества,  но не понимающих характера  совершаемых действий и значения  происходящего;

- в присутствие каких-либо  лиц, наблюдающих действия преступника,  понимающих и правильно оценивающих  их характер, но не обнаруживающих  себя, благодаря чему преступник  остается в убеждении, что он  действует тайно;

- в присутствие каких-либо  лиц, наблюдающих действия преступника,  понимающих и правильно оценивающих  их характер и не скрывающих  своего присутствия, но не являющихся  для преступника посторонними  в том смысле, который позволял  бы говорить об открытости  его действий.

Полное отсутствие очевидцев  наиболее ярко характеризует, существо кражи как тайного хищения, при  котором, вор стремится, в процессе изъятия имущества избежать визуального  контакта с кем бы то ни было, включая  не только собственника имущества или  его владельца, но и посторонних  лиц, могущих воспрепятствовать  преступлению или изобличить преступника  в качестве очевидцев содеянного.

При этом посторонними считаются  не все лица, оказавшиеся на месте  преступления, а лишь те, от которых  преступник не может ожидать не только содействия, но хотя бы пассивного попустительства  хищению. В этом случае к числу посторонних нельзя отнести соучастников преступления (иначе любое групповое хищение было бы открытым), а так же тех лиц, с которыми он связан такими родственными, приятельскими и другими близкими либо доверительными отношениями, которые дают ему реальное основание полагать, что эти лица не будут, по меньшей мере, противодействовать изъятию имущества, а по большому счету – способствовать изобличению его впоследствии. С этой точки зрения хищение не перестает быть тайным, когда виновный действует на глазах родственников или знакомых, расчитывая на их молчаливое согласие, попустительство или даже одобрение.

Примером обоснованной переквалификации действий виновного с грабежа  на кражу является дело Захарищева, который Южно-Уральским городским судом Челябинской области был признан виновным в том, что вместе со своей знакомой Макеевой пришел в комнату, где ранее бывал с разрешения знакомой Ляпиной, и похитил стереомагнитолу с четырьмя кассетами, принадлежащими матери Ляпиной. Исходя из того, что он совершил указанные действия в присутствие Макеевой, органы следствия и суд квалифицировали их как открытое хищение.

Удовлетворяя протест  о квалификации содеянного, Верховный  Суд РФ исходил из того, что Макеева  – знакомая Захарищева. Договорившись между собой, они пришли в комнату, где раньше бывал Захарищев, с целью распить спиртное и остались там ночевать. Захарищев увидев под кроватью магнитолу, предложил Макеевой совершить кражу. Но она отказалась и в последствие безразлично отнеслась к его преступным действиям. Таким образом, к свидетелю Макеевой не относится понятие «постороннего или другого лица», в присутствие которого совершена кража личного имущества. Захарищев осознавал, что Макеева для него близкий человек, и был уверен в сохранении тайны похищения.

Второй вариант тайности, связанный с похищением имущества  хотя и в присутствие каких-либо лиц, но скрытно от них, требует от вора объективно больших усилий, поскольку  лишение присутствующих лиц возможности  наблюдать изъятие находящегося при них или в месте их присутствия  имущества нередко достижимо  лишь благодаря особому мастерству, каковым обладают, например, карманные  воры, совершающие хищение бумажников, наручных часов, содержимого сумок, ручной клади и т.п. В определенных случаях помимо «ловкости рук» от такого вора требуется еще и умение неслышно подойти и удалиться с захваченным имуществом.

Третий вариант имеет  место тогда, когда какие-либо лица наблюдают изъятие имущества, но не осознают его неправомерности, в  силу чего тайной является не физическая сторона этих действий, как это  имеет место в предыдущих вариантах, а их подлинный смысл. При этом, в одних случаях преступник просто пользуется тем, что по причине малолетства, умственной неполноценности, опьянения или иных обстоятельств присутствующих объективно не способны понимать характер совершаемых действий и значение происходящего, в других - неосведомленность окружающих о принадлежности имущества (например, при хищении вещей на вокзале), в - третьих – похитителю самому приходится создавать иллюзию правомерности изъятия имущества, прибегая к различного рода обманным уловкам и даже разыгрывая талантливо поставленные инсценировки, благодаря которым у окружающих складывается впечатление, что похититель является владельцем этого имущества либо лицом, действующим по его поручению. Наблюдая сам факт завладения предметом хищения, присутствующие при этом посторонние лица не осознают противоправного характера поведения виновного, полагая, что данное имущество не похищается, а изымается правомерно лицом, уполномоченным распорядиться этим имуществом. При квалификации указанных действий нередко допускается ошибка, поскольку объективно преступник действовал, открыто и с точки зрения объективного критерия его действия подпадают скорее под определение грабежа, чем кражи. При такой ситуации нельзя забывать, что при признании действий виновного тайными основным является не объективный, а субъективный критерий – осознание виновным того, что он действует тайно.

Таким образом, тайность хищения  оценивается, исходя из двух критериев: объективного, то есть внешнего по отношению  к преступнику (отсутствие очевидцев  преступных действий или наличие  обстоятельств, при которых присутствующие лица не сознают или заведомо не имеют объективной возможности  осознавать преступный характер действий, на что похититель и рассчитывает), и субъективного, то есть внутреннего  основанного на определенных субъективных предпосылках убеждения лица в том, что совершаемое им незаметно или непонятно для окружающих. При этом решающим для установления тайности является субъективный критерий – представление виновного о том, что имущество изымается им незаметно. Отсюда стремление виновного завладеть имуществом тайно, даже если его действия оказались заметными для других лиц, не дает оснований квалифицировать содеянное как открытое хищение, если сам похититель, исходя, из окружающей обстановки, не сознавал факта его обнаружения и считал, что он действует скрытно. И наоборот, тайное похищение отсутствует тогда, когда преступник был убежден, что его действия очевидны для владельца имущества или посторонних лиц, хотя в действительности они остались незаметными.

Хищение чужого имущества  – материальный состав преступления, в объективную сторону которого в качестве обязательного признака, как, говорилось выше, входят общественно  опасные последствия. Они выражаются в нарушение объекта уголовно-правовой охраны – общественных отношений  собственности. Преступный результат  при хищении состоит в причинение собственнику реального (положительного) материального ущерба. Размер, которого определяется стоимостью изъятого преступником имущества. Чем больше совокупность стоимости похищенного имущества, выраженная в денежной сумме, тем  больший материальный ущерб причиняется  собственнику, тем крупнее размер самого хищения. Иные убытки, причиненные  хищением собственнику, в виде недополучения должного (упущенной выгоды), в содержании реального материального ущерба не входят. Во многих составах хищения (например, кража, грабеж, присвоение, растрата и др.) размер причиненного ущерба как преступного результата предусмотрен в качестве квалифицирующего («с причинением значительного ущерба гражданину») и особо квалифицирующего признака (« в крупном размере»).

Момент окончания кражи  необходимо связывать с наступлением последствий в виде причинения прямого  ущерба собственнику или иному владельцу  имущества. Кража признается оконченным преступлением не в тот момент, когда полностью реализован умысел на изъятие чужого имущества, а тогда, когда виновный получил реальную возможность распорядится похищенным. Если возможность распорядиться похищенным имуществом реально не существовала, содеянное необходимо квалифицировать как покушение на кражу [18, с. 127]. Между действиями виновного в краже и наступившими последствиями в виде причинения прямого ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества необходимо установить причинную, то есть объективно существующую, связь.