Проблема смертной казни в современном мире

И, начиная с 1995 года, такая  практика массовых помилований претерпела существенные изменения: из 56 рассмотренных  дел удовлетворено всего лишь 5 ходатайств о помиловании. Тем не менее можно с уверенностью выявить  несомненную тенденцию постепенного сокращения применения смертной казни в нашей стране. Однако, при этом сразу же возникает вопрос - а нужно ли искусственно ускорять ее развитие? Соглашаясь с мнением выдающихся ученых-юристов современности, я считаю, что для этого нет оснований.

Несомненно, что в будущем  смертная казнь в Росси будет  отменена. Это предусмотрено и  в нашей Конституции, обладающей высшей юридической силой. Однако искусственное  форсирование данного процесса и  ограничение его какими-то заранее  определенными рамками вряд ли оправданно. Подтверждением правильности данной позиции является и опубликованное Распоряжение Президента Российской Федерации от 13 февраля 1996 года “О первоочередных мероприятиях, связанных с вступлением Российской Федерации в Совет Европы”, в котором ни с л о в а не говорится о присоединении к протоколу № 6 и вообще о проблемах смертной казни.

Таким образом анализ послереволюционной истории уголовного законодательства России, а также  современного уголовного законодательства других стран позволяет выделить основные направления в изменении правовой регламентации смертной казни - введение ограничений при применении этого наказания, касающихся демографических признаков осуждаемых (возраст, пол, состояние здоровья), и расширение или сужение перечня преступлений, за совершение которых может быть применена смертная казнь. Конституционный Суд Российской Федерации своим постановлением от 02. 02. 99 года по сути дела объявил о моратории на вынесение смертный приговоров: до тех пор, пока в действующее законодательство не будут внесены изменения и дополнения, обеспечивающие на всей территории России реализацию права обвиняемого в преступлении, за совершение которого возможно назначение смертной казни, на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. Из расчетных данных МВД РФ следует, что к 2000 году, если не применять смертную казнь, у нас окажется около одной тысячи человек, отбывающих пожизненное лишение свободы (в настоящее время их более 500). А это потребует, как правило, больших дополнительных расходов по строительству исправительных учреждений и дальнейшему содержанию в них осужденных  и тяжелым бременем ляжет на бюджет государства.

А тем временем гибнут мирные, ни в чем не повинные люди. И какое же наказание понесут  виновные в этих жертвах?  Обращаясь к современному состоянию нашего российского общества, я считаю своим долгом проанализировать ситуацию в отношении усиливающегося состава террористических актов в Каспийске, Буйнакске, Первомайском, Москве, и думаю, что эти трагедии связаны с Чечней. В Буйнакске погибло 64 человека мирных жителей;  во Владикавказе погибло 60 человек; в Каспийске погибло 68 человек, а тяжело ранено 50. Самый последний, ужасающий своей жестокостью террористический акт произошел 13 сентября 1999 года в столице России - Москве на Каширском шоссе 6/2. При этом погибло 95 человек, спасено 252, госпитализировано 72 человека, из них 17 детей. Так как же мы можем кривить душой и ратовать за то, чтобы идти на поводу у Совета Европы?  Как же мы можем спокойно спать и делать вид, что ничего предосудительного не происходит в нашей многострадальной стране? 

Кроме того, не могу не отметить сложившееся положение в охлаждении Совета Европы к России связанное, по всей вероятности, с Чеченскими событиями.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

 

 

 

Scientia vinces - наукой победишь. И в заключение рассмотрения  столь важного вопроса в отношении  смертной казни , я хотела бы  подчеркнуть, что в последнее  время ведется весьма интересная  дискуссия вокруг этой проблемы. Является ли она фактором, сдерживающим преступность? Нарушает ли она права человека? Применять ли её в современный период смены формации или отказаться от этого? На эти и другие вопросы по-разному отвечают ученые, юристы-практики, общественные и политические деятели, писатели, граждане.

И, несмотря на то, что  они в принципиальном плане практически  все высказываются за отмену смертной казни, никто из них прямо не выступает  против этой идеи и, при этом, есть серьёзные  расхождения в оценке сроков осуществления данного гуманного акта. Некоторые предлагают уже сегодня отказаться от подобного вида наказания в нашей стране, закрепив это законодательно. Поддерживая в целом идею отказа от смертной казни в будущем, когда не будет бандитизма, рэкета, терроризма, жесточайших убийств, я думаю, что её реализация в настоящее время при смене формаций была бы преждевременной, объективно необоснованной и потому пока что нецелесообразной.

При этом возникают вопросы - почему? На основании каких аргументов я считаю целесообразным и обоснованным свое убеждение? Каковы для современного человека интересы и ценности? Ввиду того, что существенным, даже главным для человека выступают его интересы и ценности, которые способны их удовлетворять, основные усилия в ходе правового регулирования должны быть сосредоточены на упорядочении связей “интересы-ценности”. А это достигается в значительной мере благодаря стимулам и ограничениям, которые составляют две диалектические стороны регулирования. “Регулировать поведение личности в широком смысле этого слова, - справедливо отмечает Е.М.ПЕНЬКОВ, - это, с одной стороны, предоставлять ей возможности для совершения определенных поступков, поощрять её, а с другой - заставлять личность воздерживаться от целого ряда нежелательных для общества актов поведения, осуждать такого рода деяния и различными методами исправлять ее отклонения. При этом необходимо также учитывать, что важной особенностью мотивации человека является двухмодальное, положительно-отрицательное ее строение. Именно в соответствии с этим строением следует строить регулятивный процесс, создавая для удовлетворения одних интересов режим благоприятствования, а для реализации других (главным образом антисоциальных интересов), - наоборот, режим ограничения, сдерживая их как угрозой наказания, так и непосредственно его применением.

Подобным образом осуществляется и одна из разновидностей социального  регулирования - правовое регулирование, которое тоже включает в сея два  противоположный и одновременно диалектически связанных элемента:

- правовые стимулы; 

- правовые ограничения. 

Именно с их помощью  правовое регулирование  и выполняет  две основные функции:

- развития общественных  отношений; 

- защита общественных  отношений. 

Функцию развития обеспечивают, как правило, правостимулирующие средства:

- поощрения; 

- льготы;

- преимущества;

- субъективные права; 

- свободы и т.д. 

Данные правовые стимулы, будучи закрепленными в нормах права  в виде операторов типа “вправе”, “могут иметь”, “допускается”, “разрешается”, “Поощряется” и др., способствуют удовлетворению интересов личности, открывая простор для развития ее активности, инициативы, предприимчивости. Правовые стимулы основываются на методах убеждения, их направленность - содействие правосвободному поведению. А как мы знаем, функция развития в правовой системе имеет первичное значение, она носит творческий характер, поскольку базируется на позитивно-созидательных началах права и его субъектов, их положительных потенциях. Именно в этой функции и выражаются динамические качества права, его побудительно-развивающиеся свойства.

Правовые ограничения, такие как наказания, ответственность, запреты, обязанности и др., -  призваны препятствовать активности противозаконной, антиобщественной. Они, в отличие  от правовых стимулов, являются прямо  противоположной формулировкой, типа “должен”, “запрещается”, “ограничивается”, “несет ответственность” и т.д., связаны с государственным принуждением и специализируются на противодействии противоправному поведению.

Вполне понятно, что  правовые ограничения призваны гасить всю ту социальную энергию, которая находится в противоречии с правовыми стимулами, правовыми (императивными) нормами и принципами. Они оберегают  общественные отношения, которые оказываются либо могут оказаться под воздействием противозаконных стимулов. Тем самым правоограничивающие факторы выполняют функцию охраны и защиты, стабилизируют социальные процессы, происходящие в обществе. В этом и заключается их позитивная роль.

Смертная казнь как  уголовное наказание выступает  в качестве правового ограничения, юридического средства, сдерживающего преступников. Это вытекает из природы смертной казни и является объективным свойством, несмотря ни на какие  субъективные оценки и общественные мнения. Если выразиться иначе, то можно сказать о том, эффективна или неэффективна смертная казнь, нужна она или не нужна на современном сложном этапе развития нашего общества, отменить ли ее, или нет, но то, что смертная казнь - сдерживающий фактор, правовое ограничение - это, думается, не подлежит сомнению.

Собственно, благодаря  лишь этому, она служит действенным средством защиты общества от   т я ж к и х преступлений. Известный исследователь наказания С.В. ПОЗНЫШЕВ считал, что наказание имеет только одну цель - предупреждение преступлений, которое возможно в форме физического удержания (для преступников) или психического противодействия преступлению (для других членов общества).

Однако, само собой разумеется что сдерживающую роль смертной казни  как правового ограничения нельзя переоценивать. Ведь далеко не во всех случаях она бывает эффективна. Есть люди (а точнее, нелюди), для которых вообще не существует никаких социальных преград. В отношении же другой категории людей смертная казнь вполне оказывает сдерживающее воздействие. “Часть исследований утверждает, - пишут У. Звекич и Т. Кубо, - что смертная казнь имеет некоторое сдерживающее воздействие, основывающееся на устрашении”.⁶ Я считаю, что к оценке смертной казни как наказанию важно подходить не столь однозначно и унифицированно. Предельные возможности эффективности характерны не только для смертной казни, но и для иных видов наказания, что не всегда учитывается.

 

Однако многие исследователи  зачастую абсолитизируют роль смертной казни в сдерживании преступности, требуя от нее больше, чем она  может дать по своей природе, считая её неким универсальным средством и, забывая о “весах правосудия”. Это прослеживается у З.М. Черниловского, который, аргументируя свою позицию, указывает на главный довод Беккариа: “....Смертная казнь была бы терпима, если бы она представляла собой единственное средство, способное удержать других от свершения преступления”. Не совсем понятно, однако, почему  к смертной казни предъявляются такие явно завышенные требования. Исключительной мерой наказания ее называют вовсе не потому, что она может и должна быть исключительно эффективной, а в связи с ее исключительными последствиями для человека, преступившего все мыслимые и даже немыслимые нормы права и порядочности. Все дело заключается именно в том, что смертная казнь занимает только свое место, участвуя посильно и сдерживая преступников наряду с другими экономическими, социальными, политическими, медицинскими, духовными факторами.

Или приводятся эмпирические данные следующего плана: “Чаще всего убийства совершаются в состоянии сильного волнения, при котором эмоции берут верх над разумом, а также под воздействием алкоголя или наркотика, в состоянии паники, например когда преступник застигнут в момент совершения кражи. Некоторые из совершивших насильственные преступления являются людьми чрезвычайно неуравновешенными или психически больными. Во всех этих случаях страх перед смертной казнью не может сыграть роль сдерживающего фактора”. Я вполне с этим согласна. Здесь трудно что-либо возразить, хотя никто и не считал, какое количество лиц было удержано от совершения тяжких преступлений под воздействием страха перед смертной казнью. Вероятно, также трудно возразить и против утверждения о том, что сегодня в нашем обществе происходят радикальные перемены, с неизбежностью влекущие дестабилизацию всего жизненного уклада. В этих условиях отменить такой сдерживающий фактор, как смертная казнь, значит усилить дестабилизирующие процессы.

Смертная казнь нужна  еще и потому, что другие сдерживающие элементы социальной регуляции (нравственные и религиозные нормы) еще не доказали своей эффективности.

Несмотря на многочисленные разъяснения по поводу того, что  отмена смертной казни не повлияет на уголовную статистику, у нее  остается немало сторонников. Давайте  задумаемся, почему же общественное мнение в нашей стране так стойко высказывается за применение смертной казни? Здесь несколько причин. Одна из них - инерция этатического правопонимания, что еще долго будет сказываться на оценке тех или иных юридических институтов и средств. И так просто эту причину нельзя сбросить со счетов. Необходимы кропотливые усилия по формированию системы истинно правовых и демократических взглядов. Ведь в нашем прошлом тоталитарном государстве свобода человека, его самостоятельность необоснованно ограничивались законом, а точнее, ведомственными инструкциями, распоряжениями, постановлениями. Государство завладело многими правами человека и гражданина, предельно свело их к минимуму. И это не случайно. В противном случае тоталитарная система не срабатывала бы. Это один из её рычагов.

Кроме того, в качестве универсальных средств обеспечения многочисленных и не всегда оправданных даже с точки зрения здравого смысла приказов, команд, директив, обязанностей, запретов широко использовались именно ответственность и наказания.

Другая причина - социальный и политический патернализм. Он “вырос” как раз на основе того, что государство ущемляло суверенитет личности. Логика тут простая: если государство опекает своих граждан в одном, то почему оно не может проявить “заботу” в другом и наказывать исключительной мерой тех, кто нарушает интересы попечителя. Тут речь идет не о справедливости, а скорее о мести, о гонении за “неблагодарность” к государству - родителю. Для таких “отеческих” отношений вполне могут подойти слова Тараса Бульбы, сказанные им в известной ситуации своему сыну Андрею: “Я тебя породил, я тебя и убью”.

Рассмотрим ешё одну причину. Это - социально-психологическая  и политико-правовая инфантильность граждан, вытекающая из предыдущих причин и сложившаяся в результате  абсолютного регламентирования  жизнедеятельности человека. Именно эти факторы  стали основой широкого действия принципа - “инициатива наказуема”.

“Тот, кем часто и  упорно руководят, - писал ещё на рубеже 18-19 веков немецкий философ-гуманист Гумбольдт, - легко приходит к тому, что добровольно отказывается от предоставленной ему доли самостоятельности, которой он располагает. Он считает себя свободным от забот, которые несут за него другие” и: “так же, как каждый сам полагается на заботу и помощь государства, он - и пожалуй, в ещё большей степени - предоставляет государству заботиться о судьбе своих сограждан. А это в свою очередь ослабляет сочувствие к другим людям и желание оказывать помощь друг другу”.