Социология культуры

работах Г. Спенсера была доведена до прямых аналогий с учением Ч.

Дарвина применительно к  эволюции общественного организма. Э. Дюрк-

гейм [77] вводит понятие "социальный факт" как нечто данное, что  подлежит

объяснению с точки  зрения функциональности в отношении  к системе

верований, коллективного  сознания, скрепляющих общественную

целостность.

Идея рациональной организации  общественных институтов М. Вебера [31]

сопрягается с неокантианской философской традицией. Социальное

поведение индивидов Вебер  предпочитает истолковывать в духе

рационализма, именно отсюда берет свои истоки концепция экономического

человека, рассудочного и  эгоистичного по природе.

Предмет социологии, как  он вырисовывается в классической европейской

традиции, — исследование целостности социального организма, его

системности, скрепляемой  либо верованиями и нравственными  ценностями,

либо разумным разделением  труда, общественно полезных функций, что

обеспечивает слаженность  всей социальной организации и ради чего

общество создает необходимые  для его нормального функционирования

институты собственности, государства, права, образования, религии и др.

При этом на первый план выдвигается  надындивидуальное в регуляции

поведения человека и человеческих общностей, предметом исследования

становятся деиндивидуализирован-ные  структуры социальной организации.

Эта традиция получила впоследствии развитие в теориях структурно-

функционального понимания  общественной системы Т. Парсонса и  Р.

Мертона [202, 164].

В России то направление, которое  получило известность как собственно

"русская школа" в  социологии (Н. К. Михайловский  прежде всего), так же

как и в Западной Европе, рассматривало предмет социологии в качестве

1 При этом А. Босков ссылается на Питирима Сорокина [16. С. 18], который отмечал, что

социология становится самостоятельной  наукой по мере того, как освобождается  от

редукционизма, сведения социального  к несоциальному: к физике — у  О. Конта, биологии — у Г.

Спенсера, географии – у Л. Гумпловича.

знания о целостности  общественных систем. Русская субъективная школа в

центр внимания выдвигала  проблематику социальной интеграции и

солидарности, стремилась установить универсальные законы общественной

эволюции [51. С. 79—114].

К середине XX века вполне определенно  обнаружились две тенденции в

развитии мировой социологии: европейская и американская. Европейская

социология развивалась  в тесной связи с социальной философией [13], а

американская изначально формировалась как наука преимущественно  о

человеческом поведении. Социология в США ведет начало с Чикагской шко-

лы 20-х годов. Именно Чикагская  школа, утвердившая метод наблюдения и

другие формы полевых  исследований, создала особый облик  американской

социологии. К настоящему времени это, по преимуществу, проблемно-

ориентированная поведенческая  наука. Что же касается классической

европейской социологии, то она не только тяготела к социально-

философской традиции, но была к тому же предметно-ориентированной.

Видение предмета социологии, испытывая на себе влияние историко-

культурных традиций, конечно, подвержено воздействию и прямого

социального запроса, общественной потребности своего времени.

Так, О. Конт подчеркивал  спекулятивность идей просветителей, полагая, что

усовершенствование общества (чему призвана служить научная социология)

может быть достигнуто не путем  просвещения умов, а переустройством

общественной организации, которое опирается на изучение социальной

реальности. Э. Дюркгейм и  М.Вебер, Н.Михайловский и П.Сорокин  в России

в меньшей степени были озабочены проблемами социальной реформации,

они видели прикладную функцию  социологии прежде всего в том, чтобы

содействовать стабилизации, упорядочению общественной жизни в  согласии

с ее внутренней природой, достаточно устойчивой и целесообразной в своей

основе, изменяющейся эволюционно  по пути социального прогресса. Эта, по

сути, консервативная традиция, воспринятая в структурно-функциональном

анализе Парсонса—Мертона, подвергалась в 60-е годы решительной  критике

со стороны радикально настроенных социологов Европы и  Америки. Именно

тогда западные социологи  обрд-тились к марксизму, влияние  которого в

макросоцио-логических исследованиях  по сию пору остается достаточно

сильным.

В 50—80-е г г. наблюдалась  своего рода "американизация"

западноевропейской социологии, все же еще сохраняющей классическую

социально-философскую ориентацию. С одной стороны, сказываются

воздействия социальной практики и необходимость обращаться за

субсидиями на социологические  исследования к частным организациям в

промышленности и другим. С другой стороны, на европейскую  социологию

оказывают влияние далеко продвинутые проблемно-ориентированные

исследования, проведенные  в США, на основе которых развиваются

традиционные и возникают  новые частносоциологические концепции.

Западноевропейская социология движется в сторону проблемно-

ориентированного и преимущественно  прикладного развития своей

предметной области2.

Вместе с тем, в западной социологии, начиная с середины 70-х  гг.,

развернулась все нарастающая  критика макросоциологических и

частносоциологических теорий. Главное "обвинение" в их адрес  —

неспособность понять и объяснить  собственно человеческую жизнь и

повседневность жизнедеятельности  людей, что называется, "изнутри", из

самой этой жизненной повседневности. Это направление опирается в

основном на философские  концепции экзистенциализма (американский

социолог Э. Тиракьян назвал это направление "экзистенциальная

социология"), феноменологическую традицию. Отвергая позитивистскую

ориентацию как жесткую  и стремящуюся рационализировать  социальную

реальность, каковая не поддается  полноценному пониманию в логически

стройных концепциях, социологи  этого направления принимают  иную

крайность и подчас вовсе  отказываются от попыток макротеоретичес-

кого осмысления социальных процессов и социального развития3.

Мартин Элброу, в то время  редактор журнала Международной

социологической ассоциации "International Socilogy", предложил следующую

весьма полезную для понимания  проблемы развития самого предмета нашей

науки периодизацию [311]. Он выделяет пять фаз такого развития.

Первая фаза — "универсализм". Это классическая стадия, характерной

чертой которой является попытка понять процессы общественной жизни и

общественных изменений  как всеобщих, вневременных и аналогичных

универсальным закономерностям, существующим в природе. Так, О.Конт

строил позитивное социологическое  знание по аналогии с естественно-

физическими процессами. Отсюда и понятие о социологии как  социальной

физике, разделение ее предметной области на социальную статику и

социальную динамику. Г. Спенсер  представляет социальные процессы по

аналогии с эволюцией  живой природы, а общество — по аналогии с живым

организмом.

Вторая фаза — становление "национальных школ". Это период наиболее

интенсивного развития классических теорий М. Вебера с'акцентом на

рационализм, свойственный германской культуре, Э. Дюркгеима с  акцентом

на роль социокультурных  факторов, американской социологии с  доминантой

прагматизма, британской социологической  школы, наиболее видным

представителем которой  является А. Тойнби (исследования циклических

стадий в развитии мировой  цивилизации), итальянской (Б. Кроче, В. Парето),

русской (С. Ковалевский, Н. Михайловский, а позже — П. Сорокин),

2 Например, в очерке истории французской социологии В. Каради отмечает сильное влияние

Дюркгеима на всю социологию во Франции. Оно сменилось после второй мировой  войны

влиянием немецкой классической социологии (Вебер, Парето), марксизма и англосаксонской

социопсихологии и эмпирической социологии. Второе послевоенное поколение французских

социологов, к которому автор относит  М. Крозье и А. Турена, начало работать уже в

"американских моделях" [324. Р. 43]

3 См. обсуждение этой проблемы в гл. 6, а также в книге [189].

японской и др. М. Элброу отмечает, что в этой фазе характерен своего рода

"концептуальный империализм"  — борьба за господство определенной

социологической парадигмы, своего рода нетерпимость к концепциям

противостоящих направлений.

Третья фаза наступает  в период развития политико-идеологического

противостояния двух систем после второй мировой войны. Это  период

консолидации социологов в двух противоборствующих мировых  направлени-

ях: марксистской социологии и социологии структурно-функционального

анализа. Лидеры последней, американские социологи Т. Парсонс  и Р.

Мертон, восприняли традицию эволюционализма, представления общества в

качестве социального  организма, идею его рациональной организации. Они

подвергались критике  со стороны социологов-марксистов за консерватизм,

недооценку социальных противоречий как движущей силы общественного

прогресса, умаление роли социально-экономических  детерминант в пользу

преувеличения консервативных функций социокультурных факторов. Этот

период М. Элброу называет фазой интернационализации социологии,

столкновения теоретико-методологических и идеологических направлений

на международном уровне.

Четвертая фаза знаменуется  появлением в 70-е гг. особых национальных и

социокультурных социологических  школ в странах третьего мира и, по

Элброу, может быть названа  фазой "индигенизации" или "отузем-ливания"

социологии, т. е. развития особых направлений, учитывающих специфику

культур и традиций народов  развивающихся стран. Социологи  этих стран

осознают, что не могут  объяснить и понять происходящие в них процессы,

если смотреть на эти процессы "глазами Запада". На этой почве  возникает

особое направление в  африканской социологии, опирающееся  на понимание

социальных процессов  в африканских обществах в  контексте особых

смыслов социальных отношений, как они отражаются в африканской  устной

поэзии (А. Акивово, М. Макинде). В ряде стран Латинской Америки, особен-

но в Мексике, Никарагуа, Колумбии, приобретает большую популярность

социология "участвующего действия". Орландо Бор да, например, описывает,

как латиноамериканские социологи, наряду с просвещением масс,

привлекают участников социологических  кружков и к исследованиям, и  к

активным социальным действиям  в пользу демократического переустройства

общества [318]. Марксистская социология также претерпела фазу

"индигенизации" в  таких ее разновидностях, как  марксизм-ленинизм в СССР,

маоцзедунизм в Китае, учение Чучхе в Корее и т. д.

Наконец, современный период развития мировой социологии, как

подчеркивалось на XII Мировом  конгрессе в Мадриде (1990 г.), —  период

"глобализации". Глобализация  — не национальная и не интернациональная

парадигма социологического знания, хотя является продуктом того и

другого. Это — стремление объединить усилия социологов всех школ,

направлений, теоретико-методологических подходов для решения обще-

человеческих проблем.

Вместе с тем глобализация как современный этап развития мировой

социологии есть ответ  на объективные процессы в человеческом сообществе.

В нашем мире уже трудно говорить о доминирующей "самодостаточности"

отдельных обществ и государств. Цивилизация на пороге XXI века все

больше представляет собой  взаимосвязанную систему и в  области

экономики, и в политической организации (ООН, ЕС и др. региональные

политические и экономические  сообщества, включая СНГ), в сфере

культуры, глобальных коммуникаций. Наконец, человечество оказывается

лицом к лицу с общими для всех стран и народов опасностями: ядерной

войной, уничтожением природной  среды, эпидемиологическими

заболеваниями, источник которых  в непредвидимых следствиях развития

самой цивилизации (например, аллергические заболевания и  СПИД).

Социологическая теория не может не реагировать на этот вызов, а точнее —

на изменение объекта  исследования, нового понимания социальной

реальности.

Классика социологической  теории оставила нам в наследство такое видение

социальной реальности, которое  с одной стороны как бы замкнуто границами

"данного общества", прежде всего государства как  социокультурного и

политического целого или, скажем, этнокультурных сообществ народов

Европы, Азии, других регионов мира. Спрашивается: является ли это

классическое наследие вполне адекватным новой социальной реальности?

По-видимому, далеко не вполне. Социология испытывает острейшую

потребность в принципиально  новой теории, новой научной парадигме,

которая была бы способна ответить на этот вызов со стороны изменений  в

образе жизни человечества, народов, стран, континентов, каждой семьи, так

или иначе включенной в  новое социальное пространство прямо (через

телекоммуникации, например) или косвенно.