Особливості пам’яті вихованців старшої групи дошкільного навчального закладу

В русле гештальттеории особенно подчеркивалось значение структурирования  материала,  его  доведение  до  целостности,  организации  в систему  при  запоминании  и  воспроизведении,  а  также  роль  намерений и  потребностей  человека  в  процессах  памяти.  Главная мысль - при  запоминании, и при воспроизведенении материала обычно  выступает  в виде  целостной  структуры, а не случайного набора  элементов,  сложившихся  на  ассоциативной  основе [12].

Взгляды сторонников бихевиоризма на проблему памяти оказались весьма близкими к тем, разделялись ассоцианистами. Единственное существенное различие между ними заключалось в том, что бихевиористы подчеркивали роль подкреплений в запоминании материала и много внимания уделяли изучению того, как работает память в процессах научения [4].

Г.  Эббингауз  [43]  стоял  на  позициях  ассоцианизма,  память  он понимал,  как  образование  ассоциаций,  а  в  рамки  этой  теории  не  вписывались  многочисленные  факты  и  проявления,  например,  болезненной памяти.  Работа  А.  Бергсона  [4]  «Материя  и  память»  стала  первой  реакцией  на  ассоцианистический  подход,  а  описанная  автором  «память духа»  представилась  как  крупная  научная  проблема  [4].  Ещё  одной группой  исследований  памяти  являются  социально-генетические.  Так,  П.  Жане  в  своей  работе  «Эволюция  памяти  и  понятия  времени» (1928)  рассматривает  психологические  механизмы  памяти  и  выделяет ряд  генетических  форм,  проявление  которых  было  социально  обусловлено  ситуацией  сотрудничества.  П.  Жане  [12]  выдвинул  гипотезу  о социальной  природе  памяти  человека,  считая,  что  память  могла  возникнуть  только  в  человеческом  обществе.  Он  утверждал,  что  память следует  считать  самым  важным  явлением  нашей  психической  организации,  и  ничтожные  даже  ее  изменения  оказывают  огромное  влияние  на  всю  нашу  психику  [12].  Жане  выделяет  такие  формы  памяти,  как  ожидание,  поиск  (начальные  формы),  сохранение,  поручение  (отсроченные  действия),  рассказ  наизусть,  описание  и  повествование,  пересказ  самому  себе  (высшие  ступени  человеческой  памяти)  [12,  с.53].  Каждая  из  отмеченных  П.  Жане  форм  памяти  возникает  из  нужд  общения  и  сотрудничества  людей,  именно  этому  обстоятельству  он  придаёт  центральную  роль  в  появлении  и  развитии  памяти  человека,  которая,  по  его  мнению,  необходима  лишь  общественному  человеку.

  Исследования  памяти  человека  с  точки  зрения  онтогенетического  подхода  проводили  советские  учёные П.П. Блонский, Л.С. Выготский,  А.Н. Леонтьев [6; 9; 22] и др. Другую  группу  работ  составили  фундаментальные исследования закономерностей  непроизвольного  запоминания,  которые  проводили  такие  как  П.И.  Зинченко,  А.А.  Смирнов  [19; 40].

В  начале  XX  века  возникает  смысловая  теория  памяти.  Утверждается,  что  работа  соответствующих  процессов  находится  в  непосредственной  зависимости  от  наличия  или  отсутствия  смысловых  связей,  объединяющих  запоминаемый  материал  в  более  или  менее  обширные  смысловые  структуры [31].  На  первый  план  при  запоминании  и  воспроизведении  выдвигается  смысловое  содержание  материала.  Утверждается,  что  смысловое  запоминание  подчиняется  иными  законам,  чем  механическое:  подлежащий  заучиванию  или  воспроизведению  материал  в  данном  случае  включается  в  контексте  определенных  смысловых  связей  [25].

Рубинштейн  С.Л.  отчетливо  вскрыл  роль  осмысления  в  запоминании  информации.  Несомненно,  при  запоминании  осмысленного  материала,  запоминается  его  основные,  наиболее  существенные  по  смыслу  части  информации.  А  забываются  наиболее  несущественные,  второстепенные  части  информации [36].

Деятельностный  подход.  В  контексте  этой  теории  память  выступает  как  особый  вид  психологической  деятельности,  включающий  систему  теоретических  и  практических  действий,  подчиненных  решению  мнемической  задачи  -  запоминания,  сохранения  и  воспроизведения  разнообразной  информации.  Здесь  внимательно  исследуется  состав  мнемических  действий  и  операций,  зависимость  продуктивности  памяти  от  того,  какое  место  в  структуре  занимает  цель  и  средства  запоминания  (или  воспроизведения),  сравнительная  продуктивность  произвольного  и  непроизвольного  запоминания  в  зависимости  от  реорганизации мнемической  деятельности  (П.И. Зинченко, А.Н. Леонтьев, А.А. Смирнов и др.) [19;22;40].

Рассматривая роль категории  деятельности  в  системе  взглядов на природу  психики, А. Н. Леонтьев подчеркивает, что  первые работы экспериментальной  психологии,  посвященные  таким „психическим функциям", как сенсорная, мнемическая и  т.  д., „оказались,  несмотря на  значительность  сделанного  ими  конкретного  вклада,  теоретически бесперспективными [22]. Но  это  произошло  потому,  что  функции  эти исследовались  в  отвлечении  от  реализуемой  ими  предметной  деятельности  субъекта, т. е. как проявления  неких  способностей - способностей души  или  мозга.  Суть дела в том, что в обоих случаях они рассматривались  не  как  порождаемые  деятельностью,  а  как  порождающие  ее" [22,с. 11].

Разрабатывая проблему общественно-исторической обусловленности  человеческого  сознания, Л. С. Выготский сделал значительный  вклад  в  изучение генезиса  и  структуры так называемых  высших  психических  функций - речи, мышления, составляющих  специфику  психики  человека  как  социального  существа. Его  концепция  высших  психических  функций  у  человека  сыграла  огромную  роль  в современной  психологии [9].

Однако эта концепция еще не преодолевала двусторонней детерминации психического  развития, его обусловленности факторами и социально-исторического и биологического порядка. Выделение высших психических функций у человека автоматически предполагает наличие низших психических функций (например, непосредственной памяти). Под ними подразумевались некоторые натуральные непосредственные реакции организма, изменяющиеся в онтогенезе под влиянием органического созревания и от социальных условий жизни индивида зависящие лишь косвенно.

Как отмечает А. В. Запорожец [17], что Л. С. Выготский [9] хорошо понимал, что „и эти процессы приобретают у человека своеобразный характер. Не располагая достаточными данными о влиянии социальных условий деятельности человека на внутреннюю структуру такого рода процессов, он пытался объяснить их своеобразие тем, что, сохраняя свой натуральный характер, они вступают в связь с высшими психическими функциями, образуя новые психологические системы" [16,с. 13].

Чаще  всего  на  практике  мы  сталкиваемся  с  различными  сочетаниями  зрительной,  слуховой  и  двигательной  памяти.  Типичными  их  смешениями  являются  зрительно-двигательная,  зрительно-слуховая  и  двигатель-но-слуховая  память.  Однако  у  большинства  людей  все  же  доминирующей  выступает  зрительная  память.

Есть  уникальные  случаи  такой  памяти,  описанные  в  литературе.  Один  из  них  нам  представил  А.Р.  Лурия  [24]. Он подробно изучил и описал память человека по фамилии Ш., который мог быстро, прочно и надолго запоминать зрительную информацию. Объем его памяти так и не удалось экспериментально установить. «Ему, — писал А.Р.Лурия, — было безразлично, предъявлялись ли ему осмысленные слова, бессмысленные слоги, числа или звуки, давались ли они в устной или письменной форме; ему нужно было лишь, чтобы один элемент предлагаемого ряда был отделен от другого паузой в 2—3 секунды» [24, с. 29]. 

  Это  время,  вероятно,  и  есть  то,  которое  данному  человеку  требовалось  для  осуществления  указанного  перевода  и  необходимого  отдыха.  У  обычных  людей  это  время  и  прилагаемые  для  этого  усилия  гораздо  больше.

Как  выяснилось  в  дальнейшем,  механизм  памяти  Ш.  был  основан  на  эйдетическом  зрении,  которое  у  него  было  особенно  хорошо  развито.  После  однократного  зрительного  восприятия  материала  и  его  небольшой  умственной  обработки  (в  основном  образной)  Ш.  как  бы  продолжал  его  «видеть»  в  отсутствие  самого  данного  материала  в  поле  зрения.  Он  был  способен  восстановить  в  деталях  соответствующий  зрительный  образ  спустя  много  времени,  даже  через  несколько  лет  (некоторые  опыты  с  ним  были  повторены  через  15—16  лет  после  того,  как  он  впервые  увидел  материал  и  больше  к  нему  в  течение  этого  времени  не  возвращался;  тем  не  менее  он  вспомнил  его).

Эйдетическая  память не  такое  уж  редкое  явление.  В  детстве  она  имеется  у  всех  людей,  а  у  взрослых  постепенно  исчезает.  Данный  тип  памяти  упражняем,  бывает  неплохо  развит  у  художников  и,  по-видимому,  является  одним  из  задатков  к  развитию  соответствующих  способностей.  Сферой  профессионального  применения  такой  памяти  могут  стать  музыка,  те  виды  деятельности,  в  которых  особые  требования  предъявляются  к  зрительно  точному  запоминанию  и  воспроизведению  увиденного.

А.Р.  Лурия  являлся  академиком  АПН  СССР,  он  известен  своими  трудами  по  вопросам  нарушения  высших  психических  процессов  при  локальных  поражениях  мозга.  Мы  рассмотрим  одну  из  его  интересных,  в  каком-то  смысле  публицистическую  работу  «Маленькая  книжка  о  большой  памяти» [24].  Автор  написал  эту  книгу  на  основе  30-летнего  наблюдения  за  человеком  с  феноменальной  памятью.  За  такой  длительный  срок  он  сумел  собрать  большой  материал,  который  позволил  ему  не  только  изучить  основные  формы  и  приёмы  памяти  этого  человека,  но  и  описать  основные  особенности  его  личности.

Анализируя  процессы  воспроизведения  того,  что  запоминалось  испытуемым,  А.Р.  Лурия  говорит  о  том,  что,  возможно,  процесс  удержания  материала  не  исчерпывается  у  него  простым  сохранением  непосредственных  зрительных следов,  что  в  него  вмешиваются  дополнительные  элементы,  которые  говорят  у  него  о  высоком  развитии  синестезии.  Здесь  А.Р.  Лурия  проводит  параллели  между  этим  человеком  и  композитором  Скрябиным,  у  которого,  как  известно,  был  «цветовой»  музыкальный  слух.  Значение  таких  синестезических  способностей  в  процессах  запоминания  и  воспроизведения,  делает  выводы  А.Р.  Лурия,  состоит  в  том,  что  они  создавали  как  бы  фон  для  каждого  запоминания,  неся  при  этом  «избыточную»  информацию  и  обеспечивая  точность  запоминания  [24, с. 36].

Последний  вопрос,  над  которым  задумывается  А.Р.  Лурия,  вопрос  о  способности  своего  испытуемого  к  забыванию.  Как  ни  старался  испытуемый,  ему  не  удавалось  ничего  забыть. 

Конечно,  книга  А.Р.  Лурия  может  и  не  раскрывает  всех  механизмов  памяти,  однако  представляет  значительный  интерес  в  раскрытии  проблем  памяти  феноменальной,  а  также  показывает  сам  процесс  работы  известного  учёного  и  во  многом  может  помочь  начинающим  психологам.

А.Н.  Леонтьев  в  своей  книге  «Развитие  памяти»  (1931)  анализирует  природу  высшей  формы  памяти  в  связи  с  историческим  развитием  человеческой  деятельности.  Учёный  предостерегает  от  натуралистического  подхода  к  проблеме  памяти,  он  говорит  о  том,  что  в  основе  запоминания  не  могут  лежать  те  же  самые  процессы,  которые  образуют и механизмы навыков и ссылки на общую физиологическую природу высшей памяти не помогут в объяснении [22, с. 245]. Среди исторических традиций анализа проблем памяти и развития этого направления в психологической науке есть много видных  и  интересных имён и разработанных направлений. Интересными и до сих пор актуальными остаются взгляды на природу и развитие памяти известных отечественных и зарубежных учёных, таких как А.Р. Лурия, В.Я. Ляудис, З. Фрейд [24;25;42].

Работа  В.Я.  Ляудис  «Память  в  процессе  развития»  [25]  посвящена  сравнительно-генетическому  изучению  развитых  и  элементарных  форм  памяти  человека.  Автор  выясняет  функции  форм  памяти  человека  на  конкретном  экспериментальном  материале  и  раскрывает  условия  развития  процессов  произвольного  запоминания,  припоминания.

Интересными  являются  взгляды  на  природу  памяти,  её  свойства  и  процессы  австрийского  врача  и  психолога,  основоположника  психоанализа  З.  Фрейда [42].  Он  рассматривал  и  анализировал  проблемы  памяти  на  своём  обширном  эмпирическом  материале,  взятом  из  обыденной  жизни.  Все  эти  свои  наблюдения  он  поместил  в  работе  «Психопатология  обыденной  жизни»  (1904).  Остановимся  на  мыслях  психолога  на  таком  свойстве  человеческой  памяти,  как  забывание.

Основатель  психоанализа  З.Фрейд  уделил  большое  внимание  анализу  механизмов  забывания,  которые  случаются  в  повседневной  жизни.  Он  писал  о  том,  что  один  из  таких  весьма  распространенных  механизмов  состоит  в  «нарушении  хода  мысли  силой  внутреннего  протеста,  исходящего  из  чего-то  вытесненного»  [42, с.104-119]. Он утверждал,  что  во  многих  случаях  забывания  в  его  основе  лежит  мотив нежелания  помнить.  С  таким  утверждением  можно  спорить, но вряд  ли следует  отрицать, что в жизни такой механизм забывания не  работает.

Примерами мотивированного забывания, по З.Фрейду, являются случаи, когда человек непроизвольно теряет, закладывает куда-либо вещи, связанные с тем, что он хочет забыть, и забывает об этих вещах, чтобы они не напоминали ему о психологически неприятных обстоятельствах [42].

Как  показали  опыты  А.А. Смирнова,  лучше  запоминается  то,  что  составляет  цель  действия [40].  Произвольное  запоминание  сопровождается  произвольным  вниманием,  имеет  целенаправленный  характер,  оно  избирательно.  Запоминание  включает  в  себя  логические  приемы  организации  материала,  осмысливание  запоминаемого  материала.  Другим  составным  моментом  запоминания  являются  приемы  механические,  которыми  человек  успешно  пользуется  при  запоминании  исторических  дат,  номеров телефонов,  адресов  и  т.  п.  Механическое  запоминание  является  мало  продуктивным,  как  было  показано  немецким  психологом  Эббингаузом,  который  предъявлял  испытуемым  для  заучивания  13  бессмысленных  слов,  добивался  100%  воспроизведения  и  обнаружил,  что  уже  через  час  они  забыли  56%  информации,  дальше  забывание  происходило  медленнее,  тем  не  менее  через  2  дня  сохранилось  всего  27,8%,  а  через  месяц  только  21%  информации.