Фразеологизмы с компонентом-орнитонимом в русском языке

     Восприятие  пения петуха как сигнала наступления  нового дня и соответственно  конца ночи расширялось до  понимания его как распугивания  нечистой силы, сигнала о конце  ее «дееспособности». В придании про чертовый камень крик петуха отгоняет черта, когда тот собирается завалит камнем двери храма или перегородить реку. Считалось опасным отправляться в дорогу до первого пения петуха, чтобы не строили преграды черти и другие нечисти. Только до этого времени «оживали», путешествовали по селениям покойники, приобретали человеческий вид мертвые и активизировалось с их помощью колдовство. Место, где уже не было слышно пение петуха, отходило к чужой и вражеской территории (места, куда в заговорах отсылается вся нечисть и болезни) [9, с.370].

     Совмещение  петуха на границе времени  показывает и на связь его  как с этой частью света,  так и с обратной. Подобно солнцу, петух соотносится и с «тем»  замогильным пространством. Петух  тесно связан с культом домашнего духа и соответственно с культом предков. Как переселение домового в новую хату можно рассматривать обычай вносить первым петуха или кота. Петух выступает тут как строительная жертва. Ассоциация петуха с хозяином дома видна в примете, что если петух «обманывает» курей, зовя их , то в это время кто-то обманывает или оговаривает хозяина.

     Петух –  один из наиболее излюбленных  жертвенных птиц. В жертву обычно  приносили черного петуха (кидали  в огонь, воду, закапывали в  землю). В XIX ст. в Борисовском уезде петуха живым закапывали на перепутье; в Смоленской губернии перед обворовыванием деревни петуха сжигали. На Витебщине жертвоприношения петуха происходили в Юрьев день. Сначала петуха проносили вокруг коня, потом резали в конюшне и кровью обмазывали двери, овес, затем песни, резали петуха и отдавали его съесть коням, чтобы лучше был урожай. На Полесье жертвоприношения петуха (ему отсекали голову) происходили по  окончании сева, видимо, как знак завершения определенного вида работ. Тут приготовленный петух был обязательным блюдом обрядового ужина. Распространены придания о жертвоприношениях камню петуха. Вспоминается, что видели, как старый подносил к камню убитого петуха. Так же существует придание, что Змеиному камню приносили в жертву курей и петухов [9, с.371].

     Семиотический  статус петуха в традиционной  культуре в значительной степени  выражается его цветом, который  обычно является элементом классической  триады белый – красный –  черный. Красный петух обычно  связывается с солнцем, огнем, отсюда и его связь с пожарами, а черный – с подземным миром. Черных петухов держали при мельницах, ибо считалось, что этот цвет нравится духам воды, их также закапывали в час эпидемий.

     «Принадлежность  петуха и до царства жизни,  света, и до царства смерти, темноты придает этому образу способность моделировать весь комплекс: жизнь – смерть – новое рождение» (В.М. Топоров). Способствует тому и представления про петуха как дважды рожденного: «два раза родился, ни разу не крестился, и черт его боится».

     Петух – начинатель дня и жизни – воспринимался как символ плодородия перед всем в производственном, сексуальном аспекте (ср. соответствующие обозначения мужского полового органа с «куриной» женской линией). Символическим замещением парня-жениха выступает петух в девичьих гаданиях: его приносили в дом и наблюдали за поведением перед зеркалом, водой, зерном, думая про будущего мужа, насыпали кучки зерна и следили, какую первую начнет клевать [9, с.371].

     Достаточно  устойчивые ассоциации петуха  со змеей, что еще больше приближает его к домашнему миру. Петушиное яйцо (его должен был снести черный семилетний петух, а потом еще продолжительное время носить его под крылом) хозяин прятал, чтобы вывелся змееныш, который станет потом отыскивать сокровища.

     Связь черного петуха с «другим миром» устанавливается и в поверье, что приостановить «хождение» покойника можно было только отвезя его на могилу на черном петухе в лапте земли . Либо  в заговоре: «На восьмом поле стоят столы застеленные, стоят кубки налитые, лежит черного петуха голова. Ты же, голова, не ешь, а с Саши все лихое слезь».

     С петухом  в народной культуре связаны  и многочисленные приметы, поверья  и предостережения хозяйственного  типа. «Блудливость» петуха, который  ходит к чужим курам, нужно  было обязательно сбыть кому-нибудь, иначе и цыплята будут такие же блудливые. Есть такого петуха нельзя, ибо блудливость передастся детям.

     Когда петух  пропоет на воротах или околице,  то нужно ждать гостя, а по  направлению петушиной головы  даже определить примерное направление его появления. А вот пение петуха в неурочный час не предвещает ничего хорошего: либо плохую погоду, либо какое-нибудь несчастье [9, с.372].

     Петух – вещая птица, способная противостоять нечистой силе, но в то же время наделенная демоническими свойствами [19, с.411]. В представлениях древних славян, - птица древнего светила, предвестник солнечного восхода [6, с.136].

     Образ петуха в прямом значении трактуется в словаре русского языка, как 'самец курицы' [10, с.472]. Последующее употребление образа петуха во фразеологических единицах будет в переносном значении.

     Фразеологизм  первые [вторые, третьи] петухи пропели обозначал то, что 'наступило утро' [4, с.23]. Как известно, пение петухов раздается всегда в одно и то же время. Поэтому существительное петух стало темпоральным словом, т.е. словом, обозначающим определенное время. В связи с этим и различали первых, вторых и третьих петухов [20, с.444].

     Магическую  силу, по народным поверьям, имели  третьи петухи – пение перед самым рассветом или во время рассвета, т.к. после этого нечистая сила уже не могла причинять вред человеку [20, с.444]. Это также символ «третьей стражи», от полуночи до рассвета, разгоняющей нечистую силу [6, с.136].

     В белорусском  языке фразеологизм да першых пеуняу. Общий для восточнославянских языков (русск. до первых петухов, укр. до перших пiвнiв). Обозначает 'вельмiпозна, да сярэдзiны ночы (сядзець, гуляць, не спаць i iнш.)' [13, с.111].

     Первоначальное  значение выражения - 'пока запоют  первые петухи'. А поют они всегда в одно и то же время – в полночь [13, с.112].

     Фразеологизм да другiх пеуняу в белорусском языке обозначает 'незадоуга да свiтання (быць дзе-небудзь, чакаць,…)' [13, с.109]. Является общим для восточнославянских языков (русск. до вторых петухов, укр. до других пiвнiв). Первоначальное значение выражения - 'пока запоют второй раз петухи'. А поют они незадолго до рассвета [13, с.109].

     В белорусском  языке фразеологизм да трэцiх пеуняу. Общий для восточнославянских языков (русск. до третьих петухов, укр. до третiх пiвнiв). Имеет значение 'да самага свiтання (быць дзе-небудзь, займацца чым-небудзь)' [13, с.113].

     Первоначальное  значение выражения – 'пока  запоют третий раз петухи'. А это бывает, когда уже светает [13, с.114].

     Проанализировав  фразеологизм первые [вторые, третьи] петухи пропели в белорусском и русском языках, видно, что и написание и семантика представленной фразеологической единицы практически совпадают. В белорусском языке, в отличие от русского, идет постепенное раскрытие семантики фразеологизма, что делает его (фразеологизм) более широким, распространенным в значении.

     Фразеологизмы пускать <красного> петуха, пустить <красного> петуха, красного петуха пустить (посадить на крышу) в русском языке имеют значение 'устроить (устраивать) пожар, поджигать (поджечь) что-либо или кого-либо' [10, с.472, 12, с.34, 20, с. 443].

     Петух служит  символом огня, что отражалось  в народных традициях. Так,  согласно народным поверьям, петух  оберегает дом от пожара и удара молнии; однако при этом петух в народных представлениях всегда был связан с пожаром, это прослеживается в выше указанных фразеологизмах [8, с.411, 21, с.88].

     В белорусском  языке фразеологизм пусцiць чырвонага пеуня <каму, куды, дзе>. Общий для восточнославянских языков (русск. пустить красного петуха, укр. пустити червоного пiвня) и польского (puscic czerwonego koguta) языка. Образ красного петуха лег в основу соответствующего выражения в чешском (posadit czerwonego koguta na strecku ), в немецком (den rotten Hahn aufs Dach setzen) языках. Выражение обозначает ' зламыссна падпалiць што-небудзь' [13, с.320].

      Возникновение  фразеологизма связывается с  тем, что у славян символом Бога огня был петух. Был и обычай пожертвования петухом, чтобы задобрить, сделать милосердным Бога огня [13, с.320].

     Рассмотрев  фразеологизм пустить красного петуха в русском и белорусском языках, следует отметить, что в семантическом плане прослеживается полная аналогия. Но если в белорусском языке к этому значению подходит только один фразеологизм, то в русском языке в эту группу входят три фразеологические единицы, отличающиеся между собой некими видоизменениями, небольшими дополнениями внутри самого фразеологизма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3.2 Фразеологические единицы этого раздела содержат компонент курица.

     Курица олицетворяет животворное, плодоносное женское начало. Через образ курицы в фольклорном творчестве замещается молодая на свадьбе и вообще девушка, готовая к браку, невеста. В гаданиях по выбору курицы среди разложенных предметов (хлеб, вода, зеркало и др.) судили  о будущем муже, а по тому, чье зерно она начинает клевать первым, - про последовательность выхода девушек замуж. На свадьбе магическим обрядовым кушаньем выступало куриное яйцо; свадебный поезд, ехав к жениху, крал у жениха «тарелку с ложкой и курицу с ножкой» [9, с.270].

     В белорусской  мифологической традиции курица  представляется предсказательницей. Думается, что пение курицы, как  и петуха, предсказывает или даже  накликает беду или покойника. Услышав этот крик, говорили: «На свою голову!» - и отсекали злостной птице голову на пороге хаты. Это оберегало от несчастья (возможно, этот процесс сохранил остатки первобытных пожертвований домашнему духу). Чтобы убедиться в плохом знаке, курицу, услышав ее пение, кувыркали от угла до порога через голову, и когда она попадала на выход ногами, то это предвещало именно смерть. Крик курей на насесте тоже не к добру, если курица во время сна откидывает крыло – на беду. Черную курицу замуровывали в фундамент хаты. Существовало поверье, когда человек тяжело умирает, от него убирали подушку, ибо будто куриные перья мешали ему. Однако затем курица как аналог души и как домашняя птица становилась обязательным атрибутом похоронного обряда.

     Есть мнение, что курица – символ хтонического женского начала, а в осенних женских куриных жертвоприношениях у русских сохранились реликты древнего культа некого женского божества, что представляло силы земли и плодородия, чьим более поздними христианизированными наследниками стали Богородица и св.Пятница.

     Следует  обратить внимание и на куриные  лапки избы Бабы Яги. Взяв  во внимание одну из возможных  функций Бабы Яги – управлять  инициативой девушек, которые  достигли брачного возраста, –  целиком достоверно отождествление этой жрицы - родоначальницы с курицей как животворно-хтоническим существом. В поздней перспективе куриные лапки имеет черт (можно вспомнить также былины про куриные следы на пепле, которым обсыпают кровать молодой, которая принимала нечистого в виде покойника-мужа) [9, с.270-271].

     Слово курица в прямом значении трактуется в словаре русского языка, как 'домашняя птица, разводимая для получения яиц и мяса; самка петуха' […, с.287]. Последующее употребление образа курицы во фразеологических единицах будет в переносном значении.

     Фразеологизм курам на смех в русском языке имеет значение 'о чем-нибудь совершенно нелепом; о чем-то несуразном, крайне абсурдном, смехотворным до нелепости' [10, с.287, 12, с.140, 20, с.324].

     Выражение  собственно русское, шутливое: даже курам с их «куриными мозгами», не умеющим смеяться, будет смешно, настолько что-либо нелепо [20, с.324].

     В белорусском же языке фразеологизм курам на смех. Общий для восточнославянских языков. Употребляется со значением 'вельмi дрэнны; вельмi недарэчна, бяссэнсава, смехатворна, зусiм мала' [13, с.206].

     Возник  по модели людям на смех (ср., например, в пословице поспешишь людей насмешишь). Каламбурный характер этого сочетания в том, что куры не умеют смеяться. «Ни одно с домашних животных не дает наибольших причин для пренебрежительных насмешек или сравнений, как куриная порода» (С. Максимов) [13, с.206].

     Фразеологизм  курам на смех в белорусском  и русском языках является  аналогичным как в написании,  так и в семантическом аспекте рассмотрения данной единицы.

     Фразеологизм денег куры не клюют в русском языке имеет значение 'очень много; очень много, в избытке; о большом количестве денег у кого-либо' [10, с.287, 12, с.63, 20, с.324].

     Выражение  собственно русское, первоначально сочетавшееся со словами, которые обозначали корм. Вероятно, говорили: У него зерна (или хлеба) столько, что и куры не клюют, т.е. человек так богат, что его сытые куры не клюют даже зерна. Впоследствии поговорку стали употреблять более широко [20, с.325].

     Это выражение  является фразеологической шуткой, в которой отрицается то, чего  и так никогда не бывает  в жизни. Денег куры не клюют основано на факте, что куры действительно никогда не клюют, т.е. не едят денег. Фразеологическая гипербола эта, однако, отталкивается и от реальных бытовых наблюдений за курами, отличающимися большой прожорливостью [20, с.325].