Фразеологизмы с компонентом-орнитонимом в русском языке

     Подводя  итоги по данным фразеологическим  единицам с компонентом-орнитонимом гусь, следует заметить, что фразеологизмы в русском и белорусском языках могут дублироваться как в значении, так и в написании. Но вместе с тем, являться единицами, характерными только для какого-то определенного языка, единицами, не имеющими аналогов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2 Фразеологизмы с компонентами-названиями «чистых» птиц.

 

     В этой  главе исследуются фразеологические  единицы с названиями-орнитонимами ласточка, лебедь, сокол (3).

 

2.2.1 В этом разделе анализируются фразеологические единицы с компонентом ласточка.

     Ласточка – чистая, святая птица, наделенная женской символикой. В песнях уподобляется Божьей Матери. В легенде о распятии Христа ласточка старалась облегчить его страдания и мучения, вынимала колючие шипы терновника из венка и подносила воду. Поэтому свитое гнездо ласточки в представлениях белорусов обеспечивает счастье в доме, и великий грех его разрушать.

     У белорусов  распространены поверья о зимовке  ласточки в воде.

«I да раiлася пчолачка//

Да у вяршэчку сосанькi//

Да вылятала ластаука//

Сы-пад сiняга возера,//

Сы-пад белага каменя,//

Папытайце, дзеукi, у ластаукi…»

     Перед нами  символическое возобновление картины  мира со всеми ее основными  составляющими: среди воды камень, на котором находится мировое  древо с пчелами на вершине. Но ласточке отведено место на нижнем полюсе миростроения, что, возможно, вяжется с мотивом возвращения сказочного героя из подземного царства именно на птице. Все это еще раз свидетельствует о принципиальном отсутствии у белорусов идеи ада и о представлениях про размещение рая по все четыре стороны света [9, с.281]. 

     Образ ласточки в прямом  значении трактуется в словаре русского языка, как 'перелетная птица с узкими острыми крыльями, юркая и быстрая в полете' [16, с.165]. Последующее употребление образа ласточки в фразеологических единицах будет в переносном значении.

     Фразеологизм первая ласточка в русском языке говорит о 'самом первом, за которым следуют другие; самые первые признаки появления, наступления чего-либо' [15, с.319, 16, с.165].

     Из выше  приведенного фразеологизма (первая ласточка) видно, что ласточка не всегда гарантированно является вестником добра, счастья, начала (ср. образ «первой ласточки» и пословицы типа: «Одна ласточка не делает весны»), надежды, положительного перехода, возрождения, утра, весны, солнечного восхода, прилежания, домашнего уюта, отцовского наследия [8, с.39].

     Фразеологизм  в белорусском языке першая ластаука. Фразеологизм с той же образностью есть также в русском, украинском, польском, чешском, болгарском языках. Обозначает 'першапачатковыя прыметы чагосьцi' и 'пачынальнiка чаго-небудзь' [13, с.303].

     Прототип  фразеологизма – свободное словосочетание: первая ласточка, которая вернулась  с теплых стран, - примета весны.  Про это и пословица-примета: Ласточка весну начинает, а соловей заканчивает. Говорят также, что возникновение выражения связано с басней Эзопа, с ее строчкой «Одна ласточка весны не делает» [13, с.303].

     Из приведенного  фразеологизма (первая ласточка) видно, что написание и семантика данной фразеологической единицы в русском языке совпадает в написании и значении фразеологизма в белорусском языке.

     Многочисленны  примеры, когда ласточка выступает  как символ опасности, непрочности  и ненадежности жизни, счастья,  уюта. Эти символические значения образа ласточки получают развитие в литературе и искусстве вплоть до современности (ср. у О.Э. Мандельштама: «Слепая ласточка в чертог теней вернется на крыльях срезанных» - о забытом слове, которое необходимо сказать) [8, с.39].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2.2 В этом разделе анализируется языковой и культурный материал, связанный с образом лебедя.

     Лебедь – редкая в природе птица, издавна считалась объектом удивления и поэтического вдохновения наших предков. Белый лебедь – излюбленный образ традиционной поэзии, он служил символом верности в любви (птица моногамная), красоты, чистоты, святости. Почти полное исчезновение лебедей с водоемов нашей озерной и речной страны (доверчивая птица была очень легким и желанным предметом охоты) потребовало некоторого разъяснения. Миф пробует найти коренные причины такого положения и начинает искать его «от потопа». Согласно ему, когда Ной начал собирать все живое на ковчег, чтобы спасти их от «потопа», лебедь надумал самостоятельно плавать по воде. Но на него насели разные птицы, которые плавать не умели и потопили его. Поэтому и нет теперь потомков этой птицы. В произведении М.Богдановича «Страцiм-лебедзь» приводится мысль про трагичность судьбы особы, которая, спасая других, слабых, глупых, сама должна умирать [9, с.281-282].

     Как и  другие водоплавающие птицы (прежде  всего утки), лебедь связан с первыми фазами космогенеза. Так, в одном из космогонических преданий именно лебедь (дьявол в образе лебедя) добывает песок со дна моря, с которого Бог сотворил ровную, широкую землю. Но лебедь-черт припрятал в носу немного этого песка и сделал из него болота и горы. В этом придании лебедь выступает как персонаж, которому подвластно водное пространство. Эта же идея обыгрывается и в легенде про происхождение названия селения «Лебедзева Дно». В этой легенде говорится, что некогда на середине большого озера жили лебеди. Люди не трогали этих благородных птиц, ибо считали, что именно они охраняют озеро, строят и ремонтируют спрятанные под водой дамбы и плотины, чем придерживают озеро между высоких пригорков. Только один раз некий лихой человек застрелил лебедя-вожака, и птицы покинули озеро. Очень быстро разбурились без присмотра плотины и дамбы, и вода из озера обрушилась в реку, наделав огромные разрушения в округе (еще одна реализация мотива «лебедь и потоп»). Возможно, что некоторые «хтонические» черты в образе лебедя обусловлены не только его связью с водой (начальными водами), но и белым цветом его перьев, которым часто лебедь и символизируется, как, например, в загадках: «Что белое не белив?» - «Лебедь» (ср. с вороном: «Что черное не чернив?»).

     Про черных  лебедей говорили, что некогда  на месте небольшого лесного  озера стоял замок, в котором  жил граф со своей дочерью,  которая полюбила молодого конюха. Узнав про эту любовь, жена графа прокляла и дочь, и ее возлюбленного. И в полночь, когда те были готовы бежать из замка, замок провалился под землю и на его месте разлилось озеро. С того времени именно в полночь прилетают на озеро два черных лебедя и плавают кругами, не имея возможности приблизиться один к одному из-за материнского проклятья.

     Чаще всего  лебедь символизирует женское  начало, про что, возможно, свидетельствует  и космогоническая роль лебедя, и превращение лебедя (и вообще  водоплавающих птиц) в девушек-красавиц в волшебных сказках [9, с.282].

     Слово лебедь в прямом значении трактуется в словаре русского языка, как 'водоплавающая перелетная птица семейства утиных, с белым (реже черным) оперением, с длинной, красиво изогнутой шеей и плавными движениями' [16, с.167].

     Лебедь  выступает как символ возрождения, чистоты, целомудрия, гордого одиночества, мудрости, пророческих способностей, поэзии и мужества, совершенства, но и смерти [8, с.41].

     Лебедь  является редкой в природе птицей, издавна эта птица была объектом подвигов и поэтическим вдохновлением наших предков. Это птица красоты, чистоты, святости, часто символизирует женское начало [17, с.281-282]. 

     Фразеологизм лебединая песня в русском языке обозначает 'последнее проявление таланта, способностей и т.п.' [18, с.320, 11, с.318].

     Одна из  наиболее разработанных и освоенных  литературой мифологем – умирающий  лебедь, который в минуту смерти  взмывает вверх, навстречу небу  и солнцу, издает последний крик  и , мертвый, низвергается в воду [8, с.41].

     Фразеологизм  произошел от народного поверья,  что лебедь поет один раз в жизни – перед самой смертью [11, с.318].

     В белорусском  языке фразеологизм лебядзiная песня. Калька с греческого языка (kukncion asma). Имеет значение 'апошнi, найбольш значны твор каго-небудзь, апошняя праява таленту, здольнасцi' [13, с.211].

     Примечание  к этому фразеологизму в белорусском  языке является аналогичным примечанием  в русском языке для данной  фразеологической единицы.

     Возникновение фразеологизма связано с поверьем, что лебедь поет один  раз в жизни – перед самой смертью. Поверье, известное древним грекам, встречается в произведениях Эзопа, Эсхила. Видно, оно имеет под собой грунт: как говорят ученые-зоологи, например немецкий натуралист А. Брем, последние вздохи раненого лебедя напоминает песню [13, с.211].

     Проанализировав  данную фразеологическую единицу  (лебединая песня) следует отметить то, что данная единица в белорусском и русском языках не только имеет абсолютно одинаковое написание и значение, но и имеет одинаковое происхождение, восходя к одним и тем же древним мифологическим представлениям.

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2.3 В этом разделе предметом этнолингвистического анализа стали фразеологические единицы с орнитонимом сокол.

     Сокол в белорусской традиционной культуре занимает место в ряду таких выделенных зверей, как орел, голубь, змея и др., символизирующих мужское начало, молодцеватость – жениха, воина, а также стремительность, зоркость, блеск.

     Как охотничья  птица, сокол дорого стоил и был неотъемлемым атрибутом представителей феодальных вершин. «Хроника литовская и русская» в заметку про похороны великих князей отмечает, что их сжигали вместе с их конями, соколами и любимыми слугами. Так что сокол был как бы атрибутом высокого общественного статуса хозяина, его престижным предметом.

     В обрядовом  фольклоре сокол представлен  как магический помощник молодцу-воину  или охотнику, который взамен  за подаренную жизнь обещает  чудесным образом помогать ему  при его женитьбе, ладить переправы через водные преграды, когда тот будет брать дальнюю невесту. Характерно, что в этих и других песнях сокол имеет постоянный эпитет «ясный» и локализируется на яворе, сакрально выделенном дереве. Таким образом, очевидно выделение сокола в народных представлениях, однако мифа про его происхождение, его особенности пока не зафиксировано [9, с.476-477].

     Образ сокола в прямом значении трактуется в словаре, как 'хищная птица, отличающаяся быстрым парящим полетом' [18, с.744]. Последующее употребление образа сокола во фразеологических единицах будет в переносном значении.

     Сокол символизирует  мужское начало молодцеватость  – жениха, воина, а также стремление, зоркость, блеск [17, с.476].

     В обрядовом  фольклоре, особенно в свадебных  песнях, сокол представлен как магический помощник молодцу-воину или охотнику, который взамен за подаренную жизнь обещает волшебным образом помогать ему при его женитьбе, делать переправы через водные препятствия, когда тот будет брать невесту [17, с.476-477].

     Фразеологизм гол как сокол в русском языке имеет значение 'беден, ничего не имеет' [18, с.745, 11,с.111].

     От сравнения  со старинным стенобитным орудием  «сокол», представляющим собой  совершенно гладкую чугунную  болванку, закрепленную на цепях [11, с.111].

     В белорусском  языке фразеологизм гол як сакол. Общий для белорусского и русского языка. Имеет значение 'вельмi бедны' [13, с.99].

     Аналогичная  образность и тот же каламбурный  прием создания прослеживается  в синонимичном болгарском фразеологизме гол като пушка. И пушка ('стрельба'), и сокол – слова военной лексики, только второе – историзм, который раньше называли большой чугунный таран для разбурения крепостных стен. Его подшивали на цепь, раскачивали и концом били в стену или в ворота. Сокол был гладенький, «голый». В основе фразеологизма – одновременное использование двух значений прилагательного голый: 'бедный' и 'неодетый', на первое значение наложено второе, которое вызывало соответствующее сравнение (как сокол). Рифмическое созвучие – дополнительно средство «спаенности» фразеологизма [13, с.99].

     Данная  фразеологическая единица (гол  как сокол) в русском и белорусском  языках является однотипной в  написании и семантическом аспекте рассмотрения фразеологизма. Происхождение данной фразеологической единицы также имеет одинаковые истоки, но в белорусском языке оно (происхождение) характеризуется более подробно, в отличие от русского языка.

     Подводя  итоги данной главы по фразеологическим  единицам с компонентами-орнитонимами ласточка, лебедь, сокол, следует заметить, что фразеологизмы в русском и белорусском языках полностью дублируются в значении и написании данных фразеологических единиц.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3 Фразеологизмы с амбивалентно-маркированными названиями птиц.

 

     Эта глава  посвящена фразеологическим единицам  с орнитонимами петух и курица.

 

2.3.1 В этом разделе анализируются фразеологические единицы с компонентом петух.

     Петух – домашняя птица, символ Солнца, счастья, жизненной силы, плодородия, хранитель домашнего очага и благополучия. Петух, как и солнце, «отсчитывает время» на переломе ночи и дня, вещает и встречает восход солнца. Поэтому петух представляется вестником света, связывается с богами Солнца и огня. Как замечает В.М. Топоров, петух не просто похож на солнце, он сам – земной образ, небесная трансформация небесного огня, солнца, поэтому с петухом связывается символика воскрешения из мертвых, символика вечного возобновления жизни. Отсюда закрепление жертвоприношений петуху во время разведения огня.

     По белорусской  легенде петух был создан ангелом,  который поспорил с дьяволом, кто из них слепит более  красивую птицу. Дьявол создал  павлина, но петух прогнал его  своим пением. В Белоруссии верили, что у петуха есть свой царь (король), которого звали Будзiмiр. «Царское» достоинство петуха регулярно подчеркивается в загадках.