Внешнеполитические отношения США и России в глобальном мире: диалектика развития

Так же рекомендовалось в отделе партийной пропаганды создать специальный «отдел советской пропаганды за рубежом», которое, впрочем, осталось невыполненным.

Процесс переориентации внешнеполитической пропаганды США к задачам «холодной войны» был не менее сложен.

Главный аппарат государственной пропаганды, сформировавшийся за годы Второй мировой войны – Управление военной информации – был расформирован. Его внешнеполитические функции были переданы госдепартаменту, где, в свою очередь, была введена должность заместителя госсекретаря по общественным вопросам. Главной мишенью для критики американская пропаганда избрала внешнюю политику СССР, объектом же защиты – американский образ жизни25.

В конце 1947 г. вновь созданное ЦРУ получило приказ о проведении «тайных операций». Специально под них была создана новая структура – «Отдел специальных проектов». Под «тайными операциями» понимались действия, «финансируемые или проводимые» правительством США против враждебных государств или групп, спланированные или осуществляемые таким образом, что ответственность за них правительства Соединенных Штатов не видна непосвященному взгляду, а в случае их обнаружения правительство США может правдоподобно отрицать свою причастность к ним. На первом месте в ряду «тайных операций» стояла пропаганда, за которой следовала «экономическая война», саботаж, «поддержка антикоммунистических элементов» и т.п. Директива СНБ/2 заложила основу подрывной деятельности ЦРУ на многие годы холодной войны. Пробным шагом госдепартамента США было опубликование сборника «Нацистко-советские отношения 1939-1941 гг.», нелицеприятно описывавшие подробности советско-германского сближения накануне войны.

Ответ СССР последовал незамедлительно – по личному распоряжению И.В. Сталина в МИД была подготовлена брошюра «Ответ клеветникам», однако, ее название впоследствии было изменено на «Фальсификаторы истории». Брошюра, раскрывавшая подробности западной политики «умиротворения» фашистских агрессоров, вызвала огромный резонанс в Западной Европе, и главное – в США.

Американское руководство ответило неформальным посланием посла США в Москве У.Б. Смита В.М. Молотову. Но его неформальный статус не должен был никого вводить в заблуждение – его текст был обсужден на заседании кабинета министров и лично одобрен президентом Трумэном. Послание содержало два основных тезиса: 1) любые попытки СССР или подконтрольных ему стран выйти за свои территориальные пределы будут истолкованы США как агрессия; 2) утверждения о том, что правительство США готовит войну против СССР и подчиненных ему государств не имеет под собой никаких оснований26. В ответ ТАСС СССР опубликовал сообщение «К советско-американским отношениям», содержавшее избранные цитаты из заявления Смита и полный текст ответного заявления Молотова.

Публикация сообщения преследовала две главные цели: 1) показать беспомощность США перед задачей послевоенного мирного регулирования, и, как следствие, обращение за помощью к Советскому Союзу; 2) подорвать доверие к США со стороны их ближайших союзников, которые не были заранее предупреждены о готовящихся политических маневрах.

Следует отметить, что с окончанием «холодной войны» идеологическое противостояние не закончилось – обозначился лишь новый его этап, обозначивший две тенденции:

1) новому российскому государству необходимо было заново формировать свою внешнеполитическую доктрину;

2) США осознали, что внешняя политика не должна исчерпываться исключительно силовыми методами. Новый многополярный мир требовал нового геополитического подхода.

Как писал американский политолог У. Р. Мид, «...задачей США в двадцатом веке было построить систему сил, которая принесла бы мир всему миру, то есть совершить в мировом масштабе то, что в древности совершили на региональном уровне Египетская, Китайская и Римская империи.

Однако, сложность этого процесса заключалась в том, что США, по Миду, не могли, подобно Римской империи, придать другим странам и цивилизациям мира статус провинций-данников военными средствами. Необходимо было изобрести другие формы установления связей и сосуществования суверенных государств в мире оружия массового поражения и острых конфликтов между религиями, сами, культурами и государствами»27.

Окончание «холодной войны» привело не только к политической, но и идеологической гегемонии США. В своей книге «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство» 3. Бжезинский писал, что «для Соединенных Штатов в их новой роли доминирующей мировой державы доктрина глобализации является полезной системой координат для определения современного мира и взаимоотношений Америки с этим миром»28.

Американский политолог утверждает, что доктрина глобализации привлекает своей «интеллектуальной незамысловатостью, дает понятные объяснения сложностей постиндустриального и постнационального периода: свободный доступ к мировой экономике представляется естественным и неизбежным следствием новых технологий, а Всемирная торговая организация (ВТО), Всемирный банк и Международный валютный фонд (МВФ) служат институциональным воплощением этого факта в глобальном масштабе. Свободный рынок должен быть глобальным по своему масштабу, и на нем конкурируют смелые и трудолюбивые. Для вовлечения в глобализацию и для создания нужного имиджа США необходимо было действовать, опираясь на два типа сил: жесткую и мягкую.

Профессор Дж. Най, бывший сотрудник администрации президента Б. Клинтона, определял жесткую силу (военную и экономическую) как инструмент принуждения оппонента к выполнению определенных действий. Военный аспект, в свою очередь, может быть определен как «острая сила»; экономический – «липкая сила», соблазняющая и убеждающая одновременно29. В свою очередь, предложенная Дж. Наем концепция «мягкой силы» состоит из двух компонентов: притягательной силы – привлекательности американских ценностей и направляющей силы, носящей принуждающий характер.

«Мягкая сила» привлекает своей незамысловатостью, дает понятные объяснения сложностей постиндустриального и постнационального периода: свободный доступ к мировой экономике представляется свободный доступ к мировой экономике представляется естественным и неизбежным следствием новых технологий, а Всемирная торговая организация (ВТО), Всемирный банк и Международный валютный фонд (МВФ) служат институциональным воплощением этого факта в глобальном масштабе.

Именно притягательная сила подает в выгодном свете американские идеалы, культуру, ценности, обеспечивая тем самым принятие как можно большим числом стран мира американской политики.

Как пишет 3. Бжезинский, движимая этой притягательной силой, Америка стала «внеплановым» и политически неуправляемым средством культурного соблазна, который просачивается, захватывает, меняет поведение и, в конечном счете, духовную жизнь все большей части человечества. Буквально ни один континент, ни одна страна (за исключением, может быть, Северной Кореи) не защищены от непреодолимого проникновения многопланового и мощного воздействия этого образа жизни30.

Именно «гибкая сила» призвана принуждать других людей достигать нужных результатов, но делать это так, чтобы это выглядело как склонение к сотрудничеству, а не принуждение силой.

Вместе с тем, по своей сути, «жесткая» и «гибкая» власть родственны потому, что обе они отражают особенность проявления такого средства участников международных отношений, как убеждения, в том его ракурсе, который способствует мобилизации усилий на достижение чьих-либо целей, воздействуя на поведение других. Только разница между ними состоит как в степени, так и в природе поведения и материальности ресурсов. Командная власть способность изменять то, что делают другие, – может базироваться на побуждении или принуждении. Кооперирующая власть, способная придавать форму тому, чего хотят другие. Этот тип власти базируется на привлекательности чьих-либо культур и ценностей или же способности манипулировать содержанием политических выборов таким образом, чтобы заставить других терпеть неудачу в выражении неких предпочтений, так как эти предпочтения начинают казаться слишком нереалистичными.     

        «Гибкая власть» состоит из трех оснований: культуры, ее политических ценностей и внешней политики. Эффективное взаимодействие трех этих компонентов обеспечивает достижение результата – вовлечение каких-либо стран или регионов в число американских сателлитов без единого выстрела.

Таким образом, ни к чему применять физическое насилие, когда можно просто убедить в привлекательности американской системы, наглядно ее продемонстрировав. Наряду с этим «жесткая» и «гибкая» власть иногда питают друг друга, но, иногда и мешают друг другу. Страна, которая ищет популярности, может с неохотой прибегать к использованию жесткой силы, даже когда она должна это сделать.

Но страна, которая давит весом своей мощи без разбора, не учитывая последствий применения «жесткой силы» для «гибкой» власти, может обнаружить, что другие начинают ставить препятствия на пути применения этой «жесткой» власти.

Таким примером злоупотребления «жесткой» властью является продолжающаяся до настоящего времени иракская военная кампания.

Можно ли говорить о том, что идеологическое противостояние между Россией и США исчерпало себя с окончанием «холодной войны»? Нет, оно, к сожалению, продолжается, принимая форму одностороннего идеологического прессинга со стороны США. Если ослабленная Россия 1990-х гг. считалась американским руководством дружественной страной, то сегодня она воспринимается как серьезный политический оппонент лишь только потому, что вновь обрела способность твердо отстаивать свои национальные интересы.

Для внешней политики США конца XX в. характерны несколько идеологических оснований. Первое из них – США победили в «холодной войне». Имидж государства-победителя был важной составляющей внешней политики американского государства, призванной упрочить ее лидерские позиции в мире. Эта идея стала органичной составляющей проекта «Новый американский век.», реализация которого началась по окончанию холодной войны. Американский политолог Д. Харви назвал этот проект рискованной попыткой сохранить гегемонистское положение Соединенных Штатов в условиях беспрецедентной глобальной экономической интеграции, вызванной «бесконечным» накоплением капитала в конце XX в.

 В настоящее время в связи с приходом к власти новой администрации идеология претерпела некоторые коррективы. Если последние 15 лет США несли бремя мирового лидерства, то сейчас они предлагают разделить его некоторым лояльным государствам. На это есть две причины.

 Во-первых, у США нет сил и средств управлять всем миром, т. е. обеспечивать глобальное накопление капитала. Тем более что мировая экспансия капитала вширь окончена – нужна глобализация вглубь, требующая и дополнительных сил, и новых подходов.

Во-вторых, США все чаще сталкиваются не только с сопротивлением, но также и с непредвиденными средне – и долгосрочными результатами   своей внешней политики (прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке, и в Азии) во второй половине XX столетия.

Иными словами, несмотря на то, что в течение последних 15-20 лет Соединенные Штаты де-факто превратились в военную империю, их способность решать нарастающие проблемы снижается. В качестве нового способа обеспечения американского лидерства и предлагается модель автономного управления миром (МАУМ) с распределением бремени на 10-15 сильных игроков.

У современной американской идеологии есть несколько основных моделей, основанных на работах ведущих американских политических исследователей. Демократия – оптимальный вид государственного устройства. Эта классическая для американской идеологии, основанная на трудах К. Поппера «Открытое общество и его враги» и Ф. Фукуямы «Конец истории и последний человек», идея актуальна и сегодня. Именно идею Поппера взял за основу американский филантроп и миллиардер Д. Сорос, создавая в странах бывшего СССР фонды, деятельность  которых  была призвана содействовать распространению демократии в странах бывшего СССР. Официально они должны были способствовать становлению демократии в новых странах; неофициально – служить рычагами взаимодействия для реализации американских интересов.

Другая идея Ф. Фукуямы – идея конца истории. Ее суть в том, что все развитие истории вело человечество к демократии как к наилучшему и оптимальному виду государственного устройства. История заканчивает свое развитие, как только человечество достигает демократии. Согласно этой идее, победа США в холодной войне выглядит логично.

Главная причина этого в том, что коммунизм более не выдержал конкуренции с демократией как наиболее оптимальной и совершенной формой государственного устройства31.

В контексте идеологической составляющей внешней политики США следует упомянуть о теории столкновения цивилизаций, сформулированной американским исследователем С. Хантингтоном в одноименной работе. По его версии цивилизации не имеют никаких изначальных, духовных или даже исторических истоков, а выступают в роли политических и стратегических данностей, которые должны породить реальные политические единицы, считаются врагами или друзьями США в перманентном состоянии войны. Как итог – столкновение между мусульманским Востоком и христианским Западом неизбежно. Во многом эта идея дала обоснование для экспансии США на Большой Ближний Восток, вместившей в себя военные кампании в Ираке и Афганистане. На данном этапе ближневосточное направление остается одним из ключевых в американской внешней политике.