Курс лекций по "Истории языкознания"

Итак, глаголы, высказанные сами по себе, суть имена и что-то обозначают (ибо тот, кто говорит их, останавливает свою мысль, а тот, кто слушает, внимает им); однако они еще не указывают, есть ли (предмет] или нет, ибо “быть” или “не быть” не обозначения предмета, так же, когда скажешь “сущее” просто, само по себе, ибо само по себе оно ничего не значит и лишь указывает на некую связь, которую, однако, нельзя мыслить без составляемых.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

[Высказывающая речь]

Речь есть такое  смысловое звукосочетание, части  которого в отдельности что-то обозначают как сказывание, но не как утверждение или отрицание; я имею в виду, например, что “человек” что-то, правда, обозначает, но не обозначает, есть ли он или нет; утверждение же или отрицание получается в том случае, если что-то присоединяют.

Отдельный же слог [слова] “человек” не означает что-либо, точно так же как “ышь” в [слове] “мышь” ничего не означает, а есть один только звук. В составах словах каждая часть хотя и обозначает что-то, но сама по себе, как об этом было сказано раньше¹. Всякая речь что-то обозначает, но не как естественное орудие, а, как было сказано², в силу соглашения³.

Но не всякая речь есть высказывающая речь, а  лишь та, в которой содержится истинность или ложность чего-либо; мольба, например, есть речь, но она не истинна и не ложна.

ГЛАВА ПЯТАЯ

[Утверждение и отрицание. Простое и сложное предложение]

Итак, простое  высказывание есть звукосочетание, обозначающее присущность или неприсущность  чего-то с различием во времени.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

[Утверждение, отрицание, противоречие]

Утверждение есть высказывание чего-то о чем-то. Отрицание  есть высказывание, [отнимающее] что-то от чего-то. Так как присущее может  быть высказано как неприсущее, а  неприсущее — как присущее, также  и присущее — как присущее, а  неприсущее — как неприсущее¹ и это может относиться таким же образом ко времени помимо настоящего, то можно отрицать все, что кто-то утверждает, и утверждать все, что кто-то отрицает. Отсюда ясно, что всякому утверждению противолежит отрицание и всякому отрицанию — утверждение.

Назовем противолежащие друг другу утверждение и отрицание  противоречием². Под противолежанием же я разумею [утверждение и отрицание] одного и того же относительно одного и того же, и не в разных значениях, и все другое, что мы еще уточняем против нудных софистических рассуждений³.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

[Противоположные и противоречащие предложения]

Итак, я говорю, что утверждение противолежит отрицанию  по противоречию³, если одно обозначает нечто как общее, а другое — то же не как общее, например: “каждый человек бледен — не каждый человек бледен”, “ни один человек не бледен — есть некий бледный человек” ⁴. По противоположности противолежат друг другу утверждение общего и отрицание общего⁵,например “каждый человек справедлив — ни один человек не справедлив”⁶. Вот почему противоположные [высказывания] не могут быть вместе истинными⁷. Противолежащие же [по противоречию] [высказывания] об одном и том же могут иногда быть истинными, да например: “не каждый человек бледен” и “есть некий бледный человек”⁸.

Очевидно также, что одному утверждению соответствует  лишь одно отрицание, ибо отрицание  должно отрицать именно то же, что утверждает утверждение, и именно относительно того же самого, все равно, единичное  ли это или общее и взято  ли оно как общее или не как общее. Я имею в виду, например, “Сократ бледен — Сократ не бледен”. Если же отрицается относительно одного и того же нечто иное или одно и то же, но относительно чего-то иного, то отрицание не противолежит утверждению, оно будет отлично от него. Так вот, [высказыванию] “каждый человек бледен” противолежит [высказывание] “не каждый человек бледен”; [высказыванию] “некий человек бледен” — “ни один человек не бледен”; [высказыванию] “человек бледен”—“человек не бледен”.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

[Единство высказывания}

То утверждение  или отрицание одно, которое обозначает одно относительно одного, все равно, общее ли оно или нет и относительно ли общего оно или нет; например, “каждый человек бледен — не каждый человек бледен”; “человек бледен—человек не бледен”; “ни один человек не бледен — некий человек бледен” — если только “бледное” имеет одно значение. Если же два предмета, которые не составляют одно, имеют одно имя, то утверждение не одно, и отрицание не одно); например, если бы назвали человека и лошадь платьем, то [утверждение] “платье бело” не было бы одним, ибо это высказывание нисколько не отличалось бы от [высказывания] “человек и лошадь белы”, а это высказывание нисколько не отличается от [высказываний] “человек бел” и “лошадь бела”. Стало быть, если эти высказывания обозначают многое и если их больше одного, то ясно, что и первое высказывание обозначает или многое или ничего не обозначает, ибо ни один человек не есть лошадь. Поэтому и в таких высказываниях не необходимо, чтобы один [член] противоречия был истинным, а другой — ложным¹.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

[Высказывания о будущем]

Итак, относительно того, что есть и что стало, утверждение  или отрицание необходимо должно быть истинным или ложным¹, притом и относительно общего, взятого как общее, одно всегда истинно, а другое ложно², и точно так же относительно единичного, как было сказано³; но это не необходимо относительно общего, если оно высказано не как общее; об этом также было сказано⁴. Однако не так обстоит дело с единичным и с тем, что будет⁵. Ибо если и здесь всякое утверждение и отрицание истинно или ложное то необходимо, чтобы все было присуще или не присуще; так что если один говорит, что это будет, а другой это же самое отрицает, то ясно, что один из них необходимо говорит правду, если только всякое утверждение и отрицание истинно или ложно ⁷. Ибо в подобных случаях то и другое не будет присуще в одно и то время⁸:

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

[Составные части предложения]

Переставленные  имя и глагол обозначают одно и  то же, например: “есть бледный человек”, “есть человек бледный”. В самом деле, если бы это было не так, то для одного и того же было бы больше одного отрицания; но было ведь показано¹², что для одного [утверждения] есть одно отрицание, ибо для [высказывания] “есть бледный человек” отрицанием будет “не есть бледный человек”. Если же [высказывание] “есть человек бледный” означает не то же, что “есть бледный человек”, то отрицанием его должно было бы быть или “не есть не-человек бледный”, или “не есть человек бледный”. Но первое есть отрицание [высказывания] “есть не-человек бледный”, а второе — [высказывания] “есть бледный человек”, так что было бы два отрицания для одного утверждения. Таким образом, ясно, что при перестановке имени и глагола получается одно и то же утверждение и отрицание.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

[Соединение и разъединение сказуемых]

Утверждение или  отрицание одного относительно многого  или многого относительно одного не есть одно утверждение или отрицание, разве что когда многим выражено нечто одно. Я не называю одним  то, что хотя и имеет одно имя, но составляющее его многое не есть одно; например, человек в равной степени есть и живое существо, и двуногое, и поддающееся воспитанию, но из всего этого получается нечто единое; из “белого” же, “человека” и “ходьбы” не получается единства, так что если кто-то утверждал бы о них одно, то получилось бы не одно утверждение, а одно, правда, звукосочетание, но много утверждений; и если бы утверждали их об одном, то точно так же получилось бы не одно, а много утверждений. Итак, если диалектический вопрос¹ требует ответа — или [признания] посылки, или [признания] другого члена противоречия (ведь посылка есть один член противоречия), то не может быть один ответ на них, ибо и вопрос не один, даже если он правилен. Но об этом уже сказано в “Топике”². В то же время ясно и то, что вопрос о сути вещи не есть диалектический вопрос, ибо в последнем [отвечающему] должна быть дана возможность выбора из вопроса того члена противоречия, относительно которого он желает утверждать. Но вопрошающий должен сверх того уточнить, [например], человек ли вот это или нет.

Так как из обособленных сказуемых одни, собранные вместе, утверждаются как одно целое высказывание, а другие нет, то в чем же здесь  различие? Ведь о человеке правильно  в отдельности сказать, что он живое существо, и в отдельности — что он двуногое, но то и другое можно утверждать как одно и точно так же можно сказать в отдельности “человек” и “бледное”, но и то и другое — как одно. Однако если человек — кожевник и он хороший, то нельзя [это объединить и сказать] “хороший кожевник”. Получится много нелепого, если считать, что по той причине, что каждое из двух [сказуемых] в отдельности истинно, и оба вместе должны быть истинными³. Относительно человека истинно и то, что он человек, и то, что он бледен, а потому и оба вместе истинны. Далее, если он бледен, то и совокупное бледно, так что получится, что бледный человек бледен, и так до бесконечности. Далее, если взять “образованный”, “бледный”, “идущий”, то и их можно сочетать многократно до бесконечности. Далее, если Сократ есть Сократ и человек, то, [соединив, получим], что Сократ есть человек Сократ, и если есть человек и двуногий, то получится, что есть двуногий человек.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

[Возможное, могущее быть, необходимое]

Разъяснив это, следует теперь рассмотреть, в каком отношении друг к другу находятся отрицания и утверждения о могущем быть и не могущем быть, о возможном и не возможном, а также рассмотреть немогущее и необходимое, ибо здесь имеются некоторые затруднения. А именно, если в связной речи противолежат друг другу противоречия, которые расставлены в соответствии с [глаголами] “быть” и “не быть” (например, отрицанием [высказывания] “есть человек” будет “не есть человек”, а не “есть не-человек”, и отрицанием [высказывания] “есть бледный человек” — “не есть бледный человек”, а не “есть не бледный человек”, ибо если относительно всего правильно утверждение или отрицание, то правильно будет сказать о куске дерева, в что он есть не бледный человек¹); если это так, то и в тех высказываниях, в которых “быть” не прибавляется, то же самое выполняет то, что сказано вместо “быть” (например, отрицанием [высказывания] “человек идет” будет не [высказывание] “не-человек идет”, а “человек не идет”, ибо нет никакой разницы, сказать ли “человек идет” или “человек есть идущий”). Поэтому если это везде так, то и отрицанием [выражения] “могущее быть” будет “могущее не быть”, а не “не могущее быть” ².

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

[Отношение между утвердительными к отрицательными высказываниями о возможном, могущем быть и необходимом]

Сказанное можно наглядно представить себе из следующего перечня:

могущее быть — не могущее быть

возможно  быть — не возможно быть

не немогущее  быть — немогущее быть

не необходимо быть — необходимо не быть

могущее не быть — не могущее не быть

возможно  не быть — не возможно не быть

не немогущее  не быть — немогущее не быть

не необходимо не быть — необходимо быть³.

Таким образом, из сказанного очевидно, что необходимо сущее имеется в действительности³³; так что если вечное первое, то и действительность первое возможности³⁴. И одно есть действительность без возмож-ности, например первые сущности³⁵, другое же — действительность вместе с возможностью, оно по своей природе первее, а по времени оно последующее³⁶; наконец, бывает и такое, что никогда не есть действительность, а есть только возможность³⁷.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

[Противоположные друг другу высказывания]

[Спрашивается], противоположно ли утверждение  отрицанию или утверждение утверждению  же? Далее, противоположно ли положение,  гласящее, что “каждый человек  справедлив”, положению “ни один человек не справедлив” или [положение] “каждый человек справедлив”— [положению] “каждый человек несправедлив”? Например, Каллий есть справедливый — Каллий не есть справедливый — Каллий есть несправедливый: которое из двух [последних] положений противоположно [первому]? Ведь если то, что в звукосочетаниях, следует тому, что в мышлении, а в мышлении имеется о противоположном противоположное мнение, например мнение, что каждый человек справедлив, противоположно мнению, что каждый человек несправедлив, то необходимо, чтобы так же обстояло дело и в утверждениях, выраженных в звукосочетаниях¹. Если же в мышлении противоположное мнение не есть мнение о противоположном, то противоположным утверждению будет не утверждение, а указанное отрицание. Так что нужно исследовать, какое правильное мнение противоположно ложному — мнение об отрицании или же то, что мнится противоположным. Я имею в виду следующее. Мнение о благе, что оно есть благо, истинно; другое же, что оно не есть благо, ложно; третье же — что оно есть зло. Которое из этих двух последних мнений противоположно истинному? И если они одно, то на котором из них основывается противоположность? Неверно думать, что противоположные мнения определяются тем, что они мнения о противоположностях, ибо мнение о благе, что оно благо, и о зле, что оно зло, суть, пожалуй, одно и то же мнение, и притом истинное, все б равно, будут ли они больше одного или одно, хотя благо и зло противоположны. Мнения противоположны друг другу не потому, что они мнения о противоположностях, а скорее потому, что они [относятся друг к Другу] противоположным образом². Следовательно, если есть одно мнение о благе, что оно благо, а другое — что оно не благо, и если есть еще нечто иное, что не присуще [благу] и не может быть [ему] присуще, то ни одно из других мнений не следует принимать [за противоположное правильному] — ни то, которое считает неприсущее присущим, ни то, которое считает присущее неприсущим (ведь мнения того и другого вида — и те, которые считают неприсущее присущим, и те, которые считают присущее неприсущим,—бесчисленны), а противоположными следует считать те, которые содержат ошибку³, а таковы те, которые зависят от того или иного возникновения, ибо всякое возникновение — из противолежащего; стало быть, отсюда и ошибки.