Становление и развитие политических взглядов и деятельности Мао Цзэдуна

На этом совещании были заслушаны доклады Гао Гана и Ли Фучуня о планах экономического строительства и доклад Ли Вэйханя о политике по отношению к частному капиталу. В прениях приняли участие большинство высших руководителей. Лю Шаоци, Дэн Сяопин и Бо Ибо (последний — дважды) были вынуждены выступить с самокритикой. В своих воспоминаниях Бо Ибо пишет, что, по его мнению, истинным объектом разгромной критики был Чжоу Эньлай, который в 1952 году поддержал политику министра финансов. Однако, столкнувшись с резкой оппозицией со стороны Мао Цзэдуна, Чжоу поддержал Председателя. Он сыграл, по существу, двусмысленную роль. И именно ему Мао в конце совещания поручил подвести итоги дискуссии.

Чжоу признал свои «политические и организационные ошибки» и «отрыв от партийного руководства», а также подверг суровому и пространному осуждению Бо Ибо. Он поставил в вину последнему то, что «в течение определенного периода тот по-настоящему не признавал своих ошибок». Причины «правого уклона» у Бо Ибо, по Чжоу Эньлаю, «заключались в том, что он исходил не из марксизма-ленинизма, не из политики партии и интересов трудового народа, а из сознательного и несознательного отражения множества воззрений класса капиталистов, их настроений и привычек». Чжоу Эньлай солидаризовался с обвинениями Бо Ибо в «буржуазном индивидуализме», сделанными Гао Ганом, и упрекнул Бо в «неискренности по отношению к партии».

На следующий день перед участниками совещания выступил Мао Цзэдун. Он назвал работу форума «успешной» и, похвалив заключительную речь Чжоу Эньлая, поддержал его критику «буржуазной линии». Совещание, как полагал Мао, помогло отвести эту угрозу от Китая, привело к освобождению от «новодемократических» иллюзий, открыло дорогу для социалистического развития страны, стало важнейшим фактором утверждения новой генеральной линии на построение социализма : «Не будь финансово-экономического совещания… вопрос о генеральной линии для многих товарищей остался бы неразрешенным».  

После победы Мао над «умеренными» летом 1953 года любая полемика в КПК могла идти лишь в рамках господствовавшего идейного течения, направленного на построение мощного социалистического государства. Генеральная линия партии на строительство социализма не заменила политической программы КПК, а скорее определила ее конкретные социальные и политические цели и разъяснила методы их реализации. Она сориентировала партию на отказ от «новой демократии» и построение социализма. Тезисы ЦК КПК для изучения и пропаганды генеральной линии партии в переходный период, озаглавленные «Бороться за мобилизацию всех сил для превращения нашей страны в великое социалистическое государство», утвержденные 4-м пленумом Центрального комитета КПК 10 февраля 1954 года, содержали следующую формулировку генеральной линии партии: «Период от создания Китайской Народной Республики до завершения в основном социалистических преобразований есть переходный период. Генеральная линия и генеральная задача партии в этот переходный период состоят в постепенном осуществлении индустриализации и социалистических преобразований сельского хозяйства, кустарной промышленности, капиталистической промышленности и торговли»27.

По данным китайской печати, удельный вес государственного сектора в валовой продукции в 1956 году составил 54,6%, кооперативного — 17,1, государственно-капиталистического — 27,1, частнокапиталистического — 0,004 %, мелкотоварного (некооперированные кустари) — 1,2%28. Победа Мао в вопросах социалистического строительства в Китае позволила ему еще более укрепить свои позиции в партии. Теперь было необходимо устранить от руководства наиболее значительных своих противников. Надо было решать несколько важных проблем. В 1953-1954 гг. главной из них стало «разоблачение» Гао Гана.

24 декабря 1953 года на заседании  Политбюро Мао обрушился на Гао с обвинениями в «заговорщической» деятельности. По инициативе Мао в феврале 1954 года Лю Шаоци представил так называемое «дело Гао Гана — Жао Шуши» 4-му пленуму Центрального комитета. Оба деятеля были обвинены в «сектантстве» и «фракционности», создании «независимых княжеств» в своих регионах и организации заговора с целью захвата власти. 4-й пленум осудил Гао Гана и Жао Шуши, но не исключил их из партии. Тем не менее, Гао был арестован и 17 августа 1954 года умер в тюрьме — по официальному сообщению, покончил жизнь самоубийством.

Дело Гао и Жао было первой «чисткой» крупных кадров КПК в истории Китайской Народной Республики, но зато чрезвычайно важным: оформление культа Мао во всекитайском масштабе составило с того времени основное направление идеологической работы коммунистической партии.

Кампания по возвеличиванию Председателя Мао Цзэдуна была хорошо организована и оказалась весьма эффективной. В качестве основного средства идеологической индоктринации использовались «Избранные произведения» вождя, изучение которых стало обязанностью каждого гражданина. В 1954 году, правда, Мао предложил изъять из употребления термин «идеи Мао Цзэдуна». И объяснил тем, что следует «избегать возникновения кривотолков», поскольку содержание идей Мао Цзэдуна и содержание марксизма-ленинизма едино…»29.

Разоблачение Гао, Жао и близких к ним лиц спровоцировали бюрократические кампании внутри и вне партии, направленные на искоренение всех, кто получил ярлык «скрытого» контрреволюционера. Руководство партии прибегло к идеологическому террору, используя методы «проработок», уже не раз апробированные, начиная с движения «чжэнфэн».

Очередная кампания началась в 1954 году как научная дискуссия по поводу романа XVIII века «Сон в красном тереме» (любимого романа Мао). Очень скоро она переросла в политическое преследование ученого Юй Пинбо, наиболее известного исследователя этого произведения. Но это было только начало. Вскоре Мао атаковал Ху Ши, выдающегося философа-прагматика, бежавшего на Тайвань. Юй Пинбо, а за ним и другие деятели культуры обвинялись в симпатиях к Ху Ши, к западной буржуазной идеологии.

В конце 1954 года в продолжение предшествующих кампаний развернулась борьба и против Ху Фэна — поэта, публициста и литературоведа, члена КПК, одного из руководителей Союза китайских писателей. Как один из наиболее известных нонконформистов среди литераторов левой ориентации, Ху Фэн, отстаивавший свободу слова, был обвинен в контрреволюционной деятельности и стремлении восстановить гоминьдановский режим. В 1955 году Ху Фэн и семьдесят семь других либерально мысливших интеллектуалов были арестованы. Всего в Пекине, Шанхае, Тяньцзине, Нанкине по этому «делу» было привлечено более 2 тысяч человек.

Маоистская проработка интеллигенции была лишь своеобразным прологом к общекитайскому движению против «контрреволюционеров». Последняя началась в марте 1955 года по решению Всекитайской конференции КПК и была направлена на искоренение всех сомневавшихся в правильности курса Мао Цзэдуна на строительство социализма. За два года этой кампании было репрессировано более 80 тысяч «контрреволюционеров». По информации одного из партийных руководителей Кантона, ставшей известной в советском посольстве, не менее семи процентов работников местного административного и партийного аппаратов были «в той или иной степени замешаны в контрреволюционных делах»30. Атмосфера страха была настольно невыносимой, что за вторую половину 1955 года более 190 тысяч членов партии, боясь шельмования, сами явились в органы общественной безопасности с ложными саморазоблачениями. Свыше 4 тысяч человек покончили с собой.

Волна репрессий докатилась и до деревни, где в 1954–1955 годах в превентивных целях была репрессирована часть бывших дичжу и богатых крестьян. В конце концов, Мао Цзэдуну удалось одержать победу. Его генеральная линия на «сталинизацию» Китая по советскому образцу получила поддержку как в партии, так и среди широких слоев населения. Этому, разумеется, способствовали не только репрессивные кампании, но и экономические успехи, достигнутые коммунистическим режимом за первую половину 1950-х годов с помощью Советского Союза. Мао был настолько воодушевлен, что даже включил определение генеральной линии и положение о значении для Китая советского опыта в Конституцию Китайской Народной Республики, заменившую действовавшую до тех пор в качестве основного закона страны Общую программу Народного политического консультативного совета Китая. Он внес соответствующее предложение во время правки текста доклада Лю Шаоци о проекте Конституции.

Эта Конституция была принята 20 сентября 1954 года первой сессией нового парламента страны, Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). Тогда же были реорганизованы высшие государственные органы КНР и учрежден пост Председателя Китайской Народной Республики (по существу, президента страны). Им стал Мао, а его заместителем – Чжу Дэ. Председателем Постоянного комитета ВСНП был избран Лю Шаоци. Премьером Государственного совета, прежде именовавшегося Государственным административным советом, утвержден Чжоу Эньлай.

Решения ВСНП были с большим энтузиазмом восприняты в Советском Союзе. Решающая роль в определении советской политики в отношении КНР принадлежала Хрущеву, который в сентябре 1953 года единолично возглавил Центральный комитет КПСС.

Вскоре советско-китайское сотрудничество вступило в новую фазу. Получив от правительства КНР в 1954 году просьбу об увеличении объемов советской помощи в строительстве предприятий китайской тяжелой промышленности, Хрущев дал распоряжение соответствующим министерствам СССР разработать план оказания помощи в невиданных до того масштабах. Помощь Китаю была поставлена под прямой контроль первого секретаря ЦК КПСС, приобретя тем самым значение «приоритетной». Одновременно Хрущев стал очищать советско-китайские отношения от всех недоразумений прошлого, стремясь придать им действительно равноправный характер. «С китайцами будем жить по-братски, — повторял он. — Если придется, последний кусок хлеба будем делить пополам»31. Ему нужно было безоговорочное признание со стороны Мао в качестве наследника Сталина и наиболее авторитетного лидера не только КПСС, но и международного коммунистического движения.

Советская сторона оказала содействие КНР и в разработке окончательного проекта ее первого пятилетнего плана. Этот проект был составлен к февралю 1955 года, и 30 июля вторая сессия ВСНП приняла документ в качестве официального плана развития народного хозяйства на 1953–1957 годы, воплотившего в себе курс КПК на индустриализацию и социалистическое строительство. План предусматривал возведение 694 важнейших промышленных объектов: крупных энергетических станций, металлургических предприятий, машиностроительных заводов и других комплексов, которые должны были заложить основу для быстрого развития тяжелой и военной промышленности. Пятилетний план был также направлен на развитие кооперативного движения в деревне: имелось в виду, что к концу 1957 года около 33 процентов крестьянских хозяйств должны были быть организованы в так называемые «полусоциалистические» сельскохозяйственные производственные кооперативы «низшей ступени». В эти кооперативы крестьяне-собственники объединялись только для ведения совместного хозяйства, сохраняя право частной собственности на вносимые в качестве паевого взноса землю, скот, крупные орудия труда. Распределение доходов в них производилось в соответствии как с трудовыми затратами, так и с размерами паевого взноса. Кроме того, предполагалось кооперировать около 2 миллионов ремесленников в городах. И помимо этого, большая часть находившихся в частной собственности заводов и фабрик, а также предприятий торговли должна была быть преобразована в государственные или подконтрольные государству объекты. Правительство планировало повысить на одну треть заработную плату индустриальных рабочих.

Результаты, однако, превзошли все ожидания. Темпы роста китайской промышленности оказались выше запланированных. По разным оценкам, фактический ежегодный прирост составил 16–18 процентов. Валовой промышленный продукт за пятилетие более чем удвоился, в то время как производство чугуна и стали даже утроилось.

Конечно, советская помощь имела огромное значение. Хотя прямые советские инвестиции в экономику КНР были и не такими большими — 1,57 миллиарда юаней, что составляло всего около 3 процентов стоимости общих китайских капиталовложений (49,3 миллиарда юаней), значение советской помощи трудно переоценить. СССР не только оказал китайской стороне определенную финансовую поддержку, но и бесплатно предоставил ей колоссальный объем технической информации, которая на мировом рынке стоила, по крайней мере, сотни миллионов американских долларов. Помогая Китаю в строительстве значительной части его ключевых индустриальных объектов, СССР в то же время существенным образом способствовал своему дальневосточному соседу в подготовке научных и технических кадров. В 1950-е годы Китайская Народная Республика направила на учебу в СССР более 6 тысяч студентов и около 7 тысяч рабочих. В Китай же приехали на работу более 12 тысяч специалистов и советников из Советского Союза и стран Восточной Европы.

Перед партийным руководством встала задача поиска новых форм взаимоотношений с деревней. Осенью 1953 года Мао Цзэдун развернул наступление на «новодемократические» рыночные отношения в деревне.

16 октября по инициативе Мао  Цзэдуна ЦК КПК принял решение  о введении в стране с 25 ноября 1953 года хлебной монополии. Это  подразумевало насильственную закупку зерна у крестьян по фиксированным заниженным ценам. Частным лицам отныне запрещалось скупать зерно или продавать его на рынках. В следующем году была введена государственная монополия на торговлю хлопком и хлопчатобумажными тканями, а также государственная монополия на растительное масло. Тем самым крестьяне фактически оказались в положении государственных арендаторов, полностью лишенных каких бы то ни было имущественных прав.

16 декабря 1953 года было принято  «Постановление ЦК КПК о развитии сельскохозяйственной производственной кооперации». На какое-то время оно стало программой социалистического переустройства деревни32. Характерно, что постановление предусматривало плановое, поэтапное кооперирование крестьянских хозяйств наряду с механизацией сельского хозяйства. В документе указывалось, что к концу 1954 года число кооперативов низшего звена будет составлять лишь 35800, то есть менее одного процента всех крестьянских хозяйств.