Становление и развитие политических взглядов и деятельности Мао Цзэдуна

Это был далеко не стихийный процесс. Мао искусно воспользовался согласием ЦК КПК предоставить ему возможность «сосредоточиться на теоретической работе» и высвободить больше времени для… постепенного укрепления своих позиций и подготовки к переходу в генеральное наступление против всех, кто еще осмеливался ему перечить.

Выступая на 9-м пленуме ЦК КПК, фактически зафиксировавшем отказ от политики «скачка» и принявшем курс на «урегулирование», Мао весьма прозрачно дал понять, что считает принимаемые пленумом решения сугубо временными. Более того, по его настоянию пленум принял решение о продолжении и усилении преследования всех недовольных той самой политикой, на ликвидацию катастрофических результатов которой были направлены все разработанные пленумом экономические меры. Развернувшееся затем новое «движение за упорядочение стиля городских и сельских кадровых работников» было направлено против «врагов» и «плохих элементов», которых Мао в целом по стране насчитал в количестве 10% от всего населения (т. е. от 600 млн. человек).

Одновременно Мао Цзэдун сосредоточил усилия на превращении армии, где недовольство экономическими последствиями курса «трех знамен» приобрело сравнительно большие масштабы, в свою надежную опору, Уже в 1960 году по инициативе Линь Бяо, сменившего Пэн Дэхуая на посту министра обороны, началась кампания «за превращение армии в школу идей Мао Цзэдуна», сопровождавшаяся движением за «упорядочение» и «исправление стиля» в партийных организациях НОА. Только за семь месяцев этого движения — с июля 1960 по февраль 1961 года — из КПК было исключено 1200 армейских работников.

Со второй половины 1962 года, как только наметились первые признаки стабилизации экономического положения в стране, и ослабла висевшая над Китаем угроза голода, Мао Цзэдун и его сторонники приступили к осуществлению целой серии кампаний, направленных на раздувание культа «вождя» и военизацию жизни страны, которые с начала 1964 года приняли особенно широкие масштабы и проходили под общим лозунгом «учиться у Народно-освободительной армии Китая». С целью пропаганды культа Мао в 1963–1965 годах одно за другим развертываются движения «за социалистическое воспитание», «за революционизацию», «за изучение произведений Мао Цзэдуна», в ходе которых распространялись «указания Линь Бяо» о том, что чтение или изучение той или иной работы Мао Цзэдуна является священной обязанностью всех военных кадров.

С 1963 года началась систематическая проработка отдельных групп и лиц из партийной и творческой интеллигенции. В июле 1964 года было распространено «указание» Мао Цзэдуна о необходимости «революционизации» творческих союзов китайской интеллигенции, поскольку де «их работники… последние годы находятся на грани перерождения в ревизионистов». Идея радикальной революции в сфере культуры пришла к Мао еще в декабре 1963 года во время чтения доклада единомышленника Цзян Цин, шанхайского вождя Кэ Цинши, мрачными красками обрисовавшего положение в этой области. Мао наложил резолюцию: «Во многих областях [культуры] все еще господствуют „мерзавцы“… Экономический базис общества уже изменился, но искусство как часть надстройки, обслуживающая базис, до сих пор представляет собой серьезную проблему. Надо как следует взяться за дело… Как ни странно, многие коммунисты с рвением проповедуют феодально-буржуазное, но только не социалистическое искусство»53.

Впрочем, внешне (как это уже не раз бывало) Мао усиленно создавал видимость самоограничения своей активности. Семидесятилетний председатель КПК в беседах с представителями коммунистических и рабочих партий, с иностранными делегациями, с зарубежными послами все чаще жалуется на здоровье. Он утверждает, что отошел от практических дел, что перестал конкретно заниматься вопросами экономического и культурного строительства, а интересуется исключительно теоретическими проблемами. Но он и не собирается уходить с политической арены. Напротив, он лихорадочно готовит идеологическую платформу для нового наступления на своих противников и на саму партию, которая молчаливо согласилась с его поражением в Ухане и поддержала новую линию, предложенную Лю Шаоци и другими деятелями.

Это видно из таких документов, подготовленных под руководством Мао, как «Указания по социалистическому воспитанию в деревне и другим вопросам» (1963 г.), «Против бюрократизма» (1963 г.), «Исторические уроки диктатуры пролетариата» (1964 г.) и др.54.

В этот период формируются основные тезисы последующей кампании «великой пролетарской культурной революции»: об обострении классовой борьбы в социалистическом обществе; о диктатуре пролетариата как механизме подавления не только враждебных новой власти элементов, но и членов партии, «идущих по капиталистическому пути», так называемых «каппутистов»; о неизбежности периодических кампаний типа «чжэнфына»; «о борьбе против бюрократизма и обновлении аппарата власти».

Лозунг борьбы против бюрократии, который не мог не находить живого отклика в массах, оказался чрезвычайно удобной платформой для последующих нападок Мао на тех или иных руководителей КПК, которые отдавались на публичное поругание хунвэйбинам. Новое наступление Мао в области идеологии ознаменовалось и первым изданием его «цитатников». Они были выпущены типографией политотдела армии в мае 1964 года (до этого печатались только произведения в целом) и должны были отныне играть основную роль в массовом воспитании. Культ Мао получил новые стимулы роста.

Новая кампания по изучению «идей Мао» внутри страны переплелась с развертываемой одновременно полемикой китайского руководства против линии международного коммунистического движения. Особенно ясной стала политика Мао по нагнетанию международной напряженности в период Карибского кризиса осенью 1962 года. Заявления Пекина носили в ту пору явно подстрекательский характер. Пользуясь тем, что внимание всего мира было отвлечено от других районов, Китай возобновил военные действия на границе с Индией. После преодоления карибского кризиса Мао развернул новый тур антисоветской кампании. В конце 1962 — начале 1963 года китайское руководство опубликовало серию директивных статей (их автором впоследствии был назван Мао Цзэдун), направленных против политики КПСС и других компартий.

В редакционной статье, опубликованной в «Жэньминь жибао» 8 марта 1963 г., был поднят вопрос об Айгуньском (1858 г.), Пекинском (1860 г.), Петербургском (1881 г.) договорах, которые определяют почти всю линию советско-китайской границы. Пекин выдвинул претензии на «право наследования» всех территорий, когда-либо захваченных монгольской, маньчжурской и другими династиями, правившими в Китае. В 1964–1965 годах пекинское руководство заявило о том, что Китай якобы имеет право примерно на 1,5 млн. кв. км советской территории.

Пекин пошел на резкое ограничение всех форм межгосударственных отношений с СССР и другими социалистическими странами. В начале 70-х годов экономическое сотрудничество КНР с большинством из них было свернуто по всем направлениям (удельный вес социалистических стран во внешней торговле КНР упал с 68% в 1959 г. до 20% в 1967 г.)55.

В зарубежную печать проникли сведения о том, что уже на секретном заседании ЦК КПК в сентябре 1965 года Мао Цзэдун провозгласил программу развертывания «культурной революции», состоявшую из нескольких этапов. На первом из них предполагалось нанести удар по определенной части деятелей литературы и искусства. На втором этапе намечалось осуществить чистку в партии, государственном аппарате и других звеньях управления. На третьем этапе предполагалось полностью утвердить «идеи Мао Цзэдуна» в КПК, а возможно, и возобновить политику «большого скачка» в экономике, а также усилить экстремистскую внешнюю политику.

В ноябре 1965 года шанхайская газета «Вэньхуэй бао» опубликовала статью Яо Вэньюаня «О новой редакции исторической пьесы «Разжалование Хай Жуя». Автор пьесы У Хань был обвинен в стремлении «опорочить линию Мао Цзэдуна». То был первый выстрел «культурной революции». Следующим объектом нападок явился секретарь пекинского горкома КПК Дэн То, прежде занимавший пост главного редактора «Жэньминь жибао». Летом 1966 года было организовано новое крупное «дело»: подвергнуты разгрому «группы монархистов во главе с ректором, секретарем парткома» в Пекинском университете. Вот как описывает очевидец расправу с ректором университета, а также со многими профессорами.

«…На голову «критикуемому» надевают бумажный колпак или же канцелярскую корзину для использованной бумаги. На колпаке (корзине), а также на плакате, который прикрепляется на груди, пишутся обвинения. В таком виде «критикуемый», стоя на коленях, предстает перед разъяренной толпой или собранием, причем каждый присутствующий стремится физически оскорбить его (толкнуть, схватить за руку, ударить). Ораторы, выступления которых то и дело прерываются возгласами участников митинга: «Защитим Мао Цзэдуна!», «Выметем дочиста ревизионистскую нечисть!» и т. п., перечисляют все грехи «критикуемого», ему самому слово не дается, и он должен молча (иногда в течение двух и более часов) воспринимать критику…56.

Позднее подобные расправы стали проводиться по всей стране. Результатом их нередко бывали убийства «критикуемых» разъяренной толпой или последующее самоубийство людей, которые не выдерживали издевательств. По мере развертывания в Пекине кампании становилось ясным, что она направлена и против первого секретаря пекинского горкома, члена Политбюро и секретаря ЦК КПК Пэн Чжэня. В июне 1966 года было принято решение о реорганизации пекинского горкома КПК. Пэн Чжэнь был фактически отстранен от всех постов.

Следующей жертвой из среды партийных работников явился Чжоу Ян, заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК КПК. Вскоре был найден «козел отпущения» и в среде партийных экономистов. Директор Института экономики Академии наук КНР Сунь Ефан, который раньше занимал видные посты в Госплане и в статистическом управлении, был объявлен «верховным жрецом экономизма».

После отстранения Пэн Чжэня «стихийная» кампания все более умело направлялась в одну цель: против «главарей черной банды», под которыми имелись в виду председатель республики Лю Шаоци, генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяопин и ряд других членов руководства партии и страны.

Особенность «культурной революции» заключалась в том, что проводилась она меньшинством, хотя и возглавляемым лидером партии, против большинства в руководстве ЦК КПК. Не случайно кампания началась исподволь: Мао не решался дать бой своим противникам в рамках обычных партийных норм.

16 мая 1966 г. расширенное заседание Политбюро от имени ЦК приняло текст специального сообщения всем парторганизациям страны, в котором говорилось об образовании новой Группы по делам культурной революции, непосредственно подчиненной Постоянному комитету Политбюро. Именно это сообщение впервые призвало всю партию «высоко держать великое знамя пролетарской культурной революции»57. Оно было написано самим Мао. С этого сообщения началось вовлечение в «культурную революцию» широких масс, что придало движению особый характер.

В августе 1966 года был созван 11-й пленум ЦК КПК для рассмотрения вопроса о «культурной революции». В связи с созывом этого пленума в зарубежной печати фигурировало сообщение о том, что около половины членов ЦК КПК не присутствовали на заседании, поскольку многие из них уже стали жертвами хунвэйбинов. Зато здесь присутствовали «революционные учащиеся» и военные, не входившие в состав ЦК КПК.

Во время работы пленума, 5 августа 1966 г., Мао Цзэдун опубликовал дацзыбао под названием «Огонь по штабу», в которой обвинял «некоторых руководящих товарищей в центре и на местах» в том, что они «осуществляли диктатуру буржуазии и пытались подавить бурное движение великой пролетарской культурной революции».

Эта дацзыбао, по сути дела, призывала к разгрому центральных и местных партийных органов, объявленных буржуазными штабами. 8 августа пленум принял решение «О великой пролетарской культурной революции», в котором говорилось: «В настоящее время наша цель заключается в том, чтобы разгромить тех, кто находится у власти и идет по пути капитализма».

8 августа пленум принял специальное  «Постановление Центрального комитета  Коммунистической партии Китая  о Великой пролетарской культурной революции». В нем перед «широкими массами рабочих, крестьян, солдат, революционной интеллигенции и революционных кадров» была поставлена цель «разгромить облеченных властью лиц, идущих по капиталистическому пути, раскритиковать буржуазные реакционные „авторитеты“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем, чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя». Принятие постановления не обошлось без определенной борьбы. Как позже вспоминал Мао, «только после дискуссии мне удалось набрать чуть больше половины голосов. Разумеется, многие по-прежнему не приняли эту точку зрения»58.

Пленум произвел важные изменения в составе руководства КПК. Из пяти заместителей председателя ЦК КПК (Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь и Линь Бяо) на этом посту был оставлен один Линь Бяо. Изменился состав Политбюро и Секретариата ЦК; после пленума они вновь подверглись чистке, а Секретариат фактически перестал функционировать. Таким образом, хотя Мао Цзэдун не смог на пленуме полностью избавиться от оппозиции.

Весь сентябрь в руководстве партии шла борьба. В середине сентября ряд работников ЦК КПК (во главе с Лю Шаоци) разработал документ, запрещавший втягивать в хунвэйбиновское движение рабочих и крестьян. Однако, вскоре расширенное совещание Политбюро под председательством Линь Бяо дезавуировало сентябрьское постановление о нераспространении хунвэйбиновского движения на «народные коммуны» и промышленные предприятия. Вслед за этим по всей стране наряду с хунвэйбиновскими стали создаваться организации молодых рабочих и служащих, получившие название «цзаофань» («бунтари»). Это слово было заимствовано из ставшей к тому времени знаменитой на весь Китай фразы Мао, впервые сформулированной им в Яньани во время выступления по случаю шестидесятилетней годовщины Сталина: «Законы марксизма запутаны и сложны, но в конечном итоге они сводятся к одному: „бунт — дело правое“ [«цзаофань юли»]». 5 июня 1966 года об этой идее Председателя напомнила «Жэньминь жибао», после чего выражение «цзаофань юли» использовали в названиях своих дацзыбао все те же хунвэйбины из средней школы при университете Цинхуа. Они прислали эти газеты Мао, который в своем письме ответил: «Вы… заявляете, что бунт против реакционеров — дело правое. Я выражаю вам горячую поддержку»59. После этого выражение «бунт — дело правое» стало главным лозунгом «культурной революции».