Шпаргалка по "История международных отношений"

Глубоко потрясли Венский легитимный порядок европейские революции 1848—1849 годов. Они охватили сразу несколько государств — Италию, Францию, Пруссию, Австрийскую империю и другие страны Германского союза. Это свидетельствовало не только о тесных экономических, культурных, политических связях между европейскими странами, но и о том, что перед ними стояли одинаковые или очень похожие проблемы.

Главная из них заключалась в  том, что граждане не были удовлетворены  царившими в их странах политическими  режимами и стремились к расширению своих прав и свобод. С той только разницей, что в абсолютистских странах лозунгом революции было введение конституции, а там, где уже имелись либеральные конституции, граждане требовали демократических

преобразований, прежде всего учреждения всеобщего  избирательного права.

Весьма остро стоял и «социальный  вопрос» — вопрос о мерах, призванных противодействовать росту безработицы, нищеты городских низов, ухудшению условий труда и быта промышленных рабочих и пр. Дело в том, что к середине XIX в. промышленная революция в странах континентальной Европы находилась еще в своей начальной фазе, когда широкие слои населения испытывали главным образом трудности и лишения от связанных с ней перемен и еще не почувствовали ее благотворных последствий. Бедствия народных низов усугублял экономический кризис, предшествовавший революции. Поэтому в рабочих кварталах с революцией связывали надежду на решение «социального вопроса».

Кроме того, большое недовольство вызывал легитимный порядок, установленный  Венским конгрессом. Особенно резко  против него выступали народы, лишенные государственного единства или государственной  самостоятельности и отданные под  власть иностранных династий, —  итальянцы, немцы, поля- ! ки, венгры и другие. Но даже в таком независимом и суверен- | ном государстве, как Франция, общественность активно выра- | жала недовольство легитимным порядком. Французы считали, что он противоречит национальным интересам их страны, поскольку обязывает ее проводить внешнюю политику в угоду таким реакционным монархиям, как Австрия, Пруссия и Россия.

Повсеместно оппозиционные группировки  и движения предъявляли правительствам своих стран требование сбросить «путы» Венского порядка и проводить  самостоятельную, подлинно национальную внешнюю политику. При этом различные политические группировки вкладывали в это требование далеко не одинаковый смысл. Либералы делали упор на задачах национального освобождения или объединения. Они не считали границы, установленные в Европе в 1814—1815 гг., справедливыми и выступали за их пересмотр в соответствии с национальными интересами своих стран. Эти задачи были близки и демократам, но они в своих требованиях шли гораздо дальше либералов. Они выступали за национальное освобождение или объединение не только своих народов, но готовы были протянуть руку помощи и народам других стран. Демократы считали, что свобода и демократия должны восторжествовать во всей Европе. Если хоть где-то реакция уцелеет, то завоевания революции не будут прочными. В итоге революции они рассчитывали на возникновение федерации свободных республик — свободных и от иноземного, и от политического гнета.

Начавшись в январе 1848 г. народным восстанием на Сицилии, революции в считанные недели охватили пол-Европы. В ночь на 24 февраля антиправительственные демонстрации переросли в восстание в Париже. 14 марта вспыхнуло восстание в Вене. Оно послужило сигналом к подъему патриотического движения в провинциях Австрийской империи. 17—18 марта начались массовые выступления жителей Милана и Венеции. Одновременно произошли столкновения сил порядка с демонстрантами в Берлине. Дружные выступления граждан разных стран в защиту своих прав и свободы дали этим революциям общее название «весны народов».

В результате народных восстаний политическая обстановка в Европе изменилась. Во Франции была свергнута Июльская монархия и провозглашена республика. Папа римский был вынужден бежать из Рима. Произошла смена правительств в Австрии, Пруссии и других государствах Германии и Италии. К власти пришли либералы и демократы, которые исповедовали другие политические ценности, чем абсолютистские и полуабсолютистские короли.

Это неизбежно отразилось на всей системе международных отношений  в Европе. Под влиянием революций  в короткое время затрещал по швам порядок, созданный на Венском конгрессе. Глубоко символическим событием было увольнение в отставку главы австрийского правительства Клемента Меттер-ниха. Он был одним из самых известных дипломатов и государственных деятелей Европы первой половины XIX в. Мет-терних начинал свою карьеру в годы наполеоновских войн послом Австрии во Франции. Во время Венского конгресса он был уже австрийским министром иностранных дел. Решения конгресса и образование Священного союза были во многом результатом его усилий, его дипломатического искусства. Этот могущественный человек пережил всех остальных государственных деятелей, стоявших у колыбели Венской системы. Долгие десятилетия он был наглядным воплощением ее устойчивости. Падение Меттерниха символизировало крушение Венской системы под ударами революций.

В результате революций 1848 г. правительства  многих европейских стран резко изменили внешнеполитический курс. Они отказались от принципов Венской системы — «европейского концерта» и легитимизма, от целей сохранения легитимного порядка и нерушимости границ, и заявили о стремлении отстаивать национальные интересы своих государств, не считаясь с умозрительными принципами и теориями.

Пример  другим странам подавало Временное  правительство Французской республики, которое фактически возглавлял известный поэт, писатель, историк Альфонс де Ламартин, получивший пост министра иностранных дел. 2 марта 1848 г. он обратился ко всем правительствам Европы с манифестом. В нем говорилось, что Французская республика основана в соответствии с «естественным и национальным правом». Она является воплощением «воли великого народа» и потому не нуждается в признании другими державами, хотя таковое было бы весьма желательно. Чтобы успокоить легитимные монархии, в манифесте подчеркивалось, что «провозглашение Французской республики нельзя рассматривать как акт агрессии против любой другой формы правления» и что «война больше не является принципом Французской республики, как это было в 1792 г.».

Однако этим миролюбивым словам противоречили другие положения  манифеста. Он объявлял договоры 1815 г., являвшиеся краеугольным камнем Венской системы, «потерявшими юридическое значение в глазах Французской республики». Правда, в манифесте содержалась оговорка: хотя Франция считает несправедливыми границы, навязанные ей в 1814— 1815 гг., она не требует их немедленного пересмотра и признает их «как основу и отправной пункт своих отношений с другими нациями». Тем не менее, в манифесте выражалось твердое намерение добиваться пересмотра этих договоров «по общему согласию», т.е. мирным путем, и содержался призыв к другим государствам «по доброй воле согласиться с освобождением республики от их бремени».

Столь же воинственно звучало в  манифесте и обещание помощи, в том числе и военными средствами, «угнетенным национальностям в Европе и за ее пределами», а также дружественной Швейцарии и итальянским государствам, если какая-нибудь держава посягнет на их независимость.

Это положение манифеста встретило  горячую поддержку французских  демократов, считавших вопросом чести  поддержку «угнетенных национальностей». Некоторые члены Временного правительства помогали в отправке вооруженных групп революционеров-добровольцев в Бельгию и Савойю. Известный демократ и социалист Луи Блан писал: «Франция должна вменить себе защиту угнетенных народов в такую же неуклонную обязанность, как и собственное самосохранение».

Однако манифест 2 марта в значительной мере остался декларацией, потому что у Временного правительства, поглощенного ворохом внутренних проблем, не нашлось достаточно сил, чтобы осуществить свои внешнеполитические замыслы. Контраст между его намерениями и возможностями был тем более разителен, что сами «угнетенные народы» Европы живо откликнулись на слова поддержки, прозвучавшие в манифесте. Встречи с министром иностранных дел стали добиваться представители эмигрантских кругов Польши, Ирландии, Бельгии и других стран, рассчитывавших на получение реальной помощи в их освободительной борьбе. Но Ламартин отвечал на их просьбы отказом и старался снять со своего правительства всякую ответственность за действия революционных эмигрантов.

В 1848 г. даже некоторые европейские монархи  выступили за проведение национальной внешней политики, чтобы поддержать свою репутацию в мнении передовой общественности и сохранить трон. Это были прежде всего короли Пруссии и Пьемонта. Они поддержали лозунг национального объединения Германии и Италии (в случае с Италией также и лозунг освобождения от иностранного господства), поскольку он отвечал и их династическим интересам.

Гогенцоллерны издавна соперничали  с Габсбургами за первенство в германских землях. Незадолго до революций 1848— 1849 гг. Пруссии удалось добиться важного преимущества перед Австрией. По инициативе прусского короля 1 января 1834 г. был образован Германский таможенный союз. Его создание было продиктовано в первую очередь стремлением поддержать крупную индустрию, которая зародилась на немецкой почве в результате промышленной революции и нуждалась в широком и достаточно емком рынке. Но прусскому правительству не были чужды и политические мотивы: оно хотело постепенно «выдавить» Австрию из Германии, перехватить политическое лидерство в германских землях. Сначала членами Таможенного союза были 18 государств. В дальнейшем он пополнился новыми членами. Накануне революций в состав таможенного союза входило большинство германских государств, за исключением Австрии и тяготевших к ней государств Южной Германии.

Революция 1848—1849 г. предоставила прусскому  королю Фридриху Вильгельму IV возможность не только подтвердить свою репутацию поборника германского единства, но и на деле укрепить собственные позиции. Он не возлагал больших надежд на деятельность Франкфуртского национального собрания, созванного для разработки общегерманской конституции, поскольку там верховодили чуждые ему по духу либералы и демократы. Прусский король больше полагался на вооруженную силу, совершенно в духе своих предшественников на троне в XVII и XVIII веках. Поводом для демонстрации силы послужили волнения в Шлезвиге и Голыптейне. Оба герцогства, расположенные между германскими землями и Данией, имели смешанное население, но управлялись датским королем. Вскоре после начала революций, Дания заявила о присоединении Шлезвига к своей территории. Это вызвало возмущение немецкого населения. В Киле было образовано временное правительство обоих герцогств, призвавшее население к сопротивлению датской аннексии. Оно также обратилось за помощью к германским государствам. Пруссия откликнулась на этот призыв,

и уже  в апреле 1848 г. прусские войска заняли Шлезвиг. Началась прусско-датская война, которая со стороны Пруссии велась под лозунгами национального освобождения и объединения.

Король Пьемонта Карл Альберт также  решил воспользоваться патриотическим подъемом, охватившим Апеннинский полуостров в начале 1848 г., чтобы объединить под своей властью Северную Италию, 23 марта он объявил о вступлении своих войск в Ломбардию и Венецию с целью их освобождения от австрийского господства. Началась итало-австрийская война («первая война за независимость», как ее называют в Италии). На стороне Пьемонта выступил ряд других итальянских государств, в том числе Папская область и Королевство Обеих Сицилии. В военных действиях принимали участие отряды добровольцев из различных районов страны.

Одновременно с этими событиями  развернулась освободительная борьба венгерских патриотов. В самом начале революции с согласия австрийского императора они образовали правительство, которое взяло курс на широкую самостоятельность Венгрии в составе Австрийской империи. Венгерское правительство опиралось на вооруженные силы, сформированные из добровольцев-гонведов («защитников отечества»).

35,36. Восточный кризис и Крымская война

Далеко идущие планы и замыслы  перекройки границ в Европе, которые вынашивали правительства Франции и России, были причиной возникновения нового Восточного кризиса в начале 50-х годов XIX века. Однако непосредственным поводом для обострения противоречий держав на Ближнем Востоке явился спор о Святых местах.

Палестина, где сосредоточены основные христианские святыни, находилась под властью турецких султанов, которые особыми указами определяли правила доступа к ним христианских паломников и порядок управления ими. Издавна католическая и православные (русская, константинопольская, иерусалимская и др.) церкви оспаривали друг у друга право на покровительство Святым местам. Еще во времена Крестовых походов XI — XIII вв. католическая церковь добилась для себя значительных преимуществ. Она сохраняла ведущую роль и в начале Нового времени, причем, во многом благодаря помощи Франции, которая поддерживала дружественные отношения с Османской империей. Оба государства связывали между собой не только союзные договоры (Османская империя, наряду с Польшей, была составной частью так называемого «Восточного барьера», созданного Францией против Габсбургов), но и так называемые капитуляции (договоры, предоставлявшие французским подданным торговые, юридические и другие привилегии во владениях султана).

Однако  в конце XVIII — начале XIX в. влияние Франции, а вместе с ней и католической церкви заметно уменьшилось. Во многом это произошло по вине самой Франции. В 1798 г. Директория снарядила военную экспедицию во главе с генералом Бонапартом в Египет, которая закончилась не только крупным военным, но и политическим поражением. Попытка завоевать Египет надолго поссорила Францию с Османской империей, подтолкнув султана к участию в антифранцузской коалиции и сближению с Австрией и Россией. Во второй четверти XIX в. отношения между Францией и Османской империей оставались прохладными, поскольку в конфликте между султаном и египетским пашой французское правительство заняло сторону последнего.

Одновременно в Османской империи  усилилось влияние России. Сначала  она, благодаря своим победам  в русско-турецких войнах последней трети XVIII в., заставила султана признать ее право на вмешательство во внутренние дела Османской империи в интересах православных христиан. Затем, в первой половине XIX в., ей удалось установить с султаном дружественные и союзные отношения, о чем свидетельствовал Ункяр-Искеле-сийский договор 1833 года. Все права и привилегии, которыми пользовались на территории Османской империи подданные иностранных держав, автоматически распространялись и на россиян. При поддержке русского правительства определенных преимуществ в Святых местах добились и православные церкви.