Оценка деятельности Ивана Грозного в новейшей отечественной историографии

С.Ф. Платонов высоко оценивает присоединение Казани и Астрахани: «это стало проявлением достоинств московского правительства во внешней политике; Главный результат этих шагов – через два десятилетия и сама Казань, и все Поволжье до Астрахани стали «русской страной», а выход к Каспийскому морю и на азиатские рынки целиком оказался в распоряжении Москвы».39 «Воздушными замками» называет Платонов планы Избранной рады по завоеванию Крыма, так как «переброска русских войск в Причерноморье была чрезвычайно затруднена из-за больших расстояний и отсутствия стратегических баз на юге».40

М.Н. Покровский считает, что захват великого волжского пути (Казани и Астрахани) – есть «результатом временного совпадения интересов «командующих групп»: боярства, «московской буржуазии», средних землевладельцев, заинтересованных в присоединении земель «черноземного Поволжья»41. По мнению историка, «набеги казанцев на Русь были лишь отличным предлогом для вторжения».42 Также, исследователь отмечает, что «первыми в Поволжье стали переселяться крестьяне, в результате чего в середине XVI в. крестьянин стал редкой «вещью», которую помещик пытался привязать к своей земле всеми возможными средствами и переманить с земли своего соседа. Поход на Крым был неинтересен для служилой массы, которую Иван IV хотел сделать своей социальной базой».43

А.А. Зимин считает, что «присоединение Казани и Астрахани вызвано потребностями русской экономики. Эти государства были помехой для развития русской восточной торговли, а плодородные земли Поволжья были предметом интереса для служилого дворянства».44 Взятие Казани историк называет: «делом нелегким. Но, Существовало превосходство русских в «передовой военной технике».45 А основным итогом взятия Казани называет что «Иван IV мог после этого именоваться не только «государем всея Руси», но и «казанским царем»».46 А также, как отмечает историк: «Присоединение всего волжского пути предотвратило для народов Поволжья гнет татарских феодалов  и новое порабощение со стороны «султанской Турции», а также создало условия для экономического и культурного развития региона».47

Покорение Казани Р.Г. Скрынников связывает с деятельностью «кружка Адашева». По его мнению, «в результате включения в состав России Казанского и Астраханского ханств было прекращено трехвековое господство татар в Поволжье».48 Исследователь также отмечает «оживление русской восточной торговли в результате овладения всем волжским путем».49

Более сложным является анализ западного направления внешней политики Ивана Грозного и Ливонской войны.  Почему началась эта война?

Русские источники называют главной причиной Ливонской войны «проблему так называемой юрьевской дани, уплату которой царь довольно неожиданно потребовал от ливонцев. Так что меркантильное желание Ивана Грозного быстро пополнить свою казну сыграло видную роль в этом. Религиозные мотивы также играли существенную роль в развязывании Ливонской войны. Летопись представляет победы царских войск в Ливонии как торжество православия над лютеранством».50

По словам А.Л. Хорошкевич,  «нужно отметить фантастическое совпадение интересов нескольких политических или социальных сил. Царь, с одной стороны, помешанный на идее господства над «вселенной», поддерживаемый церковным авторитетом (идея «Москва — Третий Рим») и светскими идеологами государственной власти («Сказание о князьях владимирских»), с другой — испытывавший катастрофический недостаток финансов. Казанская и астраханская добыча была промотана в войнах за покорение Казанской же земли. Государь не знал, чем занять своих новых подданных — знать и простых воинников, привыкших жить грабежом. Этими обстоятельствами было вызвано то, что Иван, вопреки советам членов Избранной рады, бросился на добычу, казавшуюся слабой, но богатой. С завистью смотрели на ливонские земли представители обманутого царем дворянства. Их вознаграждение за «пот и кровь», пролитые в восточных войнах, отнюдь не были оценены по достоинству. Наконец и купечество жаждало некоторой свободы передвижения по Балтике. Неверно, что нет русских сведений о заинтересованности России в морской торговле. Достаточно почитать запись переговоров Адашева и Висковатого со шведскими дипломатами в 1557 году».51

С.Ф. Платонов считал, что в Ливонскую войну Россия была втянута. Он говорил, что «она не могла уклониться оттого, что происходило на ее западных границах;  на последнем этапе Ливонской войны С. Баторий бил уже лежащего врага».52

Р.Г. Скрынников указывает на «особые цели России в Ливонской войне,  главной из них являлась создание условий для русской торговли. Ливонский орден и немецкие купцы препятствовали коммерческой деятельности московитов».53

Украинский историк С. Лепявко полагает, что «главную роль в начале Ливонской войны сыграло принципиальное литовско-московское соперничество в Восточной Европе. Этот вопрос был поставлен Москвой еще с конца XV в».54

Белорусский историк А. Янушкевич считает, что «принятые хронологические рамки Ливонской войны – 1558–1582 – не совсем верны и хорошо вписываются только в контекст российской истории».55 Он предлагает «выделять кампании 1558–1570 гг. и 1576–1582 гг. как два разных по содержанию и качеству события, поскольку в 1570 г. между Московским государством и Речью Посполитой было заключено официальное перемирие».56

Поражение русских войск на последнем этапе Ливонской войны, по мнению Скрынникова, было «результатом вступления в войну вооруженных сил Польши во главе со Стефаном Баторием».57 Также историк отмечает, что «в войске Ивана IV в это время было не 300 тысяч человек, как утверждалось ранее, а лишь 35 тысяч. Кроме того, двадцатилетняя война и разорение страны способствовали ослаблению дворянского ополчения».58 Скрынников объясняет Заключение Иваном IV мира с отказом от ливонских владений в пользу Речи Посполитой тем, что «Иван IV хотел сосредоточится на войне со шведами».59

Многие историки считали, что эта война и не могла закончиться иначе, так как характер деспотического государства Ивана IV определял и стиль внешней политики России: одновременная экспансия на слишком многих направлениях без учета реальных ресурсов, возможностей страны. В итоге Россия просто надорвалась. К концу войны Речь Посполитая стала явно сильнее, в этом главную роль сыграла Польша.

 А.Л. Хорошкевич пришла к выводу, что главный итог Ливонской войны – полное разрушение российского «тыла». «Сказалась и опричная политика – уничтожение военных кадров. Таким образом, главным итогом Ливонской войны стало полное истощение материальных ресурсов Московского государства».60

«Среди причин поражения Московского государства также называют разные стандарты ведения войны. Русское превосходство в артиллерии, проявившееся под Полоцком, «сводится на нет» при появлении современной артиллерии в армии Батория, которая впервые на этой территории использует гранаты, зажигательные пули. Армия Батория была передовой профессиональной армией, обладающей по сравнению с Московией и Литвой качественно новым вооружением, военной организацией и тактикой. Зарубежные историки также обращают внимание на тот факт, что в конце Ливонской войны наступил момент, когда и польское, и литовское войско стало гражданским – воины приобрели гражданское самосознание, шли в бой с убежденностью, что надо воевать, защищать свою землю. Это принципиально отличалось от психологии московитов, несших государеву службу как тяжкую повинность. Таким образом, можно говорить, что армия Речи Посполитой выиграла войну благодаря передовым технологиям, профессионализму и гражданскому подходу. Русское войско представляло собой, по сути, ополчение. Воеводы были лишены самостоятельности в командовании. Любая нестандартная ситуация оказывалась для русской армии губительной. А в конце войны московские войска просто утратили способность к организованному сопротивлению, и все зависело от личного мужества рядовых стрельцов».61

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Иногда кажется, что Иван Грозный – наш современник. И мы его периодически куда-то выбираем или не выбираем. «Виной» тому, конечно, не только значительность деяний того времени, но и резкая неоднозначность этого исторического лица. И не просто неоднозначен он, но, видимо, неоднозначен именно по-русски. Так же, впрочем, как и современники его – государыня Елизавета Английская или французский король Генрих IV. ХVI столетие – время оттачивания смыслов монархического централизованного правления, выявления характеров и типов государей. Шекспировское время. Конечно, вокруг фигур из ряда вон выходящих складываются легенды. Ещё при жизни, а затем ещё нарастают.

Джером Горсей – англичанин долгое время живший в России, в своем сочинении «Записки о Московии» в частности писал: «Строй и управление Русским государством так изменилось против прежнего, что можно было назвать это государство совсем новым; все получило другой вид, противоположный старому…» И там же Горсей дает личностную характеристику царю: «…Он был хорош собой, стройно сложен, с высоким лбом, с пронзительным голосом, настоящий скиф – остроумен, жесток, кровожаден, безжалостен»). Именно Горсей выступил первым свидетелем, оправдывающим жестокость Ивана IV постоянными заговорами против него и государственной необходимостью. «Если бы Иван IV, - писал в своих «Записках» Горсей, - не держал правление в жестоких и суровых руках, то он не жил бы так долго; против него постоянно составлялись коварные и предательские заговоры; но он всегда открывал их…».62 Вот откуда проистекают теории, которые современные околонаучные круги считают истинными, оправдывающими все тиранические устремления царя. 

А Джером Горсей уверял европейскую общественность, что кровожадный Иван Грозный зверски убил в Новгороде 700 тысяч человек, притом, что населения в том Новгороде было едва 30 тысяч... И собачьи головы и мётлы у сёдел опричников – выдумка. Опричники носили на поясе символ метлы, выметающей измену, шерстяную кисть.

В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до опричнины и после нее. Основная часть реформ падает именно на первый период. Мы склонны придерживаться традиционной точки зрения, что на резкую перемену реформаторской политики Ивана IV повлияло негативное отношение привилегированных слоев русского общества к его реформам плюс личная драма царя, связанная со смертью его жены Анастасии. Иван IV был доведен до крайности опричнины разочарованием в природе человека, который чаще думает о себе, чем о “государственной пользе”. Иван же ставил перед собой задачи улучшения Русского государства не только в высших слоях, но и на общенародном уровне, как ему казалось, хотя в работе больше прослеживается путь реформ только на уровне высших сословий.

Некоторые разночтения между основной частью и выводами связаны с тем, что в работе преобладает формальный подход к исследованию материала, но мы знаем, что в истории существуют вещи, стоящие выше фактов и часто носящие личный характер. Именно эти стороны исторического процесса дают возможность сделать вывод, что положительные реформы 50-х годов продолжались бы, если бы не натолкнулись на сопротивление русской аристократии и не трансформировались в опричнину.

Но, с другой стороны, реформы 50-х годов XVI века сыграли огромную положительную роль в истории Русского государства. Более отчетливо заметны попытки правительства удовлетворить интересы дворянства, причем на этот раз за счет ущемления прав феодальной аристократии, хотя еще на старой основе. К этому времени относятся завершение губной и земской реформы, сопряженных с ликвидацией системы кормлений. Оформляются важнейшие избы (приказы, центральные правительственные учреждения, возглавляемые дворянской бюрократией). По уложению 1555-1556 г. строго регламентируются обязанности как помещиков, так и вотчинников в отношении военной службы.

Действительно, во многих работах авторы концентрируются либо отдельно на рассмотрении взглядов царя, либо на анализе событий его правления, не проводя никакой связи между ними. Представляется, что при подобном подходе практически невостребованным остается важнейший исследовательский ресурс для изучения данной эпохи: мировоззрение одного из ключевых ее деятелей, отраженное в богатом литературном наследии. Кроме того, реализация данной исследовательской задачи открывает перед учеными широкие возможности для критики и интерпретации уже известных источников. Так или иначе, Иван Грозный и его эпоха – это наша история, эта наша память и  я, оценивая деятельность царя, склоняюсь к позитивному выводу: правление Ивана Васильевича внесло огромный вклад в формирование страны, усилило центральную власть и начало формирование государственного аппарата. Влияние личности Ивана Грозного во многом определяло формирование российского средневекового государства.

     Система государственного  управления, сформированная реформами 1550-х годов, для своего времени была прогрессивна. Приказная система, Судебник 1550 года, Земские соборы многие историки отмечают как явления прогрессивные. Вместе с тем нельзя не отметить и тот факт, что именно при Иване IV начался процесс по формированию крепостного права в России, которые завершается полным закабалением крестьянства во второй половине XVII века, после издания в 1649 году Соборного Уложения.

С одной стороны, выросла территория, решены внешнеполитические проблемы на востоке. С другой стороны, не решены проблемы на западном направлении. Страна приобрела там противников в лице Швеции, Литвы, Польши, которые уже скоро заявили о себе.

С одной стороны, Россия стала сильным централизованным государством. Многие и сейчас считают, что иного не дано. С другой стороны, обезлюдивание страны, истребление лучших умов Отечества, что не способствовало в дальнейшем ни экономическому, ни культурному развитию страны.

Холопство, введенное Иваном Грозным, опричнина, деспотизм, терроризм так глубоко пустили свои корни в нашей истории, что избавиться от них непросто. И непросто потому, что, как мы видим, оценка всего этого не только отрицательная, но и положительная.

Таким образом, мы можем сказать, что время правления Ивана Грозного – это один из переломных моментов российской истории. Именно в этот период ликвидировались останки удельно-княжеского строя, слагались основы самодержавия и крепостничества, формировалась будущая имперская идеология.