Оценка деятельности Ивана Грозного в новейшей отечественной историографии

В своих новых исследованиях, Скрынников Р.Г. пишет: «В своей «Ис¬тории о великом князе Московском» Андрей Курбский упомя¬нул о том, что при Сильвестре и Адашеве делами государст¬ва управляла Избранная рада. Если верить письмам Грозного, Рада состояла сплошь из изменников ¬бояр. По Курбскому, в Избранную раду входили мудрые мужи. Несмотря на то, что «История» нисколько не уступала по тенденциозности письмам царя, предложенный Курбским термин «Избранная рада» получил признание в исторической литературе и лег в основу многих историографических оценок».  Из вышесказанного напрашивается вывод, о том, что Курбский, повествовавший об истории правления Ивана Грозного, дезинформировал исследователей, а на самом деле не было никакой Избранной рады.  Но, Р. Г. Скрынников все же вскользь упоминает о данном институте, говорит о его социальном составе.

Р.Г. Скрынников называет Избранную Раду  «сигклитом» Ивана Грозного, а этот «сигклит» называет  Боярской Думой.  Но, вхождение Курлятева в состав  Рады объясняет как  приобщение его к кругу ««избранных» друзей царя. Из выше сказанного напрашивается вывод, что Избранная Рада – это не Боярская Дума («сигклит»), а небольшая группа «избран¬ных», находящихся в дружбе с государем. Т.е. исследователь отрицает «историческую достоверность  сведений, содержащихся в сочинениях Ивана Грозного и Андрея Курбского, особенно по части Избранной Рады, а так¬ же относительно деятельности Сильвестра.»  При этом он пользуется понятия¬ми Избранная Рада и Ближняя Дума как взаимозаменяемыми.

Несмотря ни на что термин «Избранная рада» получил признание среди историков, им стали обозначать правительство реформ.  На самом деле реформы начали Захарьины, а закончила враждебная им рада во главе с князем Д.И. Курлятевым-Оболенским». 

Р.Г. Скрынникова пишет  об Иване Грозном: «Историю рады невозможно связать ни с пожаром 1547 г., ни с удалением «ласкателей». Захарьины не только не лишились влияния после пожара, но, напротив, вошли в силу. Ни о какой замене «ласкателей» мудрыми мужами ¬ радой ¬ не было и речи. Приходится признать, что путаный рассказ Курбского может дать лишь превратное представление о правительстве реформ середины ХVI в. В отличие от Избранной рады Ближняя дума была реальным учреждением, действовавшим на протяжении многих лет».  Таким образом, исследователь т перевел Избранную Раду в разряд несуществующих учреждений.

И.П. Ермолаев назвал Избранную  Раду не иначе как  «кружок приближенных» Ивана IV, который он вслед за другими историками называл правительством царя.  

Отождествление Избранной Рады с Ближней Думой было отвергнуто рядом историков. Еще С.Ф. Плат¬онов, чьи труды оказали серьезное влияние на современную историографию вопроса, писал что «Избранная Рада формировалась постепенно, когда  по молодости лет царь не занимался государственными делами, из людей, привлеченных временщиками Сильвестром и Адашевым».  По его словам, «состав этого собрания, к сожалению, точно не известен; но ясно, что он не совпадал, ни с составом думы «бояр всех», исконного государева совета, ни с ближней думою, интимным династическим советом. Это был частный кружок, созданный временщиками для их целей и поставленный ими около царя не в виде учреждения, а как собрание «доброхотающих» друзей»» . Также, Платонов  говорил о Сильвест¬ре, который «собрал около царя особый кpyг советников, нa¬зываемой обыкновенно «избранною радою».  «Это не была ни «ближняя дума», ни дума вообще, а особая компания бояр, объединившихся в одной цели овладеть московскою полити¬кою и направить ее по-своему, нет сомнения, что «избран¬ная рада» пыталась захватить правление в свои руки и укрепить свое влияние на дела рядом постановлений и обычаев, неудобных для московских самодержцев».  С.Ф. Платонов считал, что Избранная Рада «служила орудием не бюрократиче¬ски ¬боярской, а удельно¬княжеской политики», желая «ограничения царской власти не в пользу учреждения (думы), а в пользу известной общественной среды (княжат)».

 А.Е. Пресняков  в рецензии  на книгу С.Ф. Платонова  «Иван Грозный» противопоставляет  Из¬бранную Раду Ближней Думе. ¬

М.К.Любавский пишет: «На первый взгляд, ¬  кажется, что эта избранная рада была все тот же ин¬тимный совет, ближняя дума или комнатная, с которой вершил всегда дела отец Ивана Грозного, Василий Иванович. С фор¬мальной стороны избранная рада, конечно, была продолже¬нием ближней думы. Но по действительному значению своему она была далеко не то, что прежняя ближняя дума: избранная рада стала не только помогать самодержавной царской власти, но и опекать ее, ограничивать ее».

 Р.Ю. Виппер  называл Избранную раду «тесным  советом»  при Иване Грозном. Отметил, также, что  название Избран¬ная Рада принадлежит кн. Курбскому: «Ни у кого другого этого названия не встречаем; а русский эмигрант, разумеется, применяет eгo недаром: у нeгo перед глаза¬ми высший совет, ограничивающий власть польского короля, «паны¬рада»».

 К.В. Базилевич  считает «инициаторами в образовании  Избранной рады» были близкие к великому князю свя¬щенник Сильвестр и дворянин Алексей Адашев. После пожа¬ра и московского восстания 1547 г.  они собрали вокруг себя из княжеской и боярской знати людей, образовавших неофици¬альный совет при московском государе. Eгo следует рассматривать  как собрание людей, принадлежавших к дворцовой зна¬ти, одинаково смотревших на задачи внутренней и внешней политики. Позже князь Курбский назвал eгo «Избранной ра¬дой» (советом) лучших, избранных людей».  Также К.В. Базилевич по¬лагал, что Рада «не имела постоянного состава».  Исследователь считает Избранную раду «неофициальным советом».  Но с ним трудно согласиться, когда он говорит, что этот совет (Рада) не имел постоянного состава, если бы это было так, то Избранная Рада была бы дол¬говечнее, чем это произошло в действительности. 

Д.Н. Альшиц, высказывает следующее мнение: «что царь Иван никогда не отождествлял ее «со своим офи¬циальным, лучше сказать традиционным «синклитом», т.е. Бо¬ярской думой или даже с Ближней думой».  Для Д.Н. Альшица несомненно, то, что «оба полемиста ¬ Иван Грозный и Курбский наделяют «совет», о котором у них идет речь, ¬ Избранную раду функциями директории, фактиче¬ского правительства. Поэтому точнее вceгo  Избранную раду правительством и называть. Это тем более верно, что в отли¬чие от органа совещательного и законодательного  –  ¬ Боярской думы – Избранная рада была органом, который осуществлял непосредственную исполнительную власть, формировал новый приказный аппарат и руководил этим аппаратом. Царь входил в правительство, фактически управлявшее страной, и был удостоен в нем «честью председания» (по eгo утверждениям, лишь номинального). Он участвовал в eгo работе вместе со своими «друзьями и сотрудниками» Сильвестром и Адашевым. Это важнейшее обстоятельство придавало Избранной раде характер управляющей инстанции».

 «Группа, правившая  в 50-е годы ХVI века», ¬ назвал  Избранную Раду Я.С. Лурье.

По поводу соотношения понятий Избранной рады и Ближней Думы высказал Кобрин В.Б.: «Предполагали, что термином «Избранная рада» Курбский передал русский термин «Ближняя Дума», кpyг наиболее близких к царю бояр, с которыми он советуется постоянно. Однако источникам ХVI века Ближняя дума еще не известна, она появляется только в XVII веке. Кроме тoгo, Сильвестр, будучи священником, не мог входить ни в Боярскую думу, ни тем более в ее часть ¬ Ближнюю. Отсюда порой делают вывод, что Сильвестр не входил в Избранную раду. Но ведь вопрос можно поставить и иначе: раз Сильвестр входил в Избранную раду, она не была Ближней думой.  Ведь об участии Сильвестра в правительственной деятельности сохранилось немало известий, возникших самостоятельно, независимо друг от друга ... Вполне вероятно, что этот правительственный кружок был неофициален и не имел твердого, прочного названия».  Из вышесказанного данным историком, можно сделать вывод о том, что он считает Избранную раду неофициальным учреждением.

Споры исследователей по поводу  отождествления Избран¬ной Рады с Ближней Думой не повлияли на  мнение И. Грали. И он убежденно заявил, что точка зрения  С.В. Бахрушина «решающим образом повлияла на историографию» , что вывод eгo «не был опровергнут» , и «большинст¬во исследователей признает существование Избранной рады», отождествляя ее с Ближней Думой.  Сам И. Граля говорит, что «факт образо¬вания на рубеже 50-¬x при царе группы советников, тесно свя¬занной с Ближней думой или даже идентичной ей». 

В.В.Шапошник поддержал идеи М.Н.  Покровского  об Избранной раде, он считает, что «Курбский слово избранная применяет в значении выбранная; подразумевает в нем и другой смысл ¬ лучшая…  лица, входящие в Раду, пользовались поддержкой «определенных социальных групп», чьи интересы отражали, и потому были «более-менее самостоятельны по отношению к царской власти».  По  мнению Шапошника В.В., «царь по собственному усмотрению выбирал из различных общественных групп (сословий) своих советников и вводил их в Избранную Раду, полагая, что они «будут выражать интересы различных групп ¬ бояр, дворян и духовенства». Но царский выбор есть, собственно, назначение. В результате получается так, будто Иван IV назначил представителей от разных сословий и собрал их вокруг себя в качестве советников, «зависимых не только и не столько» от него, сколь¬ко от этих сословий».  Для В.В. Шапошника Избранная Рада стала воплощением «некой формы представительства», схожей с Земским собором и он говорит об этом уверенно: «Рада являлась представи¬тельным органом, своего рода моделью Земского собора...».

Приведенные выше историки, не смотря на расхождение во взглядах на Избранную раду, признавали факт ее существования, но существует ряд историков опровергающих ее реальность – И.И. Смирнов, А. Гробовской, А.И. Филюшкин.

И.И.Смирнов, изучая данную проблему говорит: «Обзор литературы вопроса показывает, что независимо от имеющихся у тех или иных авторов различий во взглядах на «избранную раду», об¬щей чертой всех исследователей этого вопроса является то, что все они берут за исходный момент своих исследований понятие «избранная рада» как нечто наперед данное и подле¬жащее лишь истолкованию и расшифровке».  Другими словами, по мнению Смирнова, получается, что все историки признают, что Избранная рада априори существовавший институт власти. И он решился задаться вопросом о происхождении данного термина, выяснить из какого источника взято данное понятие, и можно ли доверять данному источнику? Исследователь пришел к выводу, что «рассказ Курбского об «избранной раде», содержащийся в «Истории о великом князе Московском» является основным источником по этому вопросу.  «Являющийся основным ис¬точником по вопросу об «избранной раде», представляет co¬бой образец применения Курбским своих теоретических воз¬зрений к освещению событий политической истории Русского государства и не может быть правильно оценен вне общей теории Курбского о принципах управления государством».

По мнению Смирнова И.И. «Курбский коренным образом искажает ту реальную обстанов¬ку, в которой сложилось правительство Русского государства в 50¬x годах XVI в.».   Но, интерпретируя Избранную раду, как царское правительство Курбский  мог «опирать¬ся на реальную практику управления государственными делами в Русском государстве XVI в. Этой реальной основой рассказа Курбского об «избранной раде» являлась та роль, которую играла в Русском государстве XVI в. Боярская дума как в полном ее составе («все бояре»), так и особенно в фор¬ме «ближней думы», представляющей собой ядро наиболее  приближенных к царю бояр, своего рода правящую верхушку Боярской думы».

И.И.Смирнов  приходит к выводу: «Можно считать весьма вероятным, что он был если не прямо взят Курбским из Степенной книги с дальнейшим полонизированием (вместо «думы» «рада»), то, во всяком случае, образован в стиле и манере макарьевской литературной школы. Таким образом, под «избранной радой» Курбский, несомненно, имел в виду «ближнюю думу».

А.Н. Гробовским, были восприняты воззрения И.И. Смирнова, и он отрицал существование Избранной рады как политического института, считая ее исторической легендой «Избранная рада с ее обширным составом, программами и политикой, ¬ писал он, ¬ не что иное, как чистый вымысел».

А.И. Филюшкина, согласился с воззрениями А.Н. Гробовского, исследовав переписку Ивана Грозного с Курбским, а также «Историю И великом князе Московском», и пришел к  следующему выводу: «До известий  «Первого послания Грозного» о «Раде» Курбский не знал о существовании такого правительства. Все eгo известия вторичны, представляют собой вывернутые наизнанку идеи Грозного».  Филюшкин уверен, что «использование Курбским термина «Рада»  доказывает, по Филюшкину, лишь одно: «выдуманность этого правительств໬.  По мнению исследователя, оно «указывает на памфлетный, пропагандистский характер  «Истории о великом князе Московском», нацеленной целиком на читателя из Польши и Литвы».  «Не лучше обстоит дело и с информацией о Сильвестре и Адашеве, сообщаемой Иваном Грозным. Она скорее отражает «сформировавшиеся к 1564 г. представления Ивана IV об истории 1550¬x гг., чем реальное положение вещей».  А.И. Филюшкин приходит к выводу о том,  что «история Из¬бранной Рады ¬ это политическая и историографическая легенда, сформировавшаяся на страницах переписки Грозного с Курбским. Эта легенда в большей степени отражает процес¬сы полемики и политической борьбы в общественной мысли в 1560-¬1570-¬e гг., чем реальную историю 1550¬x гг.».

У современных историков сложились разные мнения по поводу исследований A.H. Гробовского и А.И.Филюшкина. К примеру, А.П. Павлов, пишет: «в самом факте существования особого правительства реформаторов ¬ так называемой «Из¬бранной Рады». Скорее всего, под «Избранной Радой» у Курбcкого следует понимать собирательный, литературный образ  «добрых», «избранных» советников, прежде всего Адашева и Сильвестра, в противовес «злым» советникам, которые под¬ толкнули царя Ивана к установлению единодержавного тира¬нического правления».

Но, к примеру,  исторические исследования А.Н. Гробовского и А.И. Филюшкина вызвали критику со стороны других историков, занимающихся данной проблемой: И. Граля пишет: «труд Гробовского, хотя и вызывает интерес, имеет существенные недостатки, которые серьезно ослабляют убедительность выдви¬нутых аргументов». 

А.Л. Хорошкевич, изучив труды A.H. Гробовского и А.И.Филюшкина в по вопросу Избранной Рады, говорит: «Попытка современного английского  историка A.H.Гробовского пересмотреть вопрос о существовании Избранной рады и преуменьшить значение Алексея Адашева, поддержанная А.И. Филюшкиным, пред¬принявшим чисто формальное исследование политической элиты России середины ХVI в., основана на полном недоразумении, игнорировании нарративных и некоторых делопроиз¬водственных источников».  Также,  А.Л.Хорошкевич замечает: «Отрицая роль Сильвестра в государственной деятельности и eгo влияние на царя, А. Гробовский не использовал посольских дел. То же самое проделал и А.И. Филюшкин, формально, как и А.Н. Гробовский, рассматривающий кадровые передвижки в составе Боярской думы».