Общерусский судебник 1497 года

захваченных крупными феодалами - боярами и монастырями. Именно по этой линии

шла, главным образом, борьба за землю. Отсюда - несколько повышенный срок

давности в отношении  именно этой категории дел".

В случае подачи иска срок исковой  давности приостанавливался, а земли  до

разрешения спорного вопроса  судом передавались под наблюдение пристава,

который должен был следить  за тем, чтобы эти земли не подвергались захватам и

наездам. "А которые земли за приставом в суде, и те земли досуживати" (ст.

63). Эти спорные земли  находились временно в распоряжении  великого князя и

часто отдавались для обработки  их той или иной стороне до разбора  дела.

Процесс носил состязательный характер, при котором обе стороны  считались

истцами.

Виды доказательств были следующие: 1) собственное признание; 2) показания

свидетелей; 3) "поле"; 4) присяга; 5) жребий; 6) письменные доказательства.

Собственное признание предусматривало  возможность признания или отказа от

всего или от части иска и могло произойти на любой  стадии рассмотрения дела.

В случае полного признания  иска судебное разбирательство прекращалось (ст.

ст. 4, 5, 53).

Свидетельские показания  именовались послушеством. Судебник 1497 г., в отличие от

РП, не разделяет свидетелей на послухов - свидетелей доброй славы - и видоков -

непосредственных очевидцев. По Судебнику послух является свидетелем факта,

очевидцем: "...а послухом не видев не послушествовати..."(ст. 67). Послухами

могли быть все, в том числе  и холопы. Однако показания свидетелей расценивались

в зависимости от их социальной принадлежности. "Свидетельство  одного человека

из благородного сословия, - отмечал Герберштейн, - значит более, чем

свидетельство многих людей  низкаго состояния"

[34].

Наиболее часто послухами, особенно по земельным спорам, являлись старожильцы,

именуемые также "знахарями". Это были старые люди, которые могли  сказать судье:

"яз, господине, помню за семдесят, или пятьдесят лет"

[35], имеющие репутацию "добрых", то есть благонадёжных, людей и знающие все

подробности данной земельной  тяжбы. Послухами могли быть также  прежние

владельцы спорного имущества, составители письменных документов, дьяки и

должностные лица - разъездные мужи, "отводчики" (лица, участвовавшие  в отводе

земель) и даже сами судьи. В отличие от сторон послухи не могли заменить себя

наймитом: "...а послуху наймита нет" (ст. 49).

Явка послухов в суд  была обязательна. В случае неявки иск  и все убытки и

пошлины перекладывались  на послуха: "А послух не пойдёт перед судью, ест ли

за ним речи, нет ли, ино на том послусе исцово и убытки и все пошлины взяти"

(ст. 50). Если неявка послуха  произошла из-за неверно указанного приставом

срока, послух мог искать свои убытки с пристава через суд: "А с праветчиком о

сроце тому послуху суд" (ст. 50). Ложные показания послуха, обнаружившиеся

после судебного разбирательства, влекли за собой обязанность уплаты послухом

стороне суммы иска и всех понесённых ею убытков: "а послухом не видев не

послушествовати, а видевши сказать правду. А послушествует послух лживо, не

видев, а обыщется то опосле, ино на том послухе гибель исцова вся и с убытки"

(ст. 67).

Неподтверждение послухом обязательств, приведённых истцом, лишало истца права

на удовлетворение иска: "А послух не говорит перед  судиями в ысцевы речи, и

истець тем и виноват" (ст. 51).

Свидетели должны быть "добрыми  людьми", то есть пользующимися репутацией

благонадёжного человека. Об этом ясно свидетельствуют статьи Судебника,

регулирующие споры по договорам купли-продажи. "А кто  купит на торгу что

ново, опроче лошади, а у кого купит, не зная его, а будет людем добрым двема

или трем ведомо и поимаются у него, и те люди добрые скажут по праву, что

перед ними купил в торгу, ино тот прав, у кого поимались и целованиа ему нет"

(ст. 46).

"Поле" означало поединок  сторон. По свидетельству Герберштейна, "полем" могли

заменяться свидетельские  показания. "Если истец приводит свидетелей, тогда

спрашивают обе стороны, желают ли они положиться на их слова. Обыкновенно на

это отвечают: "Пусть свидетели  будут выслушаны по справедливости и по

обычаю". Если они свидетельствуют  против обвиняемого, то обвиняемый тотчас

вступается и возражает  против свидетельств и самих лиц, говоря: "Требую,

чтобы мне назначена была присяга и вверяю себя Божией правде, требую поля и

поединка". И таким образом, по отечественному обычаю, им назначается

поединок" (стр. 83). Об этом свидетельствует и статья 48 Судебника.

На судебный поединок стороны "могут выставить вместо себя ... какое угодно

другое лицо, точно так  же ... могут запастись каким угодно оружием, за

исключением пищали и лука. Обыкновенно они имеют продолговатые  латы, иногда

двойные, кольчугу, наручи, шлем, копьё, топор и какое-то железо в  руке

наподобие кинжала, однако заострённое  с того и другого краю, они держат его

одной рукой и употребляет  так ловко, что при каком угодно столкновении оно не

препятствует и не выпадает из руки. Но по большей части его  употребляют в

пешем бою" (стр. 84).

Поединок, или, по терминологии Судебника, поле, назначался только по личным

искам, не затрагивающим  интересов государства. Участие  на поле было

обязательно для обеих  сторон либо лично, либо через наймитов. Отказ от поля

рассматривался как признание  вины. Бою предшествовало крестное целование

обеих сторон, даже если билась не сама сторона, а наймит.

Поединок проходил в присутствии  доброжелателей и друзей обеих сторон,

"...которые смотрят  на поединок, не имея при себе  никакого оружия, кроме

дубин, которыми они от времени  до времени и пользуются. Ибо, если

доброжелатели одного из бойцов увидят, что ему делается какая-нибудь обида,

то тотчас бегут для  отражения этой обиды; тоже делает и  другая сторона, - и

таким образом между ними происходит схватка, интересная для зрителей, потому

что дерутся в потасовку, кулаками, батогами и дубинами с  обозженным концом"

(стр. 84).

Для обеспечения порядка  при разрешении спора полем поединок должен был

проходить в присутствии  определённых лиц - стряпчих и поручников, которым

разрешалось в отличие  от "опричных", то есть посторонних, стоять у поля,

однако без орудий боя ("...а доспеху и дубин и  ослопов ... у себя не

держати"). Стряпчих и поручников приводили сами стороны. Наблюдение за

поединком вели окольничий и дьяк (ст. 68).

Побеждённая на поединке сторона  уплачивала иск, судные и полевые  пошлины,

отдавала окольничему  свой доспех и была "в казни  и в продажи" от судьи (ст.

7). Такое же взыскание  следовало, если сторона не  являлась на "поле" или

убегала с него.

Однако "поле" как доказательство, не могущее охранить интересы

господствующего класса, допускалось  только в исключительных случаях, когда  не

было возможности разобрать  дело при помощи других доказательств.

Стремление господствующего  класса ограничить применение "поля" проявляется ещё

до Судебника 1497 г. Так, в 1410 г. митрополит Фотий писал новгородскому

духовенству, чтобы священники не причащали идущих на поле и не хоронили убитых.

Убивший своего противника как душегубец "в церковь не входит, ни дары не

приемлет, ни Богородицына хлеба, причащения ж святого не приимлет осмнадцать

лет". Священник, причастивший или отпевший "польщика" (участника поля), лишался

священства[36].

Судебник предусматривал возможность замены поля присягой (ст. 48). Постепенно

к середине XVI в. "поле" окончательно сменяется крестным целованием

(присягой). Присяга, как  и "поле" применялась при  отсутствии других, более

достоверных видов доказательств. Первоначально она составляла часть "поля",

но постепенно стала применяться  как самостоятельное доказательство. Большей

частью присяга употреблялась  при спорах между иноземными торговцами, когда не

было свидетелей договора (положения, известные ещё РП). "А  которой чюжоземец

на чюжоземце чего взыщет, ино того воля, на ком ищут, хочет отцелуется, что в

том не виноват, или у креста положит чего на нём ищут, и истец, поцеловав

крест, да возмет" (ст. 58).

В зависимости от того, кто  приносил присягу - истец ли подтверждает своё

требование, или ответчик принесением присяги очищает  себя от иска, -

различались присяга подтвердительная или очистительная. Вопрос о том, кому

приносить присягу - истцу  или ответчику - решался жребием. Как

самостоятельное доказательство жребий в Судебнике не упоминается.

Письменные доказательства можно подразделить на две группы: договорные акты,

заключённые сторонами, - заёмные  и служилые кабалы, рядные, купчие,

закладные, духовные, - и акты официальные, выдававшиеся от имени  государства,

- жалованные грамоты,  межевые акты, судебные решения:  полные, докладные,

беглые и правые грамоты. В случаях споров по договорным актам  эти документы

должны были подтверждаться свидетелями, а при отсутствии последних - "полем".

Подтверждения требовали  и официальные акты, особенно правые и беглые акты.

Так, судебное решение должно было быть сверено с судным списком, с которого

оно списывалось. Если сделать  это не было возможности за смертью  судьи, у

которого находился список, или трудностью его разыскания, стороны  должны были

привести иные доказательства, подтверждающие то требование, которое  было

удовлетворено решением.

При отсутствии таких доказательств  вопрос о принятии или отклонении судебного

решения как доказательства решался судом. Этот порядок оценки правых грамот

давал возможность отклонять  невыгодные господствующему классу решения.

По окончании состязания сторон, то есть представления ими  доказательств,

судья выносил решение, которое  определяло права и обязанности  сторон и

устанавливало взыскания  в пользу выигравшего дело. Если эти взыскания

приходились на ответчика, они  назывались "исцовой гибелью". Сюда входил иск

истца со всеми убытками, а также оплата всех судебных расходов, включая

"проезд" и "волокиту". "А кто по кого пошлет  пристава в чем, и что ему  в том

убытка станет в волоките, или что даст от срочные и от правые грамоты, или от

бессудные, и правому то все взяти на виноватомь" (ст. 32).

Решение суда заносилось в "судный список". По желанию стороны ей могла быть

выдана копия этого  списка, включавшего и протокол судебного  разбирательства.

Если ответчик не исполнял решение добровольно, его ставили  на "правеж", то

есть, как описывает Татищев, "обвинённых к платежу выводили перед приказ

разутых пред тем, как судьям надлежит в приказ приезжать, а спускали с

правежа, как судья выедет. У каждого обвиненнаго стоял по сторону пристав с

прутом, и бил вдоль  по ноге так крепко, как ему от истца, или ответчика, за

труд заплачено; следственно  один на правеже стоя, бою не чувствовали, другие

были изувечены". "Правеж" длился различное время в зависимости  от