Формирование познавательного интереса учащихся при изучении истории в 6 классах

      Плачи по  мертвым - неотъемлемая часть погребального  обряда. До  нашего времени дошел обширный фольклорный материал, который составляет  специальный раздел русского фольклора, имеющий глубинные языческие  корни.  Существовали и своеобразные специалисты, вернее специалистки по ритуальным причитаниям  - вопленицы. В славянской  демонологии  существовало  два  образа  плакальщик, оповещающих народ о смертельном несчастье. В «Слове  о  полку  Игореве»  они названы Карна и Жля. «Кара»  -  плач  по  умершим,  «карна»  -  плакальщица, причем эти слова явно греческого происхождения. 

      После завершения  погребения  всегда  справлялись  поминки  («тризна» и «страна»).

      Неотъемлемой  частью древнего  быта  было  ежегодное  поминовение  всех умерших в так называемые родительские  дни,  радуницу.  Существовала   целая система годичных молений предкам, в которых тема отдельной семьи и  ее  была дома связана с темой всего селения; наиболее заметные  действия  происходили на общем сельском погосте. «Вся система годичных поминаний, расставленных  в календарном  порядке,  представляется  мне  как  бы  растянутым  во  времени воспроизведением этапов древних языческих похорон по  обряду  трупосожжения»[32, 120].

      Моления  предкам открываются имитацией  погребального костра - с  19  до 22 апреля «сожжение костра  из  соломы,  как  имитация  погребальной  «крады великой», одновременно сожжение хвойных веток в доме для очищения  жилища  и живущих в нем»; получают развитие в  начале  аграрного  цикла  работ  весною (родоница - радуница  -  «воззвание  к  умершим,  плач  по  ним;  призыв предков к охране дома и двора, к покровительству молодым  семьям;  кормление земли яйцами и брагой»;   достигают  кульминации  в  «зеленые  святки», когда земледельцы озабочены своими нивами - «еще один плач по  умершим сменяемый буйной тризной с ритуальными  «сатанинскими»  плясками,  пением  и играми, а иногда и драками»; и завершаются  благодарственными  приносами  из нового  урожая  осенью,  перед  зимним  замиранием  природы  -  26   октября «благодарение предкам;  поминки  на  кладбище  с  приносом  ритуальной  еды; угощение «дедов» каждой отдельной семьи в ее доме». Все  это  происходило  в двух различных пространствах: одна часть молений предкам связана с домом,  с местом, где они, предки, строили, жили,  трудились,  праздновали,  а  другая часть проходит на месте упокоения их праха, в «городе  мертвых»,  где  стоят рядами, как избы в селе, деревянные  избушки-домовины,  покрывающие  урны  с сожженными костями.

      Культ предков, постоянно поддерживаемый  новыми  похоронами  уходящего поколения  и  овеществленный  домовинами  на  кладбище,  был  очень   важной составной частью древних языческих представлений и  имел  аграрно-магическую и охранительную направленность.

      д) Календарные аграрные праздники  и обряды

      Перечисленные  ниже языческие праздники можно  отнести к  общеславянским и  даже  к  общеевропейским  праздникам  крестьянской  цивилизации,  история которых насчитывает не одну тысячу лет, так как они  носят  ярко  выраженный календарный характер:  зимнее солнцестояние  (у  славян  «святки»  -  от  24 декабря до 6 января - цикл новогодних  обрядов  начинался  воспоминаниями  о прошлом (пение старых  былин-мифов),  а  завершался  гаданиями  о  будущем);

весенние равноденствие (масленица в древности около  24-25 марта  -  проводы зимы, весенние игрища);

летнее солнцестояние (купала, «зеленые святки» - 23-29 июля);

 праздник урожая (8 сентября).

      Первые языческие календари  принадлежат  черняховской  археологической культуре и относятся к «трояновым векам» П-IV  вв.  н.э  -  периоду  подъема славянской  культуры.   Эти   календари   представляют   собой   идеограммы, нанесенные на кувшины и другие обрядовые сосуды,  одни  изображают   годовой цикл из 12 месяцев, другие же дают  избирательно  только  летний  сезон  или часть   годового   цикла.   В   этих   календарях   дается   информация    с агротехническими  установками  типа:  съчень  (февраль)  -  время   подсеки деревьев для очистки земли под пашню; березозол (апрель) -   время  сожжения деревьев и удобрения земли; серпень (август) - время жатвы и увоза снопов  с поля; рюен (сентябрь) -  время  установки  перевесов  на  перелетную  птицу; паздерник, кастрычник (октябрь) - время обработки льна; студень (декабрь)  - время установки тенет  на  лесную  рогатую  дичь.  Самый  ранний  из  них  - ритуальный сосуд-календарь из  Ромашек на Киевщине  (IV  в.н.э.).  Этот календарь дает нам достаточно развернутое представление  о том,  какие языческие праздники и обряды  проводились у  славян-земледельцев в весенне-летний период

            Березозол (апрель)

      1-25 апреля.            Пахота, сев, прорастание зерен в  земле.

      25 апреля - 1 мая.   Появление всходов.

                Травень (май)

      2 мая.                     Нивы покрылись зеленями.

               Начало точного счета по дням

      23 мая                  «Выход хлебов в трубку»

      20-30 мая              Нивам нужны дожди в период  выхода в трубку

                 Кресень, изок (июнь)

      4 июня  «Ярилин день», праздник молодого  деревца, плодоносящих сил  земли (семик)

      11-20 июня  Нужны дожди в период колошения, постепенно затихающие к периоду цветения

      19-24 июня  «Русальная неделя» - моления русалкам - «девам жизни»

      24 июня      «Купала». Праздник солнца (огня) и воды.

                           Червень (июль)

      3 июля      Молочная спелость зерна.

      4-6 июля    Нужны дожди.

      12 июля     Подготовка к празднику бога  грозы (20 июля)

      15-18 июля Нужны последние дожди в период восковой спелости зерна

      20 июля    Праздник божества неба (Перуна  или Рода). Моление о прекращении  дождей,  гроз, о низведении небесных вод под землю в связи с созреванием хлебов.

      24-25 июля    Начало жатвы серпами.

      26-28 июля   Начало связывания снопов в  «кресты»

                          Серпень, зарев (август)

      7 августа  Окончание уборки яровых хлебов. Последний сноп «Волосу на бородку»).

      е) Языческое жреческое сословие

      Славянское жречество, к сожалению табуированная тема:  в  дошедших  до нас письменных источниках  (преимущественно  церковного  происхождения)  она умышленно не разрабатывалась, и  «фигуры  языческих  волхвов  появлялись  на страницах летописей  лишь  в  исключительных  случаях,  когда  им  удавалось увлечь за собой чуть ли не целый город».

      «Еще в I тысячелетии до н.э. существовали  «события», «соборы», «толпы» -  многолюдные  общеплеменные  сборища  со  сложным   сценарием   языческого ритуала,  с  разработанным   комплексом  обрядов,   сопровождаемых   заранее изготовленным реквизитом.

      В составе  племенной знати должны были  быть  люди,  разрабатывавшие  и совершенствовавшие систему обрядов, знавшие (или создававшие  вновь)  тексты молений и песнопений, мелодий напевов, формулы обращения  к  богам.  Вековая традиция неизбежно должна была переплетаться  с  творчеством  и  расширением репертуара. Жрецы были неотъемлемой частью любого первобытного  общества  и, чем больше усложнялась его  социальная  структура,  чем  ближе  оно  было  к верхней  грани  доклассовой  первобытности,  тем   яснее   и   многообразнее выступала роль общеплеменных жрецов, жриц  и  князей,  выполнявших  часть жреческих функций» [5, 295].

      Волхвы,  знающие  заклятия  от  засухи,  производящие  точные  расчеты оптимальных сроков дождей,  рассматривались  народом  как  особые  существа, умеющие  превращаться  в  волков,  повелевать  облаками  и  даже  устраивать затмение луны или солнца.

      Если пытаться  воспроизвести состав жреческого сословия древних славян, то,  кроме  универсальных  волхвов,   -   «облакогонителей»,   руководителей языческих  обрядов  и  жертвоприношений,  сюда  должны  быть  причислены   и кузнецы, изготавливавших не только орудия труда и оружие (что  же  придавало им значительные вес), но и «женскую кузнь»,  «кузнь  многоценную»,  проявляя «хытрость»  и  «художьство  кузньчьско».  От  древнего   глагола   «ковать», изготавливать нечто из металла, происходит слово «коварство»,  которое  нами употребляется  только  в  его  переносном  значении,  а  в  свое  время  оно означало: мудрость, уменье, замысловатость.

      Помимо  волхвов, колдовством занимались  и женщины «вълхвы»  (в  древнем русском  языке  существует  вариант  женского  рода  единственного  числа  - «вълхва»).  По-видимому,   общественные  магические   действия   производили мужчины-волхвы, а в семейном, домашнем обиходе, в вопросах гадания и  личной судьбе, в лекарском знахарстве  видная  роль  принадлежала  женщинам-ведьмам (от глагола «въдать» - знать) или ведуньям.

      Организация  многодневных общеплеменных «событий», собиравших сюда   тысячи  участников,   безусловно   требовала руководства  со  стороны  опытных,  знающих  сценарий  каждого   празднества жрецов, которые  почти  несомненно  подразделялись  на  разряды  по  степени своего значения, вероятно, был  и  верховный  жрец,  у  которого  были  свои помощники.

      У каждого  языческого святилища наверняка  должен был быть свой жрец  или служитель, который заботился об отборе жертвенных животных,  их  содержании, собирал и хранил приносимые в святилище дары, оповещал народ  о  приближении того или иного празднества, возможно, был актером какого-либо «игрища»,  где воспроизводили те или иные  моменты  мифов.  Такими  «игрищами»  могли  быть новогодние и масленичные карнавалы, жертвоприношения Ящеру (богу  подземного царства), похороны Костромы, Морены или Ярилы...

      Очень большую  роль в жизни древнего славянского  общества играли волхвы-друиды, которые  передавали те сказания, мифы, «кощуны», ради которых  «многы събирающеся к кощюньником».

Волхвы руководили большими и малыми празднествами,  игрищами  и  собраниями, они были хранителями  и учителями мудрости (опыта) предков;  ведуньи  гадали и  лечили  людей  травами;  волхвы -кощунники    являлись   хранителями   и рассказчиками устный преданий, своим мастерством и умением  превращая  их  в живые мифические картины прошлого.

 В это же время возник  миф  о  Бабе-Яге. Первоначальная  Баба-Яга скачет по степи  во  главе  девичьего  конного войска, что явно связано с «женоуправляемыми  сарматами»  (племена  сарматов находились на стадии  матриархата),  а  дворец  ее  «тыном  огороженный,  на каждой тычине - по голове и только на одной головы нет»  (она  предназначена для головы героя сказки)  -  людоедство  Бабы-Яги  напоминает о тысячах жертв  и  тысячах  угнанных  в  плен  мирных славянах-землепашцах.

Впоследствии  Баба-Яга  превратилась  во  враждебный  женский  дух   смерти, который  поместили в подземное царство в компанию   упырей  и  других  навий  и которого боялись и оберегались,  принося жертвы  и  совершая  обряды.

Так что можно даже говорить  о  культе  Бабы-Яги  (Мора-Яги)  как  о  культе женского божества смерти  у  северо-восточных  славян.  Здесь  мы  наблюдаем интереснейший  пример   того,   как    чисто   мифологическое   существо   - собирательный образ врага -  перешел  в  разряд   культовых   существ. 

 Из всего вышеизложенного  можно сделать следующие выводы:         Очень   многие христианские праздники, особенно связанные  с  поминовением  усопших,  имеют языческое происхождение. Календарные православные праздники - спасы -  имеют те же самые корни, уходящие в  языческие  традиции,  связанные  с  аграрными празднествами.  Русское  православное  христианство  практически   «насквозь пропитано» отголосками  языческой  культуры,  и  в  том  его  своеобразие  и уникальность - религия «верхов», пропитанная традициями «низов»,  которая  в последствии превратилась в народную религию.  Все  это,  естественно,  имеет под  собой  исторические  причины:  во-первых,  христианская  религия  в  ее византийском варианте была принята на Руси с целью упрочнения власти  князей и была в прямом смысле «насажена»  народу  сверху.  Но  вот  что  интересно, проповедуя новую религию, князья не забывали старые «дедовские»  традиции  и продолжали следовать им: веселые шумные карнавальные праздники  с  волхвами-кощунами, с танцами и застольным разгульем и еще многое  что  другое.  Народ же,  вообще,  свято  чтил  традиции  предков,  хотя  формально  и   «принял» христианство. Такая картина сохранялась долгое время, что,  естественно,  не могло  не  найти   отражения  в  самой  православной  религии  как  системе: «...религиозно-магическое  отношение  к  языческому   комплексу   постепенно отступало  на второй  план,  становилось  все  в  большей  мере   традицией (впрочем, твердо охраняемой от гонений церковников) и во  многом  переходило в сферу отношений к категориям эстетическим.  Происходила  (частично  еще  в XII-XIII вв.) некая «секуляризация»  языческого  искусства,  сочетавшаяся  с более утонченным теологическим отношением  к  прадедовскому  язычеству,  как религиозной системе...Несмотря на  тысячелетнее  господство  государственной православной церкви, языческие воззрения были народной верой и вплоть до  XX в. проявлялись в обрядах, хороводных играх, сказках и  народном  и  народном искусстве» [5,  782].

70 лет атеизма Советской  власти практически не нанесли  никакого ущерба православной  вере  народа  как   таковой,   за   исключением    варварского уничтожения ее священных атрибутов и церковного аппарата. И главная  причина того, что она выжила  и  осталась  жить  в  душе  миллионов  русских  людей, несмотря на стремление новой власти «выжечь ее  каленым  железом»,   на  мой взгляд -  это  то,  что  русское  православие  имеет  тысячелетние  народные (языческие)   корни,   эти   корни   настолько   прочны   и   глубоки   (они бессознательны), что это, скорее, некая ментальная  категория  коллективного сознания рода (нации), чем просто вера в божественные силы.  Можно  сказать, что в силу особых исторических условий, сложившихся в  России,  православная религия,   благодаря   своей   народности,   превратилась   в   своеобразное коллективное ментальное сознание русских  людей,  объединяющее  их  в  нечто единое и целое - Род, который  имеет  свои  глубокие  исторические  корни  и «дедовские» традиции. В связи с этим любая  попытка  лишить  народ   базовой основы его ментальности преступна, пагубна и, в конечном итоге, обречена  на провал. Личность, не ощущающая  корней своих - больная  личность!