Права ребенка по семейному законодательству

Согласно Уложению 1649 года дети не имели права жаловаться на родителей, убийство сына или дочери каралось всего лишь годичным тюремным заключением, когда как детей, посягнувших  на жизнь родителей, закон предписывал  казнить «безо всякой пощады». Это неравенство было устранено только в 1716 году, причем Петр I собственноручно приписал к слову «дитя» добавление «в младенчестве», ограждая тем самым жизнь новорожденных и грудных детей.

В конце 17 - начале 18 веков нравы постепенно стали смягчаться. Под влиянием нескольких поколений гуманистической пропаганды телесные наказания становятся реже, некоторые вовсе от них отказываются. Появляется понятие о человеческом достоинстве ребенка, а позже, о его праве на более или менее самостоятельный выбор жизненного пути[12].

Исторический опыт показывает, что закрепление этого отрезка  жизни ребенка разными культурами своеобразно.

В каждом обществе и на любом  этапе его развития сосуществуют разные стили и методы воспитания, в которых ясно прослеживаются многочисленные сословные, классовые, региональные, семейные и прочие вариации. По словам И.С.Кона: «Все народы по-своему заботятся, любят и выращивают потомство. Но от инстинктивной потребности в продолжении рода до индивидуальной любви к ребенку, благополучие которого становится смыслом и осью собственного существования родителей, - дистанция огромного размера»[13].

Много интересных фактов, связанных  с историографией развития положения  ребенка в обществе, было собрано  историками, демографами, интерес которых затрагивал, как в ходе истории в сознании художников, писателей и ученых складывались понятия детства, отрочества, взрослости и чем они отличались в разные исторические эпохи.

Изначально в культуре различалась всего лишь оппозиция детство-взрослость и частично взрослость-старость (особенно в плане юридического статуса: нотариальные документы свидетельствуют о том, что старые, не способные более трудиться люди вверяли себя попечительству близких взрослых, оплачивая уход за собой наследством или дарением собственности) и лишь позже стали выделяться другие возрасты.

Исследования Ф. Арьеса в  области изобразительного искусства  показали, что вплоть до XII в. искусство  не обращалось к детям - в средневековом мире просто не было места ни для детства, ни тем более для образа детства, которое считалось переходным периодом, быстро истекавшим и так же быстро забывавшимся.

Детские образы в искусстве X-XII вв. встречаются лишь в религиозно-аллегорических сюжетах: ангелы, младенец Иисус в образах Богоматери с сыном, нагое дитя. Дети, если они где-то и изображались, то как уменьшенные взрослые, с сохранением пропорций взрослого тела.

Чуть позже религиозные  ограничения начинают преодолеваться, и в живописи появляются более  «наполненные жизнью» сюжеты детства. Возникает новая иконография с множеством детских сцен (купания и пеленания, обучения чтению). Но только к XV-XVI вв. появляются светские изображения: ребенок в семейном кругу, на руках у матери или рядом со стариком, играющие дети, ребенок-подмастерье и т.д.

До этого времени фактически и не было знаний об особенностях и  природе детства. Детство считалось  периодом быстро проходящим и малоценным. Никто не считал, что каждый ребенок  уже заключает в себе человеческую личность. Безразличие к детству, по мнению Ф. Арьеса, было прямым следствием демографической ситуации того времени, отличавшейся высокой рождаемостью и большой детской смертностью.

Первым признаком преодоления  безразличия к детству служит появление в XVI в. надгробных барельефов и портретов умерших детей. Их смерть, как пишет Ф. Арьес, начала переживаться как действительно  невосполнимая утрата, а не как  вполне естественное событие. О преодолении  равнодушия к детям, которое отмечается к XVII в., свидетельствуют полотна  Веронезе, Тициана, Рубенса, Ван Дейка, Ф. Хальса, где возникает тема путти  - изображение обнаженной детской натуры. Кроме того, появляются первые портретные изображения реальных детей. Как правило, это портреты детей влиятельных лиц, царственных особ в детском возрасте в подобающей их возрасту и происхождению одежде[14].

Одновременно появляется эмоциональный интерес к особенностям поведения маленького ребенка и его языку - люди развлекались, собирая забавные выражения детей, подражая их речи, используя их словарь, а также привлекая к общению с детьми «язык кормилиц» и нянь. Даже в появлении множества слов, обозначающих детей, начиная с XIII-XIV вв., становится заметным изменение отношения к ним, нарастание их ценности для общества взрослых.

Помимо живописных произведений, свидетельства преодоления безразличия  к ребенку Ф. Арьес обнаруживает в изменении детской одежды, детей начинают одевать в соответствии с их возрастом, и в факте начала пошива специфически детской одежды.

Свидетельствами изменения  отношения к ребенку становятся также появление специфически детского помещения в богатых домах  - детской, а также изготовление детской мебели и посуды, предметов детского быта, возникновение новых образцов игрушек, появление стиля детских причесок, выпуск предметов ухода за ребенком, специальных мазей, присыпок и тому подобное, появление детских доз в фармакологии и института гувернанток, описание своеобразных детских «режимов дня», не совпадающих с ритмом жизни взрослого, спецификация одежды, игрушек и предметов для девочек и мальчиков, и создание своеобразного культурного пласта - детской литературы наставительного или религиозного содержания и детской музыки.

Новое время, особенно XVII и XVIII вв., ознаменовалось появлением нового образа детства, ростом интереса к ребенку  во всех сферах культуры, более четким хронологическим и содержательным различением детского и взрослого  миров и, наконец, признанием за детством автономной, самостоятельной социальной и психологической ценности[15].

Источником представлений  об исторических образах детства является и литература.

В литературе классицизма  детские образы еще не занимали сколько-нибудь значительного места, так как классицизм интересовало всеобщее, образцовое в людях, и детство предстает скорее как возрастное уклонение от нормы.

У просветителей XVII века появляется интерес к ребенку, но преимущественно как к объекту воспитания. Это проявляется в первую очередь в возникновении специальной детской литературы, преследующей назидательные, дидактические цели. Детские и юношеские годы занимают много места в просветительских автобиографиях и «романах воспитания», изображаясь как период становления, формирования личности героя. Однако отрочество и юность для просветителей - еще не самоценные этапы жизни, а только подготовка к ней, имеющая главным образом служебное значение. Поэтому детские образы статичны, добродетельны, лишены той живости и спонтанности, с которой современное сознание связывает детское поведение.

Образы детства в художественной литературе и искусстве нового времени  меняются и развиваются. Так, в реалистическом романе 1830-1850-х гг., особенно у Ч. Диккенса, появляются образы бедных, обездоленных детей, лишенных домашнего очага, жертв семейной и особенно школьной тирании, однако сами дети остаются одномерно наивными и невинными. Затем художественному исследованию подвергается семейное «гнездо» и выясняется, что под теплой оболочкой здесь часто скрываются жестокое рабство, гнет и лицемерие, калечащие ребенка.

По мере углубления психологического анализа сами детские образы также  утрачивают былую ясность и одномерность. Л. Н. Толстой изображает развитие рефлексии  и морального сознания ребенка. В  творчестве Ф. М. Достоевского дети, живущие  в атмосфере низменных страстей, сами очень рано проявляют жестокость.

Многомерность и разнообразие детских образов в литературе или портретной живописи отражают не только прогресс художественного познания и различия в отношении к ребенку, но и изменения в реальном содержании детства и его символизации в  культуре.

«Открытие» детства позволило описать и полный цикл человеческой жизни. Хотя для характеристики возрастных периодов жизни в научных сочинениях XVI-XVII вв. использовались термины «детство», «отрочество», «юность», «молодость», «зрелость», «старость», «сенильность» (глубокая старость), современное значение этих слов не соответствует их первоначальному смыслу. В старину периоды жизни соотносились с четырьмя временами года, с семью планетами, с двенадцатью знаками зодиака и т.п. Совпадение чисел воспринималось как один из показателей фундаментального единства природы[16].

В XVI-XIX вв. осмысление возраста связано не столько с биологическими стадиями, сколько с социальными функциями людей.

Дифференциация возрастов  человеческой жизни, по мнению Ф. Арьеса, формируется под влиянием социальных институтов, т.е. новых форм общественной жизни, порождаемых развитием общества.

Развитие общества приводило  и к дальнейшему изменению  отношения к детям, взрослению, воспитанию. Стали возникать моралистические  концепции детства. Для педагогов XVII в. любовь к детям выражалась уже  не в баловании и увеселении их, а в психологическом интересе к воспитанию и обучению - говоря современным языком, к социализации и нравственному воспитанию.

Но для того, чтобы наставить  ребенка, исправить его поведение, прежде всего, необходимо понять его, именно поэтому научные тексты конца XVI и XVII в. полны комментариев относительно детской психологии. К XV-XVI вв. появляются две новые идеи: представление о слабости детей и понятие о моральной ответственности за них Учителей. В XVIII в. в семейную социализацию начинает проникать концепция рационального воспитания, основанного на строгой дисциплине.

Функцию организованной подготовки детей к взрослой жизни принимает  на себя школа, призванная воспитывать  квалифицированных работников и  примерных граждан. Именно школа, по мнению Ф. Арьеса, вывела детство за пределы первых двух- четырех лет материнского, родительского воспитания в семье. Школа, благодаря своей регулярной, упорядоченной структуре, способствовала дальнейшей дифференциации того периода жизни, который обозначается общим словом «детство».

Универсальной мерой, задающей новую разметку детства, стал «класс». Первоначально классная система сложилась для разделения учеников по способностям, а вовсе не по возрасту, но поскольку возраст в целом связывался с развитием и познавательными возможностями, было узаконено разделение по возрастам как «меткам» уровня развития. Результатом становится разобщенность даже между близкими возрастами. Ребенок вступает в новый возраст каждый год, как только меняет класс.

До середины XVII века существовала тенденция ограничивать раннее детство возрастом пяти - шести лет, когда ребенок мог покинуть мать, няню или служанку, в возрасте семи лет он мог идти в колледже и даже начать сразу с пятого класса. Позднее же школьный возраст был отложен до достижения ребенком девяти – десяти лет.

Следующий возрастной уровень (подростковый и юношеский) также  связывается Ф. Арьесом с новой  формой социальной жизни - институтом военной службы и обязательной воинской повинности. В XVIII-XIX вв. вследствие войн и революций в обществе возник новый интерес к фигуре военного офицера и солдата, и он же провел смутную, но вполне определенную ассоциацию между подростком, юношей и фигурой типичного солдата. 

Новая ориентация сразу же отразилась в искусстве, в частности  в живописи, где новобранец представляется не плутоватым и преждевременно состарившимся  воякой, как раньше, а привлекательным  солдатом - сочетанием духовной чистоты, физической силы, естественности и спонтанности.

Каждый период истории, по Ф. Арьесу, соответствует определенному  привилегированному возрасту и определенному  подразделению человеческой жизни: молодость - это привилегированный возраст XVII в., детство - XIX, юность - XX.

Отношение к ребенку, детству  в историческом контексте, по мнению В.В.Абраменковой, претерпело существенные изменения: «путь от ребенка, как раба, которого можно было продать, к ребенку как цели патриархального брака; от ребенка - маленького взрослого - к ребенку как самостоятельной ценной в себе личности»[17].

1.2. Вариативность определения  статуса ребенка

Международное сообщество признало необходимость предоставлять специальную защиту детям в силу их физической и умственной незрелости с принятием Конвенции о правах ребенка в 1989 году. В то же время возник и вопрос об определении понятия «ребенок» в международном контексте.

Несмотря на то, что понятие «ребенок» рассматривается в социальном контексте, с правовой точки зрения очень важно дать определение данному термину или хотя бы обозначить его временные границы, так как ребенок как личность пользуется специальными правами, которые ей присущи только в данный период. Трудность данного определения в международном праве заключается в том, что существующие между государствами большие различия в сферах культуры, в вопросах религии, в политических, правовых системах (в частности, различное законодательство в отношении абортов) делают невозможным дать точное определение понятию «ребенок», которое могло бы удовлетворить все заинтересованные стороны. Традиционно, в законодательстве государств понятие «ребенок» связывается с возрастным критерием, то есть существует определенный период времени, в течение которого личность считается ребенком. Международное право также взяло за основу временные рамки и попыталось дать определение термину «ребенок» путем установления момента, с которого начинается правовая защита детей и когда она заканчивается.

До принятия Конвенции  о правах ребенка только Декларацию прав ребенка 1959 года упоминала о том, с какого момента личность считается ребенком. В ее преамбуле сказано, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту как до, так и после рождения». Именно вопрос об определении начального периода жизни ребенка вызвал серьезные дебаты при обсуждении проекта Конвенции о правах ребенка. Он возник в связи с обсуждением преамбулы и статей 1 и 6 Конвенции.