Понятие вины в гражданском праве России

 

 

3.2. Анализ практических проблем   гражданско-правовой ответственности

 

В отечественном праве, – и гражданское право здесь не исключение, – выделяют две формы вины (умысел и неосторожность). Однако в отличие от публичных отраслей права, в ГК РФ отсутствуют легальные дефиниции последних. Возможно, это неслучайно, поскольку умысел и неосторожность определяются только через категории воли и сознания (лицо желало, не желало, допускало, предвидело и проч.), при дефинировании вины как несовершение действий (непринятие мер), дать сколько-нибудь обоснованные понятия умысла и неосторожности, на наш взгляд, невозможно. Или они должны быть принципиально иные, отличные от психологических представлений от них, однако ни законодатель, ни правоприменитель иных определений или подходов к ним не дает. Проблемы опровержения вины в гражданском праве. В гражданском праве действует презумпция вины, означающая, что правонарушитель предполагается виновным, пока он сам не докажет обратное, т.е. свою невиновность. В связи с действием презумпции вины хотелось бы выделить две проблемы. Во-первых, судебная практика изобилует примерами анализа вины (и невиновности) в случаях, когда вина не имеет юридического значения для привлечения к ответственности. В гражданском праве множество случаев ответственности без вины: лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность (п. 3. ст. 401 ГК РФ); казна за вред, причиненный органами дознания, предварительно следствия, прокуратуры (ст. 1070 ГК РФ); владельцы за вред, причиненный принадлежащим им источником повышенной опасности (ст. 1079 ГК РФ); лица, причинившие моральный вред, в следующих случаях (ст. 1100 ГК РФ) и др. При безвиновной ответственности презумпция вины не действует, вина и невиновность не должны устанавливаться судами.

Во-вторых, опровергнуть вину – это значит доказать свою невиновность. В гражданском законодательстве множество норм указывают на такое опровержение вины, как доказательство виновности других лиц (освобождение от ответственности, «если вред причинен по вине третьих лиц»), что, на наш взгляд, неверно. Доказательство невиновности, как опровержение презумпции вины, заключается в доказательстве того, что у лица не было ни умысла, ни неосторожности по отношению к своему поведению, а противоправный результат как следствие его поведения наступил случайно.

 

Если же будет доказано, что вред произошел в результате действий третьих лиц, то это не свидетельствует об опровержении презумпции ответчика, это лишь доказывает, что к ответственности привлечено ненадлежащее лицо.

Вина может быть опровергнута только в отношении лица, в результате противоправных действий которого наступили вредные последствия.

Проблемы вины кредитора (потерпевшего). Гражданское право и законодательство содержит категорию, которая неизвестна ни общей теории права, ни другим отраслям права – вина потерпевшего (кредитора).

Согласно п. 1 и 2 ст. 1083 ГК РФ вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит, а если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

В соответствие со ст. 404 ГК РФ, которая называется «Вина кредитора», если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению.

На наш взгляд, вина может быть только у правонарушителя (должника), поскольку – это субъективная сторона состава правонарушения. Кредитор (потерпевший) никакого правонарушения не совершал, но, безусловно, он мог своими действиями способствовать возникновению или увеличению размера негативных последствий, причиненных поведением правонарушителя.

Кроме того, такой подход к вине кредитора оставляет открытым вопрос о действии презумпции вины – вина кого будет предполагаться – должника или кредитора, как будет распределяться бремя доказывания между ними?

 

Корректнее говорить не о вине кредитора (потерпевшего), а о его содействии в причинении или увеличении вреда и как следствие об уменьшении размера ответственности правонарушителя. Такой подход в большей степени соответствует общетеоретическим представлениями о вине и снимает выше обозначенный вопрос о действии презумпции вины – будет предполагаться только вина должника (причинителя вреда), при этом он сможет доказывать как свою невиновность, так и то обстоятельство, что кредитор своими действиями способствовал увеличению или возникновению вредных последствий его поведения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Наиболее ранними письменными памятниками русского права являются тексты договоров Руси с Византией (911,944, и 971 гг.). Они содержат нормы византийского и русского права, относящиеся к международному, торговому, процессуальному и уголовному праву. В них имеются ссылки на «закон русский», являвшийся, по-видимому, сводом устных норм обычного права. К числу древнейших источников права относятся также церковные уставы князей Владимира Святославича и Ярослава Владимировича (X-XI вв.), содержащие нормы о брачно-семейных отношениях, правонарушениях против церкви, нравственности и семьи. В праве Древней Руси мы не находим разработки понятия гражданского правонарушения либо обязательства из причинения вреда.

 

 Впервые упоминание об обязательственных отношениях имеются в Русской Правде, состоящей из Краткой Правды, разделяющейся на Правду Ярослава (ст.ст. 1-18), Правду Ярославичей (ст.ст. 19-41), Покои вирный (ст. 42) и Урок мостников (ст. 43) Пространной, разделяющуюся на Суд Ярослава (ст. 1-52) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53-121) и Сокращенной Правды. По этим законам обязательственные отношения могли возникать из причинения вреда или из договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а иногда и своей свободой.

 

 Древнее право Руси  носило частный характер. Правонарушение, по Русской Правде, определялось  не как нарушение закона или  княжеской воли, а как «обида», то есть причинение морального  или материального ущерба лицу  или группе лиц. Уголовное преступление  не отграничивалось в законе  от гражданского правонарушения.

 

 В более поздних  источниках русского феодального  права, в частности, в Судебнике 1497 года, где нашли свое применение  нормы Русской Правды, обычного  права, судебной практики и литовского  законодательства, мы также не  находим признаков разработки  понятия гражданского правонарушения. Однако значительно определеннее устанавливаются в Судебнике субъективные признаки любого правонарушения, разрабатываются виды вины.

 

 В Соборном Уложении 1649 года сфера гражданско-правовых  отношений, регулируемых специальными  нормами, может быть выделена  с достаточной определенностью, однако упоминаний о гражданском  правонарушении либо обязательств  из причинения вреда мы, по-прежнему, не встречаем.

 

 Гражданское право  в первой четверти XVIII века в  значительной степени восприняло  многие западноевропейские правовые  традиции и институты. В этой  связи начинает более определенно  прослеживаться индивидуализация  частных имущественных и обязательственных  прав. Проводились работы по кодификации  права, источниками этой кодификации  были Соборное Уложение 1649 года, Кормчая книга, указы, Военный и  Морской уставы, шведские и датские  законы1.

 

 Впервые сфера гражданского  права в России была выделена  как особая отрасль в первой  половине XIX века. На основе материалов  кодификаций, проведенных ранее, были  изданы несколько томов Полного  собрания законов или Свод  законов; и там мы встречаем  гражданское правонарушение в  качестве основания для возникновения  обязательств.

 

 В гражданском праве  имперской России эта группа  обязательств носила наименование  обязательств, основанных на гражданском  правонарушении.

 

 И.А. Покровский утверждал, что обязательства из правонарушений  были вообще исторически древнейшим  видом обязательств. Но в древности, они преследовали двоякую цель: с одной стороны, возмещение причиненного  вреда, а с другой - некоторое имущественное  наказание правонарушителя. В том  имущественном штрафе, который влекло  за собой правонарушение, сплошь  и рядом сливались и вознаграждение  за вред, и карательный штраф  в собственном смысле. Дальнейшая  историческая эволюция этих обязательств  заключалась в том, что постепенно  вторая, карательная функция их  отпадала, переходя в ведение  уголовного права, и для гражданского  права, по мнению И.А. Покровского, осталась только задача первого рода - организация возмещения причиненного вреда. Такое разделение диктовалось самой природой обеих функций: уголовно-правовое наказание имеет свои особые цели и определяется совершенно иными началами, чем те, которыми может руководствоваться гражданское право2.

 

 Как отмечают правоведы  периода имперской России, гражданское  право имеет своей задачей  устранить вредные последствия, причиненные правонарушением, и  для него важно одно - установить, есть ли налицо то, что называется  правонарушением и что дает  основание возложить ответственность  на его виновника.

 

 Наименованию «обязательства, основанные на гражданском правонарушении»  нельзя отказать в обоснованности, ибо причиной возникновения подобных  обязательств является, именно, гражданское  правонарушение. В этой связи  необходимо сказать, что предметом  нашего исследования является  гражданское правонарушение как  основание ответственности и  роль вины правонарушителя при  определении меры гражданской  ответственности, поэтому нас в  большей степени интересует понятие  гражданского правонарушения, чем  определение системы обязательств, основанных на гражданском правонарушении.

 

 Основанием возникновения  обязательств, вследствие причиненного  вреда, по мнению И.А. Покровского, является противоправное, виновное, вредоносное действие причинителя вреда (или известная совокупность таких действий - юридический состав), с наличием которого (действия) закон связывает возникновение права на возмещение вреда у потерпевшего и обязанности возмещение вреда у причинителя, то есть гражданское правонарушение.

 

 В праве имперской  России, в частности, в курсе гражданского  права Г.Ф. Шершеневича, под гражданским правонарушением понималось недозволенное действие, нарушающее чужое субъективное право причинением имущественного вреда. Вследствие такого факта, писал Шершеневич, возникает правоотношение между лицом, причинившим вред, и потерпевшим лицом, в силу которого первый обязывается возместить понесенные вторым имущественные убытки3.

 

 Гражданское правонарушение  понималось, прежде всего, как недозволенное  действие, то есть действие, запрещенное  объективным правом. И поэтому  всякое действие, которое являлось  только осуществлением права, которое  не выходило из пределов, очерченных  законом субъективному праву, не  составляло правонарушения, как  бы оно не было вредно другим  лицам. Заметим, что гражданско-правовая  наука того времени еще не  разработала категории злоупотребления  субъективным правом.

 

 В общедоступных очерках  И.А. Ильина, В.М. Устинова, И.Б. Новицкого  и М.Н. Гернета «Основы законоведения. Общее учение о праве и государстве и основные понятия русского государственного, гражданского и уголовного права» гражданское правонарушение определяется как недозволенное действие, нарушающее какой-либо взятый под защиту права, интерес другого лица, вследствие чего обладатель этого интереса терпит ущерб. Так как каждый в праве требовать, чтобы посторонние не нарушали его интересов, огражденных законом, то из правонарушения вытекает для потерпевшего право требовать возмещения, причиненного ему ущерба4.

 

 Гражданское правонарушение  предполагало причинение имущественного  вреда. Лицо потерпевшее должно  было испытать убытки в имуществе, которое уменьшается сравнительно  с тем, чем бы оно было, если  бы не наступило недозволенное  действие.

 

 При разработке понятия  гражданского правонарушения отечественные  правоведы тщательным образом  анализировали Германское Гражданское  Уложение от 18 августа 1896 года, Французский  кодекс (Кодекс Наполеона), Швейцарский  обязательственный кодекс 1911 года, римское частное право.

 

 Общие положения дореволюционного  законодательства о вине как  условии гражданско-правовой ответственности  и как элемента состава гражданского  правонарушения упоминают неполно5. Это обстоятельство позволило  известному русскому юристу К. Анненкову при рассмотрении вопросов  вины сделать вывод о том, что  закон не предусматривает виновность  лица как необходимый признак  недозволенных действий и предпосылки  ответственности за вред и  убытки6.

 

 Эти неясности закона  вызвали большую дискуссию среди  юристов не только по проблеме  понятия вины, но и о правомерности  рассмотрения вины как обязательного  условия возникновения гражданско-правовой  ответственности, К. Анненков делил  недозволенные действия на три  группы: 1) неправомерное владение  чужим имуществом; 2) неправомерное  причинение вреда (деликты); 3) нарушение  договоров и иных обязательств7.