Понятие вины в гражданском праве России

Умышленно действует тот, кто осознавал противоправный характер своих действий, предвидел возможный противоправный результат и желал его или хотя бы сознательно допускал[241].

Но с другой стороны наметилась тенденция к ревизии этого казалось бы незыблемого определения умысла. Некоторыми учеными в наше время предложены определения, в той или иной мере отличающиеся от традиционного.

С.              Киселев предлагает не отказываться от позиции М.М. Агаркова, который различал прямой и косвенный умысел. Сам же С. Киселев обращает внимание, что «в практике применения норм уголовного права решение вопроса о форме и виде вины, как правило, не вызывает сложностей. Применительно к гражданским правоотношениям это положение могло бы выглядеть так: «Проступок признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего поведения (действия или бездействия) и желало его наступления или предвидело возможность или неизбежность наступления антиобщфствешклх >последствий и желало * их наступления. Проступок признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего поведения (действия или бездействия), предвидело возможность наступления антиобщественных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично»[242].

В.В. Витрянский полагает, что «умышленная вина заключается в намеренных действиях либо бездействии должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо создания невозможности его исполнения»[243].

Менее конкретна дефиниция Н.Д. Егорова: «вина в форме умысла имеет место тогда, когда из поведения лица видно, что оно сознательно направлено на правонарушение»[244].

Изложенные подходы, конечно же, заслуживают самого пристального внимания. Но, на наш взгляд, они не лишены недостатков. Главным недочетом определения умысла тех авторов, которые позаимствовали его из науки уголовного права, как нам кажется, является игнорирование ими социального назначения обеих отраслей права. Вина в гражданском праве является по общему правилу условием ответственности и на размер ответственности она, как правило, не влияет; для наступления ответственности в подавляющем большинстве случаев достаточно наличия любой формы вины правонарушителя. По этим же причинам в ряде случаев вина вообще не становится необходимым условием договорной ответственности[245]. Поэтому разделение умысла на прямой и косвенный, на наш взгляд, нецелесообразно.

Другие предлагаемые дефиниции умысла не отличаются большой степенью конкретизации, поэтому их практическая реализация, вероятно, могла быть затруднительной.

Особо выделим определение умысла В.В. Витрянского. Нетрудно заметить, что оно представляет собой переработку п.1 ст. 10 ГК РФ, дословно воспроизводящего, кстати, § 226 ГГУ. Но и от этого определения нет полного удовлетворения, поскольку оно не называет всех существенных признаков умысла.

С учетом изложенных нами выше понятий объявленной и реализованной воли участников договора, а также понятия форм нарушения договорного обязательства хотим предложить общее как для должника, так и для кредитора определение умысла в нарушении договорного обязательства.

Умысел - вопреки закону заново сформированная и реализованная лицом воля, противоречащая объявленной воле этого же лица, которая повлекла нарушение договорного обязательства.

Гражданский кодекс РФ, употребляя термины «неосторожность» и «грубая неосторожность» более 8 раз (см., например, ст. 401, 404, 693, 697, 901, 963 ГК РФ), их определения также не содержит.

Ряд определений неосторожности как формы вины выработала гражданско-правовая наука. Традиционной считается дефиниция неосторожности, воспринятая из уголовно-правовой науки.

Неосторожность наблюдается в тех случаях, когда лицо предвидит возможность вредного результата, но легкомысленно рассчитывает на его предотвращение, либо не предвидит последствия своих действий, хотя было должно и могло их предвидеть[246].

Иной подход к определению неосторожной вины предлагает В.В. Витрянский. Вина должника в форме неосторожности наличествует в тех случаях, когда должник при исполнении обязательства не проявляет ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, и в результате с его стороны не приняты все надлежащие меры для надлежащего исполнения обязательства[247].

Н.Д. Егоров, прямо не давая определения неосторожности, поясняет, что «значительно чаще гражданское правонарушение сопровождается виной в форме неосторожности. В этих случаях в поведении человека отсутствуют элементы намеренности. Оно не направлено сознательно на правонарушение, но в то же время в поведении человека отсутствует должная внимательность и осмотрительность»[248].

Основываясь на нашем определении общего понятия вины, хотелось бы предложить такую дефиницию неосторожности как формы вины в нарушении договорного обязательства.

Неосторожность - такая реализованная лицом воля, которая не соответствует или не полностью соответствует объявленной воле этого же лица вследствие отсутствия с его стороны требуемой по характеру обязательства и условиям оборота степени заботливости и осмотрительности и которая повлекла нарушение договорного обязательства.

Сущность неосторожности удачно была выделена римскими юристами. Напомним, что неосторожность рассматривалась ими как «оборотная сторона» той осмотрительности (diligentia), которую должен проявлять участник договора, чтобы обеспечить его исполнение. Когда необходимые требования внимательности и осмотрительности не соблюдались, следствием этого становилась неосторожность[249].

Это понимание, но расширенное и углубленное, не утратило своего значения в современном гражданском праве. Неслучайно, предложенное нами определение неосторожности, а также дефиниции некоторых других авторов включают легальные признаки невиновности, закрепленные в п.1 ст. 401 ГК РФ: степень заботливости и осмотрительности, требуемая по характеру обязательства и условиям оборота. Анализ этих признаков позволяет прийти к важным для понимания неосторожности выводам.

Во-первых, законодатель неслучайно употребляет словосочетание «степень заботливости и осмотрительности». Степень заботливости и осмотрительности может быть абстрактная и конкретная.

По закону абстрактная степень заботливости и осмотрительности требуется от лица по условиям оборота. Будучи участником имущественного оборота лицо может и должно приобрести и иметь тот минимум знаний и навыков, который соответствует знанию и навыкам среднего участника оборота. Поскольку установление вины должника осуществляется судебными органами, то предполагается, что суд осведомлен о знаниях и навыках среднего участника гражданского оборота. Под гражданским оборотом понимают совокупность гражданско-правовых отношений имущественного характера, существующих на определенной территории и возникающих на основании различного рода юридических фактов[250].

По закону конкретная степень заботливости и осмотрительности должна быть присуща участнику конкретного обязательственного отношения и обусловливается характером данного обязательства. Конкретная степень заботливости и осмотрительности должника по содержанию, как правило, значительно разнообразнее и богаче, чем абстрактная. Абстрактная же степень, напротив, больше по объему. Важно подчеркнуть, что противопоставлять, несмотря на их различия, конкретную и абстрактную степень заботливости и осмотрительности неправомерно и недопустимо, потому что они обе всегда должны учитываться и рассматриваться в неразрывном единстве.

Во-вторых, в статье 401 ГК РФ не раскрывается содержание понятий «заботливый» и «осмотрительный».

В качестве варианта можно признать такую трактовку указанных понятий:

Осмотрительный - предусматривающий возможную опасность, не опрометчивый[251].

Заботливый - внимательный, старательный[252].

Причем надо подчеркнуть, что требование заботливости и осмотрительности лица относится в первую очередь к принятым им мерам, которые являются формой выражения его реализованной воли по надлежащему исполнения обязательства или осуществления права. Относительно мер, принимаемых лицом, мы можем выделить две стороны: количественную и качественную.

Количественная сторона характеризуется тем, что должны быть приняты все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Качественная сторона предопределена тем, что исходя из требования осмотрительности меры должны быть приняты своевременно, они должны быть эффективны, должны носить превентивный характер против возможных опасностей нарушения обязательства. Одновременно требование заботливости означает, что каждая мера должна быть предпринята со старательностью лица, стремящегося с ее помощью исполнить обязательство или осуществить правомочие надлежащим образом.

Нужно прямо признать, что недостатком предложенного определения неосторожности, который носит, видимо, объективный характер, является использование в              определении              оценочных              категорий              (степень

заботливости и осмотрительности)[253]. Но здесь нам вслед за законодателем пришлось выбирать из двух зол меньшее, ведь в случае отсутствия таких

¦у

понятий вообще, простор для усмотрения суда был бы значительно больший . Использование данных понятий и категорий вполне согласуется также с предшествующими этапами развития дефиниции понятия «вина», «неосторожность» и др. В дореволюционной России, определяя виновность по отдельным обязательствам, законодатель употреблял такие понятия, как внимательность, радение, старание; общим мерилом определения виновности должника проект российского Гражданского Уложения признавал степень осмотрительности рачительного, заботливого хозяина[254].

Неосторожность как форма вины в гражданском праве имеет степени: грубая неосторожность и негрубая (простая, легкая) неосторожность. Цивилистическая наука до настоящего времени не выработала четкого критерия разграничения степеней неосторожности.

В качестве критерия выделения грубой неосторожности предлагают признавать непроявление должником той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от всякого участника имущественного оборота, окажись он на месте должника, и непринятие должником очевидных (хотя бы элементарных) мер в целях надлежащего исполнения обязательств[255].

Другой подход к способу разграничения грубой и негрубой неосторожности заключается в выявлении «степени предвидения вредных последствий в сочетании с различной степенью обязанности такого предвидения. Если лицо не соблюдает требований, которые к нему предъявляются как к определенной индивидуальности, то оно допускает простую неосторожность. При несоблюдении не только этих требований, но и минимальных, понятных каждому, неосторожность считается грубой»[256].

На взгляды некоторых современных цивилистов оказывает, как и раньше, определенное влияние уголовно-правовая наука. Так, С. Киселев, высоко оценивая отмеченное влияние и замечая, что заимствование гражданским правом понятий из уголовного права представляется рациональным и полезным, под грубой неосторожностью понимал «проступок, когда лицо предвидело возможность наступления антиобщественных последствий своего деяния (действия или бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий», а под простой неосторожностью понимал «проступок, когда лицо не предвидело возможности наступления антиобщественных последствий своего деяния (действия или бездействия), хотя при необходимой степени внимательности и предусмотрительности должно и могло предвидеть эти последствия»[257].

По рассматриваемому вопросу на взгляды М.И. Брагинского оказали влияние римские юристы. «Грубая неосторожность, - замечает ученый, - имеет место в случаях, когда нарушение обязательства мог бы предвидеть и предотвратить любой, каждый. При простой неосторожности, в отличие от грубой, предвидеть и предотвратить нарушение обязательства мог именно данный должник с учетом его опыта, знаний и профессиональной подготовки»[258].

Грубая неосторожность также иногда определяется авторами, как «совершение поступка, неправильность которого очевидна для всякого, совершающего его»[259].

Н.Д. Егоров полагает, что «при грубой неосторожности в поведении лица отсутствует всякая внимательность и осмотрительность. Простая же неосторожность характеризуется тем, что лицо проявляет некоторую осмотрительность и внимательность, однако недостаточные для того, чтобы избежать правонарушения»[260].

Что касается нашего мнения, то полагаем, что исходя из анализа общего определения неосторожности, приемлемым критерием отграничения грубой неосторожности от негрубой можно считать комплексный (объективно- субъективный) подход .

В самом первом приближении он различим в работе В.А. Тархова, по мнению которого «если мы имеем дело с лицом, которое разбирается в обстоятельствах лучше других ... мы предъявим к нему более высокие требования, чем к другим» (субъективный критерий) «если же перед нами такой человек, который привык ко всем делам ... относиться спустя рукава ... то мы ... предъявим к нему такие требования, которые вправе предъявить к любому члену нашего общества в данных условиях» (объективный критерий).

Объективно-субъективный критерий мы считаем возможным совместить с количественно-качественным критерием отграничения грубой неосторожности от негрубой.

При грубой неосторожности:

 лицом предпринимаются  не все меры, которые оно могло  предпринять для исполнения данного  обязательства;

 степень заботливости  и осмотрительности лица в  принятых в п.1 мерах минимальная  либо отсутствует вовсе.

 

Косвенно справедливость второго пункта критерия установления грубой неосторожности подтверждает судебно-арбитражная практика. Так, Пленум Верховного Суда РФ указывал, что вопрос о разграничении грубой небрежности и простой неосмотрительности «должен быть разрешен в каждом случае с учетом конкретных обстоятельств. В частности, грубой неосторожностью должно быть признано нетрезвое состояние потерпевшего...»[261].

В литературе отмечается, что «вину в форме грубой неосторожности практически невозможно отличить от умышленной вины. Во всяком случае ни кредитор, ни суд не в состоянии определить, имел ли должник изначальное намерение не исполнить обязательство или исполнить его ненадлежащим образом либо создать невозможность его исполнения. Поэтому законодатель не случайно ни в одной из норм ГК не предусмотрел в качестве условия ответственности за нарушение обязательства вину должника исключительно в форме умысла» . Общим, что, как правило, объединяет умысел и грубую неосторожность, но не названо В.В. Витрянским, на наш взгляд, является то, что при их наличии лицо предпринимает не все меры, которые оно могло предпринять для исполнения конкретного обязательства.