Шпаргалка по "Философии"

Рене Декарт (1596–1650) своим  знаменитым тезисом ego cogito, ergo sum (я мыслю, следовательно, существую) объявил, что  человек своим существованием обязан только акту своей мысли. Первая мысль, начинающая его существование, является самой простой – я есть, она не содержит ничего, кроме самополагающе-го чистого, без каких-либо свойств, существования.

Лейбниц, немецкий математик  и философ, в своей теории монад  – первона-чал, утверждал, что они  не содержат частей, не имеют протяженности  и формы. Изменяться они могут  только из внутреннего принципа, поэтому  они должны об-ладать стремлением; они  должны в себе объединять все многообразие существующего, поэтому их состояния  могут быть названы восприятиями, в которых, как и в человеческом восприятии, отражается весь мир.

Бытие в философии Гегеля, приобрело фундаментальное значение начала - как всякого существования, так и познания. Абсолютная Идея у Гегеля, являясь единственной субстанцией, вначале только существует, и это  чистое, без каких-либо характеристик  существование, которому не присуще  ничего, по сути, и есть ничто, поскольку  и о ничто ничего нельзя сказать, кроме того, что оно существу-ет. Эта субстанция начинает развертывать себя из себя самой в процессе станов-ления, представляющем собой взаимопереход бытия и ничто. Он приводит к по-явлению качества – тождественной бытию определенности: если нечто существу-ет, то обладает качеством, и если нечто обладает качеством, то оно существует. Стол, например, существует, поскольку обладает качеством стола. Также и позна-ние объекта начинается с самого элементарного знания – с того, что знанием чего-то определенного о нем еще не является, а именно что он (как неопределенное не-что) существует; но это самое бедное знание об объекте и, зная о нем только это, мы не сможем отличить его от других существующих объектов. Это знание и вы-ражается термином «бытие». Когда же мы познаем его, то определяем его качест-во, как особый способ существования. Принцип тождества бытия и мышления яв-ляется в этой философии стержневым.

С Гегелем фактически заканчиваются  попытки построения субстанциальной  онтологии. Уже в XX веке Н. Гартман (1882–1950гг.) создает не субстанциаль-ную, а процессуальную онтологию. На философском конгрессе 1949 г. в Испании он излагает концепцию, согласно которой подлинным существованием обладает не субстанция, а причина  и следствие. Объекты и процессы даны здесь вместе в процессе становления. В органических образованиях длительность существования сохраняется не через  субстанциальность (клетки человеческого  организма, по данным биологии меняются полностью за 9-11 лет – А.М.), а  через внутреннее равновесие, регулирование; такое существование можно назвать консистенцией. Ее каузальность – не имманентная, а передающаяся, то есть мы наблюдаем не развитие того, что есть в причине, а производительное созидание.

Само бытие определить и объяснить невозможно, но различимы  его виды и их модусы – возможного, действительного и необходимого; и модальный анализ является ядром  новой онтологии. Выделяются слои реального  мира: физически-материальный, органически-живой, душевный, исторически-духовный. То, что  можно установить о них – это  закономерности строения. Реальность связана с временностью, процессностью, индивидуальностью. В учении о категориях Гарт-маном выделяются совместные и  специальные принципы отдельных  слоев: про-странство, субстанция и  математическая структура завершаются  на органическом уровне, а время, процессность, каузальность продолжаются внутри духовного  бытия. Новые принципы возникают  на границе слоев: органическая природа  подчи-няется саморегулированию, самовоссозданию. Прибавляется (исходя из задатков) надкаузальная  форма детерминации – процесс  самообразования. Душевный мир –  это замкнутые внутренние сферы, выход из них – через акты хотения, действия, познания, любви и ненависти. На нем базируется высший слой –  исторически ду-ховный: язык, право, нравственность, мораль, религия, техника, искусство; здесь нет актов, сознания, наследственности, все безлично. Индивид, охваченный ими – не просто субъект, но личность.

Слои накладываются друг на друга. Органическая жизнь носима неживой природой и переоформляет  ее, душевная поднимается над ними и надстраивается (она не меняет структуру органической жизни). Появление (der Einschlag) катего-риального novum (новизны) основано на автономии от нижних слоев. Основной онтологический закон формулируется Гартманом так: 1) более низкие принципы являются более сильными, всеносящими и не могут быть сняты более высокой формой, 2) высокие слабее, но в своем novum самостоятельны и воздействуют на низкие. Свобода имеется на каждой ступени, более высокой по отношению к бо-лее низкой. Свобода воли как моральной личности – лишь специальный случай, ее можно понять лишь из онтологического закона. Свобода – не снятие сущест-вующей определенности, а начало более высокой, поэтому индетерминизм как теория не нужен.

Младшим современником Гегеля был его непримиримый оппонент датский  религиозный мыслитель Серен  Кьеркегор (1813–1855), предтеча экзистенциализ-ма. Он не принимал принципа тождества  бытия и мышления Парменида и  Гегеля, потому что видел здесь  растворение невыразимой человеческой индивидуально-сти в мышлении – сфере общего. С него начинается традиция связывания бытия с человеческим существованием. Подлинное бытие, по мнению Кьеркегора, мо-жет быть только переживаемо; и поскольку экзистенция (человеческое существо-вание) движется изнутри вовне, то возврат к ней направлен извне вовнутрь. На пути к ней человек проходит через три стадии – эстетическую (направленность вовне, на чувственные впечатления, влечение к объектам, приносящим удоволь-ствие), этическую (направленность в себя, самоопределение, самоограничение) и религиозную (приобщение к распятому Христу, страдающему за чужие грехи).

В начале двадцатого века в  Европе уже господствовало научное  мировоз-зрение, и проблема объяснения существования мира отошла на периферию  фило-софских исследований; этому  также способствовало определение  самой филосо-фией опыта как критерия истины и научности. Первая мировая  война была при-чиной краха многих надежд на гармонию в обществе; она  продемонстрировала ничтожность жизни  отдельного человека перед лицом  исторических событий, не-востребованность его уникальности, принципиальное непонимание  обществомтия. Новые принципы возникают  на границе слоев: органическая природа  подчи-няется саморегулированию, самовоссозданию. Прибавляется (исходя из задатков) надкаузальная  форма детерминации – процесс  самообразования. Душевный мир –  это замкнутые внутренние сферы, выход из них – через акты хотения, действия, познания, любви и ненависти. На нем базируется высший слой –  исторически ду-ховный: язык, право, нравственность, мораль, религия, техника, искусство; здесь нет актов, сознания, наследственности, все безлично. Индивид, охваченный ими – не просто субъект, но личность.

Слои накладываются друг на друга. Органическая жизнь носима неживой природой и переоформляет  ее, душевная поднимается над ними и надстраивается (она не меняет структуру органической жизни). Появление (der Einschlag) катего-риального novum (новизны) основано на автономии от нижних слоев. Основной онтологический закон формулируется  Гартманом так: 1) более низкие принципы являются более сильными, всеносящими  и не могут быть сняты более  высокой формой, 2) высокие слабее, но в своем novum самостоятельны и воздействуют на низкие. Свобода имеется на каждой ступени, более высокой по отношению  к бо-лее низкой. Свобода воли как моральной личности – лишь специальный случай, ее можно понять лишь из онтологического закона. Свобода – не снятие сущест-вующей определенности, а начало более высокой, поэтому индетерминизм как теория не нужен.

Младшим современником Гегеля был его непримиримый оппонент датский  религиозный мыслитель Серен  Кьеркегор (1813–1855), предтеча экзистенциализ-ма. Он не принимал принципа тождества  бытия и мышления Парменида и  Гегеля, потому что видел здесь  растворение невыразимой человеческой индивидуально-сти в мышлении – сфере общего. С него начинается традиция связывания бытия с человеческим существованием. Подлинное бытие, по мнению Кьеркегора, мо-жет быть только переживаемо; и поскольку экзистенция (человеческое существо-вание) движется изнутри вовне, то возврат к ней направлен извне вовнутрь. На пути к ней человек проходит через три стадии – эстетическую (направленность вовне, на чувственные впечатления, влечение к объектам, приносящим удоволь-ствие), этическую (направленность в себя, самоопределение, самоограничение) и религиозную (приобщение к распятому Христу, страдающему за чужие грехи).

В начале двадцатого века в Европе уже господствовало научное мировоз-зрение, и проблема объяснения существования  мира отошла на периферию фило-софских  исследований; этому также способствовало определение самой филосо-фией опыта  как критерия истины и научности. Первая мировая война была при-чиной  краха многих надежд на гармонию в  обществе; она продемонстрировала ничтожность  жизни отдельного человека перед  лицом исторических событий, не-востребованность его уникальности, принципиальное непонимание  обществом  личности, и даже антагонизм между ними. Идеи С. Кьеркегора оказались  в этих условиях созвучными духовным поискам и были подхвачены экзистенциалиста-ми. Субстанциальная онтология развивается  теперь в исследованиях человеческо-го бытия.

Экзистенциалисты в своих  исследованиях опирались на феноменологию  Гуссерля, которая не только дала метод  исследования, но также и определила ос-нову трактовки ими бытия. Погружение себя в состояние эпохе (воздержания от всяких суждений о внешнем мире) приводит к позиции феноменологического на-блюдателя – некоего Я, обозревающего изнутри содержание сознания, но не имеющего свойств, ибо все, что можно приписать этому наблюдателю, тут же превращается им самим в объект изучения. Это Я, как зеркало, имеет своим со-держанием только отражаемое (представленное как описание) и есть, потому, просто существование. Представители экзистенциализма предлагают различные способы перехода от этого потенциального к подлинно человеческому реальному существованию.

М. Хайдеггер (1889–1976) реальные проблемы человека связывает с его  растворением в сущем, забвением  бытия, а именно созерцательного  – отстранен-ного – отношения  к миру, присущего античному человеку. Хайдеггер разделяет существование  объектов материального мира и существование  человека – сущего и бытия, онтического  и онтологического соответственно. Переход от сущего к бытию человек  осуществляет благодаря трансценденции – вынесению себя за пределы сущего, так он выступает в просвет  бытия, в здесь-бытие. Тем самым  че-ловек (феноменологический наблюдатель  Гуссерля) освобождается от своей  за-хваченности сущим и может  определять свое отношение к нему – экзистировать. Побуждает его  к экзистированию осознание им собственной  смертности. Именно осознание собственной  конечности, или – бытие-к-смерти, заставляет его заду-маться о главной заботе собственной жизни. Забота становится модусом бытия, как и другие виды настроения, например радость, любовь и проч. Бытие, таким образом, имеет единственное измерение – время, а фундировано оно языком – «язык – дом бытия».

Ж.-П. Сартр (1905–1980) различает  бытие-в-себе, как способ существования  материальных объектов, и бытие-для-себя, присущее только человеку. Бытие-в-себе означает, что бытие есть то, что  оно есть (стол есть стол). Человек  начинает свое существование в качестве бытия-в-себе, но в какой-то момент он осознает себя, и это ведет к  прекращению бытия-в-себе, к его  ничтожению, и человек пере-стает  быть частью сущего и выступает в  ничто. Это ничто человек (феноменоло-гический наблюдатель Гуссерля) и заполняет  своей будущей сущностью –  проек-том самого себя, и он для  него является подлинным существованием.

Религиозное направление (К. Ясперс, Г. Марсель и др.) в экзистенциализме связывает подлинное существование  с богом, а задача человека определяется в приближении к нему. Г. Марсель (1898–1979) противопоставляет бытие  и облада-ние, понимая под вторым погоню за мирскими благами и, как  следствие, деграда-цию личности. Бытие  же есть состояние озарения божественной истиной. К. Яс-перс (1883–1969) считал, что  бытие непознаваемо научными методами, оно имма-нентно сознанию как таковому. Для достижения «безусловного бытия» необхо-димо пройти три этапа трансцендирования: ориентацию в мире (осознание огра-ниченности только предметного его истолкования); прояснение (озарение) экзи-стенции (осознание  души), чтение шифров трансценденции. Последний  этап и яв-ляется собственной задачей  философствующего, связанной с пониманием Бога. Философия же не познает бытие, но удостоверяет нас в его существовании.

В целом, бытие экзистенциалисты определяют как потенциальное, в  форме замысла, проекта, существование, а реализация превращает его в  часть сущего, вынуждая человека постоянно  проектировать свое будущее и  возвращать тем са-мым бытие. Поэтому  у Хайдеггера забота непреходяща, а  у Сартра человеческие качества существуют, только когда они проявляются.

Постмодернизм, как характеризуют  современное состояние культуры, в своем отрицании метафизики устраняет всякое бытие, оставляя вместо него субъ-екта как источника желаний, порывов и аффектов. Отвергается  трансценденция Хайдеггера и проект Сартра, экзистенция как осознанное отношение к миру. Так человек  растворяется в сущем, принимая разнообразные  облики, заимствованные у массовой культуры и несовместимые друг с  другом с точки зрения традицион-ных  нравственных и эстетических принципов  и норм.

Категория бытия в философии  является одной из основных, поскольку  ее трактовка всегда отражает понимание  человеком начал мира и начала своего соб-ственного существования. Эволюция взглядов на бытие определяется, прежде всего, тем, как человек понимал  самого себя в различные исторические эпохи. Разрыв между бытием и сущим  означал выделение из природы  человека – осоз-нающего себя и  способного противостоять сущему (материальному  миру) суще-ства. Последовательная эмансипация  человека от природы, социума и своей  при-роды отражается в смене трактовок  бытия как некоего природного начала, как единого бога, как  материи, как устойчивых структур (процессов) и, наконец, как адекватного собственной  индивидуальности существования.