Шпаргалка по "Истории политических и правовых учений"

13. Проблема периодизации древнегреческой политико-правовой мысли

В вопросах периодизации истории политических и правовых учений наибольшую сложность представляет проблема "европоцентричности" самого взгляда на всемирную историю. Эта  проблема поставлена давно, но остается нерешенной15. Особенно тяжело она решается в истории науки. Сегодня вопрос о «европоцентричности» взгляда на развитие политико-правовой мысли будет правильнее ставить как вопрос об этноцентричности, потому что сама евроцентричность отнюдь не одинока в притязаниях на исключительность. М.Ферро писал: «За «всемирной историей», написана ли она во Франции, в Италии или где-то еще, скрывается этноцентризм в разных формах. Всемирной истории больше нет, нет потому, что она и была- то только миражом Европы, кроившей ее на свой лад в зависимости от собственного состояния. Других народов она касалась лишь мельком, постольку, поскольку их пути пересекались с путями Европы. Все находятся в центре своих собственных миров: арабы и армяне, евреи и индийцы, - в истории была даже Срединная Империя. Глядя сквозь времена и культуры, обнаруживаешь, что история зарождается в разных очагах и из каждого распространяет свое собственное толкование, отличное от других по существу, по форме и по своим целям»16. Не имеет никакого смысла делать вид, что изучение таких древнейших цивилизаций, как египетская, месопотамская или месоамериканская гораздо важнее, чем изучение древнегреческой, древнеримской или древнерусской цивилизации, а также наоборот. "Идол истоков", который Марк Блок (1886-1944), следуя Ф. Бэкону, остроумно добавил к числу "идолов" особенно мешающих историческому познанию необыкновенно силен. "К какому бы роду человеческой деятельности ни обращалось исследование, искателей истоков подстерегает все то же заблуждение: смешение преемственной связи с объяснением",- писал он19. Может быть подмена преемственности обьяснением и безобидна, скажем, в археологии. В.Брентьес, обращаясь к находкам XX века, считал допустимым утверждать, что истоки цивилизации и европейской культуры находились в Передней Азии, чье "влияние и импульсы проникали во все части Старого Света". Хотя здесь же писал: "В Европе переход к классовому обществу произошел на тысячелетия позднее, чем в Передней Азии". К тому же имея в виду под Европой античную Грецию20. Наверное в аналогичной подмене нет ничего страшного, когда изучается история естественнонаучного знания - математики, химии, медицины, астрономии и пр. Тем болee если не фальсифицируются приоритеты и убедительно показывается первооткрывательская роль китайцев, индийцев или арабов21.

 В истории  политико-правовой мысли такое  смешение происходит чаще, чем  это допустимо. Нет никаких  оснований говорить о "взаимопроникновении  древнегреческой и древнеиндийской  идеологий в У в. до н.э." Ведь нужно это единственно для того, чтобы, отождествив древнегреческую цивилизацию с европейской, утверждать, что "возраст европейской и восточной цивилизации... представляется приблизительно одинаковым"22. Индийский поход Александра Македонского датируется 326- 327 гг до н.э. К этому времени древнегреческая политико-правовая мысль достигла классической завершенности во всех своих проявлениях. Поэтому заключения об индийском влиянии на греческую мысль и об индифферентности индийской мысли к греческой как результате непосредственного соприкосновения более чем сомнительны23.

14. Зарождение древнегреческих политико-правовых воззрений: Гомер, Гесиод, семь мудрецов

Первым среди  первых был Гомер, полулегендарный  автор "Илиады" и "Одиссеи". Считается, что он жил в VIII в. до н.э., а описываемые им события Троянской войны происходили за много веков до этого. Он был для древних греков и унаследовавших их культуру римлян общепризнанным эстетическим авторитетом и учителем жизни.

Гомер воспевает  героев и героический этос. Герои - особые существа, полубоги. Они происходят от людей и богов. Божественные предки не оставляют их вниманием и заботой, герои общаются с богами, пользуются их покровительством, получают прямые указания к тем или иным действиям. "Божественный", "богоподобный" - самое типичное и адекватное определение героя, которым пользуется Гомер. Герои несут в себе божественное начало, но они - не боги. В одном очень существенном пункте герои отличаются от богов: они смертны. Смертность они унаследовали от земных предков. Это становится основной болью героев. Им мало того, что они полубоги. Их пафос, самая суть героического этоса состоит в том, чтобы сравняться с богами во всем. Для этого им надо преодолеть свою смертность. Жажда бессмертия - вот, что движет героями, является основой основ героической этики.

Гесиод (конец VIII - начало VII вв. до н.э.) - поэт гомеровского эстетического стиля, автор широко известных и цитируемых в античности поэм "Теогония" и "Труды и  дни". Нас в истории этики  главным образом интересуют "Труды и дни" - поэма, которая в отличие от героического эпоса Гомера является первым и классический образцом назидательного (дидактического) эпоса. Гесиода отделяет от Гомера предположительно один век. Однако изображаемая им нравственная ситуация является качественно иной. В центре внимания Гесиода - ценности крестьянства (мелких собственников, простых людей), которые существуют уже не столько как данность, сколько как требования, абстрактные принципы.

Гесиод - сын  беотийского крестьянина и сам крестьянин. Наследство отца было поделено между ним и его младшим братом Персом. Перс силой и путем подкупа судей забрал себе больше того, чем ему полагалось. Это не принесло ему пользы - он промотал свое имущество и вынужден был обратиться за помощью к Гесиоду. Поэма "Труды и дни", из которой мы узнаем обо всех этих обстоятельствах, написана в форме обращения к Персу и в качестве назидания, урока ему. Подобно тому, как Гомер сосредоточил свой взгляд на факте попрания чести Ахиллеса, увидев в этом потрясение основы основ героического мира, так Гесиод посвятил свою поэму попранию справедливости со стороны Перса и его не названных по имени продажных судей ("царей-дароядцев"), подняв этот факт до эпических

высот, которые  стали одновременно и этическими высотами. Гесиод начинает поэму с гимна Зевсу, по воле которого все происходит [1] и который устроил так, что неправедный путь Перса обернулся для него крахом. Если Гомер показывает, что нельзя безнаказанно попирать честь героя, то Гесиод показывает, что нельзя безнаказанно попирать справедливость.

Семь мудрецов - собирательный образ людей, выделившихся и прославившихся в разнообразных  областях человеческой деятельности. По разным спискам, каждый из которых  ограничен числом семь, в

целом к ним  относят около 20 человек. Несомненными среди них, встречающимися во всех списках, являются четверо: Фалес, Солон, Биант, Питтак. В списке Деметрия Фалерского (IV в. до н. э.), автора самого древнего сборника изречений "Семи мудрецов", в добавление к ним названы еще Клебул, Периандр, Хилон.

Семь мудрецов занимают промежуточное положение  между до-философской и философско-опосредованной стадиями моральной культуры античности. Их имена неразрывно связаны с  моральными представлениями, которые  приобрели в ту эпоху общепризнанный статус, одновременно они стоят у истоков греческой философии; первый среди мудрецов - Фалес является также и первым философом. В творчестве Семи мудрецов мораль приобретает форму императивов, обозначается ее основное проблемное поле: индивид и окружающие его люди.

Все, кого относят  к Семи мудрецам, имеют ряд общих  черт, создающих сам образ Мудреца: все они обладали поэтическим  даром, были людьми, которые много  видели, знали, отличались практической рассудительностью, находчивостью, прославились как политические деятели, способствовавшие благу государства. Пожалуй, самой важной и более всех поражавшей древних греков особенностью мудрецов был сам их образ жизни, задававший необычный порядок ценностей: они ставили добродетель выше внешних благ. Для них личностное совершенство, умственное развитие и душевное спокойствие были важнее, чем богатство и даже власть. Они отличались сдержанностью, мягкостью нрава (за исключением, пожалуй, Периандра, которому приписывают много жестокостей). Все они были сторонниками спартанского (лаконского) воспитания (отсюда и лаконичность их речи), прославились не родовитостью и военными подвигами (хотя некоторые из них могли бы похвастаться и тем и другим), а добродетелью, качествами характера и ума. Они были захвачены перспективой бесконечного совершенствования в том трудно определимом и впервые открываемом ими способе жизни, который обозначался высоким словом "мудрость".

Мудрецы были прозорливыми людьми, видели не только глазами, но и  умом. Мудрость есть умозрение. Мудрецы  стремились раздвинуть горизонты знания, они хотели дойти до пределов и были лучшими в ответах на вопросы о самом, самом (самом трудном, самом легком, самом быстром и т.д.).

15. Политико-правовые воззрения Пифагора и пифагорейцев

Пифагор и пифагорейцы

 Следующей  выдающейся философской школой, действовавшей в западной части «Великой Греции», т. е. в Южной Италии, являются пифагорейцы. Реконструкция их философских взглядов весьма сложна, так как от этой школы сохранилось мало материалов. Так же мало (и часто спорных) сведений сохранилось о жизни и деятельности основателя этой школы — Пифагора. Гегель следующим образом характеризует ситуацию, связанную с достоверностью информации о жизни Пифагора: «Позднейшие неопифагорейцы составили многочисленные объемистые жизнеописания Пифагора и в особенности пространно писали о пифагорейском союзе, но нужно остерегаться и не принимать за исторические факты эти часто искаженные свидетельства. Биография Пифагора дошла до нас сквозь призму представлений первых веков нашей эры — она написана более или менее в том стиле, в котором нам рассказывают о жизни Христа...»

 Аналогична  ситуация и с трудами Пифагора  и пифагорейцев. Мысли основателя  школы дошли до нас в большинстве  случаев в изложении других  авторов. «Его философское учение  подверглось такому, же искажению, как и история жизни. С ним связали все, что только придумали христианская меланхоличность и склонность к аллегоризму» .

 Согласно  большинству сведений, Пифагор происходил  с острова Самос. Его жизнь  приходится на период приблизительно между 584 (582) — 500 гг. до н. э.

 На острове  Самос он провел значительную  часть своей жизни. Лишь с  заметным ограничением власти  родовой аристократии и установлением  тирании он отправляется в  Южную Италию. Его уход тесно  связан с его политической ориентацией и отвращением к тирании. Своей антидемократической ориентации Пифагор остается верен и в Кротоне, где он организует из сторонников местной аристократии пифагорейский союз, играющий значительную роль в борьбе против демократической партии и в других областях Южной Италии. Влияние этого по сути реакционного союза весьма быстро распространяется и на Сицилию.

 Пифагор  и пифагорейский союз имеют  немалую заслугу в том, что  в Кротоне сравнительно длительное  время удерживала политическую  власть аристо-кратия. По их инициативе аристократический Кротон предпринял военные действия против города Сйбарис, в котором победила рабовладельческая демократия.

 Социальные  и классовые конфликты в самом  Кротоне привели в конце концов  к ограничению, а затем и  к свержению власти аристократии. Рабовладельческая демократия приняла решительные меры против пифагорейского союза, который вполне справедливо считался центром аристократической реакционной идеологии. Подобно тому как в других городах Греции, в которых победила рабовладельческая демократия, в Кротоне был распущен пифагорейский союз, а его сторонники изгнаны из города. Однако даже такие меры не положили конец пифагорейскому движению. Еще почти целое столетие пифагорейская философия сохраняла определенное влияние и реакционную политическую направленность в греческих колониях Южной Италии.

 Пифагор  был приблизительно современником  Анаксимандра и Анаксимена. Подобно  Фалесу, он предпринимает путешествие  в Египет, где знакомится с  достижениями в математике и  астрономии, с философскими и религиозными идеями, в значительной степени повлиявшими на его философские и религиозные взгляды.

 Согласно  Диогену Лаэртскому, он написал  три книги: «О воспитании»,  «О делах общины» и «О природе». Ему приписывается и целый  ряд других трудов, которые создавались пифагорейской школой и, как тогда было в обычае, были подписаны именем руководителя школы.

 Значительное  внимание Пифагор и пифагорейцы  уделяли развитию математики. Считается,  что Пифагор первым обосновал,  что в прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов (теорема Пифагора). В отличие от других мыслителей, которые в то время занимались математикой, он идет дальше решения геометрических задач, которыми занимались Фалес или Анаксимен. Пифагор исследует и взаимоотношения чисел. Можно справедливо утверждать, что Пифагор и пифагорейская школа закладывают основы теории чисел и принципы арифметики. Арифметическим путем пифагорейцы решают многие геометрические задачи того времени. Изучение зависимости между числами, и в частности между рядами чисел, требовало весьма развитого уровня абстрактного мышления, и этот факт отразился на философских взглядах Пифагора. Интерес, с которым он и его последователи изучали характер чисел и отношения между ними, вел к определенной абсолютизации чисел, к мистике чисел. Числа были подняты на уровень реальной сущности всех вещей.

 Из античных  авторов наиболее полное изложение  взглядов Пифагора мы находим  у Диогена Лаэрт-ского: «Начало  всего — единица; единице как  причине подлежит как вещество неопределенная двоица; из единицы и неопределенной двоицы исходят числа; из чисел — точки; из точек — линии; из них — плоские фигуры; из плоских — объемные фигуры; из них — чувственно воспринимаемые тела, в которых четыре основы — огонь, вода, земля и воздух; перемещаясь и превращаясь целиком, они порождают мир — одушевленный, разумный, шаровидный, в середине которого — земля; и земля тоже шаровидна и населена со всех сторон» .

 Гегель в  «Истории философии» следующим  образом интерпретирует основные принципы пифагорейского учения: «...первым простым понятием является единица... не дискретная, множественная арифметическая единица, а тождество как непрерывность и положительность, совершенно всеобщая сущность» 69. «За единицей следует противоположность, двоица... различие, особенное» 70. Из этих принципов возникают либо, точнее будет сказано, к этим принципам редуцируются все остальные числа. Пифагорейцы полагают основными первые четыре числа арифметического ряда — единицу, двойку, тройку, четверку. В геометрической интерпретации этим числам последовательно соответствуют: точка, прямая (определяется двумя точками), квадрат (как плоскостная фигура, определяемая тремя точками) и куб (как пространственная фигура). Сумма этих основных чисел дает число «десять», которое пифагорейцы считали идеальным числом и сообщали ему почти божественную сущность. Десять, согласно пифагорейскому учению, — такое число, на которое можно перевести все вещи и явления мира с его противоположностями.