Шпаргалка по "Истории политических и правовых учений"

1. Предмет истории политических и правовых учений Предмет истории политических и правовых учений как самостоятельной юридической дисциплины

В системе юридических  наук и юридического образования  история политических и правовых учений является самостоятельной научной и учебной дисциплиной одновременно исторического и теоретического профилей. Эта ее особенность обусловлена тем, что в рамках данной юридической дисциплины исследуется и освещается специфический предмет – история возникновения и развития теоретических знаний о государстве, праве, политике и законодательстве, история политических и правовых теорий.

 Под соответствующими "учениями" в данной дисциплине  имеются в виду по существу  различные формы теоретического  выражения и фиксации исторически  возникающего и развивающегося знания, те теоретические концепции, идеи, положения и конструкции, в которых находит свое концентрированное логико-понятийное выражение исторический процесс углубления познания политических и правовых явлений.

В общей совокупности политико-правового знания прошлого и современности политические и правовые учения занимают особое место. Как теоретически оформленные комплексы знаний они по своему гносеологическому уровню и характеру отличаются от иных форм отражения политической и правовой действительности – таких как разного рода представления, чувства, верования, настроения, мнения и т. д.

Эти формы обыденного (дотеоретического и нетеоретического) сознания и познания, хотя и не входят непосредственно в предмет истории  политических и правовых учений, однако весьма важны для понимания реальной и конкретной ситуации формирования и функционирования соответствующих теорий.

 Соединение  в рамках единой юридической  дисциплины политических и правовых  учений обусловлено в конечном  счете той тесной внутренней взаимосвязью политических и правовых явлений и соответствующих понятий, которая особенно отчетливо видна со специфических предметно-методологических позиций юридической науки как единой науки о праве и государстве.

Сказанное о  предмете нашей дисциплины, разумеется, не означает, что в прошлых политических теориях ее интересуют лишь узкоспециальные вопросы учения о государстве. Напротив, можно сказать, что политические  учения прошлого представлены в предмете данной дисциплины не как история государствоведения, а в виде соответствующих теоретических исследований проблем государства как особого политического явления и учреждения в широком контексте других политических явлений, отношений и институтов, во взаимосвязи и взаимодействии с ними, т. е. так, как проблематика теории государственности исследовалась представителями различных школ и направлений в реальной истории политических учений.

Также и правовая мысль прошлого освещается в данной дисциплине не в виде истории юриспруденции (со всеми ее отраслями, специальными приемами юридико-догматического анализа и т. д.), а по преимуществу в виде тех теоретических концепций права и законодательства, в которых освещается природа, понятие, сущность, ценность, функции и роль этих специфических явлений общественной жизни. Такая проблематика относится в основном к сфере общей теории права или философии права, однако подобные проблемы в истории правовой мысли нередко ставились и анализировались и на правовом материале отраслевого характера. Именно в своем общеправовом значении проблемы частного или отраслевого профиля (например, о преступлении и наказании, вине и формах ответственности, субъектах права, формах организации, роли и полномочиях суда, источниках судебных доказательств, формах и направлениях административной деятельности и т. д.) приобретают существенное значение для характеристики правового и политического состояния общества в целом и тем самым входят в предметную область истории политических и правовых учений.

История политических и правовых учений – дисциплина юридическая. Однако кроме юристов значительный вклад в историю политических и правовых учений внесли также представители иных гуманитарных наук, и прежде всего философы. Целый ряд известных представителей философской мысли (например, Пифагор, Гераклит, Демокрит, Протагор, Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, Конфуций, Августин, Фома Аквинский, Гоббс, Локк, Кант, Фихте, Гегель,. Н. А. Бердяев и др.) являются одновременно выдающимися фигурами также и в истории политических и правовых учений.

2. Методология истории политических и правовых учений

стория политических и правовых учений как самостоя тельная  юридическая дисциплина вместе с  другими юридиче скими дисциплинами относится к числу гуманитарных наук. И в ней, как и в других современных гуманитарных науках, ис пользуется — с учетом предметной специфики и особенностей целей и задач научного познания в области истории политиче ских и правовых учений — богатый арсенал философских и специально-научных методов, и прежде всего методы формаль но-логического, диалектического, системного, сравнительно- исторического исследования. Взаимодействие и единство предмета и метода политико-пра вовой теории, как и любой другой теории, в общем виде состоят в том, что метод есть предмет в его действии (в его формирова нии, организации и познавательном воздействии), а предмет — это системно организованное выражение познавательного ито га, смысла и значения метода. Метод как совокупность познавательных средств и приемов политико-правового исследования, как путь познания, веду щий от объекта к предмету, — тоже теоретическая форма, сама теория в ее самопознании, развитии, углублении, обновлении, а не некий внетеоретический инструмент или феномен, кото рый магическим образом превращает незнание в знание, обы денное представление и мнение — в научное (теоретическое) знание. В любой последовательной политико-правовой теории ее предмет (определенное знание об объекте) методологически ос мыслен, а метод (способ, форма познания, понимания, объясне ния объекта) предметно выражен. Именно поэтому такая теория имеет методологическое значение, обладает функцией метода познания и выполняет эту роль или непосредственно, или опо средованно (как составной момент последующей политико- правовой теории). В силу их большой познавательной ценности и огромного эвристического потенциала методы (методологические компо ненты) некоторых глубоких и оригинальных политико-право вых теорий приобретают в последующем как бы самостоятель ное (независимое от предмета соответствующих теорий) суще ствование и универсальное (общенаучное, общетеоретическое) познавательное значение. Конечно, всякая новая политико-правовая теория может возникнуть лишь на основе предшествующих теорий и нахо дится с ними в необходимой преемственной связи. Это прояв ляется также и в плане использования уже доказавших свою познавательную ценность различных методологически значи мых средств и приемов исследования в последующем процессе изучения того или иного объекта, форм организации и систе матизации нового знания об объекте, принципов интерпрета ции и оценки прежних концепций и новой теории в общем контексте всемирной истории политико-правовой мысли. Од нако при этом следует учитывать, что соответствующие методы (прошлых и современных) политико-правовых теорий, в том числе и методы, за которыми признается общенаучное значе ние, — познавательно связаны с предметами своих теорий и вне их познавательного смыслового единства со своим предметом приобретают в других теориях иное познавательное значение и другое предметное выражение.

3. Древнеегипетские политико-правовые источники

Политические  и правовые учения в строгом и  специальном смысле этого понятия  появились лишь в ходе довольно долгого  существования раннеклассовых обществ  и государств. В теоретико-познавательном плане генезис политических и  правовых учений (теорий) проходил в русле постепенной рационализации первоначальных мифических представлений.

В своем возникновении  политико-правовая мысль повсюду  у древних народов на Востоке  и на Западе – у древних египтян, индусов, китайцев, вавилонян, персов, евреев, греков, римлян и др. – восходит к мифологическим истокам и оперирует мифологическими представлениями о месте человека в мире. На ранней стадии своего развития воззрения, условно именуемые как политические и правовые, еще не успели отдифференцироваться в относительно самостоятельную форму общественного сознания и в особую область человеческого знания и представляли собой составной момент целостного мифологического мировоззрения. Восхваление божественной справедливости как основы земных социально-политических порядков, законов и правил человеческих взаимоотношений содержится в целом ряде древнеегипетских источников, в частности в «Поучении Птахотепа» (XXVIII в. до н.э.), «Книге мертвых» (ок. XXV–XXIV в. до н.э.), «Поучении гераклеопольского царя своему сыну» (ок. XXII в. до н.э.) и др. В «Поучении Птахотепа» присутствует представление о естественном равенстве всех свободных («нет рожденного мудрым») и обосновывается необходимость соответствия поведения человека принципу – своеобразному критерию добродетельного и справедливого поведения. В «Поучении гераклеопольского царя» наряду с многочисленными восхвалениями богов и божественной власти фараона содержится призыв не делать ничего несправедливого и противозаконного, ибо только таким поведением можно добиться милости богов в загробной жизни.

В этом же «Поучении» правитель характеризуется как  человек, «творящий правду» и  стремящийся к справедливости. Обращаясь  к своему сыну-наследнику, автор  «Поучения» (царь Ахтой) советует ему: «Возвышай твоих вельмож, и да делают они твои законы».

Приведенные положения  о справедливости и законах отражают воззрения (во многом идеализированные) господствующих кругов древнеегипетского  общества, заинтересованных в изображении  существовавших порядков как божественных и справедливых, вечных и неизменных. Действительность, разумеется, была весьма далека от подобных идеализированных представлений. Об этом свидетельствуют и выступления низов общества против знати. Об одном таком движении (ок. 1750 г. до н.э.), например, говорится в «Речении Ипусера». Описывая его, Ипусер, будучи сам вельможей, сетует на происшедшие «страшные перемены», содеянные «беззаконниками». Он с горестью упоминает, в частности, о том, что судебные палаты были разграблены и разрушены, а хранящиеся в них свитки законов выброшены на улицу и растоптаны.

 

По древнешумерскому мифу, воспринятому в дальнейшем (во II тысячелетии до н.э.) также и  в Вавилоне, в качестве покровителя  справедливости, защитника слабых и  теснимых фигурирует бог Шамаш, жестоко  карающий все злое, лживое, несправедливое и неправое. Всякого, кто нарушит «стезю Шамаша» – путь правды, справедливости и права, ждет, по тогдашним правопредставлениям, неминуемая и суровая кара. Переступить «стезю Шамаша» означало совершить преступление, нарушить право.

4. Законы Хаммурупи как древневавилонский политико-правовой памятник

Законы вавилонского царя Хаммурапи (1792-1750 гг. до н. э.) представляют собой

крупнейший  и важнейший памятник права древней  Месопотамии. Текст их, высеченный

на двухметровой базальтовой стеле, был обнаружен в 1901 году в Сузах

французской археологической  экспедицией Ж. де Моргана.

[2] Считается,  что в окончательной редакции  они были обнародованы в самые

последние годы его царствования как завершение дела всей его жизни -

политического, правового и идеологического объединения Месопотамии.

[3] Текст состоит  из трёх частей : пространного  введения, собственно законов

и заключения. Современные  исследователи насчитывают в  Законах 282 статьи, но

сохранилось только 247 (разумеется, текст был разбит на статьи исследователями

для удобства, а  сам памятник такого деления не имел). Вследствие того, что

вавилонское право  не делилось на уголовное, гражданское, процессуальное и т.п.,

Текст Законов  Хаммурапи носит «синтетический»  характер, устанавливая

одновременно и правила и ответственность за их нарушение. Хаммурапи, очевидно,

считал свои законы абсолютно всеобъемлющими, исчерпывающими все возможные в

настоящем и  будущем конфликтные ситуации.[4]

Необходимо  упомянуть, что изданию царём  Хаммурапи свода своих законов

предшествовала  глубокая судебная реформа,[5]

которая сводилась, с одной стороны,  к усилению элемента единообразия в

судоустройстве, а с другой - к усилению роли царя. Главой коллегиального суда в

общинах стал рабианум - глава общины по царскому назначению, который

отвечал за поддержание  общественного порядка, или же его  непосредственный

начальник, глава  области. Судебная коллегия состояла по-прежнему из совета

старейшин общины или выделялась из него, и в её число обычно входило несколько

жрецов.

5. Веды и Упанишады – древнеиндийские памятники политико-правовой мысли

ВЕДЫ и УПАНИШАДЫ - (В. - санскрит., досл. знание и У. –  санскр., досл. подсаживание ученика  к учителю – сокровенное учение) – наиболее древние тексты индуизма. Последователи индуизма утверждают, что они созданы не людьми, а были услышаны мудрецами (риши), и поэтому относятся к лит-ре, услышанной от всезнающего Брахмана (лит-ра шрути). Согласно индуистской традиции, В. существуют в их вечной и совершенной форме. Бог (ишвара) произносит их так, как будто он их вспоминает. В начале цикла он помнит больше, а потом вместе с людьми он, по мере упадка, помнит меньше. К началу нынешнего отрезка времени (кали-юга) многое перепуталось, многое утеряно и извращено. Мудрец Вьяса разделил весь материал на четыре части и передал его своим четырем гл. ученикам. Тексты называются самхита (держаться вместе) в соответствии с теми целями, для к-рых предназначались. Три В.: Риг, Яджур и Сама – считаются каноническими, созданными из огня, воздуха и солнца. В. делятся на части: мантры и брахманы (приложения к брахманам –араньяки (лесные книги), У. Эти четыре раздела классифицируются: мантры – части В., составляющие молитвенные песнопения, являются наиболее древн. частью В. Брахманы – правила совершения ритуалов и молитвенники для руководства священнослужителей – принадлежат к позднейшей части мантр. Араньяки предназначаются отшельникам и святым, удалившимся в леса. У. – философские трактаты, включающие тайные мистические доктрины и метафизические рассуждения. На основании учения В. и их вариантов сложились различные школы, каждая из к-рых имеет свои собственные правила интерпретации. В то время как брахманы связаны с деят-стью, У. – со знанием и представляют философское обоснование веданты, первое последовательное выражение индуизма, формировались на протяжении свыше двух тысячелетий и делятся на ранние и поздние. Каждая из школ инд. философии опирается на У. У. представляют не одну, а несколько доктрин. Малые У. охватывают многие системы мышления и отражают широкий спектр религиозных верований. Большие У. связаны с важными проблемами – природы бога и души, человека и мира, их взаимодействия, природы и цели существования, безусловной реальности, проблемой освобождения человека. Центральная доктрина У. – идентичность индивидуальной души с Универсальной Душой, или Брахманом. Брахман вечен и не имеет атрибутов. Он – бесконечная, неизменная и неограниченная реальность, он не может быть определен или познан. Все феноменальное существование – иллюзия (майя), возникающая на основе незнания (авидья). Правильное понимание природы Брахмана, идентичности с ним приводит к ликвидации сансары – странствия души в этом мире и к ее освобождению. Выдвигаются идеи ахимсы, т.е. непричинения зла; учение о том, что жизнь есть страдание; что многочисленные боги ведизма уступают одному – вечному, бесконечному, всемогущему, непостижимому Брахману, к-рый является хранителем и разрушителем мира, малейшей частицей к-рого является Атман – индивидуальная душа человека. Происходит переселение душ в соответствии с законом кармы – воздаяния, возмездия, т.е. в связи с деят-стью в предыдущем рождении. Жизнь – это подготовка души к вечности, ее цель – освобождение от цепи рождений, познание человеком самого себя и слияние индивидуальной души, Атмана, с вселенской душой – Брахманом. Ведическая лит-ра направляет человека к совершенной стадии преданности. Преданное служение – это единственный путь, идя по к-рому человек может стать высшей личностью.

6. Законы Ману как политико-правовой памятник Древней Индии

Политико-правовая мысль в Древней Индии развивалась под влиянием мифологических и религиозных представлений. Доминирующее положение занимали жрецы (брахманы) в духовной и социально-политической жизни древнеиндийского общества.

 

Брахманизм  появился во II тысячелетии до н. э., его истоки именовались ведами.

 

В Ведах говорится  о делении, о делении общества на четыре варны (сословия), которые  созданы богами из Пуруши (мирового тела и духа): «брахманом стали его  уста, руки кшатрием, его бедра стали  вайшьей, из ног возник шудра».

 

Дальнейшее  развитие брахманизм получил в Упанишадах, возникновение которых относится  к IХ-VI вв. до н. э.

 

Примерно ко II веку до н. э. относится письменное оформление на основе более древних  источников политико-правового памятника  – Законов Ману.

 

В Законах Ману воспроизводятся и оправдываются  положения Вед и Упанишад о  делении общества на варны, их неравенстве  и т. д. Особое значение придается  обоснованию руководящего положения  брахманов и исключительного  характера их прав в вопросах установления, толкования и защиты дхармы: «Само рождение брахмана – точное воплощение дхармы...».

 

Существенная  роль в законах Ману отводится  наказанию. Будучи сыном божественного  владыки, наказание (данда) в своем  земном облике буквально означает палку. Именно в этом значении наказание определяет смысл «искусства управления» – данданити, что значит «руководство по владению палкой».

 

В VI в. Сиддхартха, прозванный Буддой, отверг мысль о  боге как верховной личности и  нравственном правителе мира, первоисточнике закона. Дела человеческие, согласно Будде, зависят от собственных усилий людей.

 

С позиций признания  нравственно-духовного равенства  всех людей Будда и его последователи  подвергли критике как саму систему  варн, так и принцип их неравенства.

 

Традиционно теологическому брахманистскому толкованию дхармы (дхаммы) буддизм противопоставляет свой, во многом рационалистический, подход к понятию политико-правовой мысли и идеологии в целом.

7. Буддийская политико-правовая доктрина «Дхаммапада»

В «Дхаммападе» отчетливо появляется присущая в целом буддизму тенденция к ограничению роли и масштабов наказания. Подчеркивается недопустимость применения наказания при отсутствии вины. Восхваление дхаммы в буддийском учении означает вместе с тем восхваление законности, законного пути в жизни.

 

Буддийская  установка на индивидуальный путь спасения и достижения нирваны (состояние  высшей просветленности) объясняет  характерное для буддизма невнимание к реальным политико-правовым явлениям, которые в целом расценивались  как часть общей цепи земных несчастий.