Теория финансового кризиса

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 09 Ноября 2012 в 17:02, курсовая работа

Краткое описание

Финансовый кризис-это опасное и трудно предсказуемое экономическое явление, которое появилось с зарождение финансовой системы. Первоначально он периодически охватывал отдельные страны или группы стран, ведущие между собой эффективные экономические отношения. Сегодня финансовый кризис приобрел глобальные масштабы, по причине экономической интеграции стран всего мира. В связи с этим, угроза кризиса для любой из стран возросла в разы.

Прикрепленные файлы: 1 файл

Курсовая.docx

— 140.15 Кб (Скачать документ)

Глобальный финансовый кризис в контексте посткейнсианской монетарной теории

 
Глобальные экономические потрясения являются одним из наиболее значимых источников прогресса и переосмысления научных теорий. Так было в 30‐е гг. XX в., когда Великая депрессия проложила путь кейнсианским идеям. Так было и четыре десятилетия спустя, когда под влиянием мирового энергетического кризиса доминирование кейнсианства сменилось новым витком в развитии либеральных теорий, прежде всего, монетаризма и новой классической макроэкономики 
 
Нынешний мировой финансовый кризис также неизбежно окажет влияние на развитие экономической мысли. При этом речь идёт не только о создании принципиально новых теорий, но и использовании и уточнении уже существующих, по тем или иным причинам остававшихся недостаточно востребованными. Представляется, что весьма плодотворно обсуждать текущие финансовые трудности в мировой экономике с позиций посткейнсианской монетарной теории. Такие концепции, как теория эндогенной денежной массы и гипотеза финансовой хрупкости Х. Мински,  
 
сложившиеся в рамках посткейнсианского направления, позволяют глубже  
 
проанализировать причины кризиса, принимаемые меры по его купированию и возможные последствия для мировой финансовой системы.

Теория эндогенного денежного предложения

 
По мнению посткейнсианцев, денежное предложение формируется в экономике эндогенно. Строго говоря, об экзогенном характере денежного предложения в настоящее время говорится только в вводных курсах макроэкономики. При этом большинство экономистов утверждает, что денежная масса имеет преимущественно эндогенный характер, и выделяет две причины её эндогенной природы. 
Во-первых, величина денежного мультипликатора является поведенческой функцией и определяется соотношением наличных денег и депозитов. Стремление сохранить максимально возможный объём денег в банковской системе с помощью таких инструментов, как банковские карты, полностью проблему не снимает. Поэтому даже если центральный банк задаётся целью строго контролировать величину денежной базы (наличности и резервов), это не обеспечит контроль над денежным предложением. 
 
Во-вторых, центральный банк может контролировать уровень процентных ставок, а не величину денежного предложения. При этом будет иметь место постепенное приспособление спроса на деньги со стороны частного сектора к динамике стоимости денег. Данный эффект получил наименование “политической эндогенности”, так как центральный банк осознанно идёт на управление процентными ставками, отказываясь от прямого контроля над денежной массой. В последние годы управление процентными ставками как форма осуществления денежно-кредитной политики вытесняет контроль над номинальным предложением денег, что лишний раз подтверждает практическую несостоятельность тезиса об экзогенном характере денежного предложения. 
 
Как полагают посткейнсианцы, центральный банк в условиях современной денежно-кредитной системы фактически не может избрать количественный контроль над денежным предложением, поскольку это противоречило бы его функции кредитора последней инстанции. Соответственно, выбор «политической эндогенности» центральным банком является не столько выбором, сколько необходимостью. Впервые данную идею выдвинули «отцы-основатели» посткейнсианства Н. Калдор и Б. Мур, предложив изображать кривую предложения денег как горизонтальную, а не вертикальную линию в системе координат «количество денег – уровень процентных ставок». Иными словами, предложение денег абсолютно эластично и подстраивается под спрос на деньги. 
 
Другим постулатом посткейнсианской монетарной теории, который контрастирует с положениями ортодоксальной экономической науки, является тезис о том, что основным фактором изменения денежного предложения является динамика спроса на кредиты со стороны частного сектора. Следовательно, не пассивы, то есть депозиты банковской системы, создают кредиты, а наоборот, необходимость удовлетворять спрос на заимствования со стороны фирм и домохозяйств вынуждает кредитные организации привлекать депозитные ресурсы. 
 
Исходя из такой «обратной» связи между ресурсной базой банковской системы и её активами, посткейнсианцы, в частности, критикуют монетаристский подход к борьбе с инфляцией. Сдерживающая денежно-кредитная политика ведёт к замедлению роста инвестиций и, возможно, экспорта (в связи с укреплением валютного курса). В конечном итоге, начинает расти норма безработицы и замедляется рост денежных доходов населения. Это, действительно, обеспечивает сокращение темпов инфляции через эффект реальных кассовых остатков. В этих условиях также произойдёт замедление темпов роста предложения денег. Однако последнее – лишь побочный эффект уменьшения темпов инфляции за счёт сжатия деловой активности. Поэтому сдерживающая денежно- кредитная политика, с точки зрения посткейнсианцев, – сомнительный инструмент для борьбы с инфляцией, чреватый серьёзным спадом в экономике. 
 
Подобный неортодоксальный взгляд на монетарную сферу предполагает необходимость эмпирической верификации. При этом логика тестирования посткейнсианских взглядов включает два этапа – сначала осуществляется проверка того, что потребности реального сектора детерминируют спрос на кредиты, а затем проверяется каузальная связь между кредитованием и формированием депозитных ресурсов в банковской системе. 
 
Что касается первого этапа, то в середине 80‐х гг. были проведены исследования, выявившие, что такие факторы, как рост цен на сырьё, решения об увеличении выпуска продукции или изменения в налогообложении корпораций ведут к росту спроса фирм на заёмные ресурсы. 
 
Тестирование причинно-следственной связи между спросом на кредиты и динамикой депозитов даёт менее однозначные результаты, что во многом обусловлено различиями в применяемой методологии (тесты Грэнжера на причинно‐следственную связь или векторныеавторегрессионные модели) и временными интервалами анализа. Темне менее, в большинстве эмпирических работ говорится о двойномнаправлении каузальной зависимости между кредитами и депозитами. 
 
Данный вывод распространяется и на взаимосвязь между кредитами и средствами (депозитами) реального сектора в российской экономике за весь посткризисный период. Использование теста Грэнжера на причинно-следственную связь по данным с января 1999 г. по ноябрь 2008 г. (расчёты выполнены с помощью статистического пакета Eviews 4.0) свидетельствует о том, что депозиты предприятий с вероятностью 98% оказывали влияние на кредитование реального сектора, а кредиты с вероятностью 96% воздействовали на формирование депозитных ресурсов предприятий (см. приложение 1). 
 
В то же время в части взаимосвязи кредитов и депозитов населения за аналогичный период картина иная: депозитные ресурсы оказывают влияние на кредитование, но обратной связи нет (см. приложение 2). По видимому, это связано с тем, что на протяжении всего посткризисного периода население оставалось нетто-кредитором экономики, иными словами, избыточные сберегательные ресурсы домохозяйств направлялись на кредитование реального сектора. 
 
Тем не менее, идея посткейнсианцев о том, что спрос на кредиты является фактором формирования ресурсной базы банковской системы, в целом находит подтверждение. При этом влияние депозитов на объём выдаваемых кредитов объясняется нежеланием экономических агентов держать избыточный объём средств в форме депозитов, в результате чего эти “временно свободные” ресурсы направляются банковской системой на выдачу ссуд.  
 
Преимущественно эндогенный характер формирования денежного предложения, в соответствии с посткейнсианскими взглядами, имеет фундаментальное значение для функционирования и стабильности финансовой системы в целом.  
 
Поскольку важным сигналом в хозяйственной деятельности финансовых посредников является спрос на ресурсы со стороны реального сектора, постольку они будут стремиться удовлетворить данный спрос, даже если регулирующими органами проводится сдерживающая дискреционная политика (например, если центральный банк устанавливает повышенную норму банковских резервов, ограничивая выдачу кредитов коммерческими банками). Для финансовых посредников основной способ преодолеть такого рода ограничения – внедрение новых инструментов и услуг. 
 
В качестве примеров подобных нововведений, позволяющих финансовым институтам удовлетворить повышенный спрос на ресурсы со стороны производственных фирм в условиях сдерживающей политики монетарных властей и иных регуляторов финансового рынка, можно назвать секъюритизацию, то есть эмиссию ценных бумаг, обеспеченных платежами по ранее выданным кредитам, которая позволяет коммерческим банкам увеличить объём денежных средств и, соответственно, предложение новых кредитов; создание кредитных линий между финансовыми институтами и выдачу совместных (синдицированных) кредитов; различные методы управления пассивами, направленные на увеличение в их структуре долгосрочных депозитов. Данные инновации существенно повышают независимость финансового рынка от дискреционных регулирующих мер, что, очевидно, увеличивает амплитуду его колебаний. 
 
Это проявилось в ходе нынешнего периода мировой финансовой нестабильности, когда даже скоординированные действия денежных властей развитых стран по снижению уровня процентных ставок являлись лишь временным паллиативом. Однако сам процесс обособления финансового рынка от реального сектора, создания спекулятивных “пузырей” и их периодического “схлопывания” начался ещё на рубеже 80–90‐х гг. 

Теория финансовой хрупкости Х. Мински и мировой

финансовый кризис

 
Базируясь на концепции эндогенного  денежного предложения, авторитетный американский экономист посткейнсианского направления Х. Мински (1919–1996) предложил теорию финансовой хрупкости, которая представляется весьма плодотворной для объяснения как предыдущих (мексиканского кризиса 1994 г., азиатского и российского кризисов 1997–1998 гг., схлопывания «интернет‐пузыря» в 2000–2002 гг.), так и нынешнего финансового кризисов.  
 
В основе этой концепции лежит идея об эндогенной трансформации более надёжных форм финансирования инвестиций в менее надёжные. Х. Мински выделял три формы финансирования инвестиций. Первая форма – обеспеченное финансирование – предполагает достаточность валового дохода экономических агентов для покрытия всего объёма их обязательств. Вторая форма – спекулятивное финансирование –подразумевает возможность рефинансирования части обязательств, но без ущерба для итоговой прибыльности проектов. Наконец, третья форма – Понци-финансирование – фактически представляет собой «финансовую пирамиду», когда рефинансирование оказывается недостаточным даже для покрытия процентных платежей по обязательствам. 
 
Под влиянием многообразия современных услуг финансовыхпосредников изменились подходы к финансированию инвестиций. Обеспеченное финансирование, преимущественно опирающееся наинвестирование из собственных средств, в последние два десятилетия неуклонно уступало позиции спекулятивному и Понци-финансированию. Данная тенденция была обусловлена принципиально новыми возможностями финансовых посредников по оптимизации собственной долговой нагрузки: сделки по секьюритизации не обременяли их балансы, так как ценные бумаги выпускались в рамках этих транзакций от имени специализированных компаний (SPV, special purpose vehicles), а привлечённые средства переводились и использовались самими финансовыми посредниками. Базовыми объектами для секьюритизации выступали требования банков по кредитным картам, автокредитам и прочим активам.  
 
Таким образом, привычная схема банковских операций, предполагавшая заметную роль пассивов для обеспечения устойчивости активной деятельности, начала смещаться в сторону схемы «активы – новые активы». Изменилась парадигма банковской деятельности: если раньше основу банковского дохода составлялпроцентный доход, возникающий из разницы процентных ставок по размещённым и привлечённым ресурсам, то в 80–90-е гг. банковская деятельность носила всё более «инвестиционный» характер, ориентированный на рост удельного веса дохода от операций с ценными бумаги в ущерб долгосрочных отношений между банками и заёмщиками, представляющими реальный сектор. 
 
Х. Мински зафиксировал изменение парадигмы банковской деятельности в самом зародыше, ещё в начале 80‐х гг., охарактеризовав современные ему кредитные организации как «банки без кредитных инспекторов». Он же был одним из немногих специалистов, кто разглядел огромный потенциал сделок по секьюритизации, в частности, ипотечных кредитов. Это было после биржевого краха в США в 1987 г., когда именно рынки деривативов и секьюритизированных активов стали локомотивами, вытянувшими финансовый рынок США из пике.  
 
В последующие годы в экономике США и мировой экономике в целом укрепилась тенденция финансьеризации (financialization), проявившаяся в резком увеличении уровней задолженности как самих финансовых посредников, так и компаний реального сектора. На этом фоне также опережающими темпами по сравнению с заработной платой росло вознаграждение фактора капитала: в результате, например, в американской экономике отношение нераспределённой прибыли и процентов к валовой заработной плате увеличилось с 22% в 1973 г. до 26% – в 2005. Вклад финансов, страхования и сектора недвижимости в создание ВВП США возрос с 15.2% в 1979 до 20.4% – в 2005 г. Также выросла доля занятых в финансовом секторе американской  экономики  – с  6.6% в  1973 до  7.3%  – в  2005.  Процесс финансьеризации после 1980 г. с той или иной степенью интенсивности затронул другие развитые и развивающиеся страны.  
 
Данная тенденция, в том числе, нашла выражение в формировании новых типов финансового посредничества, ориентированного на операции с деривативами и ценными бумаги, выпущенными в рамках сделок по секьюритизации активов. С течением времени объёмы рынков инновационных финансовых инструментов многократно возросли: мировой рынок одних только кредитно-дефолтных свопов (CDS), по данным Международной ассоциации свопов и деривативов, оценивался на начало 2008 г. в 62 трлн. долл., то есть составлял около 120% мирового ВВП. Значительно увеличился и круг держателей этих инструментов, возникли специализированные финансовые институты, ориентированные на операции с ними (хедж-фонды, глобальные фонды и т.п.). Данное обстоятельство, с одной стороны, должно было способствовать улучшенному распределению риска и тем самым повышать стабильность мирового финансового рынка, однако из-за постоянно растущих объёмов эмиссии деривативов и секьюритизированных ценных бумаг структура их держателей оказалась доподлинно неизвестной, что затрудняло регулирование этого рынка. Кроме того, значительная часть сделок с данными инструментами могла осуществляться с использованием заёмных средств. 
 
Таким парадоксальным образом ожидаемое улучшение распределения рисков с появлением финансовых на самом деле не состоялось. Напротив, наблюдалась их концентрация в банковском секторе и хедж-фондах США и Европы. В частности, накануне нынешнего финансового кризиса на эти финансовые институты приходилось порядка 85% совокупных инвестиций в американские ипотечные бумаги сегмента sub-prime.  
 
При этом успешное развитие мирового финансового рынка в 90‐е гг.,  
 
преодоление кризисов 1997–1998 гг., сравнительно неглубокая рецессия в американской экономике в 2001–2002 гг. создавали иллюзию стабильности модели финансирования инвестиций, основанной на широком применении деривативов и секьюритизации. Однако, как отмечал Х. Мински, стабильность на финансовом рынке сама по себе создаёт нестабильность: в условиях роста финансовых индикаторов участники рынка склонны переоценивать реальные перспективы проектов, прибегать к неоправданно большому «финансовому рычагу». В целом поведение участников финансового рынка становится менее рациональным, а его структура – более «хрупкой». Внутренне детерминированный переход от финансовой стабильности к нестабильности – ключевое звено в теоретических построениях Х. Мински  и  его  последователей–посткейнсианцев  (Л. Рэя, Д. Парадимитру и др.).  
 
Грань, разделяющая ещё стабильное положение и уже нестабильное,  
 
является весьма зыбкой и трудно идентифицируемой. Текущий финансовый кризис это подтверждает: признаки кризиса субстандартной ипотеки в США появились в конце 2006 г., когда были отмечены первые крупные дефолты по ряду выпусков ипотечных бумаг, а рейтинговые агентства в спешном порядке начали пересматривать оценки надёжности других выпусков. При этом формальным началом кризиса считается август 2007 г., когда цепная реакция дефолтов приняла необратимый характер и острота проблемы была признана как денежными властями США, так и других стран.  
 
Вместе с тем, ввиду «непрозрачности» структуры держателей ипотечных бумаг, сложных взаимосвязей с другими сегментами финансового рынка масштабы кризиса оценивались (и, возможно, оцениваются) неверно. Авторитетные международные экономические организации (ОЭСР, МВФ) первоначально прогнозировали потери в результате кризиса, эквивалентные 300–400 млрд. долл. Затем последовали «уточняющие» расчёты: в прогнозе, обнародованном МВФ в апреле 2008 г., говорилось о 945 млрд. долл., а в октябрьском прогнозе– уже о 1.4 трлн. долл. Подобная дисперсия оценок свидетельствует о том, что текущие попытки купировать кризис базируются, скорее, на интуитивных ожиданиях, нежели на объективных расчётах. Также это свидетельствует и о высокой степени “инфицированности” мировой экономики таким феноменом, как Понци-финансирование, что, естественно, не предполагает быстрого излечивания. Риски, связанные с практическим использованием модели Понци‐финансирования, о которых Х. Мински и в целом посткейнсианцы писали ещё с 80‐х гг. XX в., реализовались, а нынешний кризис экономисты, в том числе, и не принадлежащие к посткейнсианскому направлению, назвали «моментом Мински».

Анализ финансового  кризиса 2008 года

Истоки кризиса

 
Источником финансового кризиса 2008 г. географически явились США. В качестве основной причины развернувшегося  в США кризиса многие называют обвал ипотечного рынка и «раздутый  мыльный пузырь» на рынке деривативов1
 
После почти 5 лет кредитного бума и периода экстраординарной глобальной ликвидности цикл повернул вспять. В 2007 г. кредиторы и инвесторы, владеющие обесценивающимися ипотечными активами, стали переоценивать все виды инвестиционных рисков. Многие из этих сомнительных ипотечных кредитов перекупались в 2008 г. по более высоким процентным ставкам, что приводило к перманентному росту просроченной задолженности и отказам от платежей. По мере ухудшения качества ипотечных займов связанные с ними ценные бумаги, продаваемые инвесторам, включая банки, стали падать в цене. 
 
Поскольку финансовые институты не могли точно определить причину возникших проблем, процесс кредитования и заимствования стал затухать, что привело к ужесточению условий кредитования. Это, в свою очередь, негативно отразилось на процессе слияний и поглощений, как и на рынке ценных бумаг, которые на протяжении последних лет испытывали продолжительный бум. Все это привело к снижению прибыльности финансового сектора и в конечном итоге к обвалу фондовых рынков в 2008 г2
 
Описанная схема – вершина айсберга финансового кризиса, источник которого лежит в экономике США. Обвал финансового и ипотечных рынков является результирующим признаком очередного системного кризиса, который должен либо вывести США на новый виток развития мирового господства, либо окончить последнее. Истинная причина развернувшегося финансового кризиса, конечно, лежит в организационной системе финансового рынка США, используемой финансовой политике. Представим схематично этапы развития финансового кризиса 2007 г. в США (см. приложение 3). 
 
На рисунке выделены три основные причины, которые привели к возникновению очередного кризиса, и условия, способствующие его развитию. Обозначенные причины (приток капитала из развивающихся стран, низкие процентные ставки и не управляемый рост рынка деривативов) привели в результате к чрезвычайному отрыву финансовых рынков от реального сектора, к колоссальному дисбалансу между масштабами финансовых операций и фундаментальной стоимостью активов. Для США это стандартная, естественная ситуация, которая обычно решалась  
 
путём возникновения биржевых кризисов. Но в этот раз ситуация вышла из под контроля, а возможно, наоборот, развивается по запланированному сценарию и движется к своему логическому завершению – планомерному крушению существующей финансовой системы. «Первый кризис секьюритизации»значительно дестабилизировал финансовую систему США и всего мира. 
 
Главными, системообразующими элементами кризиса являются не видимые причины, которые были выделены, а условия, способствовавшие формированию этих причин. Все 5 факторов являются звеньями одной системы по управлению финансами США. Финансовая политика, проводимая управляющими органами, а также принимаемые в соответствии с ней решения – вот первопричина финансового кризиса. Неминуемо приходит мысль о том, что разворачивающийся сегодня финансовый кризис – это хорошо подготовленный и реализованный план, результатом которого станет очередной глобальный передел собственности. 
 
Если опустить мнение, что кризис – это благо, посредством которого система избавляется от ненужного (структур, людей, стереотипов, методов и т. д.), и закономерный элемент развития и эволюционирования системы, то можно констатировать, что приятного в этом «благе» не так уж много. Проблема «первого кризиса секьюритизации» приняла глобальные размеры. Причины масштабности связаны с дерегулированием и либерализацией финансового сектора и мягкой денежно-кредитной политики. Это самый главный урок, который следует извлечь из сложившейся ситуации.

Российское отражение  финансового кризиса

 
Научное сообщество сегодня единодушно во мнении, что многие проблемы российской экономики связаны с институциональными факторами и порождены нестыковкой  разных направлений институциональных  преобразований. Мировой финансовый кризис обострил существующие проблемы в России4
 
По мнению многих аналитиков, главной причиной столь сильного влияния мирового экономического кризиса на российский рынок ценных бумаг является слабость национальной финансовой системы и непрофессионализм финансовых властей5. Например, зависимость отечественных компаний от западных заемных рынков и слабость российской банковской системы стали следствием проводимой Минфином и ЦБ линии накопления валютной выручки экспортеров на западных рынках. Такая политика мешает формированию сильной национальной финансовой системы и диверсификации экономики. Вывоз капиталов нерезидентами (чье влияние на динамику до последнего времени считалось незначительным) и снижение доступа к западным кредитам быстро поставили российский рынок на грань коллапса. 
 
Другим обстоятельством, способствовавшим возникновению проблем на РЦБ, являются нарастающие кризисные явления в российской экономике. Речь идет не только и не столько о падении цен на нефть. Если смотреть на российскую экономику через призму показателей госфинансов, то все действительно выглядит замечательно. Однако государство является лишь четвертью экономики. В оставшихся трех четвертях ситуация гораздо менее благостная: темпы прироста инвестиций нулевые, промышленное производство падает, рентабельность компаний опасно сократилась6
 
Дефолты по корпоративным облигациям российских компаний начались задолго до войны на Кавказе и до резкого обострения на американском рынке. Таким образом, можно зафиксировать, что частный сектор находится в таком состоянии, что больше не может быть генератором экономического роста. А ведь именно частный бизнес создает львиную долю рабочих мест, обеспечивая в стране социально-экономическую стабильность. 
 
Слабость российской финансовой системы была известна давно, но игнорировалась на фоне экономического роста и растущей нефтяной ренты. Поэтому кризис принудил принять экстренные меры по затыканию дыр в слабых местах. Что это за слабые места, известно уже давно. Но ещё раз акцентируем внимание на этих направлениях и выделим механизм воздействия каждого из них на мультиплицидное развитие кризиса (см.приложение 4). 
 
В зависимости от уровня воздействия факторы, определившие текущую экономическую ситуацию в России, разделим на внешние и внутренние. Детализируем сформированные факторы. 
 
Финансовая либерализация рынков подразумевает расширение свободы экономических действий, снятие ограничений на экономическую деятельность. Анализ причин и опыта либерализации внутренних финансовых систем стран с развитыми и с развивающимися финансовыми рынками показал, что существующие до начала либерализации финансовые ограничения на движение капитала, а также ограничения в форме контроля над процентными ставками и политикой кредитования в банковской системе способны исказить функции финансовых систем или нарушить механизм реализации функций внутренних финансовых систем7. В частности, в условиях кризиса либерализация финансовых рынков ограничила рычаги управления государства, тем самым способствовала ускорению развития кризисных явлений, таких как вывод иностранными инвесторами капитала за границу, отсутствие ликвидности, повышение процентных ставок, девальвация рубля. 
 
Влияние процессов глобализации проявляется в ускоряющейся передаче импульсов неблагополучия из одной точки планеты в другую. Теоретические аспекты проявления данного явления нашли отражение в концепции кризисной инфекции8. В рамкахданной концепции основными причинами распространения системного кризиса являются: 
 
1) фундаментальные зависимости между экономиками разныхстран как результат активизации глобализационных процессов; 
 
2) взаимодействие и стирание границ между финансовыми рынками за счёт использования новых информационных технологий; 
 
3) специфическая модель поведения инвесторов в кризисной ситуации стадный инстинкт, проявляющийся в однотипном поведении управляющих средствами многочисленных разрозненных клиентов институциональных инвесторов и хеджевых фондов, стремящихся вывести капиталы из стран, охваченных кризисом. 
 
Последние годы российская финансовая система находилась в фазе интенсивного подъема. Так, за период с 2003 по 2008 г. совокупные активы коммерческих банков выросли с 4,1 до 20,1 трлн руб., или в 5 раз, что по мировым меркам можно считать беспрецедентным результатом. Темпы роста финансового сектора заметно опережали динамику практически всех отраслей и сфер российской экономики. Однако это впечатляющее развитие происходило в условиях острого дефицита внутренних долгосрочных финансовых ресурсов9. Ресурсную базу коммерческих банков характеризует дефицит долгосрочных и устойчивых пассивов, что приводит в условиях финансового кризиса к значительному накоплению кредитных рисков. Воздействие внешних шоков обострило проблемы, связанные с недостаточным уровнем капитализации кредитных организаций и высоким удельным весом рисковых активов, что привело к быстрым темпам снижения ликвидности и капитализации. В течение нескольких месяцев капитализация российских компаний упала почти на 80%. 
 
Российская финансовая инфраструктура в период вхождения в кризис находилась на высоком уровне развития и по своей организации, и по технологиям, и по торговым системам. Но нестабильность на мировых финансовых рынках выявила слабые места финансовой сферы России10, в частности, недостаточное хеджирование и превалирование внебиржевых рынков над биржевыми. 
 
Финансовая политика является ключевым, системообразующим фактором, который оказал влияние на все остальные составляющие. К сожалению, положительные макроэкономические показатели российской экономики, связанные с низким внешним государственным долгом и созданным стабилизационным фондом, не уравновешиваются негативными результатами проводимой государством финансовой политики. 
 
Формально неплохие макроэкономические показатели российской экономики за последние годы скрывают упущенные возможности использовать благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру для вывода России на траекторию быстрого и устойчивого социально-экономического развития. Природная рента, формирующаяся за счёт экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объёме около 60 млрд долл. в год, не была использована для структурной перестройки экономики на новой технологической основе, уйдя на погашение внешнего долга, накопление стабилизационного фонда и другие формы вывоза капитала за рубеж. Российская экономика осталась недомонетизированной. Объём инвестиций застыл на уровне одной трети от минимально необходимого для обеспечения простого воспроизводства. Социальные обязательства государства недофинансируются вдвое, а расходы на науку и стимулирование НТП остаются на порядок ниже дореформенного уровня11
 
В результате страна имеет проблему ликвидности денежных средств и бюджетного дефицита. Таким образом, обозначенные факторы способствовали созданию негативного фона, на котором развернулся в России финансовый кризис, и катализировали его влияние. 
 
Впервые за последние 100 лет Россия сталкивается с мировым кризисом, будучи частью глобальной экономической и финансовой системы. Разворачивающийся кризис явно выходит за рамки обычного циклического и обладает следующими особенностями: 
 
1) беспрецендентный по масштабам характер развёртывания в результате глобализации; 
 
2) структурный характер, предполагающий обновление структуры мировой экономики и её технологической базы; 
 
3) инновационный характер кризиса.

Преодоление финансового  кризиса

 
Преодоление финансового кризиса  предполагает не просто восстановление национальной финансовой системы, но реорганизацию  путём устранения деформаций в развитии её структурных элементов и функций. Финансовые кризисы не являются ни обязательной ступенью становления  мировой финансовой архитектуры, ни необходимой частью её развития. Кризисы  тормозят формирование и развитие национальных финансовых систем, приводят к частичному разрушению их потенциала. Позитивное значение кризисов заключается в  том, что они позволяют вскрыть  деформации, тем самым косвенно способствуя  их преодолению.  
 
Разворачивание глобальных финансовых кризисов заставляет сосредоточить внимание в первую очередь на государственном вмешательстве и повышении эффективности функционирования международных финансовых институтов. Система мер, принятых на уровне российской финансовой системы для предотвращения кризиса 2008 г., включает следующие направления: 
 
1) выполнение Центральным банком функции кредитора последней инстанции с целью поддержки неплатежеспособных крупных банков в целях снижения системного риска; 
 
2) создание уверенности в способности подавить кризис; 
 
3) естественный отбор наиболее платежеспособных банков; 
 
4) страхование депозитов и регулирование платежеспособности; 
 
5) банковский надзор с функциями мониторинга деятельности банков, а также выявление неблагополучных институтов, не выполняющих условия регулирования. 
 
Конкретизация представленных направлений выполнена в таблице (см. приложение 5). 
 
Меры, принятые на государственном уровне для стабилизации финансовой системы, носят единовременный характер. Известно, что во время финансового кризиса существует соблазн простых и популистских решений. Но если лечить только симптомы болезни, то в итоге можно получить гораздо более тяжёлые осложнения12. Для того чтобы Россия из финансового кризиса 2008 г. вышла более сильной и влиятельной державой, необходимо в значительной степени изменить либо мировую финансовую систему, либо финансовую систему России. 
 
Проблема финансовой стабилизации в России в относительно короткие сроки не может быть решена без государственного регулирования основных звеньев финансовой системы, а также развития функций Центрального банка РФ, восстановления его функции прямого кредитования инновационных отраслей экономики13. Это значит, что необходимо видеть ограниченность монетаристской политики финансового регулирования, которая потерпела крах в США (и в России тоже). Поэтому именно монетаристскую и либералистскую политику, политику дерегулирования и вытеснения государства из экономической и финансовой системы, в том числе с помощью мер административной реформы, следует рассматривать как базисный, причинный фактор современного финансового экономического кризиса. 
 
Стратегическая задача, стоящая перед Россией и её правительством сегодня, – создание условий для коренных структурных реформ, позволяющих ослабить зависимость социально-экономического развития страны от мировой конъюнктуры на топливно-сырьевые ресурсы и продукты низкой степени переработки. Развернувшийся мировой кризис в значительной мере актуализировал давно назревшие проблемы и сосредоточил на них пристальное внимание правительства. Будем надеяться, что Россия справится с поставленной задачей, а финансовый кризис ускорит формирование адекватной финансовой системы.

Информация о работе Теория финансового кризиса