Государственная школа в России. Формирование школы, ее истоки, основные понятия

Основатель «Государственной школы» Б.Н. Чичерин сформулировал в конце 1850-х гг. основные положения:

1) утверждение государства  как движущей силы русской истории;

2) обоснование его  господствующей роли в русской истории особенностями природных условий;

3) вытекающее отсюда отрицание внутренней закономерности истории развития России;

4) отрицание единства  закономерности истории развития, противопоставление истории России истории др. народов, прежде всего Западной Европы [23].

Так создалась классическая формула «Государственной школы» о “закрепощении и раскрепощении сословий государством” как определение социального содержания русской истории. Всесилие государства объяснялось природными условиями; степь препятствовала образованию прочных общественных союзов; народ изображался “одиночными, блуждающими лицами”, “затерянными в необозримом, едва заселенном пространстве”. Этому “всеобщему брожению” народа противопоставлялась организующая роль государства, которое образовывало сословия и закрепляло их на службе общественным интересам.

Последовательно развивая свои положения, Чичерин пришел к решительной антитезе истории России и народов Западной Европы, которые в процессе закономерного развития сами строили свое государство: на Западе господствует начало права, в России – сила власти; на Западе все вырастало “снизу”, в России все насаждалось властью “сверху”. При этом отказ от признания внутренней основы развития русского исторического процесса неизбежно вел к подчинению самого государственного развития действию внешних сил – варягов, монгольские завоевания, европеизации (петровские реформы), что практически возвращало «Государственную школу» в этом вопросе к позициям дворянской историографии. К этим же положениям пришел и К.Д. Кавелин. В статьях «О книге Чичерина «Областные учреждения России в XVII в.» (1863 – 1864), «Мысли и заметки о русской истории» (1866) он говорит о специфических природных условиях России с ее бескрайней равнинной степью и особенностями колонизационного процесса, о “великом значении” царской власти в судьбах России и заявляет о равнозначности законов, которые издаются пр-вом, с “законами науки”.

К теоретикам «Государственной школы» в конце 1860-х гг. примкнул В.И. Сергеевич, для которого характерна подмена комплексных ист. процессов законченными юридическими формулами и неизменными юридическими отношениями. Историко-юридический догматизм получил у него наиболее резкое выражение. Монография Сергеевича «Вече и князь» (1867) выводила древнерусское государство из договора между князем и вечем. Чичерин, Кавелин и Сергеевич представили учение «Государственной школы» в наиболее законченной, так сказать, классической форме.

Теории «Государственной школы» следовали А.Д. Градовский, И.И. Дитятин и мн. др. буржуазные историки. Отказ от принципа закономерности, знаменовавший нарастание кризисных тенденций буржуазной историографии, послужил основой для сближения с «Государственной школой» М.П. Погодина, воспринявшего ее ведущие положения в своих поздних работах («Древняя русская история до монгольского ига», т. 1-3, 1871).

Отдельные положения «Государственной школы» сказались и у С.М. Соловьева, заострившего в последний период деятельности свою колонизационную теорию русской истории, воспринявшего учение о “закрепощении и раскрепощении сословий”, но сохранившего до конца основной принцип единства внутренней закономерности и органичности исторического развития.

В дальнейшем представители «Государственной школы» пытались связать свои концепции с новыми прогрессивными явлениями в исторической науке (интерес к проблемам экономического и социального развития). В.О. Ключевский в первый период научной деятельности обращался к социально-экономическим процессам, а в 90-х и 1900-х гг. вернулся к некоторым основным положениям «Государственной школы» («Курс русской истории»). Отсюда, прежде всего – его отказ от единства закономерности и признание природного фактора как основного условия особого развития России; преемственная смена государственных форм становится основой периодизации русской истории.

Положения «Государственной школы» еще настойчивее проявились в борьбе с утверждением марксизма в России. Наиболее ярким выражением этой идеологической борьбы, определенной борьбой политической, были работы П.Н. Милюкова. Государственная деятельность противопоставлялась им внутреннему развитию. Последовательно отрицалось единство закономерности исторического развития и утверждалось господство государства как организатора городского общественного строя и насадителя капитализма.

Отсюда вслед за П.Б. Струве и др. представителями “легального марксизма” делался вывод об искусственном государственном характере проведенной “сверху” крестьянской реформы 1861 – вывод, завершающий концепцию «Государственной школы» о “закрепощении и раскрепощении сословий”.

Положения «Государственной школы» отразились и в поздней работе Г.В. Плеханова «История русской общественной мысли» (антитеза восточной деспотии в России истории Западной Европы, утверждение о слабости и пассивности народа в русской истории как следствии однообразия природных условий Восточной Европы, приведшего к господству натурального хозяйства и соответственно “инертности народного хозяйства” России). Историки «Государственной школы» детально изучали политическую историю, историю государственных учреждений и права, но были неспособны разрешить проблему объективных закономерностей русского исторического процесса; «Государственная школа» открыто противопоставляла себя марксизму, отвергая самую возможность единства всемирно-исторического процесса.

Таким образом, теория «Государственной школы» в начале 20 века отражала все углублявшийся идейно-методологический кризис русской буржуазной историографии. Концепции «Государственной школы» отвергнуты советской историографией, но продолжают распространяться в зарубежной буржуазной историографии.

                            2.2. Формирование и развитие

                  Государственной теории самоуправления

Государственная теория самоуправления получила развитие на основе взглядов, критически оценивающих общественную теорию. Основные положения государственной  теории были разработаны выдающимися немецкими учёными XIX в. Л. Штейном и Р. Гнейстом и более подробно развиты в России видными дореволюционными юристами Н.И. Лазаревским, А.Д. Градовским и В.П. Безобразовым.

Сторонники теории исходили из тесной связи местного самоуправления с началом общего государственного устройства и необходимости включения их в систему государственных учреждений. Они рассматривали местное самоуправление как часть государства, одну из форм организации местного самоуправления. С их точки зрения, любое управление публичного характера – дело государственное. Однако в отличие от центрального государственного управления местное самоуправление осуществляется не государственными чиновниками, а при активном участии местных жителей, заинтересованных в результате местного управления. Следовательно, нельзя утверждать, что местные вопросы, самостоятельно решаемые органами местного самоуправления, имеют отличную от государственных природу. Передача некоторых задач государственного управления в ведение местных сообществ с точки зрения государственной теории объясняется необходимостью обеспечения более эффективного решения тех или иных вопросов на местном уровне. При централизованном государственном управлении, основанном на принципах строгого соподчинения, государственные чиновники лишены инициативы и самостоятельности. По сути, они не зависят от местного населения и не подконтрольны ему.

Л. Штейн и Р. Гнейст при нахождении отличительных признаков местного самоуправления расходились во мнении, поэтому сформировалось два основных направления в рамках общей государственной теории местного самоуправления – политического и юридического.

Р. Гнейст (основоположник политического  направления) считал, что сама по себе выборность органов и должностных  лиц местного самоуправления еще не гарантирует реальность и самостоятельность местного самоуправления. По его мнению, зависимость любого чиновника объясняется тем, что служба для него – источник средств для существования. Из-за своего экономического положения он вынужден служить чуждым ему интересам. Отсюда Р. Гнейст связывал местное самоуправление с системой почетных и безвозмездных должностей. Сторонники этого направления видели основания самостоятельности органов местного самоуправления в особенностях порядка их формирования и замещения отдельных должностей.

Опираясь на опыт английского местного самоуправления, Гнейст считал, что  самоуправление на местах должно осуществляться почётными людьми из среды местного населения на безвозмездной основе. Но его взгляды на сущность местного самоуправления не получили широкой поддержки.

Многие учёные поддерживали Л. Штейна, сформировавшего юридическое направление  государственной теории. Штейн видел  основания самостоятельности органов  местного самоуправления в том, что  они являются не непосредственными государственными органами, а органами местного сообщества, на которое государство возлагает осуществление определенных задач государственного управления.

Как считал Л. Штейн, органы местного самоуправления – специфические  органы государственного управления, организованные на принципах самоуправления и обладающие существенными отличиями от государственных. Так, если органы государства выражают его волю и полностью подчинены правительству, вследствие чего между ними невозможно соотношение прав и обязанностей, то органы местного самоуправления имеют принципиально иной правовой статус, являются особыми юридическими субъектами, вступающие с государством в правовые отношения и имеющие по отношению к нему права и обязанности.

Немецкий учёный Г. Еллинек в  книге «Общее учение о государстве» пришел к выводу, что община не только имеет собственные права, но и выполняет государственные функции, поскольку государство пользуется общиной для своих целей, вводит её в свою административную единицу, отсюда – община имеет собственную компетенцию и компетенцию, порученную её государством. Эта мысль Г. Еллинека в настоящее время воплощена во многих странах Европы и сейчас реализуется в Российской Федерации.

Пик популярности государственной  теории в России пришелся на середину 70-х гг. XIX в. «Русское самодержавие, – отмечал М.Н. Катков, – не может и не должно терпеть никакой неподчиненной ему или не от него исходящей власти в стране, никакого государства в государстве… Самое главное – устроить на твердых началах и поставить в правильное отношение к центральному правительству земство и местное управление»⁶. На базе этой теории пересматриваются основополагающие акты, регулирующие деятельность земств. 12 июня 1890 г. Александром III издается новое Положение о земских учреждениях [23]. В духе государственной теории местного самоуправления происходит встраивание земств в вертикаль государственной власти. На тех же принципах было реформировано нормами Городового Положения от 11 июня 1892 года и городское самоуправление. В целом, государственная модель местного управления была полностью реализована в ходе новых реформ земского и городского местного самоуправления 1890 – 1892 гг. Стоит отметить, что эта модель отличалась высокой степенью управляемости и была полностью контролируема центральной властью. Но и она не была эффективной, поскольку не приносила ни реальной пользы населению, ни экономических выгод государству.

Стоит отметить, что основные теоретические положения о сущности и природе местного самоуправления, выдвинутые и обоснованные в трудах Л. Штейна и Р. Гнейста, лежат в основе современных воззрений на муниципальные органы и их место в государственной системе управлении.

     2.3. Практическое воплощение идей «Государственной школы»

                   и Государственной теории самоуправления

Государственная теория местного самоуправления не была едина. Она разделялась на политическое направление (Гнейст) и юридическое направление (Штейн). Необходимым условием самоуправления Гнейст считал наличие выборных, безвозмездных почетных должностей. Экономическую независимость от правительства он связывал с самостоятельностью местного самоуправления в повседневной деятельности. Эта точка зрения критиковалась многими современниками и не имела широкого распространения. Штейн и его преемники, представляя юридическое направление государственной теории местного самоуправления, исходили из особого правового положения самоуправляющегося местного сообщества, являющегося юридическим лицом – корпорацией публичного права.

Лоренц Штейн, известный немецкий ученый, который много работал в области теории самоуправления, совместно с Рудольфом Гнейстом он разрабатывал концепцию государственного самоуправления. В результате работы над ней и из-за расхождений в некоторых вопросах возникли два направления государственной теории самоуправления. И одно из них есть «Государственная школа» или юридическая теория самоуправления. Именно его развивал Штейн. Гнейст, в свою очередь, придерживался второго направления – политической теории. Большинство ученых поддерживали позицию Лоренца Штейна, который видел основания самостоятельности органов местного самоуправления в том, что они являются не непосредственными органами государства, а органами местного сообщества, на которое государство возлагает осуществление определенных задач государственного управления.

Л. Штейн считал, что  специфика местного самоуправления состоит в том, что самоуправляющиеся территориальные коллективы являются особыми субъектами права, особыми юридическими лицами, вступающими с государством в юридические отношения. Именно это обстоятельство отличает органы местного самоуправления от государственных органов, которые действуют от имени и в интересах государства, не имея каких-либо иных, отличных от государственных собственных интересов. Поэтому между государством и его органами немыслимы юридические отношения.

Это направление государственной  теории нашло значительное количество последователей в России. Многие теоретические положения представителей России о природе и сущности местного самоуправления конца XIX – начала XX в. не потеряли своей актуальности до наших дней.