Лжесвидетельство, ответственность за лжесвидетельство

Характер и степень  общественной опасности перечисленных  деяний обосновывают допустимость их криминализации, а потому существование в Уголовном кодексе России норм об ответственности за предоставление правоприменителю заведомо ложных сведений (ст. ст. 303, 306, 307 УК РФ и др.) представляется вполне оправданным и "соответствует конституционным положениям о судебной власти в правовом государстве".⁴¹Кроме того, установление в России уголовной ответственности за лжесвидетельство представляется допустимым с точки зрения международного уголовного права⁴², а потому, включение соответствующих норм об ответственности за предоставление судам заведомо ложных сведений есть реализация положений ч. 2 ст. 1 УК РФ, определяющей, что УК России основывается не только на Конституции России, но и на общепризнанных принципах и нормах международного права.⁴³

Вместе с тем уголовно-правовая регламентация положений об ответственности за предоставление участниками уголовного процесса заведомо ложных сведений, на наш взгляд, не лишена недостатков. Хотя исследованию проблем уголовно-правового регулирования лжесвидетельствования посвятили свои труды многие ученые, проблема совершенствования положений уголовного закона, образующих правовую основу уголовной политики в сфере противодействия преступлениям против правосудия, остается актуальной и по сей день.

При этом к недостаткам  законодательной регламентации ответственности за лжесвидетельствование, на наш взгляд, необходимо отнести, с одной стороны, недостаточно полное, четкое и точное описание признаков составов заведомо ложного доноса, заведомо ложных показаний, заключения эксперта, специалиста или неправильного перевода, фальсификации доказательств, что затрудняет при квалификации отграничение названных деяний друг от друга и от других смежных с ними составов, к примеру, от клеветы. С другой стороны, к проблемам уголовно-правовой регламентации ответственности за лжесвидетельствование, на наш взгляд, следует отнести недостатки в законодательной оценке характера и степени опасности названных преступлений, что, в свою очередь, находит отражение в предусмотренных УК санкциях за их совершение. Кроме того, рассматриваемые уголовно-правовые нормы не содержат в качестве признаков составов ссылок на причинение существенного вреда или наступление иных тяжких последствий, к коим, на наш взгляд, следует отнести неправомерное осуждение лица или применение к нему иных мер государственно-правового воздействия, существенно ущемляющих его личные права (к примеру, избрание в отношении оговоренного меры пресечения и т.п.). Указанные недостатки не позволяют обеспечить дифференцированный подход при привлечении виновных к уголовной ответственности, а существующая возможность индивидуализации их наказания в рамках относительно определенных или альтернативных санкций, на наш взгляд, не обеспечивает соблюдения принципа справедливости при осуждении виновных.

Противоречащей  принципу справедливости представляется, на наш взгляд, регламентация максимального  наказания в виде пяти лет  лишения  свободы за соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого или  особо тяжкого преступления заведомо ложные показания свидетеля, потерпевшего, а также заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод. С нашей точки зрения, указанные преступления причиняют больший или, как минимум, не меньший вред, нежели заведомо ложный донос, сопряженный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Вместе с тем рассматриваемый вид заведомо ложного показания, заключения или неправильный перевод наказывается лишением свободы на срок до пяти лет, а рассматриваемый вид заведомо ложного доноса влечет наказание до шести лет лишения свободы.

Определенные  сложности в квалификации возникают  при юридической оценке поведения  лица, который совершив заведомо ложный донос, после возбуждения уголовного дела, будучи признанным по нему свидетелем, не имея возможности у отказаться от дачи показаний,⁴⁴ осознавая, что правдивые показания станут основанием для возбуждения уже в отношении него уголовного дела за заведомо ложный донос, был вынужден  продолжать лжесвидетельствование.

С одной стороны, рассматриваемое деяние содержит признаки двух оконченных преступлений - заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ) и заведомо ложного показания свидетеля (ст. 307 УК РФ). С другой стороны, отказаться от дачи показаний, будучи признанным свидетелем по уголовному делу, данное лицо не может, поскольку такое бездействие также уголовно наказуемо и влечет ответственность за отказ свидетеля от дачи показаний по ст. 308 УК РФ, равно как и правдивые показания, неизбежно, будут расценены как доказательства ранее совершенного заведомо ложного доноса.

Кроме того, в приведенном примере боязнь абстрактной возможности привлечения к уголовной ответственности за заведомо ложные показания свидетеля, на наш взгляд, является слишком слабой мотивацией правомерного поведения при реальной возможности немедленного привлечения к уголовной ответственности в случае правдивых свидетельских показаний.

Учитывая вышеизложенное, представляется, что существующие на сегодняшний день проблемы уголовно-правового регулирования, квалификации и предупреждения преступлений против правосудия и, в частности, преступлений, связанных с предоставлением судам и органам предварительного следствия или дознания заведомо ложных сведений, нуждаются в глубоком научном анализе в целях устранения имеющихся недостатков и противоречий, а также в целях приведения обозначенных положений уголовного законодательства в соответствие с принципами законотворчества.

3.3. Практика  борьбы с лжесвидетельством

"Вы предупреждаетесь  об уголовной ответственности  за дачу заведомо ложных показаний" - эти слова из раза в раз повторяются каждым следователем, который, расследуя дело, приступает к очередному допросу свидетеля или потерпевшего. Тот подтверждает ясность этого положения, расписывается в протоколе, после чего, однако, далеко не всегда рассказывает правду.

Характеризуя ситуацию последних лет, можно смело утверждать, что лжесвидетельство в России приобрело массовый характер, превратившись в реальную угрозу для справедливого разрешения уголовных дел. Особенно показательными выглядят данные, приведенные в одной из работ О.А. Зайцева: "В Российской Федерации ежегодно свидетелями выступают более 10 млн. человек, в то же время почти четверть данных участников процесса произвольно меняет свои показания в суде. Таким образом, речь идет о 2,5 млн. граждан, препятствующих качественному рассмотрению дел".⁴⁵ Подобный пессимистичный вывод о масштабах угрозы косвенно подтверждается результатами проведенных нами опросов следователей, государственных обвинителей, судей.

Напомним некоторые  прописные истины: дача свидетелем (потерпевшим) заведомо ложных показаний - уголовно наказуемое деяние, ответственность за которое предусмотрена ст. 307 УК РФ. Не будем сейчас вдаваться в подробный анализ этой статьи.⁴⁶ Констатируем лишь, что лжесвидетель освобождается от уголовной ответственности, если он добровольно и своевременно заявил о ложности данных им показаний. Но ведь далеко не все лжесвидетели пользуются такой возможностью избежать ответственности и честно выполнить свой долг. А значит, правоприменительная практика должна быть богата примерами привлечения недобросовестных свидетелей (потерпевших) к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Однако изучение статистических данных развеивает высказанное предположение.

Обратим внимание на то, что в 2004 г. по ст. 307 УК было осуждено 457 человек (из них по ч. 2 - 45 человек), в 2005 г. - 538 человек (из них по ч. 2 - 37 человек), в 2006 г. - 484 человека (из них по ч. 2 - 33 человека), в 2007 г. - 926 человек (из них по ч. 2 - 48 человек), в 2008 г. - 1577 человек (из них по ч. 2 - 55 человек).⁴⁷ Очевидно, что приведенные цифры никак не отражают реального положения дел.

Сказанное позволяет  прийти к выводу: борьба с лжесвидетельством до сих пор ведется бессистемно и не постоянно, носит характер разовых и разрозненных кампаний. Если такой подход сохранится и впредь, никакого существенного улучшения ситуации не произойдет.

Определенно лжесвидетельство в России является сегодня одним  из наиболее латентных преступлений, хотя зачастую достаточные данные, указывающие на его признаки, лежат на поверхности.

По всей видимости, именно лояльное отношение правоприменителей  к встречающимся в их практике фактам лжесвидетельства, выступает  одной из главных причин, по которым  закрепленные в ст. 307 УК нормы применяются  так редко. А между тем ложь в показаниях свидетельствующего лица может увеличить судебные издержки. Судебные ошибки, уголовное преследование невиновных, оправдание преступивших закон – все это из-за лжи. Однако правоприменители далеко не всегда понимают серьезность совершенного преступления, закрывая глаза на заведомую ложь в показаниях допрошенных.

Есть причины  и другого плана: непонимание  отдельными следователями порядка  возбуждения уголовных дел по ст. 307 УК. Например, высказываются различные позиции по поводу момента, когда может быть возбуждено такое уголовное дело. На наш взгляд, возбуждать уголовные дела в отношении свидетеля или потерпевшего за дачу ими заведомо ложных показаний можно только после того, как все собранные по основному делу (т.е. по тому уголовному делу, по которому даны эти показания) доказательства будут оценены в совокупности и в силу вступит окончательное решение компетентного органа (приговор, постановление о прекращении уголовного дела). А пока расследование не закончено и решение по делу не принято, продолжается и процесс собирания доказательств, уточняются обстоятельства произошедшего события. Показания, которые на данный момент кажутся заведомо ложными, в результате дальнейшей их проверки и оценки могут оказаться правдивыми, и наоборот. Как представляется, правильным было бы прямо указать на это в УПК, включив в ст. 146 Кодекса такую норму: "Возбуждение уголовного дела в отношении свидетеля, потерпевшего, давших заведомо ложные показания, может иметь место только после вступления в законную силу приговора, решения о применении принудительных мер медицинского характера или решения о применении принудительных мер воспитательного воздействия по тому уголовному делу, при расследовании которого даны такие показания, либо решения компетентного органа о его прекращении".

По мнению некоторых  спецалистов, дело о лжесвидетельстве может быть возбуждено только в том  случае, если суд в своем приговоре  по основному делу прямо оценит те или иные свидетельские показания как заведомо ложные. Если же в приговоре отмечено лишь, что определенные показания не соответствуют установленным обстоятельствам дела, то уголовное дело о лжесвидетельстве возбудить будто бы нельзя. Трудно сказать, чем вызвана приведенная позиция, но она, безусловно, ошибочна. В действительности для возбуждения уголовного дела о лжесвидетельстве достаточно, чтобы сведения, содержащиеся в данных потерпевшим или свидетелем показаниях по основному делу, расходились со сведениями, признанными по тому же делу достоверными.

Наконец, заострим внимание на существующей сегодня пассивности суда в вопросе реагирования на лжесвидетельство. Да, суд больше не уполномочен возбуждать уголовные дела о лжесвидетельстве, как это было по УПК РСФСР. Однако это не значит, что судьи, принимая окончательное решение по делу, должны вовсе лишаться возможности как-то реагировать на выявленный факт лжесвидетельства. На наш взгляд, нуждаются в дополнении ст. ст. 239 и 313 УПК, чтобы в каждом случае прекращения уголовного дела либо постановления приговора суд проверял, не давались ли свидетелем или потерпевшим заведомо ложные показания. При положительном ответе на этот вопрос суд должен быть вправе по собственной инициативе передать копии соответствующих документов руководителю следственного органа для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по ст. 307 УК. В такой передаче материалов не следует видеть возложение на суд какой-то обвинительной функции; суд лишь констатирует факт обнаружения признаков преступления.

Таким образом, лжесвидетельство представляет собой  большую общественную  опасность: оно затрудняет расследование,  препятствует достижению истины, затрагивает сроки следствия и дознания, помогает уйти виновному от ответственности,  ведет к  осуждению  невиновных, нарушает принцип  неотвратимости наказания,  порождает у преступников уверенность в  безнаказанности,  подрывает  авторитет правоохранительных органов,  дискредитирует закон в глазах общества, подрывает основы правосудия и является одной из причин допущения судебных ошибок.

Заключение

Подробное  исследование обозначенных выше аспектов позволили  сделать следующие выводы.

1) Лжесвидетельство, как разновидность лжи, в правовых  отношениях становится явлением  все более распространенным и  менее управляемым; 

2) Лжесвидетельство, посягая на интересы отправления  правосудия, приводит к затягиванию судебного заседания, вызову дополнительных свидетелей, назначению экспертиз, направлению уголовного дела на дополнительное расследование, оправдание виновного, осуждение невиновного и иное необъективное разрешение дела;

3) Основными детерминантами лжесвидетельства являются родственные или иные близкие отношения между участниками процесса, заинтересованность в определенном исходе дела, боязнь расправы или противоправное воздействие со стороны заинтересованных лиц;

4) В предупреждении лжесвидетельства значительна роль таких мер общесоциального характера как воспитание, обучение, просвещение населения, а также материальное и моральное поощрение добросовестного выполнения свидетельского долга;