Нетипичные формы правления в современном государстве

Первыми за железнодорожное строительство  взялись англичане. В 1856 г. английская компания получила концессию на строительство 130-километровой железной дороги Измир-Ацдын. Другое английское акционерное общество 1863 г. приобрело концессию на строительство  железнодорожной линии Измир  – Касата (93 км).

К 70-м  годам длина всех железных дорог  империи составляла лишь 1600 км[8]. Все  они представляли собой сравнительно небольшие железнодорожные ветки. Основное их назначение заключалось  в том, чтобы обеспечить надежную связь османских портов с внутренними  районами и тем самым создать  условия для расширения сбыта  европейской продукции и вывоза из страны сельскохозяйственного сырья.

Реформы танзимата, несмотря на всю их непоследовательность и ограниченный характер, все же смогла создать условия для определенного  подъема хозяйственной жизни  Османской империи. В период реформ наблюдался существенный рост сельскохозяйственного  производства. Косвенным доказательством  этому может служить увеличение общей суммы ашара, собираемого  по стране. За время с 1848 по 1876 гг. поступления  в государственную казну по этой статье дохода возросли почти в 4 раза, поднявшись с 194,8 млн. до 743,6 млн. курушей.

Баланс  внешней торговли страны в рассматриваемое  время был уже хронически дефицитен. В 1863-1872 гг. стоимость импорта превышало  стоимость экспорта в среднем  на 27 млн. т. ежегодно⁴⁰. Дефицит внешней торговли империи покрывался иностранными займами и усиливал общеэкономическую и финансовую зависимость страны от европейского капитала.

Во второй половине Х1Х века в Османской  империи все отчетливее стали  выделяться отдельные географические зоны преобладающего экономического влияния  той или иной иностранной державы. Но вместе с этим все явственнее становилась и взаимная борьба, торгово-экономическая  конкуренция стран Запада, намечались тенденции перегруппировки их сил и изменения сложившихся, прежде всего сфер экономического влияния.

С одной  стороны, мировой рынок стимулировал развитие в Османской империи  структуры и объемов производств  в отрыве от исторически сложившихся  в Османском обществе потребностей, а с другой – под его же воздействием у населения стран формировались  новая структура и набор потребностей без соответствующей им внутренней производственной базы. Возникшие диспропорции, или «ножницы» в развитии сфер производства и потребления означали, что османская экономика постепенно утрачивала способность воспроизводства  на своей собственной основе. Экономическая  самостоятельность Османской империи  была подорвана.

После Крымской войны турецкие реформаторы стремились обеспечить финансовую базу для проводимых в стране преобразований, продолжали перестройку финансовой и налоговой  системы империи. В духе реформ танзимата  создавались новые финансовые учреждения, предпринимались усилия по упорядочению взимания с населения традиционных налогов вводились новые.

Но фискальная политика Порты после Крымской войны  по-прежнему «работала» главным образом  на изъятие производимого податным населением страны продукта.

Центральное правительство стремилось выкаливать средства из вилайетов, обескровливало их и мало что предлагало взамен.

Несмотря  на сохранившиеся пороки Османской  налоговой системы, общее оживление  хозяйственной жизни империи  в 50-60-х годах обеспечило существенное увеличение налоговых поступлений  в государственную казну. Общая  сумма доходов государства с 1857 по 1871 г. выросла почти вдвое –  с 1038 млн. до 1920 млн. курушей[48]. Однако рост доходов османского правительства  в тот период уже явно не соответствовал динамике его расходов.

Высокая степень финансовой эксплуатации Османской  империи европейским ссудным  капиталом, и общая кризисная  ситуация в мировой экономике  в середине 70-х годов, бесспорно, явились теми внешнеэкономическими факторами, которые провели империю  к банкротству. Но помимо этих внешних  причин существовали еще и внутренние причины. Это, прежде всего, то, что бюджет империи формировался в основном за счет налогов, собираемых с сельского  населения, и был, поэтому, весьма уязвим и неустойчив.

Финансовое  банкротство Порты было закономерным итогом вовлечения империи с ее аграрной, низкопроизводительной экономикой и отсталым феодальным государством в систему международного капиталистического кредита.

Бюджет  османской империи в это время  становился хронически дефицитным.

После первых иностранных займов, полученных Портой в годы Крымской войны, османское  правительство было вынуждено вновь  обратиться к внешним источникам финансирования. До своего банкротства  в 1875 г. Порта сумела заключить договоры о еще 15 внешних займах. В результате «к 1875 г. сумма займов достигла 242 млн. лир» [49].

Внешняя задолженность страны очень быстро росла. Если в 1854 г. она составляла 75 млн. франков, а в 1863 г. – 200 млн. франков, то в 1874 г. она равнялась уже 1 млд. франков[13].

В октябре 1875 г. турецкое правительство вынуждено  было объявить о своей неспособности  погашать внутренний долг в требуемых  размерах. В официальном сообщении  турецкого правительства о банкротстве  Турции указывалось, что в течение  ближайших пяти лет расчеты по внешним и внутренним долгам будут  снижены наполовину. Однако в 1876 г. выплаты  по государственному долгу были вообще приостановлены. Османская империя  обанкротилась.

Рост  государственной задолженности  Османской империи вызывал повышенное внимание европейских кредиторов к  состоянию ее финансов. Объективно они были заинтересованы в модернизации финансовой системы страны, в переходе Порты от средневековых к буржуазным нормам в организации и осуществлении, как общей ее финансовой политики, так и конкретной практики финансовых операций. В противном случае эксплуатация Османской империи по линии вывоза ссудного капитала была бы крайне затруднена.

И внутренние, и внешние обстоятельства побудили Порту учредить в 1863 году на базе существовавшего  в стране с 1856 года английского Оттоманского банка центральный государственный  банк, призванный модернизировать управление финансами Османской империи. Концессия  на организацию этого банка, получившего  название “Имперский Оттоманский банк”, была выдана первоначально сроком на 30 лет английским и французским  финансистам (затем она была продлена еще на 50 лет). По условиям концессии  в обязанности этого нового банка  входило обслуживание всех операций, связанных с учетом финансовых поступлений  в государственную казну, а также  осуществление из нее по приказу  министра финансов необходимых выплат. Банк обладал исключительным правом эмиссии банкнотов, действительных на всей территории империи. Поэтому, начиная  с 1863 года, многие иностранные займы  заключались при непосредственном содействии и участии Имперского оттоманского банка.

Являясь формально государственным, этот банк на деле принадлежал английскому  и французскому, а с 1875 года еще  и австрийскому капиталу.

Традиционно в османском земельном законодательстве земля делилась на три основные категории.

1. Мири  — государственная. К ней относился  основной массив земель страны. Право верховной собственности  этих земель принадлежало государству.

2. Мюльк  — “частнособственная”. Это  безусловные феодальные земельные  пожалования.

3. Вакф  — земля, доходы с которой  поступали религиозным учреждениям  или на общественно-благотворительные  нужды[45].

В декабре 1857 г. шейх-уль-ислам вынес решение, одобренное высшим советом юстиции, о правилах передачи земель мири мужчин и женщин, умерших бездетными, и  о расширении круга лиц, имеющих  право получить их земли с условием уплаты тапу (документ на право владения землей мири). “Такие участки было решено, прежде всего, передавать бесплатно  отцу или матери умершего. Если их не было, то устанавливалась определенная очередность передачи надела по тапу”[29].

Постановления о расширении круга наследников  были включены в Земельный закон 1858 г.

25 февраля  1858 г. это постановление было  распространено на земли мири, доходы с которых были посвящены  в вакфы (так называемые “неистинные”). “Отныне неистинные вакфы стали  называться султанскими вакфами  с упорядоченной документацией”[10].

Нововведения 1839-1858 гг., касавшиеся аграрных отношений, были подготовкой к аграрному  закону 1858 г.

Первичная подготовка закона была возложена на специальную временную комиссию. Были рассмотрены все предыдущие земельные законы, начиная со времени  Сулеймана Кануни, и все фетвы  шейх-уль-исламов, связанные с вопросами  землевладения. 21 апреля 1858 г. проект был  представлен Совету танзимата, затем  поступил на утверждение шейх-уль-ислама и великого везира. После одобрения  султана закон был утвержден  окончательно 6 июня 1858 г. В Земельном  законе речь шла о правом режиме владения землями мира, в том числе  и теми, что находились в распоряжении вакфов. Собственность мюльк лишь упоминалась, так как владение этой собственностью регулировали законы шариата. “В ст. 1 были названы пять категорий  земель, существовавших в государстве  в соответствии с традиционной османской классификацией: 1) земли мюльк (мемлюке), 2) государственные (мирийе), 3) вакфы (мевкуфе), 4) общественные (мутраке), 5) пустопорожние (меват)”. [13]

Земельный закон отличался консерватизмом.

Нельзя  было использовать землю, как хотелось, например, заняться на своем участке  изготовлением кирпича. Запрещалось  хоронить на этой земле умершего. Без  разрешения чиновника нельзя было сажать деревья, разводить сады.

Землю по закону 1858 г. разрешалось передавать бесплатно или продавать за условную цену только с разрешения соответствующего правительственного чиновника.

Вместе  с тем возможности землевладельца распоряжаться наделом расширились. Он мог отдать свой надел в аренду и взять за него ссуду или отдать землю в залог.

Хотя  права крестьян на землю по закону 1858 года расширились, право собственности  не стало полным. Верховное право  собственности осталось за государством, были сохранены феодальные ограничения  в пользовании и распоряжении землями мири.

В связи  с усилением спроса, главным образом  внешнего, на продукты турецкого сельского  хозяйства все большее распространение  начали получать чифтлики. В социально-экономическом  смысле чифтлик представляет собой  “... конкретно-историческое проявление общего объективного процесса развития форм государственной земельной  собственности и частной земельной  собственности. Чифлиткчийская земельная  собственность — это новая  передовая форма земельной собственности, характерная для периода разложения османского феодализма...” [48].

Чифтлики  в тогдашних условиях были прогрессивным  фактором в социально-экономических  отношениях в сельском хозяйстве, а, следовательно, в Турции в целом.

Если  говорить об эволюции налоговой политики в годы танзимата, то потребовалось 15 лет после издания Хатт-и-хумаюна, прежде чем было принято новое  постановление о порядке сдачи  с торгов откупа ашара и взимания его непосредственно государством (5 июня 1871 г.).

“Первый раздел этого постановления подробно рассматривал порядок организации  торгов для сдачи ашара на откуп  лицам, предложившим установленную  администрацией цену, порядок взимания ашара откупщиками в зависимости  от сельскохозяйственной культуры и  пр.”⁴⁸. В постановлении и слова не было об отмене откупа.

Итак, в 60-70-х годах в столь важном вопросе  как налоговое обложение крестьян, не произошло никаких изменений, не было проведено ни одной, хотя бы незначительной реформы.

По главному вопросу — о владении землей мирийе и частью вакуфных земель — новое  законодательство сохранило основные нормы шариатского права и, прежде всего государственную собственность  на эти земли. Тем самым не были устранены те препятствия, которые  мешали вовлечению большей части  обрабатываемых земель страны в товарно-денежный оборот и в процесс капиталистического развития.

Новые законы создали более стабильные условия  владения государственной землей, главным  образом для крупных земельных  собственников. Благодаря этим законам  последние закрепили за собой  право владения землями, которыми они  незаконным путем овладели до и в  процессе ликвидации военно-ленной системы.

Новое аграрное законодательство нисколько не облегчило  положение крестьян, не ослабило их зависимости от крупных владельцев — светских и духовных; не были осуществлены даже минимальные преобразования в  налоговой системе.

Таким образом, обещание Хатт-и-хумаюна устранить  все препятствия на пути развития сельского хозяйства не были выполнены. Новое аграрное законодательство не удовлетворяло потребностям развития сельского хозяйства, интересам, как крупных землевладельцев, так и широких крестьянских масс, турок и нетурок. Поэтому борьба за дальнейшие реформы в аграрном законодательстве продолжалась в течение многих десятилетий и после танзимата.

В целом  преобразования периода танзимата  свидетельствуют о том, что сторонники реформ не ограничились только декларативными обещаниями, а энергично и планомерно пытались осуществить принципы Гюльханейского хатта и реорганизовать государственную  структуру османского общества.