Нетипичные формы правления в современном государстве

Связь крестьянского  движения с либеральным, особенно ярко обнаружившаяся во время событий  в Титибу, вызвала смятение в правящих кругах Японии. По всей стране, особенно в центральном районе, был поставлен на ноги весь аппарат полиции и сыска. Полиции удалось напасть на след других боевых групп, состоявших из членов распущенной дзиюто.

В результате арестов и жестокого полицейского террора радикальное крыло Дзию минкен ундо оказалось разгромленным. Причины поражения движения за свободу  и народные права, которое начало приобретать характер буржуазно-демократического движения в 1882-1884 гг. и достигло высшего  подъема в 1884 году, в основном следующие: в движении не участвовали рабочие, беднейшие и часть среднего крестьянства начали организованно включаться в  движение лишь на его последнем этапе  – 1884 г., партия не имела никакой  аграрной программы, крупная буржуазия  стояла в стороне от движения.

Все это  вместе взятое предопределило поражение  демократических тенденций в  движении, все же имело большое  положительное значение. Оно помешало правительству повысить земельный  налог, заставило заняться подготовкой  к введению Конституции и парламента.

В 1883 г., сразу же после возвращения правительственной  делегации во главе с Ито Хиробуми из заграничной поездки, началась разработка проекта японской конституции, призванной укрепить монархический строй в  стране. “В составлении проекта  участвовала ограниченная группа лиц: Ито Хиробуми, Иноуэ Каору, Ито  Миёси и Конэко Кэнтаро”[15]. Работа была окружена тайной и протекала в загородной вилле Ито, куда, за исключением консультанта немецкого профессора права Рейслера, известными своими реакционными взглядами, никто не допускался.

Правительство спешило провести меры по укреплению монархического строя, до открытия парламента, который многим министрам рисовался  почти как революционный Конвент  времен Французской революции. Во владение короны перешли огромные массивы  земли на Хоккайдо, бывшие общинные леса и луга по всей стране. “Император стал крупнейшим помещиком: в 1882 г. ему  принадлежала 1 тыс. тё земли, а к 1890 г. уже 365 тыс. тё”¹⁵. часть правительственных акций в японском банке была оформлена как имущество императорской фамилии. В июле 1884 г. был опубликован закон о введении пяти титулов высшей знати (князь, маркиз, граф, виконт, барон). Эти титулы были присвоены более чем 500 лицам высшего дворянства (кадзоку)¹⁶. Тем самым значительно повысилась и укрепилась монархическая бюрократия, из которой впоследствии стала комплектоваться палата пэров.

Произошла реорганизация структуры правительства. В декабре 1885 г. был упразднен  дадзёкан и вместо него создан по европейскому образцу кабинет министров, объединявший 10 министерств. Была учреждена должность  министра-хранителя императорской  печати, который стал ближайшим советником императора по всем политическим вопросам. Первый кабинет министров возглавил  Ито Хиробуми. Однако эти мероприятия  по укреплению бюрократической машины не могли удовлетворить широкие  слои японского общества. В конце 80-х годов стало вновь возрождаться Движение за свободу и народные права, которое протекало теперь в форме  компании за скорейшее принятие конституции  и за отмену неравноправных договоров. К октябрю 1887 г. движение оформилось в организацию “Дайдо сён данкэцу” (“Общее согласие”, точнее: “единство  в большом, различия в малом”).

“Общее  согласие” объединяло представителей либеральных помещиков и буржуазии. В него вошли члены распущенных  партий дзиюто и кайсинто.

Во главе  “Дайдо сён данкэцу” встал граф Гото Сёдзиро.

Гото  собрал вокруг “Общего согласия”  почти все политические партии и  группы, в той или иной степени  недовольных политикой правительства.

В 1888 г. была закончена подготовка проекта конституции. Чтобы избежать широкого обсуждения проекта в учредительном собрании или парламенте, в начале 1888 г. был  создан специальный орган – тайный совет. Он состоял вначале из 12 советников, большинство которых принадлежало к высшей феодальной бюрократии княжеств Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзен[17]. Во главе совета встал Ито Хиробуми, отказавшийся в связи с этим от поста с премьер-министра. В этом узком бюрократической органе должна была завершиться подготовка к введению в действие такой конституции, которая полностью обезопасила бы правящую монархическую бюрократию от всяких поползновений со стороны ведущего парламента принять реальное участие в управлении страной.

Около полугода тайный совет занимался постатейным  обсуждением проекта, которое проходило  в строжайшей тайне. В ноябре 1888 г. конституция была зачитана императором  во дворце в присутствии членов правительства, высших сановников и иностранных  представителей. Этим, с одной стороны, подчеркивалась абсолютная власть японского  монарха, а с другой – авторитетом  императора предотвращалась возможность  каких-либо выступлений против тех  или иных положений конституции. 11 февраля 1889 года конституция была опубликована.

Вот как  пишет об этом событии Хуго Ванденберг, путешествовавший в то время по Японии: “Увенчание великого здания реформ было завершено провозглашением представительного  образа правления. 11 февраля 1889 г., …  образцом которого послужила прусская конституция”¹⁸.

“Конституция  великой Японской империи” (Донг Ниппон тэйкоку кэмпо) вошла в историю  как “Конституция Мэйдзи”.

2.2 Развитие движения в Турции  за установление парламентского  режима

Реформы танзимата конца 50-х - начала 70-х гг., продолжая линию реформ предшествующего  периода, привели к некоторым  положительным сдвигам в политико-административной, экономической и культурной жизни  страны. И все же, достигнутые  результаты не соответствовали потребностям развития огромного государства. Это  несоответствие привело к постепенному нарастанию недовольства в различных  социальных слоях. Выразителем этого недовольства и пропагандистом новых политических идей и концепций стала молодая турецкая интеллигенция. Именно среди интеллигенции впервые появились и были сформулированы идеи превращения Османской империи в Конституционную монархию.

Первая  попытка изменить существующее положение  в стране была предпринята еще  в сентябре 1959 г., когда Порте стало  известно о подготовке выступления  против султана Абдул Меджида. Но его участники были тут же схвачены и осуждены на различные сроки  ссылки. Это событие в историю  Турции вошло под названием "кулелийского инцидента" 1859 г. Конституционное  движение зародилось в середине 60-х  годов XIX века и играло важную роль в  общественно-политической и культурной жизни Османской империи достаточно длительный период - до разгона первого  турецкого парламента.

Отправной точкой турецкого движения стал июнь 1965 г., когда в Стамбуле было создано  тайное общество, известное под названием "общество новых османов". "В  короткий срок число членов общества достигло 245; они были разделены на группы, по 7 человек в каждой"[13]. Руководители и идеологи общества были крупными представителями молодой  турецкой интеллигенции. В их числе  были выдающийся писатель и публицист  Намык Кемаль, известные литераторы и публицисты Зия-бей и Али  Суави. Среди членов общества было также  немало выходцев из богатых семей, стамбульской аристократии. В общество вошли многие крупные и гражданские и военные  чиновники. С ним был тайно  связан и один из наиболее крупных  турецких сановников того времени - Ахмед  Мидхат-паша. "Новые османы" начали вербовать сторонников среди  образованной части офицеров армии  и флота, учителей новой светской школы, чиновников, литераторов и  художников. Характеризуя социальный состав общества в целом, можно сказать, что их большинство составляла молодая  турецкая интеллигенция, в основном феодально-бюрократическая по происхождению.

Часть турецких исследователей считает, что общество не имело политической программы  в современном смысле этого слова, что оно было лишь организацией политически  настроенной молодежи и ограничилось критикой действий правительства. Другая часть турецких историков считает, "... что общество имело программу, которая ставила задачу провозглашения конституционной монархии"[8]. К  сожалению, нет данных о том, какова была первоначальная программа "новых  османов". Документом, до некоторой  степени характеризующем политическую ориентацию общества в конце 1865 - начале 1866 годов является письмо египетского  принца Мустафы Фазыл-паши султану  Абдул Азизу. "Новые османы" солидаризировались с изложенной в  письме программой реформ.

"Эта  программа требовала ликвидации  произвола чиновников, обеспечения  развития ремесла, торговли и  сельского хозяйства, укрепления  финансового положения страны  и устранения иностранного вмешательства  в ее внутренние дела"[9]. При  этом все надежды возлагались  на либерального султана, окруженного  честными и преданными интересам  государства сановниками. В рассуждениях  автора содержался намек на  конституционное правление, но  прямо о нем не говорилось.

Членов "Общества новых османов" объединяла недовольство внешней и внутренней политикой правительства. Все они  соглашались в том, что правительство  великого везира Али-паши должно быть устранено. Однако "новые османы" не имели единого мнения относительно тех мер, которые должны быть приняты  для изменения политики правительства.

Возможно, что какие-то конституционные проекты  существовали уже на первых порах  деятельности общества. Косвенным доказательством  может служить то обстоятельство, что "новые османы" приняли  за организационную основу общества устав карбонариев, боровшихся в  первой половине XIX века за уничтожение  феодально-абсолютистских режимов  в итальянских странах, активно  выступавших против реставрации  династии Бурбонов во Франции и принявших деятельное участие в июльской революции 1830 года.

Но четкое требование конституционной монархии стало частью политической платформы  общества лишь после весны 1867 г. И.Е. Петросян и Ю.А. Петросян приводят в  своей работе тот факт, что "в  мае 1867 г. "Намык Кемаль говорил  одному из своих знакомых, Абдуррахману Хасан Бею, что он беседовал с  Жаном Пьетри, который два часа ему толковал о конституции... в  конце концов убедил, что конституция  может быть введена и у нас"[49].

Весной 1867 г. группа членов общества, в том  числе наиболее значительные его  идеологи, эмигрировали в Европу. Решение  об эмиграции было принято в ответ  на репрессивные меры против оппозиционной  правительству прессы, с которой  были тесно связана руководителя тайного общества. В это же время  группа членов общества предприняла  безуспешную попытку заговора против правительства Али-паши. Многие заговорщики  были арестованы. Эмигрировавшие в  Европу "Новые османы" при материальной поддержке Мустафы Фазыл-паши начали издавать свои газеты, в которых  пропагандировались цели и задачи "Общества новых османов". В пропагандистской деятельности "новых османов" за рубежом большую роль сыграли  газеты "Мухыер", издававшаяся Али  Суави в Лондоне в 1867 - 1868 гг., и  газета "Хюрриет" ("Свобода"), которую издавали Намык Кемаль и  Зия-бей в 1869-1870 гг. в Лондоне, а  затем Зия-бей в Женеве, "Хюрриет" стала в полном смысле слова органом "Общества новых османов", самым  значительным из изданий турецкой вольной  прессы 60-х годов XIX века. Именно на страницах  этой газеты были сформулированы такие  важнейшие политические требования и цели "новых османов" как  превращение Османской империи  в конституционную монархию и  созыв палаты депутатов.

"Хюрриет"  критиковала Порту за неудачи  танзиматских реформ, выступала  за ограничение прав султана  и ответственность Порты перед  законом, формулировала идею необходимость разделения законодательной и исполнительной власти, стремилась к теоретическому обоснованию принципа совместимости идей конституционализма с нормами Корана и шариата"[14].

Эмиграция сыграла весьма значительную роль в  формировании идейных и политических воззрений "новых османов". Здесь  они смогла близко познакомиться  с прогрессивной литературой  Франции, в частности с произведениями Руссо и Вольтера, Монтескьё и  Гюго, Мольера и Ламартина. Ряд  произведений этих выдающихся мыслителей и писателей Франции был переведен  Намыком Камалем и Зия-беем на турецкий язык, что, несомненно, сыграло  важную роль в общественно-политической жизни турецкого общества того времени. В частности, большое значение имело  изучение представителями турецкой интеллигенции трудов Руссо и  Монтескьё, в которых содержалась  острая критика абсолютизма и  пропагандировались идеи конституционной  монархии.

В начале 70-х годов Порта попыталась ликвидировать  деятельность "новых османов", дав возможность их лидерам вернуться  на родину. В 1871-1872 гг. некоторые деятели  эмиграции возвратились в Стамбул. В июне 1872 г. Намык Кемаль начал  издавать газету "Ибрет" ("Наставление"), которая вскоре стала распространителем  идей конституционализма. В марте 1873 г. правительство запретило издание "Ибрет", а ее редактор был сослан на остров Кипр. Одновременно из столицы  был выслан ряд других журналистов  и публицистов из числа сторонников "новых османов". Тем не менее, распространение их идей среди турецкой интеллигенции остановить было уже  невозможно. Это подготовило почву  для политической борьбы за конституционную  реформу.

Конституционное движение возникло как результат  поисков выхода из тяжелейшего экономического и политического кризиса, которым  уже давно была охвачена Османская  империя и который особенно обострился в 1875-1876 гг. империя находилась на грани  катастрофы: ее экономическое положение резко ухудшилось ввиду засухи и неурожая: осенью 1875 г. турецкое правительство объявило о частичном финансовом банкротстве: происходили освободительные восстания в Болгарии, Боснии и Герцеговине; все более реальной становится угроза вмешательства европейских держав в дела Османской империи. В европейских столицах политические деятели и пресса оживленно обсуждали вновь вставший в порядок дня "восточный вопрос".

В такой  обстановке в Стамбуле начались антиправительственные  выступления. Движение против султана  Абдул-Азиза и политики великого везира Махмуда Надим-паши росло  день ото дня. Его возглавляли  наряду с Мидхат-пашой, т.е. представители  правящей верхушки, которые понимали опасность, грозившую режиму в целом, и видели необходимость в реформах, что было совершенно невозможно при  царствующем султане.