Юридическая ответственность

• возлагаемая в судебном порядке;

• в административном порядке;

• в ином порядке (арбитраж, товарищеский суд и т. п.).

Также ответственность можно различать по характеру нарушения правопорядка, влекущего применение и реализацию санкции: ответственность по общему правилу и «ответственность без вины». Данная классификация имеет локальное значение и характерна для гражданского права.

Глава 2. Современные проблемы и тенденции развития института юридической ответственности

2.1. Современные подходы к пониманию юридической ответственности (позитивный и ретроспективный аспекты

Институт юридической ответственности, являясь составным элементом системы права, представляет собой систему единых, взаимосвязанных нормативных предпосылок и обладает всеми системными свойствами. Его можно отнести к группе функциональных, обслуживающих различные отрасли права, осуществляющего “сквозную” регламентацию важнейших положений по привлечению правонарушителей к юридической ответственности. В ином аспекте, институт юридической ответственности можно представить и как предметный институт, предметом регулирования которого являются конфликтные, негативные, деликтные отношения, которые, отличаясь по видам, схожи по типу общественных отношений (охранительные отношения).  Одинаков и метод регулирования этих отношений: государственно-принудительный.

Цементирующим началом института юридической ответственности, его первичным строительным материалом являются однотипные нормы юридической ответственности, предусматривающие меры государственного принуждения.  В силу своей специализации и особой функциональной направленности они обеспечивают высокую степень целостности межотраслевого института как структурированого системного образования. Нормы юридической ответственности имеются почти во всех отраслях права и образуют соответствующие отраслевые институты, что подтверждает комплексность института юридической ответственности.29

Юридическая ответственность – один из основных институтов, опосредующих охранительную функцию права. Поэтому традиционно она рассматривалась как один из видов негативной реакции государства на правонарушение. В этих рамках разрабатывались различные подходы, которые, несмотря на их отличия, объединяло главное, а именно – признание ее ретроспективности, обязательной связи с предшествующим ей противоправным поведением. Однако в шестидесятые годы в отечественной юриспруденции и в первую очередь в науке уголовного права правильность такого подхода ставится под сомнение. Обосновывается необходимость иной трактовки юридической ответственности, расширения сложившегося понятия за счет включения в него, наряду с ретроспективным, и позитивного аспекта.

Первоначально наличие позитивной юридической ответственности усматривалось в особом состоянии индивида, характеризующемся глубоким пониманием интересов общества и государства, активным и добросовестным выполнением им своих обязанностей, гражданского долга. Здесь акцентировалось внимание на субъективной стороне поведения, а ответственность распространялась и на правомерную деятельность субъектов.

Данная позиция не нашла широкого признания, но определенную поддержку среди ученых все же получила. Более того, ее влияние можно обнаружить и в законодательстве. Например, ч.1 ст.59 Конституции Российской Федерации гласит о том, что защита Отечества является не только обязанностью российского гражданина, но и его долгом.

С момента своего появления концепция позитивной юридической ответственности как осознания долга по выполнению правовой обязанности стала объектом серьезной и справедливой критики. Показательно, что даже сторонники расширения понятия ответственности путем конструирования двух ее аспектов вынуждены признать малоперспективность разработки данного направления. Однако и на сегодняшний день она не потеряла приверженцев и излагается в новейших учебниках.

Существующие в общей теории права разногласия и изыскания по вопросу о понятии юридической ответственности привели к формированию идеи “позитивной правовой ответственности”, под которой понимается не ответственность лица, совершившего правонарушение, а наоборот, правомерное поведение лица, не совершающего правонарушений, то есть осознание личностью собственного долга перед обществом и другими людьми.

Являясь формой социальной ответственности, юридическая ответственность в самом обобщенном виде выступает как своеобразная реакция (ответная мера) на правонарушение. В то же время в научной литературе получило распространение в конце 60-х г.г.  и  сформировалось направление (Базылев Б.Т., Астемиров З.А., Строгович М.С., Матузов Н.И., Назаров Б.Л. и др.), рассматривающее юридическую ответственность как явление общесоциальное, то есть как долг, позитивную обязанность, предопределяемую социальной, служебной и иной ролью субъектов.

Так, Б.Т. Базылев пишет: “Юридическая ответственность есть обязанность субъекта общественной жизни действовать в соответствии с требованиями правовых норм... Содержание юридической ответственности составляет реальное правомерное поведение субъекта права”30. В.Н. Кудрявцев также полагает, что юридическая сущность позитивной ответственности состоит в обязанности и что поведение субъекта, за которое он несет ответственность, общественно полезно и правомерно31. “Позитивная ответственность, – отмечает Н.И. Матузов, – в отличие от негативной, не временная и не принудительная, а постоянная (перманентная), добровольная и глубоко осознанная ответственность личности за свое поведение в настоящем и будущем, за надлежащее исполнение своих юридических обязанностей и гражданского долга”32.

По мнению ученых, разделяющих данную точку зрения, юридическая ответственность возникает у человека уже тогда, когда он приступает к исполнению обязанностей, а не только тогда, когда он их не выполняет, действует вопреки им.33 Ответственность может проявлять себя двояко: до совершения правонарушения и после его совершения.

Сторонники позитивной юридической ответственности отмечают, что эта ответственность не исключает, а предполагает ретроспективную ответственность за прошлое противоправное поведение (правонарушения), которая заключается в применении штрафных (карательных) санкций, наказания, взыскания к виновным в правонарушении. Так, В.Н. Кудрявцев главным элементом такой ответственности считает “применение наказания (взыскания). Если его нет, то нет и ответственности в целом”34. Н.И. Матузов также отмечает, что “негативный и позитивный аспекты юридической ответственности тесно взаимосвязаны, так как выступают разновидностями единой социальной ответственности личности, взаимодействуют и дополняют друг друга”35.

Таким образом, по своей сути, позитивная ответственность отражает такой аспект социальных связей и отношений людей, которые характеризуют процесс осуществления предоставленных прав, исполнение возложенных обязанностей, основанный на выборе поведения и его оценке с учетом интересов общества. Речь идет об ответственности, связанной с активной, инициативной, сознательной правомерной деятельностью, основанной на единстве внутренних побуждений личности и велений долга, возложенных обязанностей перед другими людьми, коллективом, обществом. Как видно, в позитивном плане юридическая ответственность – разновидность социальной ответственности. В этой связи идея “двухаспектной юридической ответственности” неоднократно подвергалась серьезной критике.36 Соответственно отмечается, что правоведение не может использовать “в готовом виде” философские понятия и категории без учета специфики предмета своей науки37. Формируемая под влиянием философско-социологического, этического понятия ответственности, конструкция “позитивной юридической ответственности” рассматривается вне логической связи: норма права – правонарушение – санкция – ответственность и имеет другую не правовую природу.38

Такие суждения представляются заслуживающими внимание.  Мнения сторонников позитивной ответственности основаны на отождествлении и смешении понятий “обязанность” и “ответственность”. Именно “невозможность определить юридические свойства и качества данной категории является наиболее уязвимым звеном идеи правовой позитивной ответственности”39.

Введение понятия позитивной ответственности вносит неясность, так как в данном случае объединяется обязанность совершить предусмотренные законом действия и юридические последствия неисполнения этой обязанности. Поэтому более точным было бы называть позитивную юридическую ответственность надлежащим исполнением юридических обязанностей. Юридическая же ответственность в традиционном смысле оценивает прошлое, наступает за совершенное деяние (правонарушение), которое имело место, произошло. Именно поэтому она называется ретроспективной (негативной) ответственностью.

Дополнительно отметим следующее. Во-первых, позитивный подход является апологией, казалось бы, давно отвергнутой цивилизованным обществом идеи юридической ответственности за образ мыслей и чувств, широко представленный в европейских памятниках средневекового права, поскольку одним из его фундаментальных положений выступает тезис о том, что позитивно безответственное поведение влечет за собой ретроспективную ответственность, кару, наказание. Если стоять на этой позиции, то разве можно признать позитивно ответственным исполнение субъектом своих обязанностей не в силу внутреннего убеждения, а из-за страха наказания, "из-под палки" или из соображений конформизма? С точки зрения рассматриваемой теории, ответ должен быть отрицательным, а ее логическое развитие приводит к абсурдному выводу о том, что подобного рода "позитивно безответственное" правомерное поведение должно быть наказано, ибо образ мыслей субъектов, мотивы их поведения заслуживают порицания. Именно к такому выводу в конечном итоге приходит Д.Т.Шон, который в свой работе фактически использует модель позитивной конституционной ответственности, хоть и не употребляет этого термина.40

Во-вторых, данная концепция не распространяется на субъективные права, несмотря на то, что от их реализации или не использования могут пострадать интересы общества и государства (например, неосуществление права на судебную защиту, избирательного права, злоупотребление правом и т.п.). Почему они не рассматриваются в рамках категории "позитивно ответственное поведение", ведь психологический механизм их реализации ничем не отличается от того, который опосредует выполнение правовых обязанностей? Удовлетворительного ответа мы не найдем. Если учесть, что осуществление моральных и иных неюридических прав индивида всегда оценивается с точки зрения соответствующих видов социальной ответственности, то остается только констатировать: понимание позитивной ответственности в праве не согласуется с понятием позитивной социальной ответственности как таковой. Но ведь именно необходимостью привести в соответствие с категорией социальной ответственности трактовку ответственности в праве объясняют свою позицию сторонники ее расширения! В результате трактовку расширили, а соответствия так и не добились.

Существенные изъяны рассматриваемой концепции побудили адептов идеи позитивной юридической ответственности к поиску новых путей ее интерпретациии. Так появился подход, переносящий нагрузку с субъективной стороны поведения на объективную, на внешнюю сторону человеческой деятельности. Под позитивно ответственным теперь предлагается понимать любое правомерное поведение, в котором (а) исполняются обязанности или используются права, либо (б) реализуются только юридические обязанности независимо от обусловивших его мотивов.

И первый, и второй варианты вызывают возражения уже потому, что охватываемые ими явления давно уже зафиксированы и плодотворно изучаются в границах категории "правомерное поведение". Их новизна по существу сводится к замене имеющегося термина новым. Замена была бы уместна, если бы уже использующаяся дефиниция перестала соответствовать развившемуся за ее границы понятию, и возникшее несоответствие требовалось устранить. Но такого несоответствия нет. Более того, исключение субъективной стороны из научного анализа сузило сферу исследования правомерного поведения до границ одного из его видов, называемого в литературе объективно правомерным поведением. И здесь, как мы видим, замены терминологии не требуется.

Указанную концепцию, оставляющую без внимания субъективную сторону поведения, с ранее рассмотренной, помимо всего прочего, объединяет то, что она, как и ее предшественница, не согласуется с общим понятием социальной ответственности. Для последней, психическое отношение лица к требованиям, предъявляемых ему обществом, их осознание, одобрение, внутренняя готовность исполнить наилучшим образом, или наоборот, отрицание, пренебрежение, уклонение от реализации выступают обязательным условием ее наступления. Как ни парадоксально, в объективистской трактовке позитивная юридическая ответственность отдалена от одноименного аспекта социальной ответственности намного значительнее, чем ретроспективная, для осуществления которой побудительные мотивы и вина правонарушителя имеют первостепенное значение.

Гиперболизация юридической ответственности, распространение ее понятия на уже существующие научные категории привнесены в общеправовую теорию, на наш взгляд, из уголовно-правовой литературы, где вопросы ответственности доминируют над всеми остальными. Само уголовное право зачастую отождествляется с уголовной ответственностью, которая является лишь одним из его институтов, с регулированием отношений между государством и преступником41. Но часть не может заменить собой целое. Эта отрасль регламентирует не только отношения по поводу возложения ответственности, но и правомерное поведение, непосредственно не связанное с нею. Данная функция вытекает из действия уголовно-правовых запретов. Именно они, а не меры ответственности, в конечном счете, определяют пределы правомерной деятельности в любой регулируемой правом сфере – имущественных, управленческих, семейных и тому подобных отношениях.

Справедливости ради отметим, что признание за уголовным правом роли регулятора правомерного поведения порою признается в литературе42. Однако сложившийся стереотип привел к тому, что опосредуемое им правомерное поведение растворилось в категориальном аппарате юридической ответственности, а не стало предметом анализа в рамках одноименной с ним общеправовой категории.