Линда Уинстед Джонс. Лунная ведьма. Проклятие Файн

 — Бэкка, ты не приготовишь  моему брату что-нибудь поесть? Он выглядит так, будто многие  недели питался одними листьями  и тилзи.

 

Та с радостью убежала на кухню, и через пару минут до них донёсся звон посуды.

 Рин махнул на кухонную  дверь и сказал:

 — Я никогда не  смогу так сделать.

 Кэлам сел рядом. После  семи лет брака он стал намного  спокойнее. Женитьба, отцовство и  ответственность за клан пошли  ему на пользу.

 — О чём ты?

 — Я никогда не  смогу попросить жену приготовить  мне поесть или помассировать  плечи после долгого дня. Это  она будет мной командовать. И  запросто сама может велеть  мне принести ей еды!

 Кэлам широко ухмыльнулся.

 — Откуда тебе знать? Делать прогнозы ещё слишком  рано.

 Рин поддался вперед  к старшему брату.

 — А карадонец? Я  должен смирно присесть в сторонке  и позволить этой твари прикоснуться  к моей жене? Сделать ей ребёнка?

 Улыбка Кэлама увяла.

 — Ради прочного  мира? Возможно, у тебя нет выбора.

 — Ты допустил бы  такое, если бы речь шла о  твоей жене?

 Кэлам не ответил, да  и не смог бы. Они с Бэккой  нашли ту любовь, о которой  не раз спрашивала Жульетт, и  это чувство не добавило в  их жизнь простоты. Они часто  спорили, ни от кого не скрывая  эмоций, а потом мирились, целовались  и просили прощения. Бэкка всегда  непомерно беспокоилась, когда всходила  полная луна, и муж отправлялся  в холмы, а потом плакала, когда  он возвращался, потому что скучала  и волновалась о его безопасности. Да и Кэлам поступал не лучше  своей чересчур эмоциональной  жены.

 Отношения в семье  Энсгара представлялись Рину  более упорядоченными. Брат и  его жена, Дона, очень нравились  друг другу, растили детей, были  друзьями, партнёрами и любовниками, но даже их брак не полностью  миновали сложные эмоции.

 Кэлам никогда не  позволил бы карадонцу или  любому другому мужчине прикоснуться  к его Бэккке. Невзирая на любые  выгоды для Энвина. Энсгар, пусть  неохотно, но во имя мира разрешил  бы жене поделиться своим телом  с другим.

 Однако Рин отказывался  признавать любовь к Жульетт. Он просто считал её своей. Чувства только усложняли жизнь.

 — Нет нужды волноваться  об этом сейчас. Возможно, день, о  котором говорит легенда, придёт  через много-много лет, — благоразумно  предположил Кэлам.

 — После моей смерти, — ответил Рин.

 — Не обязательно…

 — После моей смерти, — повторил Рин. Он посмотрел  брату в глаза. — Мне плевать, даже если это означает бесконечную  войну с карадонцами. Пока я  жив, ни одни другой мужчина  к Жульетт не притронется.

 Кэлам уверенно похлопал  Рина по плечу.

 — Ты её любишь.

 Рин не согласился, но и не опроверг утверждение  брата.

 — Мне жаль, — ещё  раз хлопнув Рина по плечу, Кэлам вышел из-за стола.

 Любовь? Нет, не может  быть. Им владело обычное чувство  собственника, вполне естественное  по отношению к своей женщине. И оно пройдёт. Со временем.

    Глава 14

  Проскользнуть мимо  охранников, которые не только  необычайно хорошо видели, но  ещё и чуяли добычу на весьма  отдалённом расстоянии, оказалось  невозможно.

 Жульетт хотела увидеть  Рина и найти отца. Но вместо  того, чтобы заняться осуществлением  столь простых желаний, коротала  время в роскошных комнатах, где  ей предоставили больше самоотверженных  слуг, чем она когда-либо сможет  использовать. При обеих попытках  улизнуть из дворца, её тут  же обступали трое вооружённых  копьями, одетых в униформу солдата. Они хотели как лучше, но всё  же… сильно раздражали.

 Королева уже приступила  к планированию коронации Жульетт  и собственных похорон. Похоже, как  только её место займёт новая  правительница, Этэйна просто ляжет  и умрёт. Она выполнила свой  долг перед Энвином, во всяком  случае, в нынешней жизни. Супруг  давно ждал с ней встречи, и  только королевские обязанности  удерживали старую женщину на  белом свете. Жульетт нелегко  было воспринять новость про  двух людей, рождённых друг для  друга и уносивших свою связь  в следующую жизнь, и что слова  «навсегда вместе», оказывается, не  просто слова, а реальность.

 Если это правда, то  они с Рином связаны навечно. Это открытие пугало не меньше, чем мысль о любовнике-оборотне. Но когда он прикасался к  ней, Жульетт забывала, кто она  такая и как собиралась провести  жизнь, а вечность вместе начинала  казаться прекрасной идеей.

 Рин считал любовь  ненужным и чересчур сентиментальным  чувством, но Жульетт знала, что  если смирится с идеей предопределённого  союза, то влюбится в Рина и  тем самым приговорит к ранней  смерти. Но вдруг если она сможет  держаться на расстоянии и  сосредоточится на других вещах, то не угодит в эту ловушку.

 Жульетт сидела в  спальне перед зеркалом, обрамлённым  витиеватой рамой, и в благословенном  одиночестве изучала своё отражение. Казалось, она смотрит на незнакомку. Причём удивительные золотые  бороздки в карих глазах были  не единственным изменением в  её внешности. От жара пробудившейся  энвинской крови щеки порозовели, волосы теперь всегда оставались  распущенными, словно ходить с  заплетёнными стало для неё  невыносимо.

 Ей представили на  выбор несколько прекрасных платьев  из голубого шелка. Горничные  уже успели расписать, как великолепно  Жульетт будет смотреться в  изысканных золотых нарядах, которые  начнёт носить, став королевой.

 Жульетт всё ещё  не желала занимать трон, однако  временно смирилась с неизбежной, по общему утверждению, судьбой. Как она может уйти, если её  отказ от своего предназначения  принесёт войну в это мирное  место?

 Может, ей действительно  суждено быть королевой, просто  недолго? И не придётся оставаться  здесь и править? Как только  старая королева присоединится  к своему мужу в следующей  жизни, Жульетт придумает мирный  и законный способ усадить  на трон одного из сыновей  Этэйны. Среди одиннадцати мужчин  непременно найдётся хоть один  приемлемый король.

 До следующего полнолуния  оставалось два дня, и Жульетт  чувствовала, как энвинская кровь  набирает в ней силу. Что она  ощутит, когда даст клятву и  полностью превратится в энвинку? Каково будет обернуться волчицей? Хотя когти не снились ей  уже больше недели, они по-прежнему  её пугали.

 Жульетт знала, что  преображение пройдёт болезненно. Да и как иначе? Возможно, именно  эту боль она ощущала во  сне. Но несмотря на страх перед  предстоящими изменениями, давно  дремавшая в ней энвинка жаждала  их. Хотела смело побежать по  горам при свете полной луны, пробудить спавшего внутри зверя, найти и выпустить на свободу  дикость, слишком долго таившуюся  под личиной кроткой девушки. Жульетт больше не ощущала  в себе кротости.

 Дверь открылась, и  в комнату вереницей вошли  четыре женщины в светло-голубых  платьях. Все почтительно не поднимали  глаз от пола. Неужели королева  считает её неспособной справиться  даже с самыми простыми делами? Иначе зачем окружает таким  количеством слуг?

 Она ей не доверяет! Ответ пришёл так внезапно, будто  его кто-то произнёс. Этэйна знала  о сомнениях Жульетт в своей  судьбе, об оставшихся в её  сердце страхе и неуверенности. Старуха не хотела потерять  преемницу после столь длительного  ожидания. Женщины, которые всюду  сопровождали Жульетт, были не  просто служанками, но и охраной.

 Она встала и повернулась  лицом к служанкам. Низенькие  и высокие, худые и пухленькие, светло и тёмноволосые жёны  дворцовых стражей существенно  отличались одна от другой. Девушек  привезли сюда из самых разных  краёв земли.

 Но у них было  кое-что общее. Все они выглядели  очень счастливыми.

 Жульетт отказалась  приказывать Рину поселиться  во дворце, предпочтя сохранить  меж ними дистанцию. Умом она  понимала, что поступает правильно, но скучала по нему и жаждала  встречи. И поскольку сама не  могла отсюда выбраться, ей оставалось  только позвать его к себе.

 — Я хочу встретиться  сегодня со своим другом.

 — С другом? У вас  в городе много друзей, миледи, — любезно отозвалась невысокая  блондинка, немного приподняв голову. Остальные не произнесли ни  слова.

 Похоже, придётся уточнять.

 — С Рином.

 Однако служанки снова  никак не отреагировали.

 — Он моя пара, —  коротко пояснила она.

 Блондинка улыбнулась.

 — Конечно, миледи. Ему  немедленно прикажут явиться  сюда.

 — Это не приказ, а просьба, — поправила Жульетт.

 На лицах всех четверых  девушек ясно читался невысказанный  вопрос. Они не понимали, почему  Рин до сих пор не переехал  к ней, и, разумеется, удивлялись  столь скромно высказанной просьбе, когда каждое слово Жульетт  было законом.

 — Не приказывайте  ему явиться во дворец. Просто  спросите, не сможет ли он навестить  меня в удобное для него  время.

 Девушки не поняли  зачем ей это понадобилось. Как  же долго они пробыли вдали  от реального мира, если успели  позабыть, что ни одному мужчине  не понравится получать приказы  от женщины?

 Нет, они ничего не  забыли. Их собственные мужья  ничем не отличались от прочих  мужчин, скорее выделялись ещё  большей властностью. Но пленницы  видели в Жульетт не женщину, а королеву, которой следовало  беспрекословно повиноваться. Две  служанки кивнули и ушли, две  другие остались. Её охрана, снова  подумала Жульетт. Девушки не  стали бы останавливать будущую  королеву, пожелай та выйти из  дворца, однако за ней по пятам  последуют солдаты, а Жульетт  совсем не так хотела встретиться  с Рином.

 Как же ей признаться  мужчине, что она по нему скучает?

 Прошло не больше  нескольких минут прежде, чем  двери в её покои открылись, и в комнату ступил Рин, сопровождаемый  двумя стражами. Вооружёнными солдатами, а не симпатичными женщинами, которые прислуживали Жульетт. Судя  по выражению его лица, Рина  ни о чём не спросили.

 Жульетт встала и  повернулась к нему. Боже, как  же хорошо он выглядел! По-другому, но очень, очень хорошо. Кожаный  килт и спутанные пряди исчезли. Длинные светлые волосы теперь  были заплетены в аккуратную, спускавшуюся вдоль широкой спины  косу. Он носил удобные брюки  из мягкой коричневой ткани, рубашку  с широкими рукавами и открытой  шеей, и мягкие кожаные ботинки. Она часто обращала внимание  на его красоту, но до настоящего  момента не понимала, что он  столь традиционно красив.

 — Ты изменился, —  тихо сказала она.

 — Ты тоже, — Рин  отгородился от связывавших их  уз, и она изо всех сил постаралась  удержать свои способности в  расслабленном состоянии, не желая  выяснять, рад ли он произошедшим  с ней изменениям.

 Жульетт отпустила  стражей взмахом руки. Мужчины  и женщины быстро и бесшумно  удалились, оставив их с Рином  наедине.

 Он подошёл к ней.

 — Как я понял, ты  станешь королевой утром перед  следующим полнолунием. Через два  дня.

 — Я пыталась отсрочить  церемонию, но… — она взволнованно  вздохнула, — королева Этэйна  настояла на своём.

 Жульетт попыталась  небрежно пожать плечами, хотя  на самом деле никак не могла  выбросить из головы предстоящее  испытание.

 — Не знаю, что случится  потом, — приглушённо призналась  она.

 Наверное, некоторое время  ей придётся править страной, но сейчас она нуждалась в  Рине. В Рине, который спас её, а потом протащил через неизмеримые  расстояния, неустанно повторяя, что  они предназначены друг другу.

 — Разумеется, знаешь, — ответил он, не выказывая  никаких эмоций. — Ты станешь  королевой, а я буду прибегать  на каждый твой зов.

 — У нас так не  будет, — заверила она.

 Рин вскинул руки  с раскрытыми ладонями.

 — У нас уже так.

 — Я велела им  попросить тебя прийти, — возразила  она. — Я не приказывала.

 — Когда королева  чего-то просит, ответ всегда «да».

 — Ты сердишься.

 — Я разочарован.

 В ней? Как об этом  спросить? Такой вопрос раскрыл  бы её уязвимость, заставил бы  вновь почувствовать себя той  безропотной девушкой, которую спас  Рин. У Жульетт сложилось впечатление, что эта беседа может продолжаться  бесконечно, поэтому она резко  сменила тему:

 — Я хочу увидеться  с отцом.

 — Тебе нужно только  попросить.

 Этэйна пришла в  ужас, узнав, что отец будущей  королевы был бродягой, но это  объясняло, почему она родилась  не в городе.

 — Я не хочу, чтобы  на нашей с ним первой встрече  кто-то присутствовал. Не хочу  делить этот момент с посторонними. Может, ты приведёшь его ко  мне? Не привлекая внимания?

 — Он живёт за  стенами Города. Чтобы отыскать  его и вернуться может потребоваться  несколько дней или даже недель.

 От мысли остаться  здесь без Рина Жульетт пробрала  дрожь с головы до пят. Она  так долго боролась с ним, а  теперь не хотела от себя  отпускать.

 — Может, тогда ты  отправишь кого-нибудь другого? Я  хочу, чтобы ты был здесь, когда  я… — когда она взойдёт  на трон и превратится в  волчицу.

 Рин резко поклонился.

 — Как прикажете, госпожа  Жульетт.

 Ей больше нравилось, когда он назвал её женой  или видарой.

  Жульетт не виновата, что родилась королевой, твердил  себе Рин, шагая по площади  в поисках человека, которому  собирался поручить привести  в Город Кея Деверина из  клана Энсикин. Она хотела трона  не больше, чем он желал быть  супругом королевы — лишённым  мужественности, бесправным и вечно  находящимся на побегушках у  женщины.