Линда Уинстед Джонс. Лунная ведьма. Проклятие Файн

 — Я больше не  могу разорвать связь.

 — Сможешь, когда избавишься  от гнева и вернёшь себе  контроль.

 Это звучало так  просто.

 — Думаешь, когда я  отсюда уеду, то по-прежнему смогу  при желании подавлять свои  способности?

 — Не знаю, — Рин  явно считал, что возможности  проверить у неё не появится, поскольку она никогда не покинет  горы. Он ошибался.

 — Хочешь избавиться  от видений прямо сейчас?

 Больше всего на  свете, за исключением возвращения  домой.

 — Да.

 Рин указал на горный  выступ позади неё.

 — Садись.

 Жульетт покачала головой.

 — Я не хочу сидеть. У нас нет времени…

 — У нас столько  времени, сколько понадобится. Садись, — снова велел он. Мягко, но  настойчиво.

 Жульетт вскарабкалась  на крутой обрыв и села. Когда  Рин подошёл ближе, их лица  оказались вровень друг с другом. В последние дни она старалась  не смотреть на него слишком  часто, поскольку ощущала себя  преданной, однако вопреки желанию  всё ещё питала к нему чувства. Он солгал ей, обольстил… и  был частью пугавшей её судьбы.

 — Нить, связывающая  тебя со мной, самая сильная, —  сказал он. — Разорви её первой, и остальные порвутся сами  собой.

 — Ты уже разорвал  её.

 — Нет, я построил  стену. Только ты в силах уничтожить  нашу связь полностью, — он  взял её за руку, стена упала, и Жульетт поняла, что он никогда  не причинит ей вреда…

 Она одёрнула руку.

 — Я не могу.

 — Ты беспокоишься  о слишком многих вещах одновременно, — спокойно заметил он. — О  Городе, сердце, о твоём отце и  сестрах…

 — Значит, теперь ты  тоже превратился в экстрасенса? — выпалила она.

 — Нет. Я чувствую  только тебя. Закрой глаза.

 — Чем это по…

 — Закрой. Глаза.

 Она послушалась, но  только потому, что не хотела  больше смотреть в лицо Рина. От взгляда на него её сердце  разболелось сильнее, чем она  предполагала.

 — Помнишь озеро, у  которого мы ночевали? — невыносимо  спокойным голосом спросил он.

 — Конечно.

 — Оно было красивым.

 — Да.

 — Посмотри на него  сейчас, взгляни на неподвижную  гладь и деревья вокруг. Почувствуй  кожей воду и солнечные лучи.

 Удивительно, но она  увидела. Сердце, казалось, забилось  ровнее, и Жульетт задышала глубже.

 — Ты там? — прошептал  Рин.

 — Да.

 — Хорошо. Вдохни запах  воды.

 Она сделала глубокий  вдох, и лёгкие заполнил аромат  озера.

 — Проведи пальцами  по поверхности и посмотри  на возникшую рябь.

 Она послушно взмахнула  рукой.

 — Ещё раз глубоко  вдохни.

 Этот вздох прояснил  её мысли и душу.

 — Найди нить, которая  соединяет твой дух с моим.

 Связь была внутри  неё, более насыщенная, сильная и  глубокая, чем все остальные. Она  пульсировала жизнью. Питала её  дух.

 — Ей не суждено  прерваться, не стоит даже пытаться, но ты можешь отгородиться  от неё на некоторое время.

 — Она слишком сильная.

 — Ты сильнее.

 Жульетт сосредоточилась  на пульсировании, на этом торжестве  жизни… и заставила его замедлиться  подобно своему сердцу. Потом  завязала связывающую её с  Рином нить, и та полностью  перестала пульсировать.

 И он понял. В тот  же миг, как это случилось.

 — С остальными справиться  легче. Отгородись от них. Власть  в твоих руках. Ты управляешь  своим даром, а не он тобой.

 Даже несмотря на  то, что сейчас её способности  приобрели небывалую силу и  остроту, она смогла победить  их. По одной связи за раз.

 Жульетт открыла глаза  и увидела стоящего рядом Рина. Он поднял руку, коснулся пальцем  кончика её носа и она почувствовала  тепло его пальца. Больше ничего.

 — Спасибо, — выдохнула  она, когда он опустил руку. Было  опасно сидеть здесь, разговаривать  и позволять Рину дотрагиваться  до неё, поэтому Жульетт с недавно  приобретённым изяществом спрыгнула  с камня и направилась в  сторону Города. Рин безмолвно  и отстранённо последовал за  ней.

 Однако она не возражала  против невосприимчивости к холоду, появившейся благодаря энвинской  крови. Жульетт выбросила свои  ботинки несколько дней назад, подтянула юбку наверх и связала  так, чтобы оставить ноги свободными. В отличие от Рина, одежду она  предпочла оставить на себе, но  даже раздевшись, не почувствовала  бы зимней стужи. Возросшие силы  тоже приносили радость. Теперь  она двигалась быстрее и увереннее  и больше не уставала, как в  первые дни.

 Как только Жульетт  перестала бороться со связью  с миром, сразу же заметила  в себе ещё несколько новых  способностей. Нос дразнили разнообразные  ароматы, и она интуитивно узнавала  запахи. Растения, Энвин, маленькие  животные… Рин. Ни один из запахов  не был неприятным. Наоборот, все  казались очень естественными. Правильными.

 Интересно, уехав из  Города, она утратит и новообретённые  умения? Скорее всего, да, но это  справедливая цена. Невосприимчивость  к холоду, сила и прочие преимущества  приходили вместе с когтями.

 Вскоре после того, как Жульетт заметила возросшую  остроту своих органов чувств, Рин взял её за руку. Они  вместе преодолели крутой взъем, но вместо того, чтобы отпустить  на вершине и пойти дальше, он удержал её на месте и  указал вперед.

 — Смотри.

 Жульетт проследила  за направлением его пальца, но  увидела всё те же горы. И  ещё своего рода долину, заваленную  зубчатыми камнями. Возможно, это  был вовсе и не город, а совокупность  пещер, которые она без сожаления  оставит позади.

 — Я ничего не  ви… — начала она, но тут  Рин потянул её за руку, заставив  сделать шаг вперёд, и долина  изменилась. В окружении прочных  стен стояли каменные дома. Некоторые  здания были высокими и внушительными, другие не крупнее и не изысканнее  коттеджа, который она так долго  называла домом. Позади города  вздымалась высокая скала с  вырезанными в ней дверьми. Город, построенный из одних только  камней (розовых, серых и бледно-зелёных), блистал красотой, не доступной  деревянным строениям. Жульетт озадаченно  отступила, и взору нова предстала  бесплодная долина.

 — Я не понимаю.

 — В Энвине тоже  есть магия, жена.

 Скрепя сердце, она  окинула Рина колючим взглядом.

 — Я не твоя жена  и никогда ею не буду.

 — Я знаю, — глухо  отозвался он, выпустил её руку  и прежде, чем она успела ответить, размашистым шагом направился  вперёд, стремясь вернуться домой. Жульетт последовала за ним  чуть медленнее, не особенно желая  разбираться с тем, что ожидало  её в Городе.

 С каждым шагом Город  становился всё реальнее. Он больше  не исчезал, как на вершине, наоборот, обрёл форму и очертания. Добравшись  до нижней части дороги, они  перестали видеть, что происходит  внутри, зато смогли хорошо рассмотреть  окружающие город стены. Более  того, теперь они слышали и  чувствовали доносившиеся из-за  них запахи и звуки. Множество  счастливых звуков. Смех, оживлённая  беседа, тихий плач маленького  ребёнка, которого сразу же успокоили. Город дарил защиту. Люди жили  там в безопасности, тепле и  красоте. Она знала это, как будто  бывала здесь прежде, словно провела  тут не меньше сотни лет.

 Они почти пришли. До  неё долетали отдалённые звуки  городской жизни… звуки, которые  она не должна была слышать  с такого расстояния, и всё  же ясно их различала. Смех. Голоса. Звон металла о металл и  металла о камень. Они с Рином  двигались по широкой, ровной  тропе, и ничто не преграждало  им путь.

 Жульетт замерла на  месте, и спустя один удар сердца  шагавший впереди Рин тоже  остановился. Возможно, он услышал  её. Или просто почувствовал…

 — Что случилось? —  спросил он, оборачиваясь.

 — Они догадаются? —  тихо спросила она. — Когда  я пройду через ворота, и меня  увидят… все поймут, что я такая  же, как они?

 Прежде чем ответить, Рин мгновение изучал её критичным  взглядом.

 — Да.

 Её сердце упало, а  в душе снова всколыхнулся  гнев.

 

— Ты все время знал? И ничего не рассказывал пока не стало слишком поздно поворачивать назад…

 — Нет. Пока ты не  начала меняться, я не понимал, что ты не просто моя пара.

 — Я не изменилась! — возразила она, хотя знала, что  Рин не лжёт.

 Он приблизился, коснулся  ладонью её лица и заглянул  в глаза.

 — У тебя нет зеркала, поэтому в отличие от меня  ты не заметила изменений. Ты  можешь опустить юбки и притвориться, будто мёрзнешь, как другие похищенные  женщины, можешь идти медленней, и никто не обратит внимания  на твою силу, можешь сделать  вид, что не слышишь и не  чувствуешь запахи, недоступные  для человеческой женщины. И никто  не подойдёт к тебе настолько  близко, чтобы понять, как часто  бьётся твоё сердце. Но ты не  сумеешь спрятать свои глаза.

 — Что случилось  с моими глазами? — прошептала  она.

 — Ничего, — резко  ответил он. — Они прекрасные, умные и нежные. Просто теперь  скорее золотистые, нежели карие. Полностью они превратятся в  золотые, только когда ты дашь  клятву, но…

 — Я не дам клятву, — повторила она обещание, сделанное  несколько дней назад.

 Рина это не убедило.

 — У тебя глаза  энвинки, Жульетт.

 Она могла последовать  его предложению и опустить  юбки. Накинуть на плечи плащ  и притвориться замёрзшей. Если  проявить достаточно осторожности  и пойти немного позади Рина, опустив глаза, то, возможно, никто  не разглядит произошедших в  ней изменений.

 Или она могла войти  в город с высоко поднятой  головой и смело встретить  то, что её там ожидало.

 Похоже, у неё нет  иного выбора. Да, раньше она вела  себя кротко, но никогда ни  от чего не пряталась.

 Двое стражей, охранявших  открытые ворота, выглядели весьма  непринуждёнными. Они кивнули Рину, но на Жульетт едва взглянули. Рин сказал, что прошли годы, с  тех пор как здесь случались  хоть сколько-либо значимые конфликты, и куда вероятнее, что карадонцы  атакуют тех энвинцев, которые  поселились за стенами города. Очевидно, охранники расслабились. Или стали самоуверенны. Если  мужчины за теми воротами хоть  немного походили на Рина, то  напасть на них отважился бы  только дурак.

 Жульетт вошла в  город рядом с Рином, высоко  держа голову и разглядывая  представшие пред ней чудеса. Издали город казался прекрасным  своей первобытностью. Многие здания, сделанные из самого изысканного  камня, который она когда-либо  видела, были встроены в саму  скалу. Люди, гулявшие по каменным  мостовым, одевались вовсе не  в примитивные килты, как у  Рина. Женщины носили длинные, струящиеся  платья и защищавшие от холода  меха, а мужчины плотно облегающие  брюки, свободные рубашки и отличные  ботинки. Сколько же здесь было  смеха! Вокруг бегали и играли  хохочущие мальчишки, одетые как  миниатюрные копии своих отцов.

 Вдоль двух главных  оживлённых улиц, которые встречались  на крупной городской площади, выстроились в ряд каменные  магазины, простые и крепкие. Люди  бродили от одного к другому, веселились и общались, многие  несли в руках заполненные  покупками корзины.

 Шагая по улице, Жульетт  хотела взять Рина за руку, но побоялась, как бы он или  ещё кто-либо не подумал, что  она смирилась судьбой. Поэтому  вопреки желанию продолжила идти  отдельно.

 В конце концов их  заметил друг Рина и направился  к ним поздороваться и познакомиться  с женщиной, которую так долго  искал Рин. Волосы мужчины были  длинными, но намного темнее и  не столь лохматыми, как у Рина. Он широко улыбался, пока не  подошёл достаточно близко и  не разглядел Жульетт как следует.

 Человек замер посреди  улицы, не дойдя до них нескольких  шагов, и уставился на Жульетт. Он тяжело сглотнул, отступил, а  затем опустился на колени, склонился  вперед и распростёрся перед  ней.

 — Пожалуйста, встань, — воскликнула Жульетт.

 Мужчина поднял голову  и посмотрел вверх, но не встал.

 — Это Керими, —  сообщил Рин, указав на друга. — Похоже твоё присутствие  лишило его дара речи, хотя  обычно он довольно болтлив.

 — Рин, — шёпотом  сказал Керими. — Она… это  она.

 — Да, я знаю.

 Темноволосый мужчина  снова настороженно глянул на  Жульетт.

 — Ты говоришь, что  отправляешься на поиски своей  пары, а возвращаешься домой с  королевой. И заметь, не просто  с королевой, а с рыжеволосой.

 — Кажется, она велела  тебе встать, — натянуто улыбнувшись, ответил Рин.

 Керими поднялся. Как  и Рин, он был высоким и крепко  сложенным. Из-за темных волос  золотые глаза выглядели довольно  странно, но сочетание казалось  скорее интригующим, чем неправильным. Жульетт предположила, что в полнолуние  он превращается в прекрасного, чёрного волка.

 Похоже, он её боялся. Хотя, пожалуй, слово «благоговение»  точнее отразило бы его эмоции. Жульетт удивилась комментарию  о цвете её волос. Может, среди  энвинцев редко встречаются рыжие  люди?

 — Ты станешь супругом  королевы, — с неуверенной улыбкой  произнёс Керими. — Многие мужчины  позавидовали бы тебе. — Рин  ответил глухим, унылым хмыканьем, и через миг улыбка Керими  растаяла.

 — Ох, я совсем забыл. Думаешь, та часть легенды ошибочна? — тихо и не слишком убеждённо  добавил он.

 — Что забыл? — поинтересовалась  Жульетт. — И о какой легенде  речь?

 — Неважно, — ответил  Рин.

 Ей не представилось  ни времени, ни возможности продолжить  расспросы. Прохожие заметили, как  Керими поклонился, и начали собираться  вокруг. Они приближались один  за другим, настороженные и переполненные  любопытством. При взгляде на  её глаза их лица озарялись  пониманием, и подобно Керими  все опускались на колени и  касались лбами земли. К Жульетт  подходили не только мужчины, но и женщины, похищенные из  Каламбьяна и, возможно, из ещё  более отдалённых мест. Они тоже  узнавали в ней королеву, появления  которой давно ждали, вставали  на колени и касались лбами  земли, выказывая уважение и почтение. На место каждого человека, которого  Жульетт просила встать, приходил  следующий и склонялся, пока они  с Рином не оказались окружёнными  со всех сторон людьми, считавшими  себя её подданными. Снова и  снова до неё доносилось произнесённое  приглушенным шёпотом «рыжеволосая  королева».