Протестное поведение как предпосылка к совершению преступления

Третье слагаемое – стадный  инстинкт.  Групповым  он  кажется  лишь внешне.  Глубинно,  психологически  это  стадное  поведение.  И   пусть стремление  выделиться,  обрести  автономность  и  независимость  носит индивидуальный характер – одному выделиться трудно. А в куче  –  легче. Заражение и подражание, наслаиваясь на индивидуалистическое  стремление к  выделению,  искажает  цель,  ради  которой  подросток  предпринимает неформальные действия, в итоге не выделяет, а  растворяет  подростка  в толпе себе подобных. Подавляющее большинство  неформальных  группировок держаться не на сознательном единстве – это бывает у подростков  редко, а на одинаковости одиночества входящих в нее членов.

Непременный атрибут почти любого  стада  и  одновременно  еще  одно слагаемое психологии данного типа –  наличие  конкурентов,  оппонентов, недоброжелателей и даже врагов. Ими могут стать практически кто угодно: подростки с соседнего  двора,  и  поклонники  иной  музыки,  и  просто взрослые.  Тут действуют все те же выделения и обособление, но  уже  не на индивидуальном, а групповом уровне. Не соглашаясь с миром  взрослых, подросток приходит в неформальную группировку, и его стихийный  протест начинает распространяться и на других неформалов. «Врагов»  может  быть очень много. Поддержание образа врага  - одно из условий  существования подобных групп.[33, 42, 60, 92]

Психология неформальности  по  природе  своей  носит  двойственный, активно-реактивный  характер.  С   одной   стороны,  это   во   многом естественный выплеск энергии молодости. С другой стороны,  мы  сами  же часто провоцируем на то, чтобы эта энергия направлялась  в не  лучшую сторону. Запрещая даже то, что полезно и выгодно обществу, мы  приводим их в недоумение и подталкиваем к слепому  протесту  в  явно  негативных формах.

Еще  одна  особенность  –  завышение  притязания.  Это   то   самое «потребительство»,  которое  столь  часто  ставится  молодым  в   вину. Гласность  и открытость позволяет сравнивать нашу жизнь  с  западной,  а затем и громко выражать результаты этого нелесного для нас сравнения.[61]

1.2 Психологические предпосылки  преступлений.

Деятельность, в том числе преступная, во многом обусловлена психологическими особенностями самого человека. Уголовно-процессуальный закон, определяя предмет доказывания, требует выяснения обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности обвиняемого, а также иных обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого. Однако до настоящего времени на практике обстоятельства, которые характеризуют личность обвиняемого с достаточной полнотой, не устанавливаются. Лишь в отношении несовершеннолетних закон указывает несколько более подробный круг обстоятельств, которые необходимо выяснить. Поэтому разработка признаков личности преступника, подлежащих установлению, является важной задачей юридической психологии.[62]

При криминологическом изучении на практике важен анализ личности во взаимодействии с социальной средой, поскольку преступное поведение  рождает не сама по себе личность или среда, а именно их взаимодействие. Влияние социальной среды на преступное поведение носит сложный характер. Другими словами, социально-экономические, политические и культурные аспекты жизни общества оказывают внешнее воздействие на формирование моделируемого механизма преступления тогда как психологические и психические особенности моделируемого преступника формируют его изнутри, составляя как бы внутреннее содержание. Такая градация факторов, конечно, весьма условна, и тем не менее это говорит о необходимости их комплексного использования.[93]

Личность преступника представляет для криминологии и самостоятельный  интерес, ибо она не просто отражает определенные внешние условия, но является активной стороной взаимодействия. Для  нее характерна сознательная, целенаправленная деятельность. Связь социальных условий с преступным поведением является сложной, причем всегда социальные условия проявляются в преступлении, преломляясь через личность. В ряде случаев они в процессе длительного социального взаимодействия накладывают относительно стойкий отпечаток на личность и порождают не отдельные преступные акты, а устойчивую противоправную ориентацию, которая проявляется в комплексе конкретных правонарушений.

Отличие преступного поведения  от правомерного,  коренится в системе ценностных ориентации, взглядов и социальных установок, то есть в содержательной стороне сознания. Общепризнано, что именно в координатах ценностно-нормативной системы личности и социальной среды, их взаимодействии надо искать непосредственные причины преступного поведения.[8, 14]

Анализ криминалистической литературы показывает, что вопросу изучения психологии преступника уделялось  и уделяется большое внимание (Ратинов А.Р., Игошев К.Е., Глазырин В.В., Дулов А.В., Васильев В.Л. и др.). Практически каждая работа по криминалистической тактике и методике включает в себя те или иные психологические аспекты. Тем не менее, как свидетельствует практика, теоретические исследования психологических особенностей правонарушителей не совсем полно освещают картину преступной деятельности. Многие вопросы остаются за кадром в силу узких рамок предметов общей и юридической психологии. Так, например, выбор способа совершения преступления нередко осуществляется не только с учетом психологических особенностей преступника, но и его психической специфики. Последнее, как известно, не является предметом психологии.

Психологическая типизация личности есть один из методов познания рассматриваемого явления, но необходимо изучать личности конкретных преступников с соответствующим теоретическим обобщением по­лученных данных.

Механизм социальной детерминации преступности требует сочетания  двух подходов при изучении личности: социально-типологического и социально-ролевого. При социально-типологическом подходе  анали­зируются прежде всего социальная позиция личности, соответствующие ей социальные нормы, их восприятие и исполнение. Во втором случае личность рассматривается как активный деятель, субъект общественных отношений. Социально-ролевой подход позволяет увидеть позиции и функции, которые объективно криминогенны, так как они налагают на личность обязанности, противоречащие действующему праву, и она может их выполнить только ценой правонарушения; предъявляют к ней взаимоисключающие требования, что ведет к социально-правовым конфликтам, выводят личность из необходимой для нее совокупности поло­жительных воздействий и т. п.

В криминальной психологии один из основных вопросов — выделение внутренних личностных предпосылок, которые во взаимодействии прежде всего мотивационной  сферы личности с определенными факторами внешней среды могут создать для данной личности криминогенную ситуацию.[62, 63]

Психологическая зависимость преступников отличается по своему характеру от аналогичной особенности, которая  присуща большинству людей. Уже  в силу социального характера его развития и воспитания каждому человеку свойственно стремление к объединению с другими людьми для удовлетворения своих потребностей, достижения личных и совместных целей. В этих объединениях человек неизбежно занимает определенную позицию, в том числе и зависимую, подчиненную. Однако в отличие от убийц правопослушные люди при неблагоприятно складывающихся обстоятельствах способны выйти из группы, уйти от неудовлетворяющего их контакта либо постараются изменить внутреннюю позицию к таким обстоятельствам.

Практика показывает, что для  различных видов преступлений (корыстных, насильственных, неосторожных) характерны различные искажения в мотивационной  сфере правонарушителя. Совершение имен­но данного поступка субъектом  обуславливается как внешней ситуацией (объективный фактор), так и установками субъекта, одна из которых на уровне сознания превращается в умысел (субъективный фактор). Эти установки аккумулируют прошлый жизненный опыт субъекта, являются результатом его воспитания, влияния семьи, определенной социальной группы и т. д.[2]

Одним из существенных компонентов  причинного комплекса преступности является неудовлетворение запросов людей  как участников сферы потребления, обусловленное отставанием производства от платежеспособного спроса населения. На сегодняшний день общепризнано, что разрыв между потребностями в материально-товарных ценностях и услугах и возможностями их реализации приводит к возникновению социально негативных последствий. Следует различать здесь по меньшей мере два варианта формирования преступного поведения.

Оно происходит аналогично уже рассмотренному нами воздействию социального противоречия в сферах труда и распределения, то есть дефицит предметов потребления  и услуг влияет на психологию населения, порождая негативные социальные установки, что сказывается на уровне преступной активности населения. Дефицит услуг сказывается на состоянии насильственной преступности: слабое развитие бытового обслуживания ведет к повышению напряженности в отношениях между людьми, формированию конфликтного социально-психологического климата. По результатам исследований в регионе с менее развитыми бытовыми услугами число конфликтов в этой сфере больше, чем в других.[62]

Отметим, что дефицит, является одним  из условий для занятия преступной деятельностью. Дисбаланс между спросом и предложением активно используется различного рода дельцами, повышающими посредством незаконных операций собственную платежеспособность. Потребительский дефицит способствует распространению спекуляции, мошенничества, взяточничества, частнопредпринимательской деятельности, коммерческого посредничества.[44]

Личность насильственного преступника  характеризуется, как правило, низким уровнем социализации, отражающим пробелы  и недостатки основных сфер воспитания: семьи, школы, профессионально-технического училища, производственного коллектива. Мотивационная сфера этой личности характеризуется эгоцентризмом, стойким конфликтом с частью представителей окружающей среды, оправданием себя. Алкоголь здесь является в большинстве случаев катализатором, активизирующим преступную установку.

При выяснении механизма образования  преступного умысла необходимо сочетать знание общих закономерностей преступности с глубоким изучением личности преступника. Последнему во многом способ­ствует знакомство с социальными группами, членом которых является данный индивидуум. Изучение структур взаимоотношений, бытующих в ближайшей среде этого лица, знание психологии социальных групп, членом которых является эта личность, необходимы для раскрытия связи личности и общества, связи индивидуального и общественного сознания. Общественное лицо любого человека во многом обусловлено содержанием его микромира, психологическая структура которого служит мощным катализатором индивидуального поведения. Очень часто характер поведения зависит от содержания соответствующих норм поведения окружающей среды.[4, 5]

Преступление можно рассматривать  как отклонение от нормы во взаимодействии личности с окружающей социальной средой. При совершении насильственных преступлений нарушение нормального взаимодействия с социальной средой связано с острой конфликтной ситуацией. Часто происходит «заражение» конфликтной ситуацией и участие в групповых хулиганских действиях и массовых беспорядках больших групп лиц. Подобный вид конфликтов характерен для лиц с неустойчивой психикой, низким правосознанием, слабым уровнем общей культуры, легко возбудимых, склонных к конформизму с лицами, находящимися в толпе. Хулиганские проявления одного человека могут служить эмоциональным сигналом и примером для подражания другим лицам.[8]

Психология лиц, совершивших убийства, выявляет у них сильную зависимость  от другого лица. Убийцы в целом  относятся к такой категории  людей, для которых свободная  и самостоятельная адаптация  к жизни — всегда трудная проблема. Факт преступления показывает, что выход из контакта с жертвой для иных — практически невозможный способ поведения. Следует иметь в виду, что эта зависимость может реализовываться не только в контакте с жертвой, но и с кем-либо иным, тогда преступление оказывается опосредованным зависимостью от третьего лица.[62]

Убийство возникает как действие, направленное на сохранение автономной жизнеспособности преступника, как  бы разрывающее связь с жизнеобеспечивающим  фактором, который перестал выполнять  эту приписанную ему функцию. Основным в происхождении убийств является онтогенетический фактор — блокирование способности к автономии в результате отвержения потенциального преступника другими лицами. Подавляющее большинство убийств совершается с прямым умыслом, треть из них, как показывает практика, обдумывается заранее.

Изучение лиц, осужденных за убийства (500 чел.), показывает, что около половины осужденных за убийство начали употреблять  спиртные напитки с раннего возраста. Алкоголь в несколько раз усиливал прояв­ление агрессии и утяжелял ее. Агрессивные действия в основном проявлялись в угрозах, избиениях, оскорблениях и драках, то есть были направлены против личности и общественного порядка. Если среди лиц преобладали мужчины, то, как правило, более половины жертв были женщины.

В трети случаев убийца и жертва были незнакомыми друг другу или  познакомились непосредственно  перед преступлением. В 30% они являлись родственниками, причем в 8,6% — супругами; в остальных случаях — знакомыми, сослуживцами, соседями. Чаше всего убийства совершаются от 20 до 30 лет.

Всей группе осужденных за особо  тяжкие убийства была присуща жестокость, проявлявшаяся в обращении с  животными, детьми, престарелыми, женщинами,

Анализ условий воспитания показал, что осужденные за убийство в  полтора раза чаще воспитывались в неблагополучных условиях, чем в благополучных. В детском возрасте около 20% росли без обоих родителей. Третья часть воспитывалась в неполной семье, при этом 9% — без матери, 75% — без отца. В каждом пятом случае неполнота семьи была связана с судимостью родителей. Наиболее криминогенный фактор — судимость матери.[63]

При анализе материалов обнаружилось перерастание агрессивного поведения  в детском возрасте в противоправное и преступное в подростковом и  юношеском возрасте. Треть обследованных была впервые осуж­дена в возрасте 16—17 лет. Эти лица недобросовестно относились к работе, злостно нарушали трудовую дисциплину, пьянствовали, постоянно создавали конфликтные ситуации,[28]