Способы перевода абстрактных существительных на русский язык ( на материалах художественной литературы)

Еще один суффикс абстрактных  существительных –hood. Присоединяясь к именным основам, суффикс -hood выражает значение состояния, положения или отношения того лица, на которое указывает основа. В подобных образованиях часто проступает собирательное значение суффикса. С данным значением -hood присоединяется к основам тех существительных, которые обозначают:

1. лиц, в их отношении к семье (значение родственных связей или отношений): brotherhood (братство, брат­ские, дружеские отношения, люди одной профессии, (амер.) профсоюз железнодорожников); sisterhood (род­ственная связь сестер); parenthood (отцовство, материн­ство); orphanhood (сиротство);
2. лиц, в их отношении к возрастным особенностям: babyhood (младенчество); boyhood (отрочество); childhood (детство); girlhood (девичество); manhood (возмужалость, зрелый возраст, мужественность, мужское население страны); woman­hood (женская зрелость, женственность, женский пол, женщины);
3. лиц, в их отношении к семейному поло­жению или состоянию: bachelorhood (холостая жизнь); spinsterhood (положение незамужней женщины); widow­hood (вдовство (о женщине);
4. лиц, в их отношении к общественному, состоянию, положению (значение сана, звания, долж­ности): priesthood (сан или должность священника, духовенство, священство); waitresshood (должность офи­циантки); beggarhood (положение нищего); ladyhood (звание, положение леди); neighbourhood (соседство, соседские отношения, (соб.) соседи); squirehood (звание или состояние сквайра).

В настоящее  время суф. -hood малопродуктивен. С  его помощью чаще всего образуются новые слова для данного случая (nonce-words) от названий животных и птиц, в которых он выражает значение состояния ('status of ...'): bearhood, cathood, doghood, duckhood, cubhood, chickenhood, calfhood.

Суффикс -ment был заимствован из французского языка в XII в. вместе с абстрактными отглагольными существительными. Наряду с этими существительными заимствовались и соответствующие глаголы (advancement—advance, amendment—amend, judg­ment—judge), поэтому на английской почве суффикс -ment быстро приобрел словообразующую роль. Первоначально -ment присоединялся только к романским основам, но начиная уже с XVI в. в английском языке встречаются производные на -ment от исконно английских основ: acknowledgement (признание, подтверждение, бла­годарность, официальное заявление); amazement (изумление, удивление); wonderment (удивление, изумление, нечто удивительное); merriment (веселье, развлечение) [Дорский, 1960, с.138].

Исходя из этого необходимо признать, что суффикс -ment в языке  способен производить абстрактные  существительные только от глагольных основ. При этом он выражает такие  значения как:

Значение акта или факта  выполнения того действия, на которое  указывает основа (anointment (смазывание (раны)) - to anoint (смазывать (рану и т. п.)); arrangement (приведение в порядок, расположение, классификация) - to arrange (приводить в порядок, располагать, классифицировать). Значение чего-либо конкретного или вещественного, материального, связанного с тем, на что указывает основа: embarkment (дамба, насыпь, набережная) - to embark (защищать насыпью, обносить валом, запружать плотиной); equipment (оборудование, арматура, оснащение, техника) - to equip (снаряжать, оборудовать); attachment (приспособление, принадлежность) - to attach (прикреплять, прикладывать).

Образуя абстрактные существительные  от глаголов умственного или эмоционального состояния, суффикс -ment выражает значение состояния, качества или условия  быть таким, как указывает основа. При этом глагольные основы, сочетающиеся с суффиксом -ment, носят пассивный или, значительно реже, нейтральный характер. Например: amazement (изумление, удивление) - to amaze (изумлять, поражать); bewilderment (смущение, замешательство) - to bewilder (смущать, ставить в тупик).

Суффикс -ment может присоединяться к основам переходных глаголов действия с активным значением и глаголов умственного или эмоционального состояния с пассивным или  нейтральным значением. Например: blandishment, blemishment, establishment, astonishment, publishment.

В русском языке существуют различные способы образования  имен существительных, например: образование  слов при помощи присоединения аффиксов, сокращение, сложение, субстантивация, соединение сложения с аффиксацией и так далее. Среди словообразовательных суффиксов различаются непродуктивные, с помощью которых в настоящее время новые слова не образуются (например, непродуктивен суффикс -нь: болезнь, жизнь; суффикс -ух: петух, пастух), и суффиксы продуктивные, активно участвующие в современном словообразовании [Лукин, 2008, с.133].

Все продуктивные словообразовательные суффиксы делятся на несколько групп:

1) суффиксы, служащие для  образования названий предметов; 

2) суффиксы, употребляемые  для образования названий лиц (мужчин и женщин);

3) суффиксы, служащие для  образования слов с абстрактным  значением (отвлеченных);

4) суффиксы, служащие для  образования существительных, передающих  субъективную оценку [Голуб, 2008, с.220].

В настоящей работе нас  интересуют суффиксы, служащие для образования имен существительных с абстрактным значением. Таких суффиксов в русском языке довольно мало, но тем не менее говоря о современном русском литературном языке наиболее продуктивными суффиксами этой группы являются следующие:

1) Суффикс -ость- (-ность), при помощи которого образуются существительные (от основ прилагательных и страдательных причастий) со значением абстрактного качества, свойства (бодрость, гибкость, изысканность, изнеженность, готовность); подобные слова чаще всего употребляются в книжной речи, их круг все более расширяется (русскость, газетность);

2) Суффикс -ие- (-ье), при помощи которого образуются существительные со значением признака, свойства (изобилие, усердие, раздолье);

3) Суффикс -изн- образует имена существительные со значением абстрактного признака ( белизна, желтизна, новизна);

4) Суффикс –изм- образует существительные, обозначающие состояния, качества, названия учений и общественных течений (реализм, фанатизм, романтизм, героизм);

5) Суффикс -еств- (-ств-) образует абстрактное существительное, которое обозначает явление, характеризующееся действием, названным мотивирующим глаголом, но лишенное процессуального признака (лукавство, богатство, изящество, супружество) [Лямова, 2008, с.115].

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что абстрактные существительные, как в английском, так и в русском языках могут образовываться при помощи различных суффиксов. С помощью этих суффиксов абстрактному существительному придаются различные значения свойств, признаков, состояния и т.д. Большое количество суффиксов в английском языке позволяет образовывать новые существительные, тем самым, обогащая словарный состав современного английского и русского языков.

3. Художественная литература как жанр

Неотъемлемой часть любого произведения, статьи или книги является текст. В лингвистике под понятием “текс” понимают продукт речевой деятельности, относящийся к "речи" в ее противопоставлении "языку". Текст обладает определенной прагматической установкой, жанровой и стилистической  принадлежностью, специфическими внутренними и внешними связями, характеризующимися связностью и цельностью произведения. В учебной литературе текст определяется как несколько предложений, объединяемых одной темой. «Текст – сочетание предложений, вязанных между собой по смыслу и грамматически» [Люсев.1994.с.75]. Такое определение, разумеется, допустимо, оно фиксирует тот факт, что текст состоит из предложений; однако, оно логично лишь при дискретном подходе, на самом же деле процесс порождения текста непрерывен. С точки зрения теории речи, целостный текст может быть разделен на предложения. Предложения при построении текста действительно создаются последовательно, одно за другим, но нельзя забывать и об общем плане если не всего текста, то хотя бы его компонента, например абзаца: в пределах абзаца даже в бытовой речи мысленное опережение позволяет проектировать внутренние вязи между предложениями, а иногда – и связи за пределами компонента текста.

В речевом потоке, в порождаемом тексте каждое предложение относительно самостоятельно лишь в деталях: предложения подчиняются логике текста, а не наоборот. Целостная мысль выражается через текст, а не через предложение. Но бывают исключения: текст состоит из одного предложения – таковы половицы, которые являются не просто текстом, а произведением культуры, литературы: На волка поклеп, а зайцы кобылу съели.

Ученые считают, что текст это не хаотическое  нагромождение единиц разных языковых уровней, а упорядоченная система, в которой все взаимосвязано  и взаимообусловлено. Цельнооформленность единиц предыдущих уровней – слова и предложения – не противоречит возможности их членения на более элементарные компоненты. То же – текст. Его системность и структурированность не отрицает, а, наоборот, предполагает возможность его формального (архитектонического) и содержательного (композиционного) членения. Так, произведения крупных форм (книги) делятся на части, главы, абзацы, разрабатывающие свои локальные темы и поэтому обладающие определенной формальной и содержательной самостоятельностью. Она проявляется, например, в возможности публикации или сценического исполнения отдельного фрагмента из романа, повести, драмы. Но подобная автосемантия текстового отрезка имеет относительный характер, ибо требует обязательной опоры на целый текст. Иными словами, категория членимости выступает в нерасторжимом диалектическом единстве с категорией связности [Макарова.2008. с. 115].

Таким образом, определять текст как совокупность предложений для теории речи неприемлемо. Но текст не может быть и синонимом художественного произведения; не говорят Я прочитал текст «Хамелеон» А.П. Чехова. Хотя читатель действительно пробегал глазами по строчкам, воспринимая текст, но целью его было произведение искусства слова; восприятие текста – лишь ступень к познанию чего-то более ценного. По-видимому, для определения текста нужен свой подход, сообразный с его природой и функцией. Так же и платье может быть сшито из разных сортов ткани, разными нитками, с карманами и без них.

В учебной литературе текст определяется как несколько предложений, объединяемых одной темой. «Текст – сочетание предложений, вязанных между собой по смыслу и грамматически» [Люсев.1994.с.75]. Такое определение, разумеется, допустимо, оно фиксирует тот факт, что текст состоит из предложений; однако, оно логично лишь при дискретном подходе, на самом же деле процесс порождения текста непрерывен. С точки зрения теории речи, целостный текст может быть разделен на предложения. Предложения при построении текста действительно создаются последовательно, одно за другим, но нельзя забывать и об общем плане если не всего текста, то хотя бы его компонента, например абзаца: в пределах абзаца даже в бытовой речи мысленное опережение позволяет проектировать внутренние вязи между предложениями, а иногда – и связи за пределами компонента текста.

В речевом потоке, в порождаемом тексте каждое предложение  относительно самостоятельно лишь в  деталях: предложения подчиняются  логике текста, а не наоборот. Целостная  мысль выражается через текст, а  не через предложение. Но бывают исключения: текст состоит из одного предложения – таковы половицы, которые являются не просто текстом, а произведением культуры, литературы: На волка поклеп, а зайцы кобылу съели.

Ученые считают, что текст – не хаотическое  нагромождение единиц разных языковых уровней, а упорядоченная система, в которой все взаимосвязано и взаимообусловлено. Цельнооформленность единиц предыдущих уровней – слова и предложения – не противоречит возможности их членения на более элементарные компоненты. То же – текст. Его системность и структурированность не отрицает, а, наоборот, предполагает возможность его формального (архитектонического) и содержательного (композиционного) членения. Так, произведения крупных форм (книги) делятся на части, главы, абзацы, разрабатывающие свои локальные темы и поэтому обладающие определенной формальной и содержательной самостоятельностью. Она проявляется, например, в возможности публикации или сценического исполнения отдельного фрагмента из романа, повести, драмы. Но подобная автосемантия текстового отрезка имеет относительный характер, ибо требует обязательной опоры на целый текст. Иными словами, категория членимости выступает в нерасторжимом диалектическом единстве с категорией связности [Макарова.2008. с. 115].

Таким образом, определять текст как совокупность предложений для теории речи неприемлемо. Но текст не может быть и синонимом художественного произведения; не говорят Я прочитал текст «Хамелеон» А.П. Чехова. Хотя читатель действительно пробегал глазами по строчкам, воспринимая текст, но целью его было произведение искусства слова; восприятие текста – лишь ступень к познанию чего-то более ценного. По-видимому, для определения текста нужен свой подход, сообразный с его природой и функцией. Так же и платье может быть сшито из разных сортов ткани, разными нитками, с карманами и без них.

Таким образом, текст – это и есть языковая ткань произведения, в которой  отразились душа человека, его интеллект, цели, стремления. Текст, представляет собой снятый может языкового  творческого процесса, представленного в виде конкретного произведения.

Назовем текстом  упорядоченный объем информации, предназначенный для распространения. Превращаясь в текст, информация заведомо искажается. Чаще всего, она  упрощается, что выражается обычно в ограничении толкований. Если же количество содержащейся в тексте информации возрастает со временем, он начинает жить самостоятельной жизнью. Назовем тексты, приближающиеся по сложности структуры к человеческой психике и способные к независимому существованию, информационными объектами.