Концепция естественного воспитания Ж.Руссо

человека. Так не высоко он ценит и ставит человека труда,  простого труженика

из народа, в первую очередь  крестьянина и ремесленника. Тот,  кто не

трудится,  кто ведет  праздный образ жизни,  не заслуживает  звания человека,

утверждает Руссо. "Труд,  - пишет он,  - есть неизбежная обязанность  для

человека,  живущего в обществе. Всякий праздный гражданин,  богатый  или

бедный,  сильный или  слабый - есть плут".

Звание ремесленника, а  в зависимости и в связи  с этим цен­ность ручного труда

Руссо выдвигает на первый план. Если земледелец зависит от своего поля,

рассуждает Руссо,  сборами  с которого может овладеть другой,  то ремесленник

зависит только от своего труда,  следовательно,  он свободен. Если в  смысле

своей личной свободы ремесленник  и занимает,  по мнению Руссо,  первое место

среди прочих занятий, то по ценности и полезности труда звание земледельца -

самое почетное,  самое  благородное. "... Земледелие есть первое ремесло

человека: оно самое честное, самое полезное и, следовательно,  самое

благородное из всех, какими только может он заниматься". Руссо  сообщает

читателю, что своего Эмиля  он не собирается обучать земледелию, т.е. мальчик,

начав с него в детстве, хорошо изучил его,  знает все  полезные работы и

сейчас ими постоянно  занимается. Хотя раньше об этом Руссо  почти ничего не

говорил, читатель, однако, может  предполагать, что Эмиль, воспитанный  с

ранних лет в труде, полюбил его и получил необходимые  трудовые навыки. Тем

самым Руссо считает трудовое воспитание неотъемлемой и составной  частью

общего процесса развития и воспитания подростка. Приступая  к обучению Эмиля

ремеслу, Руссо прежде всего  видит в занятиях ручным трудом средство и

трудового,  и нравственного,  и физического воспитания и не в меньшей мере

фактор развития умственных сил ребенка. Основная же цель обучения ремеслу -

не столько изучение ремесла  ради приобретения трудовых навыков  с тем, чтобы

затем навечно приковать  себя к данному виду занятий,  а через ремесло, через

труд сделаться человеком, подняться до высокого звания человека. "Мы не для

того поступили в ученье, - пишет Руссо,- чтобы стать рабочими, а для того,

чтобы стать людьми;  обучение же этому последнему ремеслу труднее  и

продолжительнее всякого  другого".

И в процессе трудовых занятий,  в изучении ремесла направ­ляющая  роль

педагога отнюдь не снижается. Раньше, в период детства  (до 12 лет), дело

обстояло несколько иначе. Основное занятие ребенка тогда, как это показывал

нам Руссо,  состояло в  том, чтобы не мешать ему бегать,   кричать,  играть,

т.е. не препятствовать его  естественным движениям и действиям. Это был, по

существу, процесс саморазвития,  свободного проявления физических сил,

процесс, никем и ничем  почти не ограничиваемый, кроме законов  необходимости.

Сейчас,  когда основным видом деятельности становится труд и не случайное, а

направленное изучение ремесла, влияние педагога на воспитанника усиливается.

В связи с этим меняется и характер руководства, характер их взаимоотношений,

хотя внешне Руссо старается  и не подчеркивать этих изменений. Но они,  эти

изменения, и в руководстве, и в отношениях между педагогом  и ребенком есть.

Воспитанник, во-первых, выбирает не любое ремесло, какое ему придется по душе

(хотя Руссо и внушает  читателю, что главное здесь - интерес самого Эмиля к

тому или другому виду занятий). Но мы видим, что выбираются такие ремесла

(например, столярные), которые  наиболее полезны, ценны, гигиеничны  и т.д.

Руссо трудно,  разумеется, доказать читателю, что воля и опытность  педагога

и интересы воспитанника здесь  всецело совпадают.

Без направляющего влияния  педагога в этих вопросах трудно обойтись. Значит,

речь в этом возрасте идет уже не только о создании    условий для

деятельности  (как было раньше),  а о внесении более     активного начала в

процесс воздействия на ребенка - уже о наличии существенных элементов

руководства   деятельностью. Да нередко и сам Руссо уже  не пытается скрывать

своих истинных намерений  (направленного воздействия на ребенка),  стремясь в

трудовой процесс,  в "телесные" упражнения внести интеллектуальный элемент.

Он, например, пишет следующее: "... Читатель должен видеть, каким  образом я

вместе с привычкой  к телесным упражнениям и ручной работе незаметно прививаю

моему воспитаннику охоту  к размышлению и обдумыванию... Он должен работать,

как крестьянин, и думать, как философ".     В этих словах недвусмысленно

ставится вопрос о таком  руководстве деятельностью ребенка, при котором труд

носил бы не механический характер, а включал в себя и умственное напряжение,

мысль. Последующая же фраза  не оставляет никакого сомнения в  том, что этому

вопросу Руссо придавал исключительно  важное значение. "Великая тайна

воспитания,- утверждает философ - педагог, - заключается в умении так

поставить дело, чтобы упражнения телесные и духовные всегда служили  друг для

друга отдохновением".     Этой гениальной догадкой Руссо вно­сил  свой вклад в

решение сложнейшей и кардинальнейшей  проблемы педагогики - проблемы

соединения физического  и умственного труда как средства всестороннего

развития личности, что  било сделано в дальнейшем классиками марксизма на

подлинно научной основе. Интересные мысли высказывает Руссо  о влиянии

педагога на ребенка в  самом процессе и ходе труда. Направленность

воздействий на воспитанника, причем весьма определенного свойства,

подчеркивается в следующих  словах: "Водя его из мастерской в  мастерскую,

никогда не допускайте его  ограничиваться одним наблюдением, без приложения

своих рук к делу; пусть  он выходит не раньше, чем узнает в совершенстве

основы всякого производства или, по крайней мере, всего, что наблюдал". Не

менее интересна мысль  Руссо и о совместной деятельности воспитателя и

воспитанника в процессе труда.

Ремесло они изучают вместе, вместе работают,  вместе обсуждают  итоги работы,

свои достижения и промахи. Обращаясь к наставникам,  Руссо  советует:

"...работайте сами, давайте  всюду пример".

Идея о практическом примере  самого воспитателя в труде, по существу,   о

сотрудничестве    педагога и ребенка принадлежит к числу  ценных идей

педагогической теории Руссо.

Своеобразно решается в данной главе и вопрос о функции наставления. Как

известно,  Руссо - противник  словесных наставлений и назиданий,  противник

"болтливого" воспитания, с помощью которого,  как пишет  педагог, можно

создать лишь болтунов. В  раннем периоде (о котором речь шла  во второй главе)

Руссо признавал наставление  с опорой на личный опыт ребенка. И  теперь

отношение к голому, чисто  словесному наставлению у него в  принципе не

изменилось. Однако, признав "Робинзона Крузо" лучшей книгой для подростков,

Руссо пишет:  "Роман  этот... будет для Эмиля одновременно и развлечением и

наставлением    (разрядка наша - В.Р.) в ту пору,  о которой  идет здесь

речь".      Таким  образом,  наставление, лишенное излишнего  морализирования,

а,  напротив,  основанное на фактах и примерах из увлекательной  книги,  может

иметь,  по Руссо,  большое  воспитывающее значений.

    

Четвёртый период от 15 лет  до вступления в брак

 

Перейдем теперь к последнему возрастному периоду,  к юно­шескому  возрасту, к

посмотрим, какие изменения  претерпевает процесс воспитания и  руководства на

этом этапе  (от 15 лет  до вступления в брак).

Хотя Руссо и называет период от рождения и до двенадцати­летнего возраста

самым опасным промежутком  человеческой жизни", т.к. в это  время зарождаются

заблуждения и пороки,  однако наступление юношеского возраста и связанных с

ним полового созреваний,  возникновения страстей педагог  опасается,

пожалуй,  еще больше.

Отроческий возраст Эмиля, как описывает Руссо, закончился благодаря умелому

руководству со стороны воспитателя  и наличию совершенных природных  данных

воспитанника вполне успешно. "Эмиль трудолюбив, воздержан,  терпелив, тверд,

исполнен мужества".

Он лишен заблуждений  и пороков,  сердце его свободно и без страстей.  Но вот

наступает новый период в  его жизни - пора юности. Не жалея  красок и образных

сравнений, Руссо ярко рисует приближение этой поры:  "Как  рев моря задолго

предшествует буре, так  и этот бурный переворот предвещается ропотом

заблуждающихся страстей; глухое брожение предупреждает о  близости опасности,

Перемена в нраве, частые вспышки, постоянное волнение духа делают ребенка

почти не поддающимся дисциплине. Он становится глухим по отношению  к голосу,

который делал его послушным:  это - лев в лихорадочном возбуждении;  он не

признает руководителя и  не хочет уже быть управляемым". Возникновение

страстей и управление ими - характерная черта данного  периода.

Предшествующие периоды  протекали сравнительно спокойно в  связи с тем, что это

был,  с одной стороны,  "сон разума",  с другой, если можно так сказать не

словами Руссо, и по аналогии, - "сон страстей".

Пробуждение разума вызвало  необходимость в умственном воспитании,

"пробуждение" страстей, чувствований потребует нравственного  воспитания.

Способности души  (разум, чувствования, воля) развертываются в  этом возрасте

в полную силу.

Этот возраст, возраст  полового созревания, возраст серьёз­ных внутренних и

внешних изменений в подростке, Руссо называет образно периодом второго

рождения, тем периодом, когда  мальчик становится мужчиной,  "... когда

человек воистину возрождается к жизни,  и ничто человеческое ему не чуждо".

Руссо подчеркивает, что то воспитание,  о котором шла  речь до сих пор,  можно

назвать только подготовкой  к воспитание, подлинное же воспитание начинается

только теперь, и заботы воспитателя приобретает характер истинных забот и

тревог. "Доселе наши заботы были лишь детскими забавами; теперь только они

получают истинное значение".      Зато и силы педагога значительно

умножается: к старим и  уже испытанным формам руководства  прибавляются новые -

прежде всего совесть  и разум самого юноши.

Страсти,  по выражению  Руссо,- это главное оружие  нашего самосохранения.

Истребить и уничтожить их невозможно,  т.к. они даны человеку свыше для его

же собственной жизни. Но это относится лишь к страстям естественным,  число

которых очень ограничено, они-то и являются орудиями нашей  свободы и нашего

самосохранения. Первоначальной естественной страстью Руссо считает  любовь

человека к себе: "Источником наших страстей,  началом и  основой всех прочих,

естественною страстью, которая  рождается вместе с человеком  и никогда не

покидает его, пока он жив, является любовь к себе; это страсть

первоначальная, врожденная, предшествующая всякой другой: все  другие являются

в некотором смысле лишь ее видоизменениями".

Первое проявление  этого  чувствования, по Руссо,  это любовь человека к тому,

что его сохраняет: всякий ребенок, например, привязывается к  своей кормилице.

Затем появляется любовь к  тем, кто окружает его и кто  заботится о нем.

Любовь к себе и удовлетворение наших истинных потребностей,  по Руссо,- это

взаимосвязанный процесс, так  как в основе их лежит один и  тот же закон

природы - закон самосохранения.

Далее Руссо ставит весьма важный для психология и педагоги­ки  вопрос - вопрос

о зарождении в этом возрасте самосознания (хотя сам этот термин он и не

употребляет). Если раньше ребенок  как существо физическое  изучал себя в

своих отношениях к вещам,  то теперь,  как пишет Руссо,   "... он начинает

сознавать свое нравственное бытие, он должен изучать себя в своих

отношениях к людям,- это  занятие для целой его жизни,   начиная с того

пункта,  до которого ми теперь дошли".

Ставится,   таким образом,  в связи с этим вопрос о нравственных отношениях

людей и об осознании этих отношений самим подрост-ком, что  и приводит к

развитие его нравственного  сознания. Руссо пытается тем самым  подвести под

вопросы нравственного воспитания, очень сложные и теоретически и практически,

психологические основы,  используя данные науки того времени  и свои

собственные познания в этой области.

Несмотря на то,  что  Руссо как бы предупреждает читателя об опасностях

юношеского возраста,  связанного с физиологическими изменениями  и

возникновением страстей,  тем не менее, педагог в психологии самого юноши

находит также нравственные начала, которые помогают молодому человеку

справиться с периодом "бурь и страстей",   сдерживать свои природные влечения

и желания (в частности, чувственные  вожделения). Вот как Руссо характеризует

этот возраст с нравственной стороны; "Юность не есть возраст  мстительности

или ненависти: это - возраст  соболезнования, кротости, ве­ликодушия. Да,-

продолжает педагог,- я  утверждаю и не боюсь быть опровергнутый  со стороны

опыта,  что юноша,  не  родившийся с дурными задатками  и сохранивший до 20-