Гуманитарные интервенции

По состоянию на 1 сентября 2002 года ООН проводила 15 международных миротворческих операций. Начиная с 1948 г. было завершено 50 таких миссий. В проведении этих операций принимали участие более 44 тыс. человек, в том числе воинские и полицейские контингенты из 90 стран мира.[26]

Генеральная Ассамблея ООН впервые ввела в оборот термин «операции по поддержанию мира» (peace-keeping) 18 февраля 1965 г. Но последующее  спорадическое создание сил ООН по поддержанию мира в значительной степени носило характер "импровизаций". Это видно даже по различным наименованиям ее сил: "Стража ООН", "Полевой кадр ООН", "Легион ООН", "Международные полицейские силы ООН", "Чрезвычайные вооруженные силы", "Операции ООН в Конго", "Вооруженные силы по поддержанию мира на Кипре".

Анализ документов, научных и прикладных трудов, монографий по проблеме «гуманитарной интервенции» показывает, что вторая половина XX века дала множество примеров гуманитарных войн. В 1960 и 1964 годах Бельгия и США провели операцию в Конго. В 1965 году войска США высадились в Доминиканской Республике. Произошли вмешательства Индии в Восточный Пакистан (1971 г.), Индонезии в Восточный Тимор (1975 г.), Бельгии в Заир (1978 г.). В 1979 году Франция провела гуманитарную интервенцию в Центрально-Африканской республике.

Гуманитарной интервенцией были названы также военные операции США в Гренаде (1983 г.) и в Панаме (1989 г.).

Возрастание интереса к рассматриваемой проблеме юристов-между-народников вновь началось с первой половины 90-х гг. после военного вмешательства Объединенных вооруженных сил в Ирак и действий, направленных на защиту курдов в Северном Ираке и шиитов на юге этой страны (установление двух запретных для полетов зон, 1991 г.); вмешательства в Сомали (1992-1993 гг.); продолжилось  связи с трагическими событиями в бывшей Югославии и Руанде.

Гуманитарная интервенция в виде создания и контроля за зонами, запрещенными для полетов иракских военных самолетов, проводилась и в Ираке, начиная с 1991 г.

Таким образом, с 1945 по 1987 г. было осуществлено 13 таких операций, затем до января 1992 г. еще столько же. В них участвовало 528 тыс. лиц военного, полицейского и гражданского персонала. Только за 1992 г. численность "голубых касок" возросла с 11 до 51 тыс. человек. В настоящее время проводится 17 операций ООН с участием 80 тыс. военнослужащих.[27]

Согласно официальным формулировкам соответствующих документов, операции должны использоваться главным образом для: а) наблюдения за условиями перемирия, прекращения огня или военных действий; б) обеспечения разъединения между вооруженными силами в конфликте; в) содействия законному правительству в предотвращении вооруженного вмешательства извне или ликвидации последствий такого вмешательства; г) недопущения дальнейшей интернационализации конфликта; д) оказания гуманитарной помощи[28]. Вместе с тем, помимо перечисленных целей, в последующие годы было и прямое участие "голубых касок" в боевых действиях.

Если попытаться дать общую оценку проведенным операциям, исходя из критерия успешности прекращения кровопролития, то наиболее плодотворными, на наш взгляд, были и остаются операция на Кипре ("зеленая линия") и, в известной мере, в Камбодже. К положительным итогам операций по поддержанию мира можно отнести и то, что в их ходе был решен ряд практических вопросов взаимодействия военных подразделений различных стран, строящихся на различных принципах.  В 1990-е годы наиболее кровопролитные конфликты происходили в Судане, Руанде, Анголе, Сомали, Бурунди, Либерии, Ираке, Съерра-Леоне, Боснии и Чечне. Эти страны и регионы должны были быть первостепенными кандидатами на проведение гуманитарных интервенций. Однако, практически ничего сделано не было. Причина проста: подобные операции проводить немыслимо, если число жертв среди миротворческих войск превысит число жизней мирного населения, которые теоретически могут быть спасены во время этой операции.

Тем не менее, «состоялась» гуманитарная интервенция США совместно с ООН в Сомали. Но она была прервана после того, как сомалийцы начали оказывать миротворцам активное вооруженное сопротивление. Ее неудача и, в конечном счете, прекращение миротворческой операции обусловлено тем, что международное вмешательство в целях спасения жизни людей и восстановления порядка было провалено из-за плохого планирования, скверного исполнения и чрезмерной опоры на военную силу.[29]

События в Руанде в 1994 году по-новому обнажили гибельность бездействия международных организаций. Секретариат ООН и некоторые постоянные члены Совета Безопасности знали, что чиновники, связанные с тогдашним правительством Руанды, планировали геноцид; с самого начала, хотя и в недостаточном количестве, в стране находились силы ООН, и при правильной политике можно было предотвратить или, по крайней мере, значительно уменьшить масштабы кровавой бойни, которая последовала. Но Совет Безопасности отказался предпринять необходимые действия. Это был провал международной воли, гражданского мужества на самом высоком уровне. Последствия стали не просто гуманитарной катастрофой для Руанды: геноцид дестабилизировал положение во всем регионе Великих озер, и такая обстановка сохраняется там до сих пор. В результате многие африканские народы пришли к выводу, что, несмотря на всю риторику об универсальности прав человека, в конечном счете, жизни одних людей значат для международного сообщества гораздо меньше, чем жизни других. События в Боснии, в особенности неспособность Организации Объединенных Наций и других предотвратить убийство тысяч гражданских лиц, искавших убежища в "районе безопасности" ООН в Сребренице в 1995 году, - это еще один случай, который оказал серьезное влияние на современные политические дискуссии вокруг проблемы вмешательства в целях защиты людей. Предметом дискуссии стал принцип, согласно которому вмешательство равносильно обещанию помочь людям, оказавшимся в бедственном положении: обещание было нарушено самым жестоким образом.

В результате событий в Косове, где в 1999 году действительно имело место вмешательство, было обращено внимание на все другие аспекты спорной проблемы. В связи с этой операцией возникли важнейшие вопросы относительно правомерности военного вмешательства в дела суверенного государства. Было ли это вмешательство справедливым делом? Иными словами, были ли нарушения прав человека или угроза таких нарушений со стороны властей Белграда достаточно серьезными, чтобы оправдать вмешательство извне? Не манипулировали ли вмешательством извне для достижения своих политических целей те, кто намеревался выйти из состава федерации? Были ли полностью исчерпаны все мирные средства разрешения конфликта? Было ли вмешательство должным образом санкционировано? Чем можно оправдать сам факт того, что "коалиция готовых действовать государств" предприняла акцию без санкции Совета Безопасности, в обход и при фактическом игнорировании системы ООН? Не привел ли на деле тот способ, которым было осуществлено вмешательство, к ухудшению положения с правами человека, которое хотели улучшить? Или же - вопреки всему вышесказанному - был ли это тот вариант, когда без вмешательства со стороны НАТО Косово в лучшем случае стало бы ареной непрерывной кровопролитной и дестабилизирующей гражданской войны, а в худшем — произошла бы носящая характер геноцида резня наподобие той, которая имела место в Боснии четырьмя годами ранее?

Последние четыре «случая» произошли в то время, когда после окончания "холодной войны" стали возлагаться большие надежды на эффективные коллективные действия. Все четыре события - в Руанде, Косове, Боснии и Сомали — оказали серьезное влияние на то, как проблема вмешательства рассматривается, анализируется и характеризуется.

Возможно, и последняя война в Ираке будет названа «гуманитарной интервенцией», пишет агентстве Washington Profile[30]… Таким образом, все перечисленные выше факты вмешательства США и ООН можно охарактеризовать как «гуманитарная интервенция», так как во всех случаях осуществлялось вмешательство во внутренние дела указанных стран под предлогом защиты гражданского населения и прав человека.

По мнению многих экспертов в области международного права, гуманитарные интервенции, проводившееся до окончания "холодной войны", коренным образом отличаются от современных. В первом случае для посылки войск в ту или иную точку земного шара достаточно было, чтобы высшие должностные лица того или иного государства отдали соответствующий приказ. После 1990 года для начала гуманитарной интервенции необходима санкция ООН (так было в случае с бывшей Югославией, Руанде, Сомали, Восточном Тиморе)  санкция международной коалиции (Либерия, Косово).

По мнению Майкла Хэнлона, научного сотрудника Brookings Institution, ввиду ее отсутствия не была проведена гуманитарная интервенция в Чечне. Было понятно, что миротворцы будут не столько снабжать продовольствием местное население, сколько воевать с российскими войсками. Поэтому невозможна, например, гуманитарная интервенция в Кашмире - для этого надо получить согласие на ее проведение, как минимум, у Индии и Пакистана.

Марта Финнмор, политолог Университета Джорджа Вашингтона считает, что гуманитарные операции в будущее будут проводиться значительно чаще. По ее мнению, в мире возросло понимание важности соблюдения прав человека.[31]  В результате категория «гуманитарная катастрофа» сегодня приобретает принципиально новое звучание, что обуславливает необходимость, в первую очередь, рассмотреть принципы и нормы современного международного права, соотносящиеся с понятием «гуманитарная интервенция». 

1.3. Общая характеристика принципов  и норм международного      

  права, соотносящихся с «гуманитарной  интервенцией»

Рассматривая «гуманитарную интервенцию» как нарушение территориального суверенитета и политической независимости государств, вмешательство в их внутренние дела, в том числе с использованием вооруженной силы, можно утверждать, что основополагающим принципом международного права в исследуемом аспекте является принцип суверенитета.

В современном виде принцип суверенитета был сформулирован в Уставе ООН и фактически продублирован в основополагающих документах ОБСЕ. В     соответствии с ним, каждое государство имеет право проводить свою собственную внутреннюю политику, и вмешательство, тем более силовое, во внутренние дела любой страны с целью изменения ее политического устройства недопустимо. Это, а также обязательства государств соблюдать общепризнанные права человека было зафиксировано в документах Хельсинкского Заключительного акта.

Таким образом, уже в саму основу заключенных соглашений было заложено весьма серьезное противоречие, тем более что если варианты ответных действий в случае вооруженной агрессии одного государства против другого были в общем ясны, особенно в условиях "холодной войны" и военного противостояния двух блоков, то возможные меры по предотвращению или прекращению нарушений прав человека не были прописаны конкретно.

В прежней ситуации это практически не позволяло даже предполагать осуществление гуманитарной интервенции, поскольку одна из противоборствующих сторон была готова к оказанию потенциальной "жертве" всей возможной помощи, включая военную, что, естественно, создавало угрозу начала новой мировой войны. Тем не менее, один пример все же можно привести: это введение вьетнамских войск на территорию Камбоджи в целях предотвращения дальнейших преступлений полпотовского режима, однако и оно на Западе поначалу было встречено без большого энтузиазма.

Казалось, что после окончания "холодной войны", когда рухнул социалистический лагерь, развалился Советский Союз, а возникшие новые независимые государства и, прежде всего, Россия заявили о своей приверженности общечеловеческим ценностям, у демократических стран нет больше оснований для того, чтобы закрывать глаза на то, что жестокие правительства делают со своими гражданами, и существующие проблемы будут достаточно быстро решены. На деле, однако, ситуация оказалась более сложной.

Год назад Организация Объединенных Наций опубликовала результаты исследования, проведенного Университетом ООН в Токио. В них утверждалось, что вторжение вооруженных сил под эгидой ООН в суверенные государства для разрешения происходящих там конфликтов, связанных с нарушениями прав человека, является оправданным. Было даже предложено лишить членов Совета Безопасности ООН, включая США, права вето, чтобы исключить возможность предотвращения такой интервенции.

Как известно, в Хартии ООН национальный суверенитет государств-членов поставлен выше призыва к защите прав человека. Однако, как утверждается в докладе по результатам исследования, многие нации, особенно небольшие, хотели бы изменить существующее положение. В сентябре 1999 года Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил, что  суверенитет может быть преодолен гуманитарной «интервенцией» в случае массовых нарушений прав человека.[32]

Он объяснил это тем, что Хартия является достаточно гибкой, чтобы допускать такое толкование. Действительно, Статья 42 Хартии в определенных ситуациях допускает военное вмешательство. Поэтому, по мнению некоторых официальных лиц в ООН, основная задача сейчас заключается в том, чтобы определить условия, при которых может быть начата такая  интервенция. Главный вывод упомянутого исследования, однако, заключается в том, что в современной политической обстановке почти невозможно достичь международного согласия по соответствующим критериям.

Основным противоречием рассматриваемой проблемы является диаметрально противоположный подход различных государств к самой необходимости осуществления подобных действий. В целом как будто ни у кого не вызывает возражений принцип, согласно которому акции такого рода должны осуществляться только с санкции Совета Безопасности ООН. Однако в него, как известно, входят Россия и Китай, которые в настоящее время имеют особое мнение в отношении ряда конфликтных ситуаций. Так, с точки зрения руководителя комитета Государственной думы по международным делам Дмитрия Рогозина, таким путем развитые страны "проводят свою имперскую политику под прикрытием ООН"[33]. 

Министр иностранных дел России Игорь Иванов неоднократно утверждал, что доктрины «ограниченного суверенитета» и «гуманитарной интервенции» неизбежно выведут нас за рамки международного закона и, следовательно, за рамки цивилизованных отношений между странами.[34]