Гуманитарные интервенции

Пятое. НАТО в противовес основополагающим принципам Хельсинкского заключительного акта 1975 г. Устава ООН и базовых документов ОБСЕ, которые предполагают использование главным образом мирных средств разрешения конфликтов, делает ставку на военную силу.

В противовес, военная доктрина Российской Федерации исходит из того, что применение военной силы недопустимо. В ней подчеркивается, что Россия отдает предпочтение политическим, дипломатическим и иным невоенным средствам предотвращения, локализации и нейтрализации военных угроз на региональном и глобальном уровнях.[65]       

И уроки Косово подтверждают, что, с одной стороны, использование "силовой дубины" не может решить сложных проблем, лежащих в основе межэтнических конфликтов и гуманитарных кризисов. А с другой - лишний раз показывают бесперспективность попыток НАТО действовать вне рамок ООН, попирая международное право.

Шестое. в "пуле" государств, пытающихся подменить собою мировое  сообщество, тон задают великие ядерные державы: США, Великобритания, Франция. Самовольное и грубое вмешательство ядерных держав во внутренние дела государств в сочетании с жесткими силовыми мерами может спровоцировать опасное "расшатывание" режима нераспространения оружия массового уничтожения. И, кроме того, вызвать усиление диверсионных и террористических методов противодействия.

Особая роль в реализации концепции «гуманитарной интервенции» принадлежит США. Высказываются опасения, что гуманитарные интервенции могут стать одним из основных инструментов для реализации Соединенными Штатами  своих планов по обеспечению мирового лидерства. Это означает: что проводить "аудит" конфликтогенных регионов, принимать решения о силовом вмешательстве, определять направления внутренней политики "побежденных" государств после завершения «гуманитарной войны» будет не весь альянс натовских государств, даже не их малая "могучая кучка", а единолично США. Естественно, для мирового общественного мнения все такие акции будут максимально прикрыты завесой коллегиальных действии, высокопарными словами о совместной защите демократических свобод, прав личности, интернациональной помощи угнетаемым группам населения. При этом видится особая опасность настойчиво продвигаемых США подходов к реализации концепции «гуманитарных интервенций» - в обход Совета Безопасности ООН, так как, во-первых: Вашингтон отнюдь не намерен упускать лидерство в  военной сфере, что позволяет среди прочего, защищать интересы США в объявленных ими жизненно важных зонах, а при необходимости - обеспечивать силовое прикрытие экспансии американских компаний в их борьбе за рынки сбыта и источники сырья.

Во-вторых, США в результате участия в серии вооруженных конфликтов обеспечили свое постоянное военное присутствие и практически полный контроль над «регионами своих интересов», использование развитой и удобной военной инфраструктуры.

B-третьих, из  вооруженных конфликтов, локальных  и гуманитарных войн Соединенные  Штаты могут извлечь и извлекают  немалую финансовую и экономическую выгоду. При этом США не ограничиваются извлечением только материальной выгоды, но стараются "выжать" из своего участия в гуманитарных акциях и максимальные политические дивиденды. Например, за обещанную Югославии помощь для восстановления ими же разрушенной экономики США требовали соответствующей ориентации внутриполитического и внешнеполитического курса, добились выдачи Милошевича, фактически шантажируя югославское правительство. Причем им нужен был даже не Милошевич сам по себе - для США важно было создать прецедент, который должен сделать посговорчивее "строптивых" и неугодных им лидеров других стран, а самое главное - послужить своего рода эффективной профилактической мерой против распространения "инфекции антиамериканизма" на другие страны.

В-четвертых, приходится слышать, что мир стоит на пороге острого энергетического кризиса из-за истощения запасов основных энергоносителей-нефти и газа. Нарастает борьба за контроль над их основными месторождениями. Гуманитарная интервенция - удобный повод, позволяющий устанавливать такой контроль, не теряя лица в глазах мировой общественности, к тому же при сравнительно небольших затратах. В этой связи ряд исследователей обращают внимание на то, что наиболее "высокотемпературные" зоны современных локальных конфликтов и гуманитарных кризисов совпадают или находятся в непосредственной близости от нефтегазоносных районов мирового масштаба и путей транспортировки многих видов сырья на Запад.

Есть и другая сторона проблемы. Предотвращение и урегулирование вооруженных столкновений локального масштаба, гуманитарных кризисов, миротворческая деятельность требуют отвлечения огромных сил и средств. Соединенным Штатам, даже если они искренне захотят сделать все возможное для затухания действующих и предотвращения новых гуманитарных кризисов и катастроф, в одиночку с этим не справиться. Здесь заложена хорошая возможность для продуктивного взаимодействия, в том числе между Соединенными Штатами и Российской Федерацией. Но реализовать эту возможность можно только при искреннем, а не декларируемом стремлении США способствовать урегулированию локальных конфликтов и гуманитарных кризисов. Конечно, нельзя утверждать, что такие благородные цели во внешней политике США в гуманитарной сфере напрочь отсутствуют. Но пока, к сожалению, они заслоняются другими, сугубо эгоистическими и гегемонистскими целями - закрепить сферы своего влияния, обеспечить политическое и экономическое доминирование в определенных районах, устранить неугодных лидеров или правящие режимы, повернуть вектор политики тех или иных государств в выгодном для себя направлении.

Таким образом, в связи с вооруженными конфликтами в последние годы США и НАТО стали уделять большое внимание возможности «миротворческих действий» исходя из своих интересов. Применение всех законных средств и мер, способных ликвидировать конфликты на региональном уровне, разумеется, весьма желательно. Вместе с тем возникает вопрос о соотношении такого рода действий с компетенцией ООН. Правовые основания для решения такого рода вопросов содержатся как в главе VIII Устава ООН ("Региональные соглашения"), так и в договоре НАТО, подтверждающем приверженность Союза основополагающим принципам ООН.

Если говорить о иерархии такого рода акций, то очевиден приоритет ООН, прежде всего в силу универсального характера этой организации, все члены которой, в том числе члены регионального соглашения НАТО, приняли на себя обязательства и по главе VIII Устава. Устав ООН обязывает участников региональных соглашений, прежде всего, приложить все усилия для достижения мирного разрешения споров, относящихся к поддержанию мира и безопасности, до передачи их в Совет Безопасности, который, согласно Уставу, должен быть всегда информирован о миротворческих действиях, предпринятых или намечаемых на основе региональных соглашений или региональными органами.

"Совет  Безопасности - четко указывает ст. 53 Устава ООН, - использует, где это  уместно, также региональные соглашения  или органы для принудительных  действий под его руководством. Однако никакие принудительные  действия не предпринимаются, в силу этих региональных соглашений или региональными органами, без полномочий от Совета Безопасности".

Особую актуальность представляет также и анализ современных концепций гуманитарного вмешательства под углом зрения интересов России, которую саму не обошли стороной внутренние конфликты. Ей приходится в течение последнего десятилетия практически в одиночестве исполнять функции основного миротворца на пространстве бывшего СССР и осуществлять те или иные «гуманитарные действия» на территориях субъектов Федерации.

Несмотря на сложности решения внутренних проблем, Россия, подчеркивается в ее Концепции внешней политики, готова к предметному диалогу по совершенствованию, правовых аспектов применения силы в международных отношениях в условиях глобализации и исходит из того, что поиск конкретных форм реагирования международного сообщества на различные острые ситуации, включая гуманитарные кризисы, должен вестись коллективно, на основе четкого соблюдения норм международного права и Устава ООН.[66]

Таким образом, рассмотрев различные аргументы по проблеме «гуманитарной интервенции», можно сделать следующие выводы.

1. Право  на «гуманитарную интервенцию» - это вопрос, ставший актуальным как никогда ранее: в каких случаях (если такое вообще возможно) государствам целесообразно предпринять принудительные, и в особенности военные, действия против другого государства в целях защиты находящихся в опасности людей в другом государстве. По крайней мере, вплоть до событий 11 сентября 2001 года, в результате которых на передний план вышла необходимость международного ответа терроризму, вопрос о вмешательстве в целях защиты людей считался одним из наиболее спорных и сложных среди всех проблем международных отношений.

Военное вмешательство извне в целях защиты людей вызывало споры и тогда, когда оно осуществлялось, например, в Сомали, Боснии и Косове, и тогда, когда его не было, например в Руанде. Для одних этот новый вид активности был весьма запоздавшим проявлением интернационализации человеческой совести, для других - вызывающим тревогу нарушением международного государственного правопорядка, основанного на суверенитете государств и неприкосновенности их территории. Для некоторых опять-таки единственный реальный вопрос состоит в обеспечении эффективности мер вмешательства в целях принуждения, для других же большее значение имеют вопросы правомерности, хода операции и возможного злоупотребления прецедентом.

Основные направления дискуссий, которые в настоящее время постоянно ведутся в ООН и в столицах повсюду в мире, очерчены вполне четко. Одни считают, что международное сообщество вмешивается недостаточно; другие полагают, что оно вмешивается слишком часто. Одни утверждают, что единственный реальный вопрос - обеспечение эффективности принудительных мер вмешательства; для других же вопросы правомерности, хода операции и возможного злоупотребления прецедентом имеют гораздо более важное значение. Для некоторых новые случаи вмешательства возвещают о появлении нового мира, в котором права человека берут верх над государственным суверенитетом; для других это - начало мира, в котором крупные державы подавляют более мелкие государства, манипулируя риторикой о гуманизме и правах человека. Такое расхождение во мнениях обнажило отсутствие единства внутри международного сообщества по этому важному вопросу. В интересах всех тех, кто страдает и гибнет, становясь жертвой бездействия руководства и учреждений государства, крайне важно устранить это расхождение.

2. Современная  полемика ведется в условиях  существования значительно расширившегося круга государственных, негосударственных и институциональных действующих лиц и при явно усилившихся взаимодействии и взаимозависимости между ними. Это — дискуссии, в которых нашли отражение новые комплексы проблем и новые разновидности тревог. Это — полемика, которая ведется в рамках новых норм поведения государств и отдельных лиц и в контексте значительно возросших ожиданий в отношении действий. И, наконец, это - дебаты, ведущиеся в рамках институциональной структуры, которая с окончанием "холодной войны" сулила перспективу эффективных совместных международных действий в вопросах поддержания мира, обеспечения безопасности, прав человека и устойчивого развития во всем мире.

3. Существующие  противоречия в правовой базе  легитимности проведения «гуманитарных  интервенций» требуют обеспечение  консенсуса в отношении вмешательства - это не просто принятие решения о том, кто должен его санкционировать и когда правомерно его предпринять. Не менее важно также продумать в правовом аспекте, как его осуществить, чтобы благородные цели не были запятнаны неподобающими средствами. Широко признается тот факт, что стратегии ООН по поддержанию мира, разработанные для эпохи войн между государствами и предназначенные контролировать и обеспечивать соблюдение прекращения огня, согласованного между воюющими сторонами, уже более не годятся для защиты гражданского населения, оказавшегося в центре кровавой схватки между государствами и инсургентами. В этом контексте задача состоит в том, чтобы выработать правовую основу и для тактики и для стратегии военного вмешательства и тем самым заполнить существующий разрыв между устаревшими концепциями поддержания мира и полномасштабными военными операциями, которые могут пагубно сказаться на гражданском населении.

4. Проблема  «гуманитарных интервенций» в  целях защиты людей представляет  собой ясный и убедительный  пример настоятельной необходимости  совместных действий, чтобы привести  международные нормы и институты в соответствие с потребностями и ожиданиями мирового сообщества.

  Глава 3. Перспективы развития и практического применения                          

  «гуманитарной интервенции»              

         3.1. Есть ли будущее у гуманитарных войн?

Сейчас с определенной долей уверенности можно сказать, что именно операцией, проведенной Североатлантическим альянсом в Югославии, было в основном завершено формирование принципиально нового вида силового интернационального гуманитарного вмешательства. Именно эта операция привела  к появлению в международном лексиконе нового, более чем парадоксального термина – «гуманитарная война»[67].

Прошло почти четыре года после завершения этой так называемой "гуманитарной войны", но проблема гуманитарного вмешательства остается актуальной и сегодня, особенно после войны в Ираке. Более того, некоторые исследователи отождествляют проведение такого рода  "миротворческих" акций с политикой неоколониализма и теорией, "золотого миллиарда". В этой связи есть все основания считать, что гуманитарное вмешательство может стать своеобразной "философией интернационализма" XXI века и одним из существенных факторов складывающегося сегодня нового мирового порядка. Если это будет миропорядок, в котором события будут развиваться по сценарию "гуманитарной войны" США и НАТО на Балканах, то человечество уже в самое ближайшее время может ожидать очередных "гуманитарных войн" в различных регионах земного шара.[68]

Деятельность Совета Безопасности ООН, которая формируется через призму Резолюции № 688 свидетельствует о желании Совета предпринимать принудительные меры согласно статье 42 Устава для исправления исключительно внутригосударственных ситуаций, опасных для народов, и является весомым прогрессом в системе коллективной безопасности ООН.

Однако, продолжение деятельности Совета Безопасности в данной области безусловно обусловит возможность дальнейшего развития концепции «гуманитарной помощи», более того, может привести к более эффективному воплощению принципов международного гуманитарного права, поскольку данные принципы могут быть описаны как проявление гуманитарной помощи. Такие принципы уже известны и заложены в различных договорах (Женевская конвенция   1949 г., Дополнительные   протоколы   1977 г. и последующие).   Необходимо   отметить предпочтительность использования этих принципов вместо общего термина "гуманитарная помощь" в рамках концепции «принудительных мер».