Лингвокультурологические особенности восприятия времени

Таким образом,  неакциональные глаголы движения,  выражающие ход времени, и акциональные глаголы, выражающие события, имеющие временную протяженность, а также статуальные глаголы,  репрезентирующие физическое состояние,  восходят к разным прототипическим ситуациям. В первом случае время – это субъект,  который может передвигаться с разной скоростью,  во втором – ресурс, который можно расходовать и который может быть исчерпан [Лакофф, Джонсон, 2008, 28-30 и 101-102].  Однако при изменении темпоральной позиции субъекта по отношению к периоду времени,  заполненному переживаемыми событиями,  при акциональных глаголах и статуальных,  выражающих физическое состояние,   глаголах возможна и собственно количественная оценка времени (долгое / краткое),  которая выражается количественно-именными и адвербиальными показателями, например: Только 12  июня?  Значит,  он просидел,  то есть пролежал в подвале всего четыре недели.   Думал,  гораздо дольше… (Б.   Акунин.  Шпионский роман).  И в той и в другой ипостаси время может одинаково оцениваться субъектом апперцепции (отрицательно или положительно),  вызывать удовольствие или неудовольствие как скоростью движения,  так и продуктивностью расходования.  Нейтральность префиксов по-,  про-  по отношению к выражению субъективного ускорения или замедления времени также проявляется в том, что сема субъективного восприятия времени сохраняется и в производных глаголах с другими префиксами, например:  Много ли улетело времени с тех пор,  когда Семен Иванович Невзоров сидел за кофейником у окна своей комнаты на Мещанской улице? (А. Толстой.  Похождения Невзорова, или Ибикус) [Сергиева, 2004, 242-243].

Сема субъективного восприятия времени в предикатах эмотивного времени может актуализироваться с помощью семного повтора. Так,  сема субъективного ускорения времени (быстро)  актуализируется в предикатах бежать,  лететь,  мчаться и их префиксальных производных,  кроме того,  в предикатах бежать, лететь и их производных может актуализироваться сема незаметно, например: В один день можно было много сработать,  и притом время бежало быстро,  незаметно (А.П.  Чехов.  Моя жизнь);  За разговором время бежит быстро, только оклик Викниксора вернул ребят к действительности (Л.  Пантелеев,  Г.  Белых.  Республика Шкид);  Как быстро летело время! (Д.Н. Мамин-Сибиряк.  Постойко).  [Плунгян, 2000, 212-223].

К адвербиальным  спецификаторам восприятия времени  в конструкциях анализируемого типа относится и слово незаметно,  у которого в словарях отмечается темпоральный оттенок значения – «медленно,  постепенно» [Суровцева, 2006, 224-229].  Так,  наречие незаметно может участвовать в выражении субъективного замедления времени, связанного с плавностью перехода одного периода времени в другой, с размыванием границ между ними, например: Именинный обед на прогнившем балконе длился до вечера,  вечернезаметно слился с ночью, с лампами,  с вином,  песнями и гитарами (И.А. Бунин. Жизнь Арсеньева). Однако,  по нашим наблюдениям, незаметно чаще репрезентирует субъективное ускорение времени, обусловленное утратой чувства времени, например:  Случалось, что он рассказывал ей содержание повестей и романов, и тогда два или три часа проходили незаметно, как минуты (А.П.  Чехов.  Бабье царство);  Время бежит быстро. Незаметно проходит день,  незаметно наступают потемки… (А.П.  Чехов.  Гусев).  Субъект-время в рассматриваемом типе конструкций может быть замещен метонимическим субъектом-артефактом,  объективирующим время, —  часами, например: Пациентов все смущало – не только ассистент и женщина в прихожей, где с такой гробовой медлительностью,  блистая,  ходил из стороны в сторону медный диск маятника в старинных стоячих часах,  но и весь важный порядок этой богатой,  просторной квартиры,  это выжидательное молчание приемной,  где никто не смел сделать лишнего вздоха… (И.А. Бунин.  Зойка и Валерия). Таким образом,  в глагольно-адвербиальных несвободных словосочетаниях, репрезентирующих эмотивное время, предикат движения при слове с темпоральной семантикой имеет ослабленное лексическое значение,  однако является необходимым структурным и семантическим компонентом,  соединяющим глагольный распространитель с идеей времени.  В результате семантического взаимодействия всех трех компонентов наречие становится основным средством экспликации частного значения эмотивного времени – его замедления, ускорения, дискретности.

В русском языке  имеется особая группа глаголов, которые  при взаимодействии  с обстоятельствами типа быстро и медленно обнаруживают неожиданные особенности. Сравним предложения: Иван быстро решал задачу. — Чайник быстро закипал, с одной стороны, и Иван быстро решает задачи на тригонометрические функции. — Электрические чайники закипают быстро, с другой. В предложениях и глаголы употреблены в актуально-длительном значении. Внимание фиксируется на некотором моменте, когда Иван находится в процессе решения задачи, а чайник – в процессе закипания, причем оба эти процесса идут с высокой скоростью (т.е. перед нами наречие быстро [Кузнецов, 2001, 109 – 126].

Видо-временное  значение глаголов существенно другое. Глаголы решать и закипать в совокупности с наречием быстро описывают здесь свойства субъекта,  а  именно,  характеристики  того,  с какой  скоростью этого  субъекта  обычно происходит  процесс решения задачи или процесс закипания. При этом между данными двумя предложениями имеется важное различие. Временной отрезок, в течение которого осуществляется типичное действие таков, что в любой его точке уместно сказать: “В этот момент  Иван   решает задачу. Сказать “Чайник закипает ”  уместно  лишь  в конце  временного отрезка, соответствующего действию. Нет никаких сомнений, что этот эффект обусловлен именно присутствием в наречия быстро. Существует множество видо-временных глагольных употреблений и отдельных глагольных лексем, обозначающих свойства как обобщения над классом однородных ситуаций, потенциальные свойства и т.д.  Мы имеем дело именно с подобной ситуацией: появление обстоятельства быстро при глаголе закипать фактически модифицирует лексическое значение этого глагола, расширяя временной отрезок, по отношению к которому он применим.

1.3. Темпоральная  дискретность и дезориентация

Переходное  положение между двумя рассмотренными группами предикатов эмотивного времени занимают предикаты останавливаться и таять.  Поскольку предикаты движения объективируют онтологию времени как движение, то предикаты движения останавливаться и не двигаться, обозначающие прекращение движения, выражают и прекращение существования, дискретность времени, например:  Когда встречались их глаза –  пропадал шум поезда и останавливалось время (А.  Толстой.  Прекрасная дама);  Удалиться на покой.  Плавать под парусом,  охотиться на горных коз,  чувствовать,  что время остановилось и неотличимо от вечности (Б.  Акунин. Смерть Ахиллеса). Однако,  на наш взгляд,  применительно ко времени, предикат таять содержит и результативную сему прекращение существования, исчезновение, соотносящуюся с соответствующим переносным значением глагола таять (постепенно уменьшаясь,  сокращаясь,  пропадать,  исчезать,  прекращаться),  выделяемым словарями [Гайденко, 2006, 464]. Об этом свидетельствует сочетаемость предиката таять как с предикатами движения времени, так и с предикатами исчезновения времени,  например: Но стоит мне лишь немного подумать, как время начинает таять (И. Бунин.  Ночь);  Все проходит,  исчезает,  время тает (Прошло сто лет // «Театральная жизнь»);  Завтра – казарма, строй… Сегодня еще сам себе хозяин. Но все меньше, все короче… Время таяло. Придумать бы что-нибудь (В.  Гоник.  День бабьего лета). Таким образом, предикатами эмотивного времени являются глаголы движения,  содержащие сему субъективного восприятия хода времени,  которая выражается производящей основой и сохраняется во всех префиксальных производных независимо от семантики префикса:

- предикаты  прекращения существования,  репрезентирующие  дискретность субъективного времени; 

- предикаты останавливаться,  таять,  имеющие синкретичную семантику и выражающие одновременно переживание хода времени и его дискретность;

- предикаты  ментального состояния,   объектом которого является время;

- предикаты  ментального состояния,  связанного  с временной дезориентацией, которая  проявляется в утрате чувства  времени, сигнализируют об утрате  хронометрической координации во  времени и об актуализации  субъективного аспекта времени –  его дискретности и неоднородности. [Толстая, 2010, 155-172].

К последней группе относятся предикаты знать,  понимать (с отрицательной частицей не),  объектная позиция при которых,  как правило,  замещается изъяснительно-объектным придаточным предложением,  выражающим хронометрическую неопределенность хода времени для субъекта состояния или дискретность чувства времени, например: Не знаю,  сколько времени продолжалось ожидание,  потому что мой хронометр остался в ливрее (вот еще к списку убытков: серебряный наградной брегет,  его было жальче всего),  но не час и не два,  а больше –  я уж и подремывать стал (Б. Акунин. Коронация, или последний из Романов); Был уже полдень – выходило,  что провисели в хамлете всю ночь и все утро.  Я совершенно не понимал,  куда делось столько времени (В. Пелевин. Ампир В). 

К предикатам ментального  состояния относятся вторичные  предикаты восприятия и памяти не замечать, не видать, незаметно, неясно, не помнить,  забыть. Объектом состояний данных предикатов является время,  ход времени, эксплицированный прямым дополнением или изъяснительно-объектным придаточным предложением, например: Пошла я к вам еще утром,  да по дороге к добрым людям заходила отдохнуть. «Останься да останься,  Спиридоновна», -  ан,  и не видала,  как вечер настал (А.П.  Чехов.  Бабье царство);  Я не обедаю,  не замечаю,  как наступает вечер (А.П.  Чехов.  Рассказ неизвестного человека). Также зоной-источником для предикатов ментального состояния утраты темпоральной ориентации является семантическое поле посессивности (предикаты утраты обладания).  К этой группе предикатов относятся слова   терять, потерять,  утратить. Объектом при таких предикатах выступает как чувство времени, так и счет времени, что репрезентируется словосочетаниями с соответствующей семантикой (чувство времени,  ощущение времени,  сознание времени, представление о времени, счет времени, счет дням), например:  Хватит ли у меня сил спуститься с гор,  когда я уже и теперь теряю представление о времени и месте? (И.А.  Бунин.  Перевал);  Однажды я потерял чувство времени (В.И.  Белов.  Бобришный угор);  Он потерял сознание времени. То минуты, - те минуты, когда она призывала его к себе и он держал ее за потную,  то сжимающую с необыкновенною силою,  то отталкивающую его руку,-  казались ему часами,  то часы казались ему минутами. Он был удивлен, когда Лизавета Петровна попросила его зажечь свечу за ширмами и он узнал,  что было уже пять часов вечера. Если б ему сказали,  что теперь только десять часов утра,  он так же мало был бы удивлен (Л.Н.  Толстой.  Анна Каренина). 

1.4. Пространственно-временной  континуум прилагательных

Соотношение языковых локативных и темпоральных значений интерпретируется в традиционной лингвистике  через несколько устоявшихся  тезисов, воспринимающихся уже как аксиомы.

Смежность локальных  и темпоральных значений выражается уже на уровне абстрактных языковых единиц, таких, как словообразовательные модели, т.к. некоторые из них способны образовывать прилагательные как пространственным, так и с временным значением.

меж- (между-) + -н- (ск-, ов-) – ‘находящийся (в пространстве или во времени) или происходящий, совершаемый между одинако-выми предметами, явлениями’ (междустрочный, межрегиональный, межэтажный, межъярусный, межреберный, межостровной – межсезонный, межсессионный, межигровой, межреволюционный, межнавигационный).

по- + -н- (ск-)

1. Расположенный близ или вдоль чего-н. – пространственное значение (подорожный, понизовый, побережный, поволжский, поречный).

2. Производимый, распределяемый в зависимости от семантики производящего может выражать пространственное значение (поземельный, подворный, поквартирный, покомнатный, построч-ный), временное значение (почасовой, подекадный, поквартальный, повозрастной, поэтапный, поурочный, помесячный).

3. Совершаемый после чего-н. – временное значение (по-смертный, пореформенный, повоенный, пореволюционный, пополу-денный).

пред- + -н- (-ск-,-ов-) – ‘непосредственно предшествующий (во времени и пространстве) чему-н.’ (предпраздничный, предыюльский, предъюбилейный, предвесенний, предуборочный – предгорный, пред-плюсневой).

Способность данных приставок выражать как пространствен-ные, так и временные отношения, видимо, обусловлена подобием некоторых  участков пространственной и темпоральной структуры мира: одинаковые предметы находятся на одной – прямой – линии по отношению к наблюдателю, одинаковые события располагаются на оси времени линейно [РСС, 2003; 5].

Однако трехмерность пространства в отличие от одномерности времени накладывает отпечаток  на интерпретацию единиц, участвующих в реализации указанных моделей. Для пространственных отношений характерна большая разветвленность и расчлененность. Если в темпоральном значении перед интерпретируется только как предшествование, то в локативном смысле выявляется расположение с фасадной стороны (перед диваном, иконой, алтарем: преддиванный, предыконный, предалтарный) или со стороны наблюдателя – перед горой (предгорный) – это тот, что находится к наблюдателю ближе, чем гора.

Распределение производных между пространственной и временной семантикой, как правило, зависит от значения производящего. Временные прилагательные образованы от существительных, обозначающих отрезок времени, событие, процесс: межсезонный, межсессионный, пореволюционный, пореформенный, предвоенный, предосенний. Однако и от субстантивов с предметным значением могут образовываться темпоральные прилагательные, преддипломный, предопухолевый, предбукварный, предъязвенный, межледниковый. В этом случае предмет, названный производящим, является точкой отсчета в протекании какого-то периода, а не именем объекта. Традиционно подобные случаи относят к метонимическому типу мотивации, когда название отрезка времени мотивировано именем предмета-участника процесса, происходящего в это время (время получения, написания диплома – диплом; время возникновения язвы, опухоли – язва, опухоль). Подобно этому преддипломный – перед защитой или написанием диплома, предбукварный – период обучения в школе до знакомства с букварем, предмексиканский – предшествовавший каким-л. событиям в Мексике). (Ср. Мимо звезд, набегавших из ночи, // На стальном я летел корабле. // Наши сроки межзвездные кратки: // Там минута – здесь жизнь. В.Федоров. Межзвездные здесь значит ‘пока мы летим между звезд’ или ‘от звезды до звезды’).

Метонимическое  осмысление действительности в языке настолько продуктивно, что при номинации может действовать даже тогда, когда семантика языковых единиц не предполагает пространственно-временной смежности. В прилагательном застольный и префикс, и производящее имеют предметно-пространственное значение, однако прилагательное выражает значение временное, и только его фиксирует словарь [Рогожникова, 2003]. Думается, что в подобных случаях под влиянием контекста активизируется метонимическое значение мотиватора, когда явление, процесс названы по предмету, в них участвующему, в результате чего прилагательное застольный – ‘происходящий за столом, во время званого обеда, пира’, образо-ванное с помощью приставки, не способной выражать значение времени, все-таки приобретает темпоральное значение: производя-щее в нем – сигнал ситуации, процесса (еда, пир), аналогично значению производящего в затрапезный – устар. ‘происходящий, совершаемый во время еды, застольный’. Но семантическая память все-таки сильна, и слово легко восстанавливает способность выражать пространственное значение и в определенном контексте, если актуализируется предметное значение производящего, может обозначать предмет, находящийся за столом, например: «Лампа свет лиет на уголок застольный» (Н.Заболоцкий).

Интересно проявляется смежность пространства и времени через антонимичную пару предпрозаический – послепрозаический – находящийся до и после отдела «Проза». В языке через антонимию приставок пред- / после- выявляется только временное значение (предвоенный – послевоенный).В пространстве подобное противопоставление реализуется через пару перед – за (перед лесом – за лесом). Однако, как мы видели, приставка пред- способна выражать и пространственное значение. И, видимо, поскольку пара пред- / после- достаточно устойчива и воспроизводима для носителя языка, второй член этой пары (после-) по аналогии с пред- приобретает несвойственное ему пространственное значение. Т.е., способность приставки пред- выражать отношения предшествования как во времени, так и в пространстве обусловила приобретение приставкой после- несвойственного ей пространственного значения. Возможно, что на эту переориентацию значения повлиял линейный, последовательный характер расположения объектов, названных производящим, сходный с линейностью времени (страницы в журнале): предметы, локализованные прилагательным, могут восприниматься только в разные моменты – до или после раздела «Проза» [Широкова, 2010, 66-70].