Эстетическая культура как комплексный феномен утверждения и реализации человека в мире

Эстетическая культура как комплексный  феномен утверждения и реализации человека в мире

1. Человеческий уровень комплексной адаптации

Если культуру в самом общем  суммирующем плане можно определить как способность и умение на сугубо человеческих (выходящих за пределы биологического приспособления) началах построить, организовать и реализовать отношения с миром (включая природу, других людей, самого себя), то эстетическая культура может быть истолкована как способность и умение прочувствовать свою связанность с миром, содержательно пережить, человечески ценностно выразить полноту, глубину и многообразие этих отношений. При этом специфику эстетического отношения составляют прежде всего два момента, касающиеся как своеобразия содержания этих отношений, характера их развертывания, так и механизма их существования, обусловливающего самую их специфичность. Это, во-первых, целостность, комплексность, всеохватывающий характер данного отношения, которое не может быть реализовано в частичной форме – например, только рационально или только чувственно. И, во-вторых, это отношение, где принципиальное значение, значение конституирующее, имеет качество не только той стороны, что традиционно именуется объектом отношения, но и стороны субъективной: качество отношения здесь не только определяется субъектом, его собственным „качеством”, идет от него и через него, но это отношение становится как таковое, в своей качественно-бытийной определенности, именно благодаря ему.

Разворачивание феномена эстетической культуры происходит как бы на внутреннем плане мотиваций к деятельности (которая понимается очень широко – от внутренней идеально-предметной до воплощенной во внешней предметной деятельности) или же в сфере качественно-оценочной составляющей в том совокупном отноше нии, которое определено как эстетическое. Актуальная „становимость” эстетической реальности [27] в зависимости от активности эстетического субъекта определяет и эстетическую культуру как реальность в известном смысле условную – условно выделимую грань или, точнее, – модус отношения к миру, образующий уровень, качество, окрашенность отношения. Безусловное существование этой условной реальности позволяет не только охарактеризовать ее, но и выделить ее структуру, отчетливо проступающую при всякой попытке анализа эстетических феноменов. Так, явления эстетической культуры можно анализировать и характеризовать как в определенном смысле онтологические образования, как деятельностные или психологические феномены, оценивать их с точки зрения аксиологической и т.п. При этом возникает картина не только совокупности эстетических объектов, имеющих определенную ценность, но и иерархическая система представлений, определяемая особой способностью восприятия.

Можно сказать, что для эстетической культуры характерны и актуальны  те же проблемы, те же коллизии, что и для культуры в целом, например, проблема культурных универсалий, вопрос о правомерности самой постановки этой проблемы и т.д. Одна из основополагающих проблем культурологии – соотношение культуры и природы – в области эстетической культуры предстает как проблема общего конститутивного содержания и характера этой культуры и как частная проблема специфики разрешения противоречия культурного и природного в западной и восточной системах эстетики или, в еще более специальном контексте, как проблема расхождения методов в конфуцианской и даосской системах художественного воспитания, и т.д. Столь же важна и актуальна в плане анализа эстетической культуры общая проблема психологических оснований культурной деятельности.

Психологический аспект эстетической культуры не просто один из составляющих ее пластов или уровней, но условие проявления (или становления) всех других. Психологическое в эстетической культуре проявляется как манифестация исходного биоантропологического содержания человека на социальном, социумном плане его бытия. Одним из аспектов подхода, который объединяет в своем „субстратном” слое все виды проявления феномена эстетической культуры, является учет антропологических предпосылок. Это в определенном смысле методологическое условие, позволяющее, во-первых, рассматривать феномен эстетической культуры комплексно, и, во-вторых, подойти к объяснению этого феномена, не мистифицируя сущности эстетического и не абстрагируясь от реального бытия человека. При этом антропологический подход не является самоцельным и не замыкается на самом себе, ибо в обществе людей, осознающих себя, антропологизм уже предполагает включенность в исторически формируемый социум.

Философская антропология, осмысляющая  проблему соединения в человеке природы  и культуры, биологического и социального, представляет основания для выделения постоянного ядра психики человека, являющегося основой антропологических предпосылок эстетических свойств человека, его эстетических чувств, потребностей. Антропологизм, объединяющий безусловно-биологические предпосылки чувственности человека и социально-исторический контекст ее развертывания, существования и развития как именно человеческой, позволяет проанализировать и представить каждый из выделенных выше четырех структурных пластов или уровней бытия и проявления эстетической культуры – онтологического, психологического, деятельностного, аксиологического – в трех связанных между собой позициях. Во-первых, позволяет выделить особый уровень связи безличного пласта восприятия с личным, через-модусным восприятием. Во-вторых, выделить особый уровень работы сознания, антропологически обусловленный функциональной асимметрией мозга как материального субстрата психической деятельности и определяющий качество связи его полушарий, т.е. образного и логического способов восприятия и мышления. Это чрезвычайно важный момент при рассмотрении феноменов эстетической культуры, ибо означает выход на форму, объединяющую в себе и возможность чувственного восприятия, и возможность целостного постижения смысла, программой развертывания которого в совокупности функционирования заключающего его объекта и является форма. В то же время это выход и на проблему особого художественного языка, языка искусства. В-третьих, означенный общий подход позволяет выделить особый уровень связи природного и культурного. Это особенно важно для понимания самой специфики культуры как человеческого творчества при анализе, например, компьютерного искусства, „машинной” культуры и т.п., что служит основой для подлинной идентификации феноменов при определении собственно эстетической культуры. Действительно, машинная культура может производить культурный пласт онтологически, но только традиционная преемственность человеческого содержания и цен ностный характер его могут определить произведенное как культуру в собственном смысле. Соотношение, связь, с одной стороны, и разделение культурного и природного – с другой, помогает понять специфику эстетических феноменов, представляющих из себя культурное выражение, культурную „интерпретацию” существования и проявлений природной человеческой чувственности.

Подобный подход позволяет в  известной степени проследить формирование способности эстетического восприятия на филогенетическом уровне. В процессе своего человеческого существования  человек непрерывно осуществляет, в тех или иных формах, культурную деятельность, ибо создает, вносит в уже существующее нечто новое, „искусственно” произведенное им; и эта деятельность называется культурной, если направляется, руководствуется или оценивается с позиции идеи реализации в ней человечески-ценностного, как человек это понимает на данном уровне своего развития. Эстетическая культура – это специфическое освоение и накопление опыта (в деятельности восприятия и творчества), осмысляемого и оцениваемого в определенном, специфическом модусе – целостного, всеохватывающего отношения, не членимого в себе и не членящего объект восприятия. Такой опыт возможен, когда возможно целостное, единым образом осуществляемое и в нем переживаемое восприятие, т.е. охват объекта в его формальной полноте и единстве, в смысловой его выраженности, осуществляемый нерасчленимым актом его „присвоения” в процессе творческого взаимодействия с ним.

Учет антропологических предпосылок  при анализе эстетического опыта  и эстетической культуры необходим, ибо человек вносит в свое переживание мира столько, сколько есть в нем самом. Понять и оценить воспринятое он может так, как способен, и столько, сколько имеется в его распоряжении безусловных (филогенетически) и обусловленных (онтогенетически) возможностей. Иначе говоря, в „состав” его восприятия входит как то, что обусловлено качествами его личности – индивидуальным опытом, способностями, общим уровнем его развития и т.п. конкретными его человеческими особенностями, так и то, что заложено в плане человечностной, объективной антропологической обусловленности. Это означает, что качество переживания (то есть психический субстрат и предпосылка бытия эстетических феноменов) зависит и от „качества” самой человеческой природы, в которой духовное опирается на материальное и личное связано с безличным.

Этим безличным человек связан с миром на уровне своих объективно-безусловных  реакций, ибо он и мир объединены общностью своей природы, своим  физическим компонентом на материальном плане и общностью программы  и направленностью развития на плане духовном. Именно своим безличным человек непосредственно (культурно не опосредовано) отзывается на внешние сигналы как на физические раздражители (цвет, звук и т.д.), что становится отправной точкой для развертывания последующей эстетической реакции, характер которой культурно – в самом общем смысле – обусловлен. (Объективно безусловный характер восприятия проявляется, например, в том, что если человек находится в комнате, окрашенной в сине-голубые тона, его давление понижается – даже в том случае, когда человек слеп, т.е. не может зрительно воспринять цвет и отреагировать на него культурно-ассоциативно [28]).

И в высшем эстетическом переживании, переживании духовном, являющемся результатом  развития человека как вида и как  рода, сохраняется значение этой отправной точки, эта связь с безличным. Поэтому феномен эстетического столь сложен и так трудно поддается анализу и определению, если пренебречь хоть какой-то его стороной, упустив какую-либо составную его часть. Указание на естественные предпосылки эстетической чувственности не только не умаляет значения высоких духовных переживаний красоты и гармонии, но лишний раз подчеркивает, сколь тесно человек связан с миром, насколько глубоко и безусловно укоренена в самой его природе способность откликаться на многообразные воздействия мира, сколь велик потенциал развития этой способности, которая может вырастать в тонкий, чуткий и могущественный инструмент совершенствования самой человеческой природы. Освобождение философии как науки о человеке и человеческих феноменах от антропологизма, считает Н.Бердяев, есть умерщвление философии, ибо уводит ее в объективизированное, отвлеченное знание [29], что происходит, когда человека пытаются познавать вне человека и без человека.

Наукой установлено, что на известной стадии развития мозга ему – для дальнейшего развития – становятся необходимы эстетические впечатления. Пробуждая сильнейшие эмоции, они способствуют формированию и развитию эмоциональных центров мозга, действие которых выступает стимулятором и ускорителем умственной деятельности, „ферментом” процессов становления интеллекта. Недоразвитие и тем более подавление эмоциональности Э.Фромм напрямую связывал с ростом деструктивности [30], утверждая, что без эмоций человек страдает, лишается стабильности. И наконец, о механизме прямой связи переживаний сложных эмоций и эмоциональных состояний с активностью мозга и его сбалансированностью пишет в своей „Автобиографии” Ч.Дарвин: „Если бы мне пришлось вновь пережить свою жизнь, я установил бы для себя за правило читать какое-то количество стихов и слушать какое-то количество музыки по крайней мере раз в неделю; быть может, путем такого постоянного упражнения мне удалось бы сохранить активность тех частей моего мозга, которые теперь атрофировались. Утрата этих вкусов ..., может быть, вредно отражается на умственных способностях, а еще вероятнее – на нравственных качествах, так как ослабляет эмоциональную сторону нашей природы”. Безусловно, в силу этого некоторые психологи, например А.Маслоу, относили эстетические потребности к числу „основных потребностей” [31].

Дело в том, что эстетические впечатления, вовлекающие в целостное  всеохватывающее восприятие всю  природу человека, составляют внешнюю  стимуляционную основу для внутренней инте грации деятельности мозга и потому выступают условием дальнейшего совершенствования его функционирования.

Если бы восприятие какого-либо объекта  действительно было возможно только по отдельным его частям, охватываемым той или иной способностью восприятия, и состояло из линейной последовательности разворачивающихся одно за другим впечатлений, то потребовалось бы весьма значительное время для синтеза этих фрагментарных впечатлений в единый образ, который и позволяет опознать объект и идентифицировать его. Для опознания предмета с помощью построения его образа через синтез отдельных впечатлений требуется, как подсчитано психологами, 320 миллисекунд. Для целостного схватывания предмета в едином образе, позволяющем составить общее впечатление о предмете и характере ситуации, возникающей в связи с ним, требуется 60 миллисекунд. Причем только такое целостное впечатление может стать основой для оценки. Следовательно, чтобы оценить ситуацию как угрожающую, нейтральную и т.д. и действовать соответственно этому, с помощью образного восприятия человеку требуется значительно меньше времени, и это имело жизненно важное значение на начальных этапах человеческой эволюции, давая шанс на выживание в тех обстоятельствах, когда требовалась немедленная адекватная реакция. Эта способность, сформированная в ходе эволюции, не только продолжает и поныне выручать человека в экстремальных ситуациях, но и составила основу для сформирования и развития способности воспринимать и мыслить с помощью образов, в том числе в такой специализированной сфере как искусство.

Действительно, без целостного впечатления  об объекте в форме мысленной  картинки-образа нельзя дать ему определение  и оценку, следовательно, нельзя построить  соответствующее поведение-реакцию. Оценка же объекта или ситуации в  целом возможна в определенной степени лишь через соотнесение с другими объектами или ситуациями, т.е. через сравнение одного целостного впечатления (непосредственно воспринимаемого или в форме воспоминания-представления) с другими. Поэтому самим условием выживания человека и дальнейшего его успешного функционирования стало умение оперировать с образами на основе их построения, познания, идентификации. Способность к эстетическим целостным восприя тиям лежала в глубине антропологических возможностей человека и была бы невозможна без предпосылок этому, заложенных в самой природе человека, в особенностях строения и функционирования его мозга.

Человеческий мозг, наряду с необходимостью интеграции своей деятельности, был  стимулирован и необходимостью быстрого, одновременного решения проблем противоположного характера. Это привело к развитию функциональной асимметрии полушарий, каждое из которых взяло на себя особую задачу по отражению мира. Специфика левого полушария – способность вербально-логического, анализирующего восприятия и мышления – оформлялась параллельно и взаимосвязано с развитием речи и языка, давшего формы для оперирования с дискретно организованной информацией, и сформировалась в ходе дальнейшего приспособления человека к жизни в мире. Специалисты утверждают, что ребенок рождается, условно говоря, как бы с обоими правыми полушариями, что определяет его первоначальную невыделенность из мира, слитность с ним при отсутствии осознания себя. Специализация левого полушария разви вается в течение жизни, в ходе социализации человека, однако предпосылки возможности к этому уже заложены в мозгу – в его анатомии и структуре, гибкости и универсализме мозговых кле ток.