Глобализация культуры и специфика ее проявления в России

О признаках кризиса идеологии глобализации пишут в той или иной мере многие западные авторы, включая Дж. Сороса⁴². Признаки цивилизационного кризиса, в значительной степени спровоцированные практикой глобализации, усиливаются тем, что культурные аспекты жизни человечества оказываются целиком подчинены экономическим и политическим целям, можно сказать, что культура обслуживает не только внешние по отношению к ней, но и прямо чуждые, враждебные ей задачи. Это с необходимостью вытекает из целей глобализации и избранных для их реализации методов и способов. Как глобализация, так и ее кризис имеют определенное культурное измерение, выражающееся в большей степени отрицательными величинами.

По данным ЮНЕСКО, импорт «культурных товаров» с 1980 по 1998 гг. возрос с 48 миллиардов долларов до 214 миллиардов долларов, то есть налицо интенсификация культурных объемов и усиление взаимодействия различных культур. Одновременно наблюдается и резко отрицательная тенденция: необычайно сильное распространение массовой поп-культуры, как правило, весьма примитивного уровня, которая разрушает культурные национальные традиции народов и посредством «глобализации», или «интернационализации», способствует созданию униформистской глобальной культуры, с ее заниженными образцами эстетического опыта и художественного вкуса. Прежде всего это относится к распространениюамериканской массовой культуры, которая проникает во все уголки мира. Например, в телевизионной культуре доминирует американская продукция. Уже в 1983 г. 77 % импорта ТВ-программ в Латинской Америке и 40-50% соответственно в Африке и Западной Европе исходило от США. В России эти показатели значительно выше. Доля рынка фильмов, произведенных в США, выросла с 56 % в 1985 г. до 76 % в 1995. Доля рынка национального кинематографа постоянно уменьшается. Так, в 1995 г. в московских кинотеатрах американские фильмы явно доминировали, составляя 73 % всех сеансов; при этом на российские фильмы приходилось 8% и 9% - на европейские фильмы. Отмечается, что «отечественное кинопроизводство в кризисе, кинотеатры влачат жалкое существование»⁴³.

В России отмечается совершенно неудовлетворительное состояние около 80% памятников истории и культуры. С 1996 по 1998 гг. было безвозвратно утрачено по меньшей мере около трехсот памятников истории и культуры народов России. Под реальной угрозой утраты находятся сотни других объектов культурного наследия. Под негативным воздействием экологических факторов в 1998 г. в России находилось около 19 тысяч памятников истории и культуры, в том числе под воздействием факторов естественного происхождения более 6 тысяч, а факторов антропогенного происхождения -- около 13 тысяч объектов. В 1998 г. произошла полная утрата 126 памятников, что составляет 12% общего числа утраченных памятников за краткий период наблюдений.

В плачевном состоянии находятся памятники археологии. В 1998 г. гидротехническим строительством разрушено 213 памятников, распашкой -- 185 памятников, промышленным и гражданским строительством уничтожено 258 памятников; всего за этот год утрачено более 850 памятников археологии.

В 1998 г. в России 2167 памятников археологии (кроме утраченных) подвергаются      негативному      воздействию      окружающей      среды.

Антропогенному воздействию подвергаются 32912 памятников. Наибольшее количество памятников уничтожается в результате распашки -- 26913 памятников. В результате гидротехнического строительства и деятельности гидроузлов разрушается 1996 памятников. Прямому физическому воздействию подверглось 929 памятников археологии.

Отрицательное экологическое воздействие испытывают музеи-заповедники (их 90 в России): загрязнение воздушного бассейна -- в 72% случаев, загрязнение водных объектов -- в 68%, подтопление территории -- в 64%, деградация растительного покрова -- в 56%.

Теряют свое былое эстетическое и культурное значение охраняемые объекты ландшафтной архитектуры, вследствие экспансии дачной застройки «новыми русскими»⁴⁴.

Таким образом, очевидно, что стремление к глобализации, к созданию некой универсальной общемировой культуры, в основе которой лежит не конструктивный диалог между различными культурными формами, а их унификация, сведение к единому стандарту, приводит в конечном итоге к кризису национальных культур.

В первой главе говорилось о том, что цивилизационный подход в целом отрицает возможность и необходимость глобализации. Один из представителей этого подхода известный русский ученый Н.Я. Данилевский еще в середине XIX века на основе сравнительно-исторического анализа культур пришел к выводу, что нельзя вообще говорить об универсальности культуры и, в частности, считать таковой культуру Запада. Данилевский считал каждую культуру отдельным живым организмом, со своей историей и своей системой представлений. Он дал отрицательный ответ относительно единства человечества и возможности единой общечеловеческой культуры. Единства нет, утверждал он, как нет и единонаправленного процессакультурного развития. Поэтому корректнее ставить вопрос о сочетании общечеловеческого и индивидуального в каждой культуре.

Такого же мнения придерживался и Л.Н. Гумилев, разработавший в свое время концепцию этносов и ритмов изменения их пассионарности. Он писал, что каждый этнос является результатом приспособления социальной общности к конкретным условиям природной среды, условий жизни, окружения. С позиции геоорганического детерминизма он отрицательно ответил на вопрос, может ли человечество стать единым в смысле принятия единой культуры и образа жизни, т. е. по существу влиться в один гигантский суперэтнос, где будут торжествовать общечеловеческие ценности. Гумилев полагал, что пока существует различие в ландшафтах, требующих разных форм приспособления, пока, следовательно, существуют разные этносы с разным уровнем пассионарного напряжения, подобное слияние маловероятно, а возможность торжества общечеловеческих ценностей - очередная утопия. Если и произойдет нечто похожее на подобное слияние, то восторжествуют при этом не общечеловеческие ценности, а этническая доминанта какого-то одного конкретного суперэтноса, при этом остальные этносы будут угнетены и подавлены⁴⁵. (Фактически, разворачивание подобного процесса мы и видим в случае с американизацией культуры). Общечеловеческая культура, полагал Гумилев, одинаковая для всех народов, невозможна. Человек выжил на Земле благодаря именно различию культур, которое обеспечивало разнообразие форм приспособления к условиям мира, его пластичность.

В этой связи следует отметить, что стратегия реформ в России с самого начала игнорировала специфику российской культуры и ментальности. Катастрофические результаты этой стратегии свидетельствуют о том, что инициаторы грандиозных перемен не потрудились связать свои замыслы с закономерностями глобальных процессов и особенностями цивилизационного  развития России.  В  процессе  реформирования  былнарушен главный код локальной цивилизации: динамическое равновесие Преемственности, Целостности и Целесообразности.

С полным основанием можно согласится с А. Солженицыным, который утверждает, что «в результате ельцинской эры разгромлены все основные направления государственной, народнохозяйственной, культурной и нравственной жизни»⁴⁶. По мнению американского советолога, профессора С. Коэна, «современная Россия - это страна, в которой 75% населения обнищали или близки к обнищанию, где сирот больше, чем после второй мировой войны ...это нищее государство, которому грозят голод, холод и разруха ...мы должны говорить о беспрецедентном итоге: о буквальной демодернизации страны»⁴⁷.

Деструктивную роль при этом сыграли теоретические изыски доморощенных идеологов нового преобразования России. Нельзя недооценивать, сбрасывать со счета и влияние насаждающихся, некритически заимствованных с Запада концепций. Официальной или полуофициальной теоретической мыслью в общественное сознание настойчиво внедрялись две идеи. Во-первых, идея о том, что все прошлое (главным образом, советское прошлое) должно быть отринуто без всякого сожаления, ибо оно, мол, порочно от начала и до конца. Во-вторых, идея рынка, который изображался как единственный путь выхода из кризисного

3

состояния .

³ Там же. С. 8.

Судьба России как субмировой, субпланетной цивилизации - это своеобразный тест, проверка способности человечества организовать жизнедеятельность в новых условиях глобально-информационной культуры. Если выживет Россия со своим «большим пространством» и «большим временем», то выживет и все человечество. Проблема цивилизационной идентичности России вырастает в проблему альтернативных перспектив развития жизни на Земле.

Современная российская Глобалистика, основываясь на синтезном мышлении, пытается соединить особенности российской цивилизации с закономерностями глобальных процессов, и называет такой подход глобально-цивилизационным. Этот подход имеет глубокие традиции в русской философии. У истоков российской глобалистики стоят фигуры: основоположника русского космизма Н.Ф. Федорова, его последователей К.Э. Циолковского и А.Л. Чижевского, великого естествоиспытателя и философа В.И. Вернадского, певца российской духовности В.С. Соловьева. Глобально-цивилизационный подход находит свое отражение и в трудах наших современников: создателя концепции универсального эволюционизма Н. Н. Моисеева, разработчика проблем глобальной информационной культуры и принципов цивилизационного развития Л. В. Скворцова, теоретика социологического знания Ж.Т. Тощенко и др. Разрабатывает проблемы глобалистики и философия планетарного самосознания, создающая концепцию метарефлексии как социально-психологической основы метаобразования.

Таким образом, именно разнообразие культур, обеспечивающее симбиоз общечеловеческого и индивидуального в каждой культуре, является непременным условием дальнейшего развития общества, эволюционного иммунитета человечества. В этой связи следует отметить то доминантное положение философии культуры, которое гласит, что культура призвана составлять общий социальный контекст, ткань смысла, с которым может себя соотносить каждый отдельный человек. Культура -- это тонкая сеть индивидуальных и коллективных историй. Именно поэтому она должна сделать возможным интегрирование фактов индивидуального бытия в персональную биографию национальных культур. Эти последние, в свою очередь, в процессе глобализации постепенно вплетают свое специфическое содержание в общую ткань всей мировой культуры в целом, внутри которойразличия между ними должны сохраниться в такой степени, чтобы можно было говорить о единстве многообразия, а не об унификации мирового культурного целого.

2.3. Метаобразование как новый качественный этап глобализации образования

Российская культура, развиваясь под влиянием внутренних, внешних и метавнешних факторов, паракультуры и транскультуры, сохраняя свою идентичность, приходит к необходимости тесно связать культурное развитие с образованностью людей. Именно в России была создана лучшая в мире система образования, причем не столько образования элиты, сколько образования нации в целом. В основе этой образовательной системы лежали: 1) земские школы, 2) система реальных училищ и гимназий, 3) система вузовского, особенно высшего инженерского образования, 4) традиция формирования научных школ.

«Теперь ситуация изменилась в корне, - писал Н.Н. Моисеев в 2000 году. - Как будто бы по злой воле, направляемой неким демоном, научные школы распадаются, уровень образованности падает, разрушается сама система образования -- последнее особенно страшно. Мы неуклонно погружаемся в невежество. Еще десять-двадцать лет -- и по уровню образованности нации мы окажемся в состоянии Соединенных Штатов. Но у них есть деньги, и они могут приобретать интеллектуальный потенциал в России, в Индии, Китае -- всюду, где его не способны содержать. А мы? Мы можем рассчитывать только на себя -- понимают ли это власть имущие? Понимают ли они, что наш единственный шанс подняться на ноги -- образованность нации?!»⁴⁸. О проблеме образования в условиях глобализации,

0 метаобразовании как важнейшем этапе процесса глобализации образования и пойдет речь в данном параграфе.

В  первой главе уже отмечалось, что сегодня можно  с полной уверенностью говорить об усилении тенденций интернационализации (глобализации) образования, о резком увеличении удельного веса его международной составляющей, в частности, под влиянием глобализации экономики и развития современных глобальных информационных сетей. Во все времена университет являлся институтом интернациональным, обеспечивающим международное сотрудничество интеллектуальных ресурсов различных стран, что приобретает сегодня все большее значение и выражается во все более инновационных формах. Так, интернационализация (глобализация) высшего образования подразумевает, помимо студенческой и преподавательской мобильности, реформу программ и учебных планов, сотрудничество в научно-исследовательской сфере через информационные сети и ассоциации, открытое и дистанционное обучение без границ, региональное и зарубежное сотрудничество институтов и другие виды инновационной деятельности. Тем самым, очевидно, что глобализация образования - одна из магистральных стратегических тенденций развития современного мира и метаобразование - один из важнейших этапов этого процесса. При этом важно подчеркнуть то обстоятельство, что идея метаобразования как атрибута педагогической науки и практики сформировалась именно в российской науке, и этим обусловлена правомерность анализа этого феномена в рамках второй главы данного диссертационного исследования, посвященной изучению специфики проявления глобализационных процессов в современной российской культуре.

«В новейшей западной философии, - пишет В.А. Шаповалов в статье «От философской теории - к педагогической практике», - проблема метаобразования поставлена лишь как часть общей проблемы развития глобальной информационной культуры. Здесь метаобразование изучается наряду с видеорядом и информационной инфраструктурой в качестве элемента общепланетной информкультуры. Возможно, эта проблема и осталась бы проблемой «формальной действительности», если бы нашсовременник и соотечественник Л.В. Скворцов не придал ей новое дыхание, поставив в качестве проблемы социальной практики. В своей статье «Информационная культура и проблема метаобразования», опубликованной в 1999 году, Л.В. Скворцов впервые обозначил эту проблему как проблему самоидентификации, определения человеком своего места и подлинной роли в обществе. Но и в такой постановке эта проблема оставалась лишь философской, умозрительно определяющей общее направление научного и практического поиска.

Идея придать проблеме метаобразования прикладной характер, перевести ее в плоскость педагогической науки и практики, воплотив в непрерывном образовании, родилась в Ставрополе.»⁴⁹ Творческий коллектив философов и ученых, созданный в Ставропольском государственном университете под руководством доктора философских наук В.И. Каширина, пришел к выводу, что эту тему необходимо рассматривать в междисциплинарном аспекте, распределяя во времени происшедшие и происходящие события в упрощенно-знаковом поле. Специфической чертой педагогической деятельности является неразрывное единство в ней науки и практики. Никакая другая гуманитарная дисциплина не соединяет в себе так прочно теорию и практику, как педагогика. Именно благодаря постановке проблемы метаобразования в качестве проблемы педагогики она приобретает огромное научно-теоретическое и философско-практическое значение. Метаобразование превращается в методологию и идеологию непрерывного образования, определяет его глобально-цивилизационную направленность.

Метаобразование (от греч. meta - между, после, через) трактуется в современной философской антропологии в качестве своеобразного перехода от социально обусловленного знания к социальному самосознанию, как новой предповеденческой структуре, эволюционирующей от обобщенного восприятия картины мира - к картине жизни, к пониманию человеком своего места и своей подлинно гуманистической роли в обществе и природе. Стратегия метаобразования исходит из «идеала учащегося народа», сформулированного В.И. Вернадским еще в начале ХХ века.

Метаобразование, в отличие от традиционного образования, рассматриваемого в качестве подготовки к социально детерминированным на данном историческом этапе видам профессиональной деятельности, определяется как формирование целостного понимания человеком своего места, своего истинного предназначения в окружающем его мире.