Автор работы: Пользователь скрыл имя, 05 Апреля 2014 в 14:23, курсовая работа
Неразрывная связь и взаимная зависимость языка и культуры в последние годы настолько часто стоят в центре дискуссий, что, пожалуй, не требуют особых доказательств. Проблема, тем не менее, не утратила актуальности, о чем свидетельствует, например, тематика международных конференций, состоявшихся в минувшем году. Так независимо друг от друга и почти в одно и то же время были проведены две конференции с перекликающимися названиями. Одна из них прошла в конце сентября 1999 года в нашем университете и получила довольно широкий международный резонанс. К ее открытию вышел сборник «Язык в мультикультурном мире», ставший уже библиографической редкостью. В начале октября того же года в немецком городе Дортмунде состоялся международный конгресс преподавателей иностранных языков под названием «Mehrsprachigkeit und Mehrkulturalitat» («Многоязычие и многокультурье»). Примечательно, что и здесь, и там в центре внимания стоял вопрос о самоидентификации личности посредством языка и культуры. Но если на Западе проблема поисков идентификации личности относится уже к числу «дежурных», то в нашей культурной среде она только вызревает.
Значение этноисторической памяти в сохранении событий, которые приходится проживать народу. Современное положение в мире по-разному будут воспринимать наши потомки, а это будет влиять на формирование традиционной культуры народов8.
Психология памяти − это одна из главных отраслей психологической науки. К сожалению, при изучении проблем исторической памяти в контексте междисциплинарности достижения психологической науки в большой мере игнорируются, хотя с возникновением профессиональной научной психологии в XIX веке проблема памяти занимала в ней ведущее место. Говоря об исследованиях в области истории памяти в нашей стране, выделяют несколько аспектов. Во-первых, речь идет о создании концепции памяти как социального явления. Такая форма памяти называется «эйдетической»; у культурных народов она распространена большей частью среди детей. Такой вид памяти характеризуется господством наглядных образов и тем, что примитивный человек плохо отделяет восприятие от воспоминания. Объективное сливается для него с только воображаемым или представляемым. Имеющиеся научные данные из области психологии могут способствовать определению педагогических условий развития исторической памяти. К числу таких в достаточной мере обоснованных положений относятся: представление о памяти как «воображении», связанное с тем, что память не является простым «слепком» прошлых событий, она, как и восприятие, «пропитана» прежними воспоминаниями; положение о социальном характере памяти: продуктивность запоминания − побочный результат сознательной, социально опосредованной деятельности; положение о связи между памятью и деятельностью: не повторение, а вовлечение в деятельность определяет продуктивность запоминания; тезис об эмоциональной окрашенности культуры памяти; положение о роли ассоциаций, то есть действий, ощущений и чувств, вызывающих восстановление связей, определяющих функционирование памяти.9
Память — это психический процесс, связанный с запоминанием, сохранением и воспроизведением прошлого опыта человека, народа, страны и включением его в сферу сознания. Отмеченные выше особенности функционирования памяти присущи не только отдельному человеку, но и обществу в целом. По мнению Л. П. Репиной, для формирования исторической памяти важны три процесса: 1) «забвение прошлого» (потеря возможности воспроизведения, а иногда даже узнавания ранее запомненного); 2) различные интерпретации фактов и событий; 3) актуализация (воспроизведение и узнавание) прошлого, связанная с текущими проблемами. Принято выделять индивидуальную и коллективную (групповую, страновую, национальную, локальную, глобальную) историческую память (рис. 1). Коллективная память включает индивидуальную, но не как механическую сумму представлений отдельных личностей, а как обобщенный образ этих представлений, принимаемый и узнаваемый всеми.10 Различие состоит в том, что если формирование индивидуальной памяти происходит, как правило, на основе саморегулирования, часто неосознанного или слабо контролируемого человеком, то коллективная память — это контролируемое явление, она поддается корректировке, управлению и манипулированию. И этот эффект зависит от того, как актор использует инструменты забвения, актуализации и интерпретации.
В данном изложении перечислены такие понятия как язык, память, история, этноистория, традиция и традиционная культура. Эти понятия находятся в связи между собой. Язык служит средством передачи информации событий из поколения в поколение. Жизнь каждого народа особенна своими традициями, которые являются элементами социального и культурного наследия, передающиеся из поколения в поколение. Этноистория изучает традиции, жизнь, события народов, что впоследствии определяет этноисторическую память. Язык с этноисторической памятью связаны неразрывно, передача информации потомкам осуществляется на языке нации.
Прерывность в преемственности имеет объективные причины: развитие общества начинает протекать в ином, чем прежде, направлении, и некоторые культурные явления и тенденции оказываются невостребованными, не вписываются в него. Однако через какое-то время история как бы восстанавливает упущенное. Иногда гениальные люди опережают свое время: они видят, мыслят и воплощают в своем творчестве то, что еще не воспринимается их современниками и только позднее получает должную оценку и входит в культуру.
Как особая субэтническая
группа горские евреи
В этнокультурном отношении горские евреи - часть иранского еврейства, с которым они поддерживали довольно тесные связи еще до включения Восточного Кавказа в состав России (начало XIX в.). Об этом может свидетельствовать, например, их знакомство с языком зебони имрани, посредством которого иранские евреи, говорившие на различных диалектах, общались между собой. Кроме того, в XVIII-XIX веках многие иранские евреи, главным образом из Гиляна, переселились на Восточный Кавказ, где интегрировались в разные горско-еврейские этнографические группы.
О происхождении горских евреев существует довольно много версий, в том числе и весьма экзотических12. Не будем на этом останавливаться подробно, укажем лишь предложенную автором этих строк гипотезу: еврейский субстрат, ставший основой формирования горско-еврейской субэтнической группы, возник в VI веке, когда сасанидский шахиншах Хосров I Ануширван (531-579) переселил на Восточный Кавказ евреев-маздакитов Вавилонии. В дальнейшем, как мы отмечали выше, численность восточнокавказских евреев пополнялась за счет переселенцев из Ирана, главным образом из Гиляна, а также из Грузии и стран Восточной Европы.
В письменных источниках практически не сохранилось сведений по древней истории евреев Восточного Кавказа. Не сохранилось в них и прямых указаний на время и обстоятельства миграций евреев в этот регион, но, несмотря на это, можно достаточно уверенно говорить о том, что основание восточнокавказской еврейской общины относится к периоду раннего Средневековья. Также не вызывает сомнений, что генетически эта община была связана с иранским еврейством, о чем свидетельствует прежде всего тот факт, что в основе современного горско-еврейского языка лежит один из диалектов среднеперсидского, на котором в Иране говорили в период правления династии Сассанидов (226-651 годы)13.
Надо полагать, восточнокавказское еврейство уже в начальный период своей истории представляло собой достаточно специфическую группу еврейского народа: в этнокультурном плане оно принадлежало к переднеазиатскому миру, но при этом не могло не впитать различные элементы культуры кавказских народов. Эта специфика по сей день отличает горских евреев от других еврейских групп.
Относительно происхождения горских евреев в литературе высказывались самые разные точки зрения. Согласно одной из наиболее экзотических, предками горских евреев являлись пленники, уведенные ассирийским царем Салманасаром V из Самарии, столицы Северного десятиколенного Израильского царства. Две другие точки зрения основываются на отрицании еврейских корней у горских евреев и постулировании этногенетических связей этого народа в одном случае с иранскими прозелитами, в другом - с иудейскими хазарами14.
Выдвигались и иные, не менее экзотические версии относительно происхождения горских евреев, однако ограничусь рассмотрением уже приведенных, так как именно они в последнее время фигурируют и в СМИ, и в научной литературе. Укажу также на предложенную и обоснованную мной гипотезу, согласно которой наиболее ранняя еврейская община на Восточном Кавказе была основана в VI веке выходцами из юго-западных областей Сасанидского Ирана, точнее из Вавилонии.
Что касается одной из приведенных точек зрения, то она сводится к тому, что горские евреи являются потомками тех татов, которые, будучи иудаизированы еще в Иране, были переселены Сасанидами на Кавказ. Подобная версия в научной литературе получила наименование татского мифа.
В середине XIX века, в период Кавказской войны, первые компактные поселения горских евреев появились в строившихся в то время русских крепостях на территории Северного Кавказа. Постепенно их численность там увеличилась настолько, что к 1980-м годам ее можно было сравнивать с количеством горских евреев Дагестана и Азербайджана.15 К концу горбачевской перестройки в Советском Союзе (1985-1991) в этих трех зонах сосредоточилось их подавляющее большинство, хотя к тому времени многие уже осели в Москве и Ленинграде. К тому же на закате перестройки и сразу после нее более половины горских евреев выехали в Израиль, Соединенные Штаты, Канаду и Германию, что было вызвано главным образом криминальным беспределом в кавказских республиках Российской Федерации. В России сегодня они в основном живут в Москве, Санкт-Петербурге и в городах так называемой зоны Кавказских Минеральных Вод (Пятигорск, Ессентуки, Минеральные Воды и т.д.), в Дагестане же их осталось не более двух тысяч. Впрочем, оценки общего количества, как правило, завышены - от 100 до 150 тысяч человек. Более реально численность горских евреев составляет 60-70 тысяч человек.
Кстати, тот факт, что последние две волны приходятся на относительно недавнее время, отразился во многих элементах культуры горских евреев, в частности в их именнике. Если у любой этнической группы именник содержит до 200 мужских имен и около 50 женских, то у горских евреев мною было выявлено более 800 мужских и около 200 женских (по состоянию на начало XX века). Это может говорить о том, что волн еврейских миграций на Восточный Кавказ было не три, а больше.
Говоря о миграциях евреев на Восточный Кавказ, не следует упускать из виду и вопрос об их переселениях внутри региона. Так, в отношении территории современного Азербайджана имеются сведения, что до образования Еврейской Слободы города Кубы еврейские кварталы существовали в таких населенных пунктах, как Чирахкала, Кусары, Рустов. А село Кулькат имело только еврейское население.
В XVIII-XIX веках Еврейская Слобода являлась самым крупным горско-еврейским центром и в этом качестве сыграла значительную роль в консолидации различных горско-еврейских групп.
Когда мы говорим о горских евреях - мы должны знать кто они такие, откуда они и почему их так называют. Несмотря ни на что, он сохранил свою идентичность, свои обычаи и традиции. Правда та, что у горских евреев почти не сохранился его коренной язык - Иврит, потому что после разрушение Первого Храма народ в течении 200 лет находился под игом Ирана, а точнее до завоевание его армией Александра Македонского (с 539-го, до 333-го годов до н. э.).16 Вместе с тем в современном горско-еврейском языке используются слова из языка Иврит. Подтверждение этому можно увидеть в недавно изданной книге в Израиле - «Золотые россыпи». Автор этого труда, член Союза писателей, художников и журналистов Израиля, Фрида Юсуфова собрала сотни слов сохранившихся в горско-еврейском языке из языка Иврит и представила их перевод и значение.
Что касается миграции евреев, в книге «Пути к истоку» Гавриэль Давидов приводит пример из книги «Малахим-11.17», где царь Ашшурский (Шалманесер) покорил Шаброн и изгнал израильтян в Ашшур, поселил их в Алахе и в Хаворе у реки Гозан, и в городах Мадайских... Эта область древней Мидии со столицей Экбатана (в современном Иране город Хамадан) примыкает к Гиркании и к Большому Кавказу на севере. Именно отсюда началось движение евреев на Кавказ и в Среднею Азию.17
Повторная миграция евреев начинается
после неудачного восстания против персов. Евреи
бежали от преследований персов-огнепоклонников,
Можно сказать, что во многих населенных пунктах Азербайджана жили горские евреи. (В Баку, в Шамахе (до землятресении 2-го Декабря 1859-го года было несколько еврейских кварталов вокруг базара) в Гендже, в Варташене, в Исмаиллах, в Геокчае, в Пирванли, в Гусарах, в Губе и в Шабран. Шабран был торговым центром, который находился между Губинским и Дивичинским районами над рекой Шабранчай. Этот город тоже был разрушен землетрясением. Во время раскопок там был обнаружено здание синагоги.
В средневековой рукописи «Дербенд-наме» сохранилось доказательство,
что до прихода арабов, большая часть населения
Табасарана исповедовала
В свидетельствах современников и этнографических описаниях XIX в. евреи Восточного Кавказа предстают ярко выраженным традиционалистским социумом. В диахронной структуре передачи этнокультурной информации среди них преобладали внутрисемейные и внутриобщинные связи, в которых доминировал фольклор. Были представлены разные его жанровые формы: песни, сказки, притчи, предания, заговоры, плачи и др. С точки зрения анализа коллективной памяти восточно-кавказских евреев, релевантная информация в их устных преданиях XIX в. сохранялась только о событиях, происшедших не ранее конца XVI - начала XVII столетия.
Устная традиция сохранялась на их разговорном языке, известном в специальной литературе с конца XIX века как еврейско-татский, и на тюркских языках. Языковое поведение евреев региона не отличалось от ситуации, характерной для большинства регионов еврейской диаспоры. Разговорный язык внутри традиционных еврейских общин и разговорные языки окружающего населения выполняли преимущественно коммуникативную функцию вербального общения и диахронной передачи информации, не входившей в круг собственно традиционной еврейской учености. Языком образования, религиозных практик и литературного творчества был средневековой иврит.