Трагедия российской деревни: экономические причины вымирания российского села на примере Нечерноземья

К 1 января 1960 г. продажа техники колхозам была завершена. Государство продало колхозам 660 тыс. тракторов, около 300 тыс. зерновых комбайнов и других машин. Вскоре были повышены цены на технику, запасные части, горючее и смазочные материалы. Это поставило колхозы в трудное финансовое положение. Рассчитываясь за вновь приобретенную технику, они вынуждены были вновь увеличивать траты на ремонт приобретенных машин, их обслуживание и эксплуатацию.

В конце 50-х — начале 60-х гг. поставки тракторов, грузовых автомобилей и другой, техники колхозам снизились, что было связано со сдерживанием капиталовложений в сельское хозяйство. Медленно велись освоения новых образцов сельскохозяйственных машин. За 1959— 1965 гг. в колхозах центральных областей России парк тракторов, зерновых комбайнов и другой сельхозтехники рос медленно и крайне неустойчивыми темпами. Несмотря большие нагрузки выработка на одну машину снизилась. Это объяснялось в первую очередь низким качеством ремонта техники, частыми её простоями из-за поломок. В 1962 г. в России станции техобслуживания, созданные при отделениях «Сельхозтехники», обслуживали лишь четвертую часть всех тракторов и пятую часть комбайнов. В республике для проведения работ в оптимальные агротехнические сроки в 1962 г. сельскому хозяйству недоставало более 400 тыс. тракторов, 76 тыс., грузовых автомобилей, 136 тыс. зерноуборочных комбайнов и другой техники. Промышленность наращивала темпы производства сельскохозяйственной техники. В 1950 г. селу поставлялось 222 вида сельхозтехники и оборудования, в 1965 г, — 410, в 1970 г. — 978, в 1975 г. — около 1500, в 1977 г. — более 1700 видов. Было создано новое поколение тракторов повышенной мощности — Т-150, Т-130, МТЗ-80, К-700, К-701, разработаны конструкции и освоено производство более мощных комбайнов для уборки зерна, кукурузы, свеклы, картофеля, комплексы машин для обработки почв, подверженных ветровой эрозии, для внесения удобрений, орошения и мелиорации. Обновленная техника давала возможность значительно повысить производительность труда. Однако нельзя не отметить и другую сторону этого процесса: быстрое моральное старение техники, поступавшей в хозяйства. Одной из причин этого были длительные сроки разработки и освоения новых машин, некоторые из которых устаревали уже в ходе внедрения. Так, свыше 14 лет шла разработка трактора Т-330, более восьми лет трактора Т-70Д. Более десяти лет разрабатывались двухъярусный 3—4 корпусный плуг, широкозахватный агрегат. По этим и многим другим машинам был допущен перерасход средств, а сельское хозяйство не получало нужную технику.

До 40% средств хозяйства тратили на ее приобретение. С января 1966 г. грузовые автомобили, тракторы, сельскохозяйственные машины, запасные части, изделия из пластмасс, резины и асбеста стали продаваться потребителям по оптовым ценам промышленности. На шины, электрооборудование, приборы и топливную аппаратуру оптовые цены были снижены на 20%, на запасные части к тракторам — на 10%. Это обеспечило колхозам и совхозам в 1966 г. экономическую выгоду в размере 450 млн. руб. Около 60 млн. руб. сельское хозяйство получило от снижения тарифов на электроэнергию, отпускаемую государственными энергосистемами и электростанциями на общественные и производственные нужды. За 60—70-е гг. поставки техники в Нечерноземье возросли в 2 раза. Тем не менее, возраставшие показатели не закрывали острый дефицит сельскохозяйственной техники, который сохранялся на протяжении десятилетий.

В 1981—1985 гг. нормативная потребность сельского хозяйства в тракторах удовлетворялась на 80%, зерновых комбайнах — на две трети, картофелеуборочных комбайнах — немногим более четырех пятых, плугах общего назначения — на две трети, измельчителях соломы — на одну пятую, зерновых сеялках — на 70%, свеклоуборочных комбайнах — на 60%, машинах для подбора и транспортировки тюков сена — на 10%, разбрасывателях минеральных удобрений — на 60%. И это несмотря на то, что поставки сельскохозяйственной техники возрастали от пятилетки к пятилетке. При этом хозяйства имели значительное количество техники, перешагнувшей все эксплуатационные сроки, на ремонт которой тратились немалые средства. Колхозы и совхозы списывали такие машины. Количество этой техники оставалось значительным. Так, только за 1976—1980 гг. в нечерноземных хозяйствах было списано 260 тыс. тракторов, а поступило за это время 380 тыс., и 62 тыс. зерноуборочных комбайнов, а поступило 94 тыс. Ежегодно промышленность поставляла российскому селу 17— 19 тыс. пресс-подборщиков — механизмов для уборки грубых кормов. Однако низкое их качество приводило к тому, что списывалось их каждый год практически столько же, сколько и поступало в хозяйства. Дефицит пахотных тракторов приводил к сдерживанию одной из наиболее важных работ в сельском хозяйстве — вспашке зяби и сопутствующих с ней других работ: пахоты под озимые культуры, уборке силосных и других культур. Агротехнический срок проведения подъема зяби и совпадающих с зяблевой пахотой других работ определен технологическими картами в среднем в 20 дней, практически из-за недостатка тракторов сроки проведения этих работ затягивались до 35— 40 рабочих дней. И при этом на нужды других отраслей народного хозяйства ежегодно отвлекалось до 16 тыс. тракторов из фонда сельского хозяйства.

Расчеты показывали, что на каждые 100 руб. стоимости тракторов необходимо было иметь прицепных и навесных сельскохозяйственных машин на сумму 240—280 руб. В результате отсутствия необходимого комплекта машин технические возможности тракторов использовались не в полной мере.

Цены на средства производства и другие виды промышленной продукции для сельского хозяйства поднялись за 1965—1985 гг. в 2—5 раз, а закупочные цены на сельхозпродукцию, сдаваемую государству, примерно в 2 раза. Рост цен был значителен. Монопольное право промышленных предприятий самостоятельно устанавливать стоимость своей продукции привело фактически к неконтролируемому росту цен на технику, удобрения, комбикорма. По сравнению с 1983 г. удорожание комбикормов составило: в 1984 г. 730 млн. руб., в 1985 г. — 1106 млн. руб., в 1986 г. — 1654 млн. руб. С июля 1988 г, на комбикорма была сделана новая наценка, и один килограмм комбикорма стоил в 1,5 раза дороже килограмма ржаного хлеба. При этом качество комбикорма оставалось низким.

Повышая цены, государственные предприятия покрывали свои издержки за счет колхозов и совхозов. Общие суммы необоснованного удорожания основных видов промышленных средств производства и производственно-технических услуг для сельского хозяйства страны за 1984—1986 гг. составили более 18 млрд. руб. При этом цена на технику была оторвана от ее производительности. Так, по кормоуборочному комбайну «КСК-ЮО» при росте производительности по сравнению с заменяемой техникой на 70% цена выросла почти в 4 раза, по самоходной косилке «СКП-10» производительность возросла на 79%, а цена — в 4,4 раза, а по картофелесортировальному пункту «КСП-25» — соответственно в 3,5 и 21 раз.

Необоснованное повышение цен на технику, горючее и смазочные материалы, минеральные удобрения и другие продукты промышленного производства, потребляемые колхозами и совхозами, привело к тому, что балансовая стоимость, например, тракторного парка в колхозах страны увеличилась в 1976 г. по сравнению с 1965 г. на 120%, а мощности двигателей тракторов — только на 101%. Значительными оставались расходы на техническое обслуживание и ремонт машин за срок их амортизации. Так, за время пребывания в хозяйстве трактора ДТ-75 (8—9 лет) затраты на ремонт и его техническое обслуживание составили 6700—6800 руб., что более чем в 2 раза превышало его отпускную стоимость. Затраты труда на техническое обслуживание трактора «Беларусь» за срок его службы более чем в 5 раз превышали затраты на его производство, то же и с трактором ДТ-75. Денежные расходы колхозов и совхозов, связанные с оплатой ремонтных работ, в расчете на единицу оборудования возросли только за 1966—1972 гг. в 2,2 раза, а в расчете на единицу стоимости сельскохозяйственной продукции — в 3,3 раза. Кроме того, предприятия Сельхозтехники не несли фактически материальной ответственности за плохое качество ремонта машинного парка и за тот ущерб, который терпели хозяйства из-за простоя машин.

Приобретение дорогостоящей техники для большинства колхозов и совхозов Нечерноземья в необходимых производственных объемах было нереально. Слишком было много убыточных хозяйств, а доходы остальных невелики.

Приобретаемая хозяйствами дорогостоящая сельскохозяйственная техника, грузовые и легковые автомобили нередко оказывались непригодными к эксплуатации. Сельское хозяйство несло огромные убытки оттого, что простаивала по вине изготовителя непригодная к эксплуатации техника, а заводы выполняли и перевыполняли плановые задания, выпуская немало некачественных машин. Нередко новые тракторы и комбайны требовали капитального ремонта. При этом получить вместо забракованных по вине изготовителя машин новые часто оказывалось хлопотным делом, которое растягивалось на много месяцев. При дефиците запасных частей для сельскохозяйственной техники их качество оставалось низким. Не удивительно, что после ремонта техника быстро вновь выходила из строя и вновь ремонтировалась. Расходы на ее содержание и обслуживание в таких случаях возрастали многократно.

Ремонтная база позволяла осуществить своевременный и доброкачественный ремонт только на 60% потребности. Нередко ремонт сельскохозяйственной техники, автомобилей производился под открытым небом. Понятно, что сроки ремонта растягивались, и качество было низким. Но даже в такой ситуации, при остром дефиците ремонтных помещений мастерские и гаражи использовались не по назначению. Дефицит техники приводил к затягиванию срока проведения полевых работ. Нагрузка на один физический трактор в хозяйствах Нечерноземья составляла в 70-е гг. 85 га пашни, что почти вдвое выше, чем в Прибалтийских республиках.

Постоянно сетуя на низкий уровень развития сельского хозяйства и восхищаясь достижениями в этой области США и Западной Европы, мы в своих недостатках винили колхозный строй. Во внимание не принималось, что успехи в сельском хозяйстве в этих, странах напрямую связаны с государственной экономической поддержкой.

В большинстве стран Запада осуществляется постоянная экономическая поддержка земледельцев достигала 40—50% стоимости товарной сельскохозяйственной продукции, а в Японии и Финляндии — до 80%. В Германии субсидии селу составляют 12,7% валового внутреннего продукта, в Дании — 17,7%, Великобритании — 27,2%, Японии — 36,7%, а в России — только 4,8% (данные на 90-е гг. ).

Сравним и техническую оснащенность труда. Такое сравнение привел министр финансов СССР В. Ф. Гарбузов, выступая на мартовском Пленуме ЦК партии в 1965 г.: «Основные производственные фонды в сельском хозяйстве СССР на одного среднегодового работника в 1963 г. составили около 2 тыс. руб., а в США 10 тыс. руб., т. е. в 5 раз больше. На одну тысячу га пашни в США имелось больше, чем в СССР, тракторов — почти в 4 раза и зерноуборочных комбайнов на 1 тыс. га зерновых (без кукурузы) — в 3,7 раза. Число грузовых машин в сельском хозяйстве в США было в 3 с лишним раза больше, чем в СССР, хотя известно, что в Советском Союзе площадь обрабатываемых земель намного больше... Если к этому добавить, что мы меньше, чем в США применяем химических удобрений и ядохимикатов, то станет понятно, почему у нас значительно ниже производительность труда в сельском хозяйстве и более высокие издержки производства».

Прошло 25 лет. Пропорции изменились немного. К концу 80-х гг. в Российском Нечерноземье числилось 503 тыс. тракторов (около 40% российского парка), 108 тыс. зерноуборочных комбайнов (25%), 35 тыс. кормоуборочных (около 30%), 26 тыс. картофелеуборочных (75%), 9 тыс. льноуборочных (96%). Эти показатели значительно отставали от американских. В США на 1 тыс., га пашни втрое больше тракторов и в 2,4 раза больше зерноуборочных комбайнов. И это не принимая в расчет их качество, наличие неограниченного числа прицепных устройств и условия ремонта. В Российском Нечерноземье в конце 70-х гг. суммарная энергетическая мощность в расчете на 1 среднегодового работника исчислялась 20 л. с., что составляло треть от этого показателя США. «Прямые безвозмездные выплаты в фермерский бюджет из федерального бюджета США» составили в 1987 г. 17 млрд. долларов. Бюджетные ассигнования в 6 раз превышали фермерские капиталовложения в США и составили около 40% всей валовой продукции ферм.

3. Сельские кадры

В послевоенной деревне престиж механизатора был высоким. Бывшие фронтовики приобретали мирные профессии тракториста, комбайнера, шофера. Они были видными фигурами на селе. Их работа по сравнению с другими хорошо оплачивалась. Помимо основного заработка в колхозе или совхозе они всегда могли подработать на подворье односельчан. Это была уважаемая и престижная профессия.

С расширением на селе круга сельскохозяйственных специальностей, требующих среднего и высшего образования, самая массовая профессия тракториста-машиниста стала терять былую привлекательность. Кроме того, оплата на машинах повышалась медленно, а работа оставалась такой же тяжелой на старых, редко и плохо ремонтируемых тракторах, комбайнах и грузовых автомобилях.

Поставки техники для значительного числа хозяйств Нечерноземья не давали отдачи из-за нехватки кадров. В сельском хозяйстве этого региона констатировался факт «неполного использования средств из-за нехватки работников, особенно квалифицированных». В 60-е гг. в России на каждые 100 вновь пришедших трактористов выбывало 84. Значительный отток населения способствовал тому, что в сельском хозяйстве Нечерноземья возник острый дефицит трудовых ресурсов. Колхозы и совхозы зоны хуже были обеспечены механизаторскими кадрами, чем хозяйства других районов РСФСР. На Украине в 1975 г. на 100 тракторов имелось 183 тракториста, а в Нечерноземье России — 114, но за этими средними данными скрывается большое разнообразие по регионам. В Калининской, Смоленской, Костромской, Псковской, Рязанской областях в 1976 г. механизаторов имелось значительно меньше, чем тракторов. Многие колхозы и совхозы не были обеспечены механизаторскими кадрами даже для работы в одну смену, а количество областей и автономий, не имевших трактористов на каждый трактор, увеличилось с 6 до 15. Например, в Калининской области за 1968—1970 гг. было подготовлено свыше 9,5 тыс. трактористов, но общее их число увеличилось за это время всего на 200 человек. До трети специалистов сельского хозяйства Калининской области покинули колхозы и совхозы в 1969—1971 гг., из них около 28% — по собственному желанию, около 40% — в связи с уходом в ряды армии, 25% — в связи с замужеством. В результате в области не хватало свыше 3,6 тыс. трактористов. Шестая часть кадров механизаторов в 80-е гг. ежегодно оставляла колхозы и совхозы Нечерноземья. Не всегда оправдывался расчет на лучшую жизнь в других местах. Но поиски высокооплачиваемой и нормированной работы в городе толкали людей к переезду.  Большинство мужчин имели специальности тракториста, комбайнера, шофера. Они устраивались по своей специальности в городах. Это происходило из-за низкой оплаты труда колхозе,  а также его низкой организации: нет даже условий для ремонта техники».