Сталинградская битва. Контрнаступление советских войск и разгром фашистской группировки, военно-политическое значение победы под Сталин

Особенно сильные бои  развернулись у небольшого населенного  пункта Верхне-Кумского. Здесь оборонялись  советские подразделения, понесшие до этого в тяжелых трехнедельных боях большие потери. 15 декабря сюда прибыл 1378-й стрелковый полк с 1-м дивизионом 1058-го артиллерийского полка 87-й стрелковой дивизии. Полк, подчиненный для удобства управления командиру механизированного корпуса, занял оборону на главном направлении. Командир полка подполковник М.С.Диасамидзе, хорошо используя местность, искусно организовал систему огня и четкое взаимодействие всех огневых и технических средств. За стрелковым полком занимал оборону находившийся в резерве корпуса 55-й отдельный танковый полк, которым командовал подполковник А.А.Асланов. Задача этих полков состояла в том, чтобы не допустить прорыва противника через Верхне-Кумский на север.

С утра 16 декабря части 6-й немецкой танковой дивизии после массированного удара авиации по обороняющимся подразделениям возобновили наступление. Однако, несмотря на огромное численное превосходство и неоднократные атаки, враг  не  смог  продвинуться вперед.

Жестокий бой разгорелся за высоту 137.2, преграждавшую противнику путь к Верхне-Кумскому. Враг прилагал все  усилия, чтобы захватить ее. Против одной стрелковой роты, усиленной  взводом противотанковых ружей  и поддержанной артиллерийской батареей, наступали 30 фашистских танков и до батальона пехоты. Три раза они переходили в атаку и каждый раз безуспешно. Советские бойцы, выполняя приказ задержать противника до подхода резерва, сражались самоотверженно, не щадя своей жизни. Один за другим в неравной борьбе погибали герои, не отступая ни на шаг. И только после того как все советские воины во главе со своим командиром коммунистом старшим лейтенантом П.Н.Наумовым пали смертью храбрых, противник, потеряв 18 танков и 300 солдат и офицеров, занял высоту.

Советские воины-герои выполнили  свое боевое задание — они задержали  противника до подхода из резерва 55-го отдельного танкового полка. Советские танкисты на своих 17 боевых машинах вступили в бой с 50 вражескими танками. В этой неравной схватке противник понес тяжелые потери. Не выдержав огня наших танкистов и лишившись почти 20 танков, он отступил. Высота 137.2, через которую гитлеровцы стремились прорваться к Верхне-Кумскому, была отбита.

Однако, собрав новые силы, враг бросил их опять на Верхне-Кумский. Ценой  больших потерь ему удалось захватить  его. Несмотря на героическое сопротивление советских частей, войска противника продолжали, хотя и медленно, продвигаться вперед. «18 декабря окруженные под Сталинградом войска,— пишет австрийский историк Ваазен,— услышали гром канонады с запада». Генерал-полковник Гот, командовавший деблокирующей группировкой, непрерывно посылал радиограммы окруженным войскам: «Держитесь, мы придем!», «Держитесь, освобождение   близко!»

Немецко-фашистское командование спешно наращивало силы деблокирующей группировки. На усиление ее 57-го танкового корпуса  была переброшена свежая 17-я танковая дивизия. Она должна была действовать  левее 6-й танковой дивизии. 19 декабря враг снова ринулся в наступление. Его авиация, поддерживая танковые части, произвела в этот день до 1,4 тыс. самолето-пролетов. Вражеские бомбардировщики группами в 24—40 машин непрерывно действовали над полем боя. Обе стороны несли большие потери. Но силы были слишком неравны. Противник на некоторых участках имел пяти- и даже шестикратное численное превосходство. В тот же день ему удалось выйти на реку Мышкову, форсировать ее и занять Васильевку. Немецко-фашистские войска прошли две трети пути до Сталинграда, от окруженной группировки их отделяло теперь не более 40—45 километров. Врагу казалось, что еще одно небольшое усилие — и он будет у стен Сталинграда. «Передовые части 57-го танкового корпуса,— вспоминает Манштейн,— уже могли видеть на горизонте зарево огня Сталинградского фронта». 19 декабря, в день наибольшего продвижения немецко-фашистских войск, Манштейн отдал приказ Паулюсу приступить к прорыву кольца - навстречу котельниковской группировке. 19 декабря, пишет западногерманский военный историк Гёрлитц, 6-й армии был направлен по радио приказ «возможно скорее ввести в дело группу прорыва».

Положение для советских войск  осложнилось еще и тем, что  в это время готовилась перейти в наступление и вторая, тормосинская, группировка противника.

Однако советское командование успело заранее принять достаточно эффективные меры, чтобы сорвать замысел врага и отодвинуть дальше внешний фронт окружения. Оно отложило на время ликвидацию окруженных войск и бросило предназначавшуюся для участия в этой операции 2-ю гвардейскую армию против котельниковской группировки врага. «Главная задача наших южных войск,— говорилось в директиве Ставки,— разбить котельниковскую группу противника, силами Труфанова и Яковлева (Яковлев — условная в этот период фамилия Р. Я. Малиновского.)в течение ближайших дней занять Котельниковский и закрепиться там  прочно».

Одновременно Ставка внесла изменение  в план операции «Сатурн». Размах ее несколько суживался. Свой главный удар — на юг через Миллерово и далее в общем направлении на Ростов — советские войска переносили на юго-восток, с тем чтобы, разгромив врага на Среднем Дону, выйти в тыл тормосинской группировке. В то же время наступление в юго-восточном направлении создавало угрозу и котельниковской группировке врага. «Видоизменение,— говорилось в директиве Ставки о плане «Сатурн»,— состоит в том, чтобы главный удар направить не на юг, а на юго-восток в сторону Нижний Астахов и с выходом на Морозовск...».Изменение плана «Сатурн» было подчинено задаче снять угрозу деблокирования окруженных вражеских войск в Сталинграде со стороны котельниковской и тормосинской ударных  группировок.

В соответствии с указанием Ставки рано утром 16 декабря войска Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов приступили к осуществлению видоизмененного плана «Сатурн». Перед советскими войсками оборонялись 8-я итальянская армия, оперативная группа «Холлидт» и остатки 3-й румынской армии. Наступлению предшествовала полуторачасовая артиллерийская подготовка, в которой приняло участие большое количество артиллерии — около 5 тыс. орудий и минометов. По мере того как рассеивался туман, стала действовать советская авиация. Эскадрильи штурмовиков и бомбардировщиков обрушили свои бомбовые удары на оборону противника и его тылы. Завязались бои на всем фронте. К исходу 18 декабря ударная группировка новой 1-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта В.И.Кузнецова прорвала вражескую оборону. Войска 3-й гвардейской армии   под   командованием   генерал-лейтенанта  Д.Д.Лелюшенко   за первые три дня прошли с боями от 15 до 20 километров, завершив прорыв обороны противника на всю ее глубину.

Успешно действовали войска Воронежского фронта — командующий  генерал-лейтенант Ф.И.Голиков, член Военного совета генерал-лейтенант Ф.Ф.Кузнецов, начальник штаба генерал-майор М.И.Казаков. 6-я армия этого фронта, которой командовал генерал-майор  Ф.М.Харитонов, в первый же день наступления разгромила части 5-й пехотной дивизии итальянцев и к исходу 18 декабря продвинулась на 20—25 километров. Введенный в прорыв 17-й танковый корпус под командованием генерал-майора П.П. Полубоярова успешно наступал в направлении Кантемировки. Позднее генерал-полковник П.П.Полубояров так вспоминал о трудном пути, который пришлось проделать танкистам корпуса: «Беспредельная донецкая степь. Вздымая высокие буруны снега, по ней мчатся танки. Пронзительный зимний ветер гонит поземку. Степь курится, колышется белым маревом. Снег проникает в машины, мешает смотреть. Тяжелые сугробы, заметенные невидимые впадины затрудняют путь. Холодно. Руки водителей коченеют. Настывшее на лютом морозе железо обжигает,  как раскаленное... Но танки идут.

Кругом враги. Бьет притаившаяся по балкам немецкая артиллерия. Кружат в  небе немецкие самолеты. Но не стихает  низкий яростный рев танковых моторов. Неудержимые  и  грозные  советские  танки идут  вперед».

Танковые соединения Воронежского фронта 19 декабря обошли Кантемировку и неожиданно для противника ударили  по ней с тыла. Вражеский гарнизон был быстро сметен. На железнодорожных  путях остались эшелоны с боеприпасами и продовольствием, на улицах горели немецкие танки, виднелись брошенные машины и орудия, понуро бродили мулы, которых привезла сюда итальянская армия. Освободив Кантемировку, танкисты устремились дальше, разрывая связь противника, громя его опорные пункты.

Действия войск левого крыла Воронежского фронта во многом способствовали успешному продвижению соединений Юго-Западного фронта.

20 декабря войска Юго-Западного  фронта одержали новую знаменательную  победу: вступив в северо-восточные районы Ворошиловградской области, они положили начало освобождению Украины.

Развивая успех, советские части  к исходу 21 декабря перехватили  все пути отхода основных сил 8-й  итальянской армии, а через три  дня окружили и разгромили их. Более 15 тыс. вражеских солдат и офицеров попало в плен. Остатки разбитых дивизий отошли, в панике бросив транспорт, технику, склады с продовольствием и боеприпасами. Итальянские солдаты открыто проклинали гитлеровцев, ввергших их в войну против  Советского Союза.

Очевидец разгрома итальянских  войск ДжустоТоллои, состоявший в  чине майора при штабе 8-й итальянской  армии, в своей книге «С итальянской  армией в России» рассказывает: «16 декабря советские войска опрокинули фронт итальянской армии. 17 декабря  развалился весь фронт, а 18 декабря  к югу от Богучара сомкнулось кольцо сил, действовавших с запада и с востока... Многие штабы начали сниматься с места, теряя всякую связь с войсками. Части, атакованные танками, пытались спастись бегством врассыпную... Артиллерия и автомашины были брошены. Многие офицеры срывали с себя знаки различия, солдаты бросали пулеметы, винтовки,  снаряжение,   всякая  связь  оказалась  порванной...»

Наступающие войска изо дня в  день усиливали удары по врагу. Наиболее высокий темп продвижения был достигнут 24-м танковым корпусом под командованием генерал-майора  В.М.Баданова. Действуя в составе 1-й гвардейской армии, корпус громил на своем пути тылы 8-й итальянской армии и за пять дней продвинулся на

240 километров. 24 декабря он занял Тацинскую,  перехватив важнейшую железнодорожную коммуникацию Лихая — Сталинград. В этом районе находились аэродромы противника. Удар советских танкистов был таким молниеносным, что вражеские летчики не успели поднять в воздух свои самолеты. Часть немецких летчиков была в бою уничтожена, часть пленена, и лишь немногие спаслись бегством.

Вот как описывает в своих  воспоминаниях В.М.Баданов действия частей танкового корпуса в этом бою: «Утром 24 декабря был сильный туман. Появление корпуса для немцев было неожиданным. Личный состав аэродрома был еще в землянках. Артиллеристы зенитных частей, прикрывающие аэродром и станцию Тацинскую, не были у орудий. Гарнизон противника мирно спал.

В 7 часов 30 минут по сигналу (залп гвардейского минометного дивизиона) танковые бригады перешли в атаку. 54-я ударила с запада и юго-запада и к 10.00 вышла на южную окраину, в район аэродрома. 130-я, действуя с юга и юго-востока, овладела станцией Тацинской и уничтожила на аэродроме самолеты и летный состав противника. 4-я атаковала поселок Таловский.

С севера наступали две мотострелковые роты, привлекая на себя противника... Поселок Тацинская, аэродром, станция  окончательно были очищены к 16.00.

В итоге дня на аэродроме было захвачено и раздавлено до 350 самолетов  противника различных марок, захвачены огромные запасы продовольствия и горюче смазочных,  артсклады и в эшелонах оружие: пулеметы и автоматы».

Занятие Тацинской создавало угрозу охвата левого фланга армейской группы «Гот». Поэтому немецко-фашистское командование бросило против корпуса  значительные силы, предназначавшиеся для тормосинской группировки, — 11-ю танковую, 303-ю пехотную дивизии и другие части и соединения.

Враг окружил советских танкистов  и пытался их уничтожить. Несколько  дней шли тяжелые бои. В воздухе  все время висела немецкая авиация, нанося бомбовые удары по частям корпуса. Советские танкисты стойко отражали натиск врага и продолжали удерживать Тацинскую. Но у них кончились боеприпасы. По указанию командующего фронтом боеприпасы стали сбрасывать танкистам на парашютах. Однако это не могло удовлетворить потребности корпуса. Положение его становилось все более и более тяжелым. «Баданов сегодня прислал мне восемь телеграмм...— докладывал 28 декабря по прямому проводу командующий фронтом Н. Ф. Ватутин Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину.— Сейчас он ведет бои в Тацинской, имея круговую оборону... Корпус имеет 39 танков Т-34 и 15 танков Т-70... Сейчас в районе Тацинской работает наша ночная авиация, а с утра... вся авиация фронта будет уничтожать противника в районе Тацинская, Скосырская... От Баданова я потребовал удерживаться в Тацинской, но все же передал ему, что лишь в крайнем случае он может принять другое решение».

Ставка одобрила меры, принятые командующим Юго-Западным фронтом в отношении 24-го танкового корпуса. Одновременно Верховный Главнокомандующий указал: «Первая Ваша задача — не допустить разгрома Баданова... Вы правильно поступили, что разрешили Баданову в самом крайнем случае покинуть Тацинскую».

Заканчивая переговоры, И.В.Сталин еще раз потребовал от командующего фронтом:

• Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало.
• Приму абсолютно все возможные меры, и Баданова выручим,— заверил Н.Ф.Ватутин.

Несколько попыток помочь окруженным танкистам было сделано другими  подвижными соединениями фронта, но все они не увенчались успехом. Вскоре, получив приказ командования фронта, части 24-го танкового корпуса прорвали вражеское кольцо  и  отошли  в  район  Ильинки.