Сталинградская битва. Контрнаступление советских войск и разгром фашистской группировки, военно-политическое значение победы под Сталин

Военный совет Донского фронта —  генерал-лейтенант К.К.Рокоссовский и корпусной комиссар А. С.Желтов,— представляя Ставке план проведения контрнаступления и участия в нем войск фронта, высказал свои соображения по операции.

Несколько позже Военный совет  Юго-Западного фронта — генерал-лейтенант  Н.Ф.Ватутин и корпусной комиссар А.С.Желтов  — направил в Ставку свой план участия в операции.

В последующей напряженной работе по планированию контрнаступления в  Ставке, в военных советах фронтов и штабах выдвигались новые, уточнялись старые положения плана. В окончательном варианте плана, составленном на основе тщательного изучения противника, его обороны, предстоящая операция, условно названная «Уран», отличалась своей целеустремленностью, смелостью замысла и огромным   размахом.

Контрнаступление мыслилось как  стратегическая операция трех фронтов  — Юго-Западного, Донского и Сталинградского. Оно развертывалось одновременно на 400-километровом фронте. Советские войска брали в клещи силы противника на территории радиусом около 100 километров. При этом создавалось одновременно два   фронта   окружения — внутренний   и   внешний.

Советским войскам предстояло прорвать оборону врага, разгромить его войска северо-западнее и южнее Сталинграда, а затем, наступая по сходящимся направлениям, выйти в район Калач — Советский, окружить и уничтожить всю прорвавшуюся к Сталинграду ударную группировку. Разгром основных сил немецко-фашистских войск под Сталинградом создавал условия для развертывания общего наступления Красной Армии на всем советско-германском фронте.

По плану, принятому Ставкой, советские  войска, прорывая оборону на флангах  ударной группировки противника, выходили кратчайшими путями в ее тыл и тем самым отрезали ее от основных баз снабжения и от значительной части резервов, расположенных в глубине обороны, разрывали коммуникации. Удары наносились там, где оборона была наиболее уязвимой. Таким местом были участки, где действовали румынские войска, боеспособность которых уступала немецким.

Основная масса румынских солдат не понимала целей войны и не хотела бессмысленно проливать свою кровь. Румыны на каждом шагу чувствовали свое подчиненное положение в неравноправном румыно-германском «союзе». Румынские части были вооружены хуже немецких, плохо снабжались продовольствием, запасы которого находились в большинстве случаев в руках немцев, нередко подвергались издевательствам со стороны своих «братьев по оружию». Все это озлобляло румынских солдат и офицеров. Взаимоотношения между «союзниками» до того обострились, что командование 5-го армейского корпуса румын вынуждено было издать 5 сентября особый приказ, в котором говорилось: «Во избежание впредь некоторых недоразумений и инцидентов, достойных сожаления, имеющих место среди германских и румынских солдат... рекомендую: в какой бы местности ни находились немецкие и румынские войска (пусть даже несколько солдат), необходимо всемерно укреплять товарищеские отношения и взаимопонимание... В случае возможных жалоб со стороны наших органов на недоразумения с немцами, с которыми у нас установлены законные отношения, необходимо соблюдать  к ним самое  вежливое  отношение».

Но никакими приказами невозможно было добиться взаимопонимания. В румынских частях усиливалось недовольство и падала дисциплина, учащались случаи дезертирства и перехода солдат на сторону Красной Армии.

Политико-моральное состояние войск  противника тщательно учитывалось  при выборе   направлений   главных   ударов   в   предстоящей   наступательной   операции.

По плану Ставки Юго-Западный и  Донской фронты должны были перейти  в наступление 19 ноября, а Сталинградский — 20 ноября. Намечая эти сроки, советское командование исходило из того, что к этому времени подготовка к наступлению в основном закончится, причем на направлениях главных ударов будет создано решающее превосходство в силах. Учитывалось также и то, что противник, несмотря на отчаянные усилия, не достиг своих целей, что его наступление провалилось, но он не успел еще полностью перейти к обороне на всем Сталинградском направлении и изменить оперативное построение своих войск. В самом Сталинграде крупные силы врага продолжали вести безнадежные наступательные бои. Последовавшие события показали, какую огромную роль сыграл правильный выбор советским командованием времени перехода в контрнаступление. Удар был нанесен тогда, когда противник не успел еще перегруппировать силы в соответствии с целями оборонительных действии.

План контрнаступления под Сталинградом поражал своими масштабами и целями. Бывший заместитель командующего Сталинградским фронтом генерал армии M.M.Попов вспоминает, что, когда начальников родов войск фронта и командующих армиями ознакомили с замыслом Ставки, всех охватило величайшее чувство гордости за свою страну, за свою армию. «...Мы почувствовали,— пишет он,— что находимся в центре событий, которые по значению, масштабам и способам действий войск не имели себе равных в истории нашей армии. Когда же нам сообщили, что, разделавшись с армиями Паулюса, войска нескольких фронтов будут развивать наступление в направлении Ростова и Донбасса с перспективой отрезать противника на Северном Кавказе, это чувство еще более окрепло и наполнило нас гордостью».

Важнейшим условием успешного  осуществления наступательной операции такого масштаба, какая готовилась под Сталинградом, являлось наличие материально-технических средств. Для такой операции необходимо было иметь достаточное количество танков, артиллерии, самолетов, боеприпасов и т.д. Советская страна благодаря героическому труду народа, создавшего к этому времени военное хозяйство, могла дать все это войскам. Поэтому Ставка получила возможность впервые за время Великой Отечественной войны противопоставить немецкой технике необходимое количество своей военной техники и вооружения.

Особое внимание Ставка уделяла  накапливанию под Сталинградом танковых и механизированных войск, призванных сыграть решающую роль в окружении  вражеской группировки. С Брянского фронта сюда была переброшена 5-я танковая армия, из тыла — 4-й механизированный корпус, в районе Красноармейска сосредоточивался 13-й механизированный корпус. Всего к началу контрнаступления в районе Сталинграда было сосредоточено 4 танковых и 3 механизированных корпуса, 14 отдельных танковых бригад и 3 танковых полка (в общей сложности около 900 танков) — 60 процентов всех танковых и механизированных соединений, имевшихся на советско-германском фронте. При этом Ставка намечала в ходе самого контрнаступления еще более пополнить подвижные войска, перебросив новые танковые и  механизированные   части и соединения.

В период подготовки к контрнаступлению значительно была усилена артиллерия. Ставка дополнительно передала Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам 75 артиллерийских и минометных полков — почти половину из находившихся в ее резерве. Всего к началу операции в районе Сталинграда советские войска имели около 230 артиллерийских и минометных полков всех типов. В них насчитывалось более 13,5 тыс. орудий и минометов (без зенитной артиллерии и 50-мм минометов) — в два раза больше, чем в контрнаступлении под Москвой — крупнейшей операции первого периода войны.

Мощь артиллерийской группировки  еще более увеличилась благодаря  гвардейским минометным частям. К началу контрнаступления Ставка направила в район Сталинграда 115 дивизионов — треть всей полевой реактивной артиллерии Красной Армии. В дивизионах насчитывалось 1250 установок и рам, которые за один залп могли выпустить более 10 тыс. мин всех калибров. Это означало, что каждый залп обрушивал  на голову врага более 500 тонн смертоносного металла.

Для прикрытия войск и их тыловых  объектов от ударов вражеской авиации  была создана самая мощная за время  войны группировка зенитной артиллерии в количестве 1,1 тыс. зенитных орудий.

Значительно были увеличены военно-воздушные  силы, действовавшие в районе Сталинграда. В первой половине ноября в состав 17-й воздушной армии прибыл 1-й смешанный авиационный корпус, а в состав 8-й воздушной армии — 2-й смешанный авиационный корпус. Во второй половине ноября 16-я воздушная армия была усилена 2-м бомбардировочным авиационным корпусом, а 8-я воздушная армия — 3-м смешанным авиационным корпусом; привлекалась также авиация дальнего действия. Кроме того, все три фронта получили много новых самолетов, в том числе 500 истребителей, для доукомплектования ранее действовавших частей и соединений. Под Сталинградом имелось 25 авиадивизий, включавших 101 авиаполк, всего — свыше 1,1 тыс. самолетов.

Сосредоточивая для контрнаступления танковые, артиллерийские, авиационные  соединения и части, Ставка одновременно направляла в район Сталинграда  и новые стрелковые соединения. Только одному Донскому фронту она передала из своего резерва пять стрелковых дивизий. Получали значительное пополнение и уже действовавшие  на  фронте  стрелковые  соединения  и  части.

Своевременное сосредоточение всех этих материально-технических средств  и людских резервов в значительной степени решало успех контрнаступления. Железные дороги — Юго-Восточная и Рязано-Уральская, по которым шел основной поток боевой техники, вооружения, боеприпасов, снаряжения и других военных грузов для Донского, Сталинградского и Юго-Западного фронтов,— получили указание Государственного Комитета Обороны мобилизовать все свои ресурсы для быстрейшей доставки этих грузов и воинских пополнений в район Сталинграда. Дороги работали с огромным напряжением. Враг систематически подвергал их воздушным налетам. В этих тяжелых условиях железнодорожники трудились с величайшей самоотверженностью, с чувством особой ответственности. Во время подготовки контрнаступления они ежесуточно доставляли в район Сталинграда более 1,3 тыс. вагонов различных военных грузов. Объем работ, которые выполняли многие участки Юго-Восточной и Рязано-Уральской дорог, в 10 раз превышал объем работ, выполняемых ими в мирное время. При этом большая часть перевозок производилась ночью, при полной светомаскировке.

Для увеличения пропускной способности  дорог железнодорожники широко практиковали отправление поездов вслед друг за другом с интервалом в 12— 15 минут. При этом использовались «живые светофоры»: люди становились в укрытых от противника местах и сигнальными фонарями регулировали пропуск поездов по перегону, что давало возможность иметь на перегоне сразу несколько эшелонов. Применялось также одностороннее движение. При этом конечные пункты дороги оказывались полностью забитыми подвижным составом, и, чтобы принять новые эшелоны, порожние вагоны приходилось составлять на грунт. Такие методы эксплуатации, совершенно недопустимые в мирных условиях, давали возможность повысить пропускную способность в 2—3 раза и вовремя подавать войскам необходимые материально-технические   средства.

Поезда с войсками, танками, артиллерией, боеприпасами, горючим и другими  материальными  средствами   бесперебойно  шли  в   район  Сталинграда.

Большая нагрузка падала также на автомобильный транспорт, работа которого осложнялась осенней распутицей, бездорожьем. Только автотранспортом Резерва Ставки в сентябре — октябре 1942 г. в район Сталинграда было перевезено более десяти стрелковых дивизий на расстояние 200—250 километров. За первые 20 дней ноября для войск, действовавших в северной части Сталинграда, было доставлено автомашинами более 15 тыс. тонн грузов. Всего перевозками в районе Сталинграда было занято 27 тыс. автомашин.

Инженерные и дорожные войска действовали  с огромным напряжением. Строя новые  и восстанавливая разрушаемые бомбежками мосты и переправы, они обеспечивали переброску войск и грузов через Дон и Волгу.

Большую работу при подготовке операции выполняла Волжская военная флотилия под командованием контр-адмирала Д.Д.Рогачева. Она производила перевозки на всех основных переправах Сталинградского фронта. Непрерывная бомбежка с воздуха, артиллерийский и минометный огонь, мины, сброшенные с вражеских самолетов,— все это создавало неимоверно трудные условия для действий флотилии.

Своевременное сосредоточение, несмотря на огромные трудности, всех предназначавшихся для контрнаступления войск и материальных средств во многом способствовало успеху намеченной операции.

При подготовке контрнаступления большое  внимание обращалось на соблюдение всех мер скрытности во время сосредоточения и перегруппировок войск. Это представляло огромную трудность из-за открытой, преимущественно степной местности. 25 октября А.М.Василевский по поручению Ставки предписал командующим Донским и Юго-Западным фронтами: «... а) все марши совершать только ночью, располагая части на дневки в укрытых местах; б) движение прикрывать авиацией и зенитными частями... в) для обмана противника дивизионные радиостанции до конца сосредоточения дивизий в новых районах оставить в занимаемых ныне местах и продолжать их работу; после выхода дивизий в новые районы радиостанции самостоятельно направить на присоединение к своим дивизиям. Связь во время маршей и в новых районах по радио не держать. В местах теперешнего расположения дивизий, после ухода, создать впечатление пребывания их на месте...».

Советское командование категорически  запретило всякую переписку, связанную в какой-либо мере с подготовкой контрнаступления. Все распоряжения и указания передавались только устно, и лишь непосредственным исполнителям. Тщательно была организована служба охранения как на переднем крае, так и в тылу.

Меры скрытности подготовки операции, принятые советским командованием, оказались достаточно эффективными. Вражеская разведка не разгадала  действительных намерений советских войск. Это вынужден был отметить позднее начальник генерального   штаба   сухопутных   войск   Германии   генерал-полковник   Цейтцлер.

28 ноября в специальной директиве  по поводу контрнаступления советских  войск под Сталинградом он  писал: «Отличительные признаки  подготовки русских к наступлению — хорошая маскировка всех частей, принимающих участие в наступлении, в особенности танковых соединений... Всем известна способность русских мастерски  скрывать  подготовку  к    наступлению  от  нашей  разведки  и  наблюдения...».