Российское дворянство на переломе 17-18 веков. Петровские нововведения

Глава 3. Петровские нововведения

3.1. Одежда и жилища

В первой четверти XVIII века в России осуществляются преобразования, непосредственным образом связанные с “европеизацией” русской культуры. Следует отметить, что на протяжении всего XYII века наблюдалось активное проникновение западноевропейской культуры на Русь. Тем не менее, в петровскую эпоху изменяется направленность западноевропейского влияния, а новые идеи и ценности насильственно внедряются, насаждаются во все сферы жизнедеятельности русского дворянства – главного объекта преобразовательной политики Петра I. Такого рода ситуация во многом объяснялась государственными целями – Петру были необходимы достижения и опыт Европы для проведения, прежде всего, промышленной, административной, военной, финансовой реформ, для решения задач внешней политики. Вопрос о необходимости реформ в жизни России того времени в целом не подлежит сомнению. В новейших работах отечественных историков отмечено, что во второй половине XVII века страна переживала всеобъемлющий внутренний кризис, проявления которого, были опасны для ее будущего. Успех этих реформ Петр связывал с формированием нового мировоззрения, перестройкой культуры и быта русского дворянства в соответствии с европейскими ценностями. Народный быт эпохи, предшествовавшей Петру, находил своих ревностных поклонников. Дурные привычки, грубые манеры и циничный кабацкий дух – вообще всё, что в нём было отталкивающего, Пётр впитал в себя с улицы из ежедневной жизни своей дореформенной родины. Но, к сожалению, он сохранил свою привязанность к этим привычкам и хотел видеть то же и у своего народа.

Большое влияние на характер реформ оказала симпатия Петра к  западному образу жизни и быту, зародившаяся еще в годы ранней юности, во время частых его визитов в  Немецкую слободу в Москве, где он обрел первых друзей и где, по словам современника князя Б. И. Куракина, у него «амур начал первый быть». Этой иррациональной душевной склонностью, по-видимому, объясняется то огромное значение, которое Петр придавал реформам в области быта.

После первого путешествия  за границу Петр задался целью  перенести в Россию европейские  институты, обычаи, формы общения  и развлечений, мало задумываясь  о том, что они не имели здесь  органичной предыстории. Более того, те способы, которыми Петр внедрял европейскую цивилизацию, говорят о том, что преобразователь требовал от своих подданных преодолеть себя, демонстративно отступиться от обычаев отцов и дедов и принять европейские установления как обряды новой веры.

Сближение с западом  проявлялось в заботах правительства о том, чтобы русский человек и внешним видом напоминал европейца. На следующий день после приезда из-за границы (26 августа 1698 года) Петр выступил в роли цирюльника, велев принести ножницы и самочинно, обрезав бороды у шокированных этой выходкой бояр. Подобную операцию Петр проделывал несколько раз. Для Петра борода стала символом ненавистной старины, несущей, например, в лице стрельцов, угрозу ему и его планам. Борода издавна считалась неприкосновенным украшением, признаком чести, родовитости, предметом гордости, поэтому этот указ вызвал сопротивление. Указ 1705 года обязывал все мужское население страны за исключением священников, монахов и крестьян, брить бороды и усы. Так изначально русское общество оказалось разделенным на две неравные части: для одной (дворянство и верхушка городского населения) предназначалась насаждаемая сверху европеизированная культура, другая сохраняла традиционный уклад жизни.¹

Борьба шла и с широкорукавным платьем. Вскоре после возвращения "великого посольства" состоялось шуточное освящение Лефортого дворца. Многие гости прибыли на пир в традиционной русской одежде: в сорочках с вышитым воротником, шелковых зипунах яркого цвета, поверх которых были надеты кафтаны с длинными рукавами, стянутыми у запястья нарукавниками. Поверх кафтана было длинное платье из бархата, сверху донизу застегнутое на множество пуговиц. Шуба и меховая шапка с высокой тульей и бархатным верхом завершали наряд знати (такой наряд был совершенно не удобен для работы). В тот день царь вновь шокировал многих знатных людей, собственноручно взял ножницы и, начав укорачивать рукава. Поэтому в январе 1700г. в Москве, в ряде людных мест были повешены листы с царским указом: боярам, думным чинам, служивым, приказным и торговым людям носить иноземные короткие кафтаны. Были установлены сроки перехода на новую одежду для мужчин: конец 1770г. Для женщин — чуть позже.²

В 1700 г. был принят специальный  указ об обязательном ношении венгерского  платья (кафтанов), а в следующем  году было запрещено носить русское платье, его изготовление и продажа карались законом, предписывалось носить немецкую обувь - сапоги и башмаки. Это было сознательное противопоставление нового, современного, удобного - старому, архаичному. Очевидно, долгие годы только насилием можно было поддерживать новые моды и нравы. Не раз публиковались указы, угрожавшие нарушителям различными карами, вплоть до каторги. Европеизация воспринималась русскими дворянами субъективно, поскольку главным критерием европеизированного быта у них считалось отличие от крестьянской жизни. Для русского дворянина быть европейцем означало изменить одежду, прическу, манеры, т.е. отгородиться от крестьянской жизни. И это можно было сделать путем обучения европейской культуре. ³

Русским дворянам нелегко  давалось такое обучение, так как они родились и выросли еще в допетровской Руси и воспитывались в соответствии с традиционными ценностями. Поэтому русский дворянин в петровскую эпоху оказался у себя на родине в положении иностранца, которому во взрослом состоянии искусственными методами следует обучаться тому, что люди обычно получают в раннем детстве непосредственным опытом. Петр понимал, что обучить своих подданных новому “языку” с помощью одних только угроз и указов невозможно, поэтому под его непосредственным руководством выходили пособия и руководства по обучению “правильному” поведению. ⁴

Подлинным пособием для  дворянина стало так называемое “Юности честное зерцало, или  Показание к житейскому обхождению”. Это сочинение неизвестного автора формирует новый стереотип поведения светского человека, избегающего дурных компаний, мотовства, пьянства, грубости придерживающегося европейских манер. Основная мораль данного произведения: молодость - подготовка к службе, а счастье - следствие прилежной службы.

Изучение данного текста интересно с точки зрения выявления противоречий между традиционными и новыми ценностями и рассмотрения процесса адаптации на русской почве европейской культуры. Так, книга внушала, что благовоспитанный молодой человек должен отличаться тремя добродетелями: приветливостью, смирением и учтивостью. Чтобы пользоваться успехом в обществе, он должен владеть иностранными языками, уметь танцевать, ездить верхом, фехтовать, быть красноречивым и начитанным и т.д. Юноша, по мнению составителей этого учебника, должен быть активным, «подобно как в часах маятник», трудолюбивым, ученым, должен уважительно относится к родителям и взрослым. В заключение перечислялись 20 добродетелей, которые украшают благородных девиц.

Интересно, что наряду с вышеизложенными рекомендациями давались и следующие советы: “ обрежь свои ногти, да не явятся, якобы оные бархатом обшиты… Не хватай первой в блюдо и не жри, как свинья…Не сопи, когда яси, Ногами везде не мотай, не облизывай перстов, не грызи костей. Зубов ножом нечисти… Часто чихать, сморкать и кашлять не пригоже…”.⁵ Подобного рода соединение несопоставимых рекомендаций и советов очень характерно для культуры петровской эпохи и показательно при выявлении ее противоречий.

При анализе “Юности  честное зерцало…” просматривается  одна из основных целей европеизации: “Младые отроки должны всегда между собой говорить иностранными языками, дабы тем навыкнуть могли, а особливо когда им что тайное говорить случится, чтоб слуги и служанки дознаться не могли и чтоб их от других незнающих болванов распознать”. Из данной цитаты видно, что для русских дворян иностранное должно стать нормой и “владение иностранными языками повышали социальный статус человека”. Дворянство становилось привилегированным сословием и, Петр I, как бы санкционировал отгороженность дворян от крестьянской жизни, подтверждая своими наставлениями правильность выбора ими главного критерия европеизированного быта. Успех всех этих реформ Петр связывал с формированием нового мировоззрения, перестройкой культуры и быта русского дворянства в соответствии с европейскими ценностями.

Здесь возникает  вопрос:

Считал ли сам  Петр Европу образцовой и достойной  подражания?

Наверно нет, если вспомнить его многочисленные фразы, брошенные в ее адрес во время  путешествий за границу и предание о словах, будто бы сказанных Петром и записанных Остерманом: “Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом”. Но, так или иначе, Европа действительно была нужна не только Петру, но и всей России. В этой связи, можно говорить о “европеизации” как государственной программе преобразования русского общества.

Никогда прежде в России преобразовательная деятельность не осуществлялась с таким размахом и настойчивостью. В то же время, по выражению В. О. Ключевского, у Петра I замечался “недостаток суждения и

нравственная  неустойчивость при гениальных способностях и обширных технических познаниях”.⁶  Ему не хватало гуманитарного образования, которое могло бы дать верное представление о соотношении российского и европейского быта, позволило бы выбрать наиболее рациональные способы осуществления реформ. К тому же неуравновешенность натуры и кипучая энергия Петра подталкивали его к поспешным и неизбежно насильственным мерам. “Вся преобразовательная его деятельность, — отмечал В. О. Ключевский, — направлялась мыслью о необходимости и могуществе властного принуждения: он надеялся только силой навязать народу недостающие ему блага и, следовательно, верил в возможность свернуть народную жизнь с ее исторического русла и вогнать в новые берега. Поэтому, радея о народе, он до крайности напрягал его труд, тратил людские средства и жизни безрасчетно, без всякой бережливости”.⁷

Кроме перемен, касающихся одежды, необходимо так  же сказать о переменах  произошедших в  убранстве дома.

«Показная роскошь» — так характеризуют современники образ жизни верхушки общества того времени: «пышность при дворе, великолепие в строениях, роскошь в убранстве дворцов, щегольство в экипажах и одежде», увеличение числа комнат в домах, обставляемых английской мебелью красного дерева, использование дорогих обоев. Считалось «неблагопристойным иметь комнату без обоев, зеркал, которых сначала мало было, уже во все комнаты и большие стали употреблять».

Эти признаки становятся определяющими  для всей жизни дворян первой половины XVIII в. и самым непосредственным образом были восприняты при формировании крупных усадебных ансамблей. Начиная с 40-х гг. XVIII в., аристократическая усадьба превращается в парадную резиденцию с постройками дворцового типа, окруженную регулярными садами, каналами. Многочисленные приемы высоких царствующих особ, большого числа гостей сопровождались устройством великолепных праздников с музыкой, фейерверками, катаниями на водах, гуляниями в садах.

Теперь непосредственно  коснемся самого убранства комнат. Комнаты назывались «покоями», т. е. жилыми. Среди них упоминаются новые по своему назначению кабинет («конторка»), зал, галерея. Новые элементы были включены и в отделку интерьеров: штукатуреные потолки, карнизы, камины. Внутреннее убранство хором отличалось яркими, неожиданными по сочетанию цветными обоями.

Одновременно со строительством новых хором, в аристократических  усадьбах разбивались регулярные сады. Искусственно созданные земляные рвы, каналы, каскады, фонтаны, копаные пруды  с геометрически очерченными берегами: зеленые насаждения — кустарники и деревья, куртины, крытые дороги, амфитеатры, — все это превращало плоскую территорию в произведение садовой архитектуры. Планировка регулярного сада строилась на системе диагональных перспектив с центральной осью, ориентированной на жилой дом. По мысли создателей, такие сады являлись продолжением парадных залов под открытым небом и должны быть «богатою рамою великолепному дому, составляющему картину оной».  Регулярные или, как их называли современники, архитектурные сады,  украшались живописными перспективами с изображением различных видов, ветряных мельниц, каскадов, человеческих фигур. Деревьям и кустарникам регулярного сада с помощью стрижки придавали изощренные и неожиданные формы птиц, животных, архитектурных сооружений. Наличие в садах мраморной скульптуры, о чем упоминали руководства по садоустройству, «определялось, как характером сельского дома, так и чином, состоянием и богатством его хозяина. Садовая скульптура в аллеях регулярного сада располагалась в определенном порядке, с учетом ее сюжета, тематики, символики мифологической или аллегорической. Чаще всего это были многочисленные изображения Аполлона, Геркулеса, Меркурия, аллегории времен года и четырех времен суток. Позднее пейзажные парки пополнились мраморной скульптурой исторического содержания.

Своеобразие культурной специфики  аристократических усадеб этого  периода заключалось в обращении  к европейским и восточным  разностильным архитектурным прототипам и использовании их в несвойственной для них среде. Садовые домики регулярных садов стилистически интерпретировали чужую архитектуру, создавая имитацию живой узнаваемой картины быта. Усадебные сады и парки были тесно связаны с бытом и укладом жизни своих хозяев, их показывали, ими гордились

В целом можно прийти к выводу: произошли огромные перемены не только в дворцовом быту, но и в быту дворян. Упрощались традиции, исчезала скованность. Изменения в  быту  и  культуре, которые произошли в первой четверти XVIII в., имели большое  прогрессивное значение. Они еще больше подчеркивали выделение дворянства в привилегированное сословие, превратили использование благ и достижений  культуры,  в одну из дворянских сословных привилегий, появилось презрительное отношение к русскому языку и русской культуре в дворянской среде.

     3.2. Петровские ассамблеи

Внешняя раскованность, новые формы  общения в дворянской среде формировались  с самого начала вступления Петра I на царство. Одним из ярких проявлений этой стороны дворянского быта являлись ассамблеи. Петр побывал во французских гостиных, где собирались и вели беседы выдающиеся деятели науки, политики, искусства и у него созрел план организации ассамблей в России. Вводя новую форму общения и развлечений, Петр преследовал две главные цели:   приучить русских дворян к светскому образу жизни, распространенным в Европе и приобщить русских женщин к общественной жизни. При организации ассамблей преобразователь использовал не только практические, но и теоретические достижения Западной Европы. Идея ассамблей была заимствована из форм проведения досуга, виденных им в Европе. Проводились во все времена года, летом — на открытом воздухе.

Царский указ так определял  статус подобного собрания: «вольное, в котором доме собрание или съезд делается не только для забавы, но и для дела; ибо тут может друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, притом же забава».

Далее в указе обозначен  круг лиц, которые могли посещать ассамблеи: «с высших чинов до обер-офицеров и дворян, также знатным купцам и начальным мастеровым людям, также знатным приказным; тоже, разумеется, и о женском поле, их жен и дочерей».

Согласно данному указу, посещение ассамблей было обязательно  для дворян и членов их семей. После  Петра ассамблеи трансформировались в балы.

 Они были введены в 1718 году, по указу царя, ассамблеи узаконили формы общения царя с нужными и приятными ему людьми.