Распад Австро-Венгерской империи и его международные последствия

    Однако о необычной и "нелегальной" переписке Карла вскоре стало известно в Берлине. Вена вынуждена была оправдываться перед союзником. Чернин сделал это весьма неуклюжим образом. В публичном выступлении 2 апреля он признался в том, что с Францией действительно ведутся мирные переговоры, но они, утверждал Чернин, прерваны будто из-за отказа Монархии дать согласие на присоединение Эльзаса-Лотарингии к Франции. Возмущенный явной ложью французский премьер Ж. Клемансо 16 апреля в ответ опубликовал текст письма.

    В 1917 г. Берлин и Вена кардинально разошлись по одному из острейших вопросов первой мировой войны - по вопросу тотальной подводной войны, которую затеяла германская военная верхушка, чтобы добиться решающего перевеса над своими противниками. Именно неограниченная подводная война, которую развернула Германия, сделав вступление в войну США неизбежной, послужила причиной перерастания европейской войны в мировую. Догадываясь о возможных катастрофических последствиях ужесточения подводной войны, в особенности ее распространения на Средиземное море, Карл (и граф Чернин на первых порах) решительно возражал против осуществления германских планов.

12 января, в день, когда другие участники коронного  совета проявляли готовность  дать свое согласие топить все суда без разбора и на Средиземном море, по поручению императора-короля министр довел до сведения германского правительства желание Австро-Венгрии участвовать в принятии решения о подводной войне. А. Циммерманн, новый шеф внешнеполитического ведомства на Вильгельмштрассе, представил дело так, будто речь идет только о попытке оказать давление на Англию, что США, угрожая войной, просто блефуют, они ничего не успеют сделать, так как англичане, потеряв несколько сот тысяч брутто-тонн тоннажа максимум за полгода, пойдут на мировую. Однако Карл остался непреклонным.

    В  итоге, решение было приято  без учёта мнения Австро-Венгрии. Объявленная Германией тотальная подводная война не только ускорила вступление в войну США, но и похоронила австрийскую мирную инициативу, сделав невозможным и бессмысленным дальнейшие переговоры. Тем не менее, Австро-Венгрия пыталась дистанцироваться от своего могущественного союзника. В апреле 1917 г., когда германские подводные лодки без разбора топили все, что плавало на поверхности. Карл издал приказ, запрещавший подводным лодкам австро-венгерского флота атаковать санитарные (госпитальные) суда противника с опознавательными знаками красного креста на белом полотнище.

    После вынужденной отставки Чернина ведомство по иностранным делам на Бальхаузплац вновь возглавил Буриан.

    В ходе войны неуклонно усиливалась зависимость Монархии от Германии, и, в конце концов, она заняла прочное место младшего партнера кайзеровской Германии в блоке Центральных держав, потеряв волю и способность вырваться из цепких объятий "старшего брата". Не смогли переломить ситуацию в пользу Австро-Венгрии и призрачные военно-политические успехи Центральных держав на Восточном фронте - разгром русских армий, выход из войны России, главной соперницы Монархии, участие австро-венгерских войск в оккупации значительных территорий на Украине.

    Ход войны определяла Антанта, и никакие мирные инициативы и маневры Центральных держав уже не могли изменить его. К тому же в окружении Карла не исключали возможности германского вторжения в случае осложнений с могущественным соседом.

    Чернину 1 августа пришлось дать объяснения новому германскому канцлеру и заверить его в неспособности Австро-Венгрии нарушить клятву верности, она будет до конца стоять или падет вместе с союзником. Пришлось, кроме того, обещать в дальнейшем не предпринимать в поисках мира никаких шагов без предварительного согласования с Берлином. Пользуясь стесненным положением Монархии, Михаэлис намекнул на желательность присоединения австрийской Силезии к Германии с тем, чтобы установить прямое железнодорожное сообщение между Германией и Венгрией.

    В проигрышной ситуации, когда все козыри были на руках германского партнера, Чернин старался представить дело так, будто в компромиссном мире Германия заинтересована не менее чем Австро-Венгрия. Поэтому ради этой цели последняя готова пожертвовать Галицией, если Германия откажется от Эльзаса-Лотарингии! Карл 20 августа счел нужным лично обратиться к германскому кронпринцу с предложением продолжить переговоры об Эльзасе, полагая, что именно его решение может открыть путь к миру.

    По расчетам монарха Австро-Венгрия была в состоянии вести войну более или менее "нормально" только до ноября, а ранней весной 1918 г., в случае, если зимой не удастся заключить мир, не выдержит новых наступательных операций и будет повержена. Трезво император-король расценивал и ситуацию, сложившуюся в германо-австро-венгерских отношениях. "Уклониться от союза" он считал практически уже невозможным, ибо, по его мнению, такая попытка приведет к конфликту с Германией, во-первых, а во-вторых, "наши бравые немцы и мадьяры не перенесут этого".

    Платформа дальнейших переговоров, предназначенная в первую очередь для германского союзника, сводилась к следующим основным положениям. Австро-Венгрия готова сражаться "до последнего дыхания" за сохранение "европейской Германии", но не за колонии, какие-либо завоевания или торговые преимущества; Берлин должен выступить с заявлением о том, что Германия без всяких условий отказывается от Бельгии и готова вести с Францией переговоры по поводу Эльзаса-Лотарингии. Взамен Австро-Венгрия в качестве компенсации уступит Германии австрийскую Силезию, требуя для себя только гарантию своей территориальной целостности. В случае отклонения этих предложений, династия возвращает себе свободу рук, включая заключение сепаратного мира с враждебной коалицией.

     После провала очередного наступления на Западном фронте французы решили попытаться выбить из войны главную союзницу своего грозного германского противника. Решение было одобрено обоими премьерами, Рибо и Ллойд Джорджем, и даже лидером французских социалистов Альбером Тома. На переговорах, о которых правительство Германии было своевременно извещено австро-венгерским министром, начавшихся в Женеве в первых числах августа 1917 г., союзников представлял старший офицер французского генштаба граф Абель Арман, Монархию - граф Николаус Ревертера ди Саландра, высокопоставленный чиновник-пенсионер, находившийся тогда в Швейцарии. Условия Запада гласили: возрождение польского государства в границах 1772 г., что означало очевидное игнорирование интересов третьего члена Антанты, демократической России, восстановление суверенного королевства Бавария, вхождение обоих новых государств в орбиту влияния империи Габсбургов, передача Италии Трентино, а Монархии в качестве компенсации - Прусской Силезии, федерализация империи.

    Ревертера согласно инструкции заявил, что не имеет полномочий вести переговоры о сепаратном мире, и попросил представить соображения Запада об условиях общего мира. Французский партнер был, по-видимому, готов к этому, так как ответ из Парижа поступил довольно быстро. 20 августа австрийскому эмиссару была вручена нота западных союзников, содержавшая следующие условия заключения общего мира: восстановление Бельгии, Сербии, Румынии в довоенных границах, Польши в границах 1772 г., предоставление Сербии порта на Адриатике, превращение Триеста в порто-франко, возвращение Франции Эльзаса-Лотарингии в границах 1814 г., нейтрализация левого берега Рейна, открытие Проливов, компенсация Германии за колонии, федерализация Монархии, аншлюс Польши к Монархии, ректификация границ. Помимо всего этого, западные союзники намекали на перспективу восстановления австрийской гегемонии в Германии, как это было до войны с Пруссией 1866 г.

    Чернин отклонил эти предложения, а Карл, принявший в конце сентября в Хофбурге Ревертеру, несмотря на очевидную нереальность англо-французского проекта, высказал мнение о желательности "держать двери открытыми для дальнейших переговоров". Расхождения в позиции монарха и его министра стали еще более ощутимыми. Министр решительно не одобрял образ действий Карла, полагая, что "чересчур сильным подчеркиванием стремления к миру мы продлеваем войну"; чтобы сократить сроки войны и ускорить заключение мира, "мы должны подспудно оказывать сильнейшее давление на Германию, а вовне демонстрировать величайшую силу и уверенность в победе".

    К концу лета 1917 г. Чернин пришел к выводу, что Австро-Венгрия должна, наконец, принять окончательное решение: тащиться и дальше в хвосте у немцев, продолжая вести войну за цели, которые "нам неизвестны. Что означает, на мой взгляд, конец Монархии", или расстаться с Германией и заключить сепаратный мир, "что так же невозможно, как и первый путь". Сам Чернин предлагал Карлу третий вариант решения: пойти на уступки немцам в военном и финансовом вопросах, при условии, что "они приспосабливают свои военные цели к нашим" (речь шла о передаче Австро-Венгрии всей Польши). В противном случае император-король должен искать себе другого советника. Мнения их полярно расходились в жизненно важном для Монархии вопросе о сепаратном мире: Карл искал в нем спасения Империи, а Чернин видел в нем шаг к пропасти. Налицо был явный отход министра иностранных дел от его первоначальной позиции, которая была направлена на проведение твердой линии в отношениях с германским союзником.

    Конец 1917 г. ознаменовался новой попыткой переговоров о сепаратном мире. 18-19 декабря в Женеве состоялись встречи генерала Иэна Кристофа Смэтса, члена британского военного кабинета и южноафриканского государственного деятеля, бывшего генерала армии буров в англо-бурской войне, с бывшим австро-венгерским послом в Лондоне графом Альбертом Менсдорфом-Пуйи-Дитрихштайном, имевшим родственные связи с королевской британской семьей.

Смэтс, лично  сомневавшийся в возможности  чисто военной победы после выхода из войны России и вступления в  нее США, имел инструкции предложить Монархии сепаратный мир, при условии  расторжения ее союза с Германией  и предоставления автономии своим народам. Чтобы сохраниться как целостное образование, Австро-Венгрия должна быть преобразована в союз четырех государств (конфедерацию) - Австрии, Венгрии, Польши с Галицией, Сербии с Боснией-Герцеговиной и Далмацией. Проект предполагал, что Франции возвращается Эльзас без Страсбурга и части Лотарингии; Триест получает статус свободного города; Трентино присоединяется к Италии, Буковина и Бессарабия - к Румынии; Болгария расширяется за счет румынской Добруджи и сербской части Македонии; Финляндия, Курляндия и Литва входят в сферу влияния Германии, которая в качестве компенсации за Эльзас-Лотарингию получает также Французское Конго.

    Несмотря на обоюдное желание обоих полномочных представителей, переговоры не были завершены. Чернин потерял к ним интерес из-за порожденного Брестским миром ожидания резкого улучшения продовольственного положения империи за счет хлеба Украины. Договор с Украиной в Австрии сразу же назвали "хлебным миром" - столь велики были надежды, порожденные договором, по которому Австрия уступала независимой Украине Восточную Галицию. Взамен Украина обязалась поставить Центральным державам 1 млн. т пшеницы до 1 августа 1918 г.  Австрийским надеждам, однако, не суждено было сбыться. Помешали большевики, скинувшие опереточный режим Рады. Да и немецкий союзник, несмотря на совместную оккупацию русского Юго-Запада с Одессой, не очень был расположен делиться с союзником хлебом Украины.

    Проект сепаратного мира без участия Германии замаячил вновь, приобретя вполне реальные очертания во время нелегких переговоров в Бресте. На этот раз не с западными союзниками, а с Советской Россией. Делегация Австро-Венгрии во главе с Черниным, ставшим к этому времени убежденным сторонником совместных с Берлином действий, имела поручение от кронрата под председательством императора-короля подписать мир с Троцким, если дело сорвется из-за германских домогательств Литвы и Курляндии. В промежутке между двумя брестскими раундами, после кавалерийского демарша главы российской делегации, в Берлине 5 февраля состоялось важное совещание, на котором Чернин в очередной раз попытался уговорить своих немецких партнеров умерить аппетиты и отказаться ради мира от завоеваний.

    Брестский мир, выгодный не только Германии, но и ее "верной" союзнице, а также Бухарестский мирный договор с Румынией, прибавив Центральным державам уверенности и оптимизма, способствовали продлению мировой войны на полгода. Весной 1918 г. военно-стратегическая ситуация таким образом резко улучшилась в пользу континентальных держав. Надежды на благоприятный исход войны внушали, помимо успехов на Востоке в связи с выходом из войны России, также новые наступательные операции немцев на западном фронте. Еще до их начала, 27 марта, Чернин дал понять британским представителям в Швейцарии, что отказ от территориальных притязаний Франции и Италии является непременным предварительным условием мирных переговоров.

    В начале марта 1918 г. уже сам Ллойд Джордж стал активно интересоваться возможностью возобновления прерванных контактов с Австро-Венгрией, изъявляя готовность вновь послать Смэтса в Швейцарию для встречи с Черниным и в случае необходимости вести с ним переговоры о мире на основе австрийской программы. Британский премьер вновь отправил в Швейцарию своего личного секретаря Филиппа Керра, сопровождавшего ранее Смэтса в Женеву, где он встречался с австрийским дипломатом Л. фон Скрижинским. По возвращению в Лондон Керр составил меморандум, в котором сделал вывод, что Австро-Венгрия скорее пойдет на переговоры с США, чем с Великобританией, поскольку руки американцев никакими обязательствами перед Италией не связаны.

    В 1917-1918 гг. поток новой, не всегда свободной от тенденциозности информации не слишком исказил сложившийся в Северной Америке десятилетиями образ Монархии Габсбургов. В Соединенных Штатах еще жива была память о триумфальном турне по городам США вождя венгерской революции Лайоша Кошута в 1850-х годах. А главное, Америка не имела никаких оснований питать враждебные чувства к Австро-Венгрии, которая ни чем не угрожала ни ее торговым интересам в Европе, ни морским коммуникациям США. Именно поэтому, начав 6 апреля 1917 г. войну с Германией, правительство Вильсона воздержалось от объявления войны главному германскому союзнику. Более того, демонстрируя принципиально иной подход к первому и главному союзнику Германии, Вильсон заявил, выступая перед конгрессом США: "Мы должны непосредственно объявить, что мы не желаем ослабить или трансформировать Австро-Венгерскую монархию".

Понадобилось  целых восемь месяцев, чтобы США  решились под большим давлением европейских союзников объявить 7 декабря 1917 г. войну Монархии. Особую настойчивость при этом проявили, естественно, итальянцы. Наступившее между США и Австро-Венгрией формальное в сущности состояние войны не помешало Вене и Вашингтону поддерживать почти нормальные отношения. Президентским посланием от 8 января 1918 г. Соединенные Штаты официально подтвердили свое желание видеть Дунайскую монархию после окончания европейской войны в целости и сохранности. О своей твердой решимости принять самое активное участие в достижении мира в Европе, в определении судеб народов Средней Европы в том числе, США во всеуслышание заявили в обнародованных 8 января 1918 г. "14 пунктах" президента Вильсона, 10 пункт которых гласил: "Народам Австро-Венгрии, чье место среди других наций мы хотели бы видеть гарантированным, должна быть предоставлена возможность для автономного развития". Тем самым Соединенные Штаты провозгласили одной из целей своей европейской политики сохранение многонациональной Австро-Венгерской империи.