Распад Австро-Венгерской империи и его международные последствия

    Из Бухареста же уже прозвучало угрожающее заявление генерала Филипеску о том, что благожелательная позиция Румынии в отношении к Австро-Венгрии и Тройственному союзу будет целиком зависеть от успеха венгеро-румынского пакта по Трансильвании. А в декабре 1914 г. один из лидеров национальной партии трансильванских румын, поэт Октавиан Гога, на заседании "Лиге национала" в Бухаресте официально провозгласил программу государственного объединения Трансильвании и Румынии. Эту программу, уточненную, дополненную и значительно расширенную, летом 1916 г., когда союзники с трудом сдерживали натиск германских армий под Верденом, приняла и Антанта. Бухарест получил мандат на обладание не только исторической Трансильванией, но и части Баната, а также Буковиной. Тайное соглашение было подписано в Бухаресте 17 августа, спустя 10 дней, 27 августа Румыния совершила нападение на свою бывшую союзницу, не расторгнув союзного договора.

    Невозможным оказалось и согласование противоречивых во многом интересов и целей обоих ведущих членов союза - Австро-Венгрии и Германии. Это стало ясно уже в ходе безрезультатно окончившихся двухдневных переговоров в середине ноября 1916 г. в Берлине. Договориться обе стороны могли лишь о взаимных гарантиях территориальной целостности. И больше ни о чем. Немцы вообще не назвали своих конкретных военных целей. Из этого следует, что в конце 1916 г. Германская империя ни морально, ни политически не была готова к прекращению кровопролития. В скорейшем завершении войны объективно были в первую очередь заинтересованы две из четырех великих держав - Австро-Венгрия и Россия, слабейшие в своих коалициях.

    Конец 1916 г. прошел под знаком важных перемен в высшем руководстве империи. С уходом из жизни 21 ноября Франца Иосифа I, кайзера Австрии и апостолического короля Венгрии, закончилась эпоха в истории народов империи Габсбургов - "эра Франца Иосифа". Теоретически открылась возможность для радикальных перемен в политике и в стиле руководства имперскими делами. Преемником на престоле стал его внучатый племянник эрцгерцог Карл - император Карл I. По настоянию Тисы, опасавшегося за судьбу дуализма, несколько поспешно - по мнению венских придворных, даже чересчур поспешно, - уже 30 декабря состоялась коронация императора королем Венгрии как Карла IV. Венгерский премьер тем самым предотвратил возникновение в разгар войны серьезного конституционного кризиса в двуединой империи - этим актом была подтверждена неизменность дуалистической структуры империи. Торжественная церемония прошла весьма пышно, несмотря на военное время, в храме Матьяша (собор Богоматери) в Буде.

    29-летний монарх начал царствование весьма энергично и многообещающе. Стремление императора найти выход из затянувшейся войны обозначилось на первом же коронном совете 17 января 1917 г. "Главной нашей целью в войне, - заявил Карл, - является сохранение целостности Монархии, Сербии должны быть гарантированы далеко идущие возможности существования и, наконец, мы должны стремиться к сближению с Россией". Однако молодому императору возразил авторитетный в армии генерал Конрад: "Россия едва ли откажется от двух кардинальных пунктов своей внешнеполитической программы - обладания Константинополем и объединения всех славян под своим верховенством; но дорога в Константинополь ведет, согласно высказыванию Игнатьева, через Вену и Будапешт". Но вскоре в России произошла революция, и близкий сердцу Карла Габсбурга монархический режим был свергнут. Эти события помешали кайзеру приступить к реализации своих намерений в отношении России. А строптивый генерал в конце февраля получил назначение на фронт командовать армейской группой в Южном Тироле.

    Карл взял на себя верховное командование вооруженными силами империи, одновременно существенно ограничив круг компетенций военного командования: генералы могли принимать отныне только оперативные решения. Император отправил в отставку Буриана, креатуру Тисы, назначив министром иностранных дел графа Оттокара Чернина, богемского аристократа, с которым он был знаком еще по учебе в Пражском университете. Карл свой выбор остановил на нем потому, что, находясь на посту посла в Бухаресте, граф проявил невероятную активность, настаивая на необходимости приступить к мирным переговорам с Антантой, что совпадало с намерениями и планами молодого монарха. 22 мая 1917 г. был уволен и Тиса, не проявлявший ни малейшей склонности к "преждевременному" завершению войны. Определенную роль в отставке Тисы сыграл король Испании Альфонсо XIII, к которому Карл I обратился с просьбой выступить посредником в переговорах с администрацией президента Вильсона. Альфонсо согласился, отметив, что отставка государственных деятелей, ответственных за развязывание войны, облегчила бы мирный процесс. Первым и главным среди таковых был венгерский премьер.

    Осенью 1914 г. Вудро Вильсон публично заявил, что "распад Дунайской монархии на ее составные части" послужил бы на "благо Европы". Позднее, в "14 пунктах", ни право наций на самоопределение, ни демонтаж Дунайской монархии на ее составные части по принципу национальностей, уже не фигурировали.

    Первоначально среди военных целей Монархии завоевание новых территорий, сопряженное с опасным ростом удельного веса славянского элемента в империи, не являлось приоритетной целью. Таковой было обеспечение австро-венгерской гегемонии на Балканах путем создания вассальных государств. Но ситуация круто изменилась после успеха армий центральных держав на Балканском, итальянском и русском фронтах. Главной целью австро-венгерского территориального экспансионизма стали Сербия и Черногория. 12 января 1917 г. на совете общих министров обсуждались программа-минимум и на всякий случай также и программа-максимум будущего мирного договора. Программа-максимум предусматривала присоединение к Австро-Венгрии Конгрессевой Польши, Черногорки, Мачвы (стратегически важный участок на границе между Сербией и Черногорией южнее реки Сава), замену династии в Сербии, корректировку границ Трансильвании. Программа-минимум состояла из сохранения территориальной целостности империи, присоединения стратегически важной горы Ловчен, нависающей над южной частью бухты Каттаро (Котор), смены династии в Сербии.

    Как видно, у правителей империи не было ни продуманных военных целей, ни планов их реализации не только в 1914 г., в начале войны, но и в конце ее в 1918 г. По ходу дела, по случаю и по обстоятельствам время от времени в Вене выдвигались какие-то идеи, какие-то предложения, которые, однако, не были внятно сформулированы в качестве официальной программы ни правительствами обеих половин империи, ни общими австро-венгерскими министрами, ни самим монархом. Между тем каждый новый месяц усугублял существующие трудности и проблемы, создавал новые. В частности, в сфере экономики и социальной.

   Кризисные явления в экономике Австро-Венгрии - заметный спад деловой активности, сокращение инвестиций и, как следствие, рост безработицы - наметились еще до войны, уже в 1913 г. Существенная роль в этих процессах принадлежала двум балканским войнам, имевшим разрушительные последствия для экономики Австро-Венгрии. Из-за прекращения торгово-экономических связей с традиционными балканскими рынками приходили в упадок или разорялись целые отрасли промышленности, в частности текстильная, закрывались фабрики и заводы. Единственной отраслью, выигравшей от балканских войн, была индустрия вооружений. Война вызвала радикальные изменения в структуре и в механизме функционирования целых отраслей промышленности, сельского хозяйства, транспорта. Резко возросли прямые военные расходы, составившие огромную сумму - в 70 млрд. крон, из них на Венгрию приходилось 25 млрд.

 Чрезвычайные законы от 1912 г. об исключительных мерах и военных поставках вступили в силу еще до объявления мобилизации. Эти основные законы создали правовую базу для вмешательства государства в экономическую жизнь и вообще в жизнь общества: регулирование цен на продовольствие, сырье и централизованное распределение, регулирование военного производства, принудительный труд, ограничение прав и свобод граждан - все это вело к складыванию элементов государственно-монополистического капитализма. Госзаказы создали военную конъюнктуру в ряде отраслей; прекратилась безработица.

    21 января 1916 г. императорским указом военнообязанными были объявлены мужчины 50-55-летнего возраста. Одновременно произошло дальнейшее усиление военно-полицейского режима на промышленных предприятиях. В начале июля последовало распоряжение о всеобщей милитаризации промышленных предприятий: все, работающие на них рабочие призывного возраста зачислялись в отряды ландштурма (ополчения), им запрещалось заниматься политической деятельностью, еще раньше было отмечено право на забастовку. В феврале 1916 г. официально было отменено право на стачку рабочих военных предприятий в Венгрии.

    Почти полное прекращение импорта вызвало острую нехватку промышленного сырья. В мае 1917 г. правительство Австрии обязало церковь сдать колокола. В дополнение было издано распоряжение, вообще запретившее колокольный звон; причем произошло это в конце 1917 г., когда звонить уже было нечем! Власти проводили среди населения кампании по сбору металлолома, объявляли время от времени "недели каучука", "недели шерсти" и т.д. Все чаще государство прибегало к внутренним займам.

    Уже на второй год войны резко ухудшилось снабжение городского населения продуктами питания. В начале 1915 г. в Австрии была введена карточная система на хлеб, а потом на другие товары народного потребления. Были введены ограничения на продукты и в "хлебной" Венгрии. 28 декабря венгерское правительство ввело карточки на хлеб, а 5 июля установило два "не мясных" дня в неделю. Венгрия, традиционно считавшаяся житницей всей империи, резко сократила поставки зерна и мясных продуктов в Австрию в последние два года войны, что послужило еще одним поводом к обострению межгосударственных отношений двух половин дуалистической Монархии. Многие австрийцы считали, что, урезывая продовольственные "пайки", Венгрия пытается оказать не только экономическое, но и политическое давление на своего партнера. Такое давление Будапешта действительно имело место, но факты говорят о том, что и мадьярам в эти дни жилось не сладко. Как бы то ни было, дефицит продуктов стал в конце войны едва ли не главной и острейшей внутренней проблемой Дунайской империи, что обычно обходится вниманием историков. Так, по данным французского историка Жана Беранже, в Вене в 1916 году средняя семья для поддержания стабильного уровня жизни должна была потратить (в сопоставимых ценах) в 3,82 раза больше по сравнению с 1914-м, в 1917-м – в 6,16 раза, а в 1918-м – более чем в 15 раз[9].

    В результате форсированной милитаризации экономики был установлен военный контроль на сотнях предприятий, даже в сельском хозяйстве: государственные органы, так называемые "центры", определяли обязательное количество сдаваемой продукции. К концу войны их было уже 39. Монополизация коснулась также закупок зерна, распределения сырья и энергоносителей. 18 января 1917 г. распоряжением городского головы в венгерской столице из-за дефицита угля были закрыты все театры, кинематографы и прочие увеселительные заведения.

    Несмотря на сравнительно стабильное положение на фронтах, шансы на благоприятный исход войны неуклонно ухудшались. После неудачного наступления русских войск в июле 1917 г. и последовавшего затем австро-венгерского прорыва под Тарнополем Австро-Венгрии со стороны России уже ни что не угрожало. Основную заботу для армий Австро-Венгрии с этого времени представлял лишь итальянский фронт, где с переменным успехом шли тяжелые кровопролитные, но не катастрофические для Монархии бои. Осенью того же года после поражения итальянцев под Капоретто линия фронта передвинулась на юг, до берегов реки Пиаве. Тем не менее, выход из войны России, участие австро-венгерских войск в оккупации значительных территорий на Украине не смогли переломить ситуацию в пользу Австро-Венгрии.

     В Австро-Венгрии, слабейшем звене германо-австрийского союза, мирные настроения проявились уже в середине 1915 г. социал-демократические партии Монархии 15 июля обратились к Международному социалистическому бюро с письменной просьбой инициировать начало переговоров с социалистическими партиями стран Антанты. Для социалистов это был логичный и естественный шаг.

В отличие от австрийской, где парламент, рейхсрат, не созывался  годами, и потому австрийские кабинеты управляли страной на основе 14 статьи конституции о чрезвычайном положении, в венгерской половине империи парламент, т.е. государственное собрание, во время войны функционировало так же исправно, как и в мирное время. Распущенный еще в марте 1914 г. австрийский парламент возобновил деятельность лишь 30 мая 1917 г. Социал-демократическая фракция воспользовалась этим, чтобы сделать принципиальное заявление о необходимости заключить "мир без аннексий и контрибуций". Обе социал-демократические партии империи, в отличие от германской социал-демократии, не совершили "грехопадения", случившегося с другими партиями II Интернационала в августе 1914 г., потому, что были лишены возможности "проявить себя" в критический момент: австрийская - так как не работал рейхсрат, а венгерская - ввиду отсутствия ее представителей в государственном собрании.

    Начиная с весны 1915 г. в Венгрии происходил неуклонный рост пацифистских настроений венгерской оппозиции, возглавлявшейся графом Михаем Каройи, лидером Партии независимости. Весной 1917 г. совместно с парламентской буржуазной оппозицией с пацифистских позиций стала выступать и венгерская социал-демократия. Поддержанный социалистами в декабре Каройи, с трибуны государственного собрания Венгрии выступил с призывом приступить к мирным переговорам. Усталость от войны ощущалась во всех слоях населения обеих стран. В мае 1917 г. начальник генштаба в донесении кайзеру писал: "В настроениях общественности во всех частях Монархии господствует скорее преимущественно надежда и жажда на мир, чем уверенность в победе". Совершившийся перелом к концу 1916 г. в общественных настроениях от войны к миру создал почву для возобновления попыток мирных переговоров.

    В январе 1917 г. Карл с ведома и согласия Чернина решился на неординарные действия. Он дал поручение своей теще, собравшейся в Швейцарию, встретиться там с ее сыновьями, принцем Сикстусом и Ксавье Бурбон-Парма, офицерами бельгийской армии, страны, с которой Австро-Венгрия находилась в состоянии войны. В феврале в Швейцарии, в Невшателе произошла первая встреча и предварительные переговоры братьев с близким другом и доверенным лицом кайзера графом Тамашом Эрдеди. 5 марта Сикстус был принят в Париже президентом Пуанкаре, который одобрил попытку компромиссного мира. 23 марта на вилле того же Эрдеди в Лаксенбурге (южное предместье Вены) произошла первая встреча братьев с императорской супружеской парой. На следующий день - вторая. Карл передал им письмо без даты, но отредактированное не позднее 23-24 марта им самолично. Роберт Канн предполагает, что оно, возможно, было составлено на основе наброска, сделанного Сикстусом. Существует и другая версия, что автором проекта письма был Чернин. Последняя, однако, не подтверждается последующими событиями, в ходе которых стало очевидно, что министр был посвящен не во все планы императора.

    Этот наделавший много шума документ вошел в историю как "Письмо Сикстуса". Письмо фактически было адресовано главе вражеского государства. В нем император-король просил своего родственника передать президенту свое и народов империи восхищение традиционной храбростью солдат французской армии, стойкостью и духом самопожертвования всего французского народа.

    Речь в письме шла также о восстановлении Бельгии в качестве суверенного государства и возвращении ей всех ее колоний и о судьбе оккупированной Сербии. "Суверенитет Сербии будет восстановлен, и мы готовы, в подтверждение нашей доброй воли, гарантировать ей выход к Адриатическому морю и далеко идущие экономические уступки", - писал монарх. Но лишь при одном-единственном условии: чтобы "королевство Сербия в будущем избавилось от всякого объединения или союза с политической тенденцией, направленной на раздробление Монархии... чтобы она лояльно и всеми имеющимися в ее распоряжении средствами воспрепятствовала всякой политической агитации подобного характера в самой Сербии и вне ее границ". О России же, только что пережившей революцию, в письме говорилось скупо и сдержанно: "Новейшие события в России побуждают меня подождать окончания формирования законного правительства, прежде чем я выскажусь по этому пункту". В дальнейшем австро-венгерская дипломатия, и в первую очередь сам Чернин, решила воспользоваться ослаблением международных позиций России вследствие Февральской революции для того, чтобы реализовать свой вариант прекращения войны: Берлину предложили в качестве компенсации за Эльзас-Лотарингию Русскую Польшу и Русскую Курляндию.