Причины первая мировая война

В сентябре 1910 г. в Париже состоялось новое совещание начальников генеральных штабов России и Франции. Считая, что Германия бросит свои основные силы против Франции, оставив на восточном фронте только 3-5 корпусов с резервными дивизиями, французский генштаб придавал особое значение одновременным дейстйиям французских и русских войск. Уже мероприятия мирного времени должны были, по мнению французской стороны, создать в Германии представление о высокой вероятности перехода русской армии в наступление. В этом случае французский генштаб гарантировал "немедленное и быстрое наступление" своих войск. Теперь на русскую армию возлагалась задача ввести противника в заблуждение и удерживать перед своим фронтом расположенные там немецкие корпуса [79].

В утвержденных верховной  властью России указаниях армейскому командованию говорилось, что ее вероятными противниками на Западе являются Германия, Австро-Венгрия и Румыния, которые  превосходят русских в быстроте мобилизации и сосредоточения. Далее  излагалась по существу оборонительная концепция ведения русскими войсками боевых действий, хотя в директивах и упоминалось о подготовке к  переходу в наступление "в зависимости от обстановки", причем командующим армиями не было известно, куда и с какой целью наступать.

В директивных указаниях  начальника Генерального штаба А.А. Гернгросса разъяснялось, что первоначальное сосредоточение русской армии (как  это было намечено еще в 1906 г.) должно происходить по наиболее тяжелому для страны варианту, когда главные силы Центральных держав будут направлены в первую очередь против России. В соответствии с этим развертывание корпусов Варшавского военного округа (так называемого Передового театра) переносится назад, на линию Белосток - Брест, что позволит под прикрытием двух армий, расположенных на первой линии, беспрепятственно провести выгрузку и сосредоточение еще двух армий. И хотя современная политическая обстановка говорит о том, что Германии придется выделить значительные силы для военных действий на западном фронте, преимущества в быстроте мобилизации и сосредоточения все же позволят вероятным противникам России начать войну вторжением на ее территорию, для немедленного отпора которому у России нет достаточных средств [80].

Эти пессимистические оценки и выводы начальника Генерального штаба  оказывали негативное влияние на психологическое состояние командующих  армиями и их последующие действия. Перед ними предстала удручающая картина, когда, несмотря на развертывание  значительных германских сил против Франции, русский генштаб намеревался  поспешно покинуть десять губерний, помышляя только об отступлении и обороне. В продолжительный предшествующий период русские войска были ориентированы  на то, чтобы удерживать фронт на Висле и по Бугу - Нареву в качестве предпосылки их перехода в наступление  из "польского мешка" на Берлин или Вену [81]. Новые директивы командующим войсками, опиравшиеся на сугубо оборонительную доктрину, подтверждали, что Россия в то время явно не была готова к ведению активных наступательных боевых действий.

Когда в апреле 1911 г. в районе марокканской столицы Феса вспыхнуло восстание берберских племен, в ответ на призыв султана о помощи французские войска заняли этот город. Французы оккупировали также крупные города Мекнес, Марракеш и быстро подавили восстание. Северная часть Марокко была занята испанскими войсками. Так разразился Второй Марокканский кризис 1911 г.

В Германии развернулась возглавленная  пангерманцами шовинистическая  кампания против установления французского господства в Марокко, в поддержку  братьев Маннесман, располагавших  значительными капиталами в этой стране. Германское правительство направило  к берегам Марокко канонерскую лодку "Пантера", которая 1 июля вошла в марокканский порт Агадир, совершив так называемый "прыжок "Пантеры"". В качестве компенсации за захват Францией Марокко Германия требовала все Французское Конго. Однако Англия вновь решительно встала на сторону Франции. В официальной речи, произнесенной в резиденции лорда-мэра Лондона, министр финансов Великобритании Ллойд Джордж заявил о том, что в отличие от 1870-1871 гг. Англия не останется пассивным наблюдателем в случае германского нападения на Францию. Это вызвало замешательство в германском имперском руководстве, которое вынуждено было занять примирительную позицию в отношении Парижа.

4 ноября 1911 г. было подписано франко-германское соглашение, по которому Берлин признавал преимущественные права Франции в Марокко, получив за это две полосы территории Французского Конго, которые перешли к германской колонии Камерун, и режим "открытых дверей" в Марокко на 30 лет. Однако Франция отказалась уступить Германии свое исключительное право на приобретение Бельгийского Конго. В соответствии с Фесским договором 1912 г. Марокко стало французским протекторатом. Марокканский кризис способствовал дальнейшему обострению отношений между Антантой и Германией [82].

Добившись от великих держав, поглощенных развернувшейся борьбой  вокруг Марокко, признания своих  притязаний на Триполи и Киренаику, две последние турецкие провинции  в Африке, Италия 28 сентября 1911 г. предъявила ультиматум Османской империи, потребовав от нее в течение 24 часов дать согласие на их оккупацию итальянскими войсками. Несмотря на примирительную позицию турецкого правительства, Италия начала военные действия. Итальянские войска численностью 56 тыс. человек, располагавшие сильной артиллерией и авиацией, быстро нанесли поражение 7-тысячной турецкой армии в Триполи. Однако затем они столкнулись с упорным сопротивлением местного арабского населения, продолжавшимся много лет. 5 ноября 1911 г. итальянское правительство объявило об аннексии Триполи и Киренаики. В мае 1912 г. итальянцы захватили Додеканесские острова.

Мирные переговоры были ускорены надвигавшейся первой Балканской войной. В октябре 1912 г. в Лозанне был подписан мирный договор, обязавший Турцию вывести свои войска из Триполи и Киренаики, d Италию с Додеканесских островов. И если турки выполнили свое обязательство, то итальянцы так и остались на этих островах. Лозаннский договор по существу превратил Триполи и Киренаику в итальянскую колонию, получившую название Ливии. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. и захват Италией двух турецких провинций стали последними актами империалистической борьбы за раздел Африки [83].

Накануне первой мировой  войны обсуждение колониальных проблем  занимало особое место в англо-германских дипломатических контактах. В переговорах, когда Берлин прилагал все возможные  усилия для того, чтобы добиться нейтралитета Британии в надвигавшейся  войне, оторвав ее от Франции и  России, британская сторона готова была пойти на существенные уступки  в колониальной сфере в обмен  на сдерживание германских морских  вооружений. За это британский военный  министр Холден во время своего пребывания в Берлине в 1912 г. предлагал вернуться к вопросу о разделе португальских колоний, соглашение о котором было подписано Англией и Германией еще в 1898 г., а также решить вопрос о финансировании строительства Багдадской железной дороги. Взамен Англия должна была получить контроль над последним участком дороги от Багдада до Персидского залива. Вильгельм II выступил за то, чтобы сначала заключить договор о нейтралитете Англии и соглашение по колониальным вопросам. Визит Холдена дал толчок соответствующим переговорам и был ярким подтверждением тесной взаимосвязи военно-морских и колониальных сюжетов [84].

Самое позднее с 1911 г. колониальной целью Берлина стало создание германской "Срединной Африки", простирающейся от Камеруна до Германской Восточной и Германской Юго-Западной Африки со включением в нее значительных территорий португальских колоний Анголы и Мозамбика, а также Бельгийского Конго, со строительством "поперечных" железнодорожных линий от восточноафриканского к западноафриканскому побережью.

Дипломатические усилия правящих кругов Англии и Германии сосредоточились  на проблеме раздела колониальных владений малых стран - Португалии и Бельгии. В конце 1913 г. было парафировано англо-германское соглашение о португальских колониях, весьма выгодное для Германии. Однако окончательное подписание этого договора так и не состоялось. С весны 1914 г. к переговорам о разделе португальских колоний присоединился вопрос о Бельгийском Конго. Последняя попытка Германии реализовать свою "мировую политику" на практике показала правящим кругам страны, что планы создания "Срединной Африки" не могут быть осуществлены без ожесточенной борьбы при существовании союзнических отношений между Англией, Францией и Россией. Проходившие одновременно англо-германские переговоры по Багдадской железной дороге отличались особым упорством сторон и участием в них представителей частного капитала. Англо-германский договор о Багдадской дороге был парафирован в Лондоне незадолго до начала мировой войны [85].

БАЛКАНСКИЙ  УЗЕЛ

Если второй Марокканский кризис благоприятствовал реализации планов итальянского империализма по овладению Триполитанией и Киренаикой, то итало-турецкая война привела  к обострению Восточного вопроса. Показав  слабость Османской империи, она  стимулировала рост национально-освободительного движения балканских народов и ускорила возникновение нового международного кризиса на Балканах.

Внешняя политика стран Балканского  полуострова определялась династическими интересами правящих монархий, происками  в регионе соперничавших империалистических держав и возрастающими экспансионистскими устремлениями постепенно складывавшейся национальной буржуазии. Главным объектом территориальных притязаний Болгарии, Сербии и Греции служила Македония  с очень сложным этническим составом населения. Нередко одни и те же территории сербы и болгары считали с  незапамятных времен своими. В Македонии  проживали также куцо-влахи, тяготевшие к Румынии, и греки [86].

Со времени свержения  династии Обреновичей в 1903 г. Сербия встала во главе южнославянского национально-освободительного движения, поддерживаемого русским панславизмом и царем. Подобно Болгарии заинтересованная в приобретении новых пахотных земель и пастбищ, Сербия стремилась пробиться к Салоникам, чтобы получить выход к морю, столь необходимый сербским экспортерам скота и сырья. На этот же порт претендовали и греки. Сербия рассчитывала завладеть большей частью Македонии и в перспективе присоединить Боснию и Герцеговину (которые она считала своим бесспорным историческим достоянием) лишь с помощью Антанты и прежде всего - России. Так называемая "Старая Сербия", являвшаяся средоточием средневековой сербской культуры, также находилась под османским игом [87].

С точки зрения Антанты, Сербия являлась барьером, затрудняющим установление Германией экономического господства и политического контроля над  Турцией и укрепление позиций  Центральных держав на Балканах. В  Болгарии обострялось соперничество  между германскими и австро-венгерскими  финансистами, с одной стороны, и  французскими банкирами - с другой. Строительство Багдадской железной дороги соответствовало интересам  правящих кругов Болгарии, так как  по ее территории проходила значительная часть пути, который должен был  соединить Берлин с Багдадом. К  тому же, в отличие от сербов, у  болгар не было каких-то значительных претензий к Дунайской монархии [88]. В свою очередь греческий народ добивался освобождения Северной Греции от османского господства. В это же время развертывалась и борьба албанцев за создание своего национального государства.

С января 1907 г. в течение пяти лет французским посланником в Софии являлся М. Палеолог. Длительное пребывание в центре балканских событий позволило ему оценить ту опасность для ситуации в Европе, которую представляло сочетание четырех факторов: "ускорение падения Турции, территориальные вожделения Болгарии, романтическая мания величия царя Фердинанда и, в особенности, наконец, - честолюбивые замыслы Германии на Востоке" [89]. "Дурные впечатления", которые Палеолог привез из Болгарии, вскоре подтвердились.

Поскольку вопрос о Черноморских проливах продолжал оставаться определяющим фактором политики России на Балканах, Петербург был заинтересован  в создании блока балканских государств, который позволил бы ему оказывать  решающее влияние на положение в  регионе. Еще Извольский выступал за включение в состав такого блока  и Османской империи, рассчитывая  завладеть с его помощью прочными позициями в проливах посредством  сближения со Стамбулом. Эта идея была поддержана российским послом в  Турции (в 1909-1912 гг.) Н.В. Чарыковым.

Однако Сербия и Болгария сами собирались воспользоваться ослаблением  Османской империи в результате понесенного ею в Африке поражения. Правительства этих стран считали  раздел европейских владений Турции необходимым этапом в завершении формирования своих национальных государств. В этом они опирались на активное содействие российских посланников в Софии А.В. Неклюдова и в Белграде барона Н.Г. Гартвига. Таким образом, стимулируя образование Балканского союза, русская дипломатия собиралась вести за собой славянские государства, преследовавшие свои собственные цели [90].

Продолжавшиеся несколько  месяцев переговоры, в которых  в известной мере участвовала  и Франция, привели 13 марта 1912 г. к заключению сербско-болгарского союза, направленного против Турции. В секретном приложении к договору говорилось о разделе Македонии. 12 мая между Белградом и Софией была подписана военная конвенция, а 29 мая при содействии британской дипломатии к союзу присоединилась Греция; в сентябре ее примеру последовала Черногория [91]. Сазонов писал в своих воспоминаниях, что Балканский союз был создан "если не по почину русского правительства, то с его ведома и согласия". Российская дипломатия не могла относиться безразлично к сближению славянских народов, "не сделать ничего для облегчения достижения Сербией и Болгарией их целей" [92]. Однако Сазонов явно преувеличивал возможности России контролировать действия балканских союзников и предотвращать таковые, если они противоречили бы российским интересам.

9 октября черногорский  король Никола Негош начал  военные действия против Турции. 17 октября, на второй день после  подписания итало-турецкого мирного  договора Болгария и Сербия, а  на следующий день - Греция, объявили  войну Османской империи, хотя  и знали, что не получат прямой  поддержки со стороны России. Однако, учитывая настроения в  собственной стране и соперничество  с Австро-Венгрией на Балканах, Петербург принял все меры, чтобы  не допустить вмешательства в  конфликт других великих держав [93]. Первая Балканская война приняла cо стороны стран Балканского союза национально-освободительный характер. Шовинистическая политика младотурецкого правительства в отношении своих христианских подданных подтолкнула Балканский союз к войне.