Инквизиция во Франции

сообщников,  то  он мог  спасти свою  жизнь, а  может быть,  даже состояние.

Правда,  если  он  обладал  очень  большим  состоянием,  то  инквизиция  под

предлогом,  что  он  раскаивался не по  велению совести,  а  по  "низменным"

соображениям  - из-за страха  быть  разоблаченным  или  из  желания обмануть

церковь неискренним  признанием  с целью сохранить  свое имущество,- обирала

его до нитки. И все  же  инквизиция всегда находила слабых и трусов, готовых

добровольно  каяться  не только в своих собственных  грехах, но и  возводить

напраслину  на  своих родственников, друзей  и знакомых, лишь бы самим выйти

сухими из воды и спасти свою собственную жизнь и состояние.

     "Легко представить  себе,- пишет Г. Ч. Ли,- какой ужас  охватывал общину,

когда в ней неожиданно появлялся инквизитор и выпускал свое обращение. Никто

не мог знать, какие толки ходили о нем; никто не мог знать, к чему прибегнут

личная вражда и фанатизм,  чтобы скомпрометировать его перед инквизитором. И

католики  и  еретики имели равное основание  волноваться.  Человек,  который

чувствовал склонность к  ереси, не имел уже более ни минуты покоя при мысли,

что слово, сказанное им мимоходом, могло быть передано инквизиции во  всякое

время  его близкими и его самыми дорогими друзьями; под  влиянием этой мысли

он уступал перед чувством страха и выдавал другого из  боязни  быть выданным

самому. Григорий IX с гордостью вспоминал, что  в  подобных случаях родители

выдавали своих детей,  дети - своих родителей, мужья - жен, жены - мужей. Мы

смело  можем  верить  Бернару  Ги,  что всякое разоблачение влекло за  собой

новые, пока, в конце концов,  вся страна не  покрывалась невидимой сетью; он

добавляет при этом, что многочисленные конфискации,  бывшие следствием  этой

системы,  также  играли  здесь видную  роль".Ли Г. Ч.  История инквизиции  в

средние века.

     Однажды запущенная, инквизиционная машина не могла  работать вхолостую,

не подрывая самое себя.  Как  ненасытный  Молох,  она  требовала все новой и

новой  крови,   которую   ей  поставляли  еретики,  как   подлинные,  так  и

сфабрикованные ею же самой.

 

Ватикан   не  отказался  от   свойственных  ему   авторитарных  методов

управления  церковной машиной, от  окриков  и  угроз  в  адрес неугодных ему

церковных кругов, в частности  тех, которые выступают за более действенные и

решительные  меры в области социальных преобразований. Об этом говорит такой

факт, как публичное осуждение в 1968 г. папой  Павлом VI в Боготе (Колумбия)

левых католиков и священников, борющихся против  олигархии и империализма, а

также привлечение папой Иоанном Павлом II в 1984  г. к ответственности перед

конгрегацией  вероучения  представителей  "теологии  освобождения"   за   их

симпатии  к  марксизму. Об  этом же  свидетельствует  возрождение в 1975  г.

церковной  цензуры  на   работы   и  выступления  клира.   Как   сказано   в

соответствующем декрете конгрегации  вероучения  "О контроле пастырей церкви

над книгами", отмена Индекса запрещенных книг в  1966  г.  вовсе не означала

ликвидацию  цензуры над  публикациями, которая  якобы необходима в интересах

морали  верующих.  Теперь  такая  цензура официально  восстановлена для всех

служителей  церкви,  которые  впредь  могут  печататься  только  с  согласия

вышестоящей инстанции. На их книгах должны вновь  красоваться  средневековые

формулы церковной  цензуры "Имприматур"  (в печать)  и "Нихиль  обстат"  (не

возражаю). Декрет  вводит  вновь должность  книжного  цензора  в  епархиях и

монашеских орденах. В том же декрете делается попытка поставить под контроль

церкви и выступления мирян.

     Да, церковь  больше  не помещает в  Индекс  запрещенных книг неугодные ей

сочинения и не  может пользоваться методами  инквизиции, "но,- как  писал  в

"Монд"  известный  специалист  по  Ватикану  Анри  Фескет,-  она  продолжает

затыкать рот неугодным ей авторам" и жестоко преследовать инакомыслящих.

     В  передовице  лондонской  "Таймс"  от 14  декабря  1979  г.  писалось:

"Священная конгрегация  по делам  вероучения, в прошлом  св. канцелярия, а еще

раньше римская инквизиция, изменила свое название, но изменила ли она методы

своей  работы? Ненамного,  если  судить  по  волнениям теологов,  на которых

распространяется ее  власть,  и  высказываниям  тех, которые вне  ее власти.

Безусловно, она по-прежнему действует тайно... Ее устав не опубликован,  она

расследует взгляды и  моральное  поведение духовенства  на  основе  доносов,

которые никогда не  оглашаются. Она  приходит к предварительному заключению,

не заслушав обвиняемого. Если это заключение отрицательное,  она вызывает на

дознание обвиняемого. Причем никто не знает, будут ли при этом уважаться его

права или нет.  Решение конгрегации и  мера наказания  становятся известными

только  после  завершения  процесса".  Вряд  ли  приведенная  выше  выдержка

нуждается в пространных комментариях. Ее содержание говорит само за себя.

     Конечно  "священный" трибунал под  новой  вывеской  еще  существует, но,

по-видимому,  он уже никого всерьез не пугает,  его  анафемы  уже не страшат

даже  самых правоверных богословов. Инквизиция уже  мертва, она уже  труп, и

вряд  ли когда-либо  воскреснет. Ибо чудес,  как  бы ни утверждали противное

старомодные богословы, даже в церкви не бывает.

 

     Итак, мы  закончили  наш рассказ  об инквизиции,  деятельность  которой

красной  нитью проходит  сквозь историю  католической церкви. Наша  книга  -

всего лишь краткая  история этого  учреждения, она далеко не охватывает  все

эпохи и страны, в  которых действовали инквизиторы, все их злодеяния. Автор,

опираясь на  исторические  факты и  документы,  стремился показать  наиболее

характерное,  типичное в работе  "священного" судилища,  вскрыть  социальные

корни,  породившие его на свет, показать,  во имя  чего,  в  интересах каких

классов оно  совершало свои  чудовищные преступления и  в  результате  каких

причин сошло с исторической сцены.

 

о Франции благодаря альбигойским войнам инквизиция имела более твердые основы. И все же, когда там появился Гильом Орно, поддерживаемый папой Григорием IX, его жестокость так обозлила людей, что он и его помощники были убиты, как Конрад в Германии.

Однако папы были полны решимости установить инквизицию во Франции, и началась длительная борьба между папами и французскими королями за верховенство в этой стране.

Она достигла высшей точки при короле Филиппе IV Красивом, занявшем трон в 1285 г.

Он стремился ограничить власть и влияние церкви в своем королевстве. Король заявил о своем желании провести реформу церковного законодательства, и в результате в Рим было отправлено послание с заявлением о том, что папа лишен права вмешиваться в светские дела государства.

После смерти Папы Бонифация VIII и Бенедикта XI, Филипп становился самым могущественным человеком в Европе.

Более того, новый папа, Климент V, перенес резиденцию из Рима в Авиньон, который хотя и был папским владением, но находился во Франции, под контролем короля. Этот период (около 60 лет) прозвали "авиньонским пленением пап".

Вскоре после этого французский король сообщил папе о последнем условии - о необходимости упразднить орден тамплиеров (рыцарей храма).

Он знал, что этот орден располагает сокровищами огромной ценности, тем более что сам пользовался убежищем в замке тамплиеров во время беспорядков в Париже в 1206 г.

Войны, которые он вел, истощили казну, а богатства тамплиеров могли бы поправить дело. Филипп распространил слухи о преступных пороках, которым будто бы предались тамплиеры. Сам же король делал вид, что даже не слышал ничего об этом.

Хитрый Филипп подождал еще какое-то время, а затем встретился с папой, и они обсудили тревожные слухи о тамплиерах, после чего король заявил, что это надо расследовать.

Не трудно было получить доказательства их вины, и в результате великий магистр ордена был арестован, как и ведущие тамплиеры по всей Франции. Начались пытки и казни.

Де Моле и два других руководителя ордена были сожжены 11 марта 1314 г. Под пытками они сделали нужные признания, но, когда их повели на казнь, отказались от признаний.

Добиваясь богатств тамплиеров, король Филипп одновременно установил власть французских королей над папами.

В 1334 г. Филипп VI подтвердил привилегии инквизиции, при условии, что она будет выполнять волю французской короны. Жестокие преследования еретиков и заподозренных в ереси продолжались.

При Франциске I произошла кровавая расправа с вальденсами, но и прежде были казни еретиков.

В 1534-1535 гг. в Париже были сожжены 24 человека, а многих других ожидала не лучшая участь.

Сам Франциск при всем том не был моралистом. Его жестокости диктовались политическими соображениями, в остальных случаях преследования инакомыслящих были не столь частыми. Его гонения на вальденсов получили особенно неприятную известность.

Папа Павел III обратил внимание Франциска на этих людей, представлявших опасность для католической церкви. В результате многие из них были арестованы и 13 марта 1536 г. сожжены.

Но и то, что было совершено в отношении вальденсов, бледнеет перед Варфоломеевской ночью в августе 1572 г. - резней гугенотов, устроенной католиками. Это преступление никогда не забудется.

Все эти гонения и убийства во Франции отвратительны и преступны, но совершены они были не инквизицией.

"Огненная палата" (особый  суд при Генрихе II) была учреждена государством. Со времен борьбы Филиппа Красивого с папством Священная палата инквизиции уже не имела прочных позиций во Франции.