Инквизиция во Франции

доминиканским  монахам  в  преследовании  ереси. "Мы  хотим  также,- заявлял

император,- чтобы  все  знали, что мы взяли  под свое особое покровительство

монахов ордена  проповедников, посланных  в наши владения  для  защиты  веры

против еретиков, а также  и тех, кто будет им помогать в суде над виновными,

будут ли эти монахи жить в одном из городов нашей империи, или переходить из

одного города в другой,  или сочтут нужным возвратиться  на прежнее место; и

мы повелеваем, чтобы  все наши подданные оказывали  им помощь  и содействие.

Поэтому мы  желаем, чтобы их принимали всюду с благорасположением и охраняли

от покушений, которые еретики могли бы против них совершить;

     чтобы та  помощь, в  которой они нуждаются  для выполнения своего  дела  и

миссии, порученной им ради веры, была им оказана нашими подданными,  которые

должны  арестовывать  еретиков,  когда  они  будут  указаны   в   местах  их

жительства, и держать их в надежных тюрьмах до тех пор, пока они, осужденные

церковным  трибуналом,  не подвергнутся заслуженному наказанию.  Делать  это

надо в убеждении,  что  содействием  этим монахам в  освобождении империи от

заразы новой установившейся в  ней ереси  совершается служба богу  и  польза

государству". Цитируется  по: Льоренте X.  А.  Критическая история испанской

инквизиции.

     Эдикт Фридриха  II означал большую победу церкви,  ибо  распространял на

всю Германскую империю сформулированное  на XII вселенском  соборе положение

об  ответственности светской  власти за преследование и  искоренение  ереси.

Теперь,  как  отмечает  Г. Ч.  Ли,  обязанность  преследовать  еретиков была

возложена  на всех, начиная от императора и  кончая  последним крестьянином,

под  угрозой  всех  духовных и телесных кар,  какими  располагала церковь  в

тринадцатом веке Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века.

     Участие  Фридриха  II  и Людовика IX в  преследовании  еретиков создало

благоприятные условия для учреждения инквизиционных трибуналов,  действующих

под непосредственным контролем папского престола. В феврале 1231 г. Григорий

IX  издал  очередной  эдикт  ("генеральную конституцию"),  вновь  отлучавший

еретиков от церкви и призывавший церковные и светские власти  преследовать и

подавлять  их. В том же году  римский  сенатор (губернатор Рима, подчиненный

папе) Аннибале назначил специальных инквизиторов с полномочиями преследовать

(арестовывать и судить)  еретиков. Вскоре папа послал  инквизиторов с такими

же полномочиями в Майнц, Милан и Флоренцию.

     Следующим этапом  в установлении инквизиции были  две  буллы Григория  IX

от 20 апреля 1233 г.,  поручавшие преследование еретиков во  Франции монахам

доминиканского ордена.  Первая из этих  булл,  "Ille  humani  generis", была

обращена к  епископам Франции. В ней папа не без лицемерия писал: "Видя, что

вы поглощены вихрем забот и что с трудом можете дышать  под гнетом тяготящих

вас тревог, мы находим полезным облегчить ваше  бремя, чтобы  вы могли легко

переносить его". "Облегчение"  заключалось  в  посылке  на подмогу епископам

доминиканских   монахов  с  неограниченными  полномочиями  по  преследованию

еретиков. Епископы, считавшиеся по церковной традиции верховными правителями

своих епархий,  не желали  разделять  власть  с нищенствующими  монахами, не

говоря уж о  том, что они  сами испытывали немалый  страх  перед этой тайной

папской  полицией, которая могла при желании  зачислить в еретики не  только

строптивых, но и не в меру ретивых в своей ненависти к ереси епископов. Папа

умолял епископов  "во имя  уважения,  которое  вы питаете  к  св. престолу",

дружески  принять  его  посланцев  и  помогать им, "дабы  они  могли  хорошо

выполнить свою задачу".

     Вторая булла, "Licet ad sapiendos", была  обращена к "приорам и братьям

ордена  проповедников,  инквизиторам".  В  ней  Григорий   IX  уполномочивал

доминиканцев:

     "Во всех  местах, где вы будете проповедовать,- в случае, если грешники,

несмотря  на  предупреждения,  будут  продолжать защищать  ересь,-  навсегда

лишать  духовных  их  бенефиций  и  преследовать  их и  всех  других  судом,

безапелляционно, призывая на помощь светскую власть, если в  этом встретится

надобность,   и    прекращая   их   упорство,   если    нужно,   посредством

безапелляционного   наложения  на  них   духовных  наказаний".   Эта   булла

практически поручала  доминиканскому ордену  вести борьбу с ересью  во  всем

христианском мире.

     Обе буллы  Григория IX подтверждались последующими папами,  вносившими в

их тексты лишь частичные изменения и уточнения.

     В современной  церковной литературе утверждается, что инквизиция  якобы

была  учреждена  папством только после того,  как "традиционные"  для церкви

методы  убеждения  еретиков путем увещевания и отлучения не оправдали  себя.

Так, например, Шэннон заявляет,  что  Иннокентий III, Гонорий III и Григорий

IX  пытались избавить церковь от ереси и восстановить  единство церкви через

"укрепление  епископальной  бдительности. Однако все традиционные  методы были

исчерпаны, не принеся желаемых результатов".

     Приведенные  нами факты опровергают подобного  рода  измышления.  Именно

упомянутые  выше  папы  были  сторонниками  насильственных методов  борьбы с

ересью.  Более того, инквизиция  оформляется после  разгрома катаров,  когда

последние уже перестали представлять какую-либо опасность для церкви.

     В 1252 г. папа  Иннокентий IV издал  буллу  "Ad  extirpanda", оформившую

создание  инквизиционных трибуналов в разрешившую им применение пытки. Булла

учреждала  в  епархиях  специальные  комиссии  по  борьбе  с  ересью  из  12

правоверных   католиков,  двух  нотариусов  и  двух  или   больше  служащих,

возглавляемых  епископом и  двумя монахами нищенствующих  орденов. Комиссиям

поручалось   арестовывать   еретиков,  допрашивать   их,  конфисковывать  их

имущество. Приговор  выносили епископ и два монаха,  они  же могли и  менять

состав комиссий по своему усмотрению. Светская власть  и  все верующие  были

обязаны  содействовать  деятельности  этих  по  существу уже  инквизиционных

трибуналов.  Если  при  задержании  еретиков   местное  население  оказывало

сопротивление, то в ответе считалась вся община.  По требованию инквизиторов

светские власти были обязаны пытать  тех, кто отказывался выдавать еретиков.

Светским  властям вменялось  вносить  эти распоряжения  в  сборники  местных

законов,  изъяв  из  последних  все  то,  что  противоречит  булле.  Властям

предписывалось  под присягой и под  угрозой  отлучения  давать обязательство

соблюдать церковные указания  по  искоренению ереси. Всякая небрежность в их

исполнении наказывалась как клятвопреступление вечным позором, штрафом в 200

марок и влекло подозрение в ереси, что угрожало потерей должности и лишением

навсегда права занимать какую-либо в будущем.

     Эта булла  также подтверждалась последующими  папами, причем папа Климент

IV  в  1265  г.  уже   титулует   епископа  и  монахов   -  членов  комиссии

инквизиторами, возлагая на них всю ответственность по борьбе с ересью.

     Инквизиция  угрожала беспощадной расправой  всем недовольным существующим

порядком,  любому  осмелившемуся  критиковать  распущенность, продажность  и

алчность духовенства, всякому, кто высказывал  сомнение по поводу истинности

церковных  догм. В XIII  в. не было такого уголка в католической Европе, где

бы не пылали костры, на которых сжигали мнимых или подлинных еретиков.

     В Южной Франции  после  ее присоединения к  французскому  королевству в

1229  г.  папские инквизиторы  продолжали выкорчевывать ересь  на  протяжении

всего  XIII  в.  Не менее энергично  инквизиторы  действовали  и  в  городах

Северной  Франции. Постепенно королевская власть  взяла под свой контроль их

деятельность,  инквизиторы  были  подчинены парламентам,  высшим королевским

судам,  к  которым  со  временем  перешли полностью  функции  инквизиторских

трибуналов. Таким  образом  во Франции  инквизиция превратилась  в послушное

орудие королевской власти, способствуя укреплению абсолютизма.

     Такой же  процесс подчинения инквизиции  светской власти  имел место  и  в

других странах.

     Параллельно  с учреждением инквизиции и  с развитием ее террористической

деятельности  необходимость  и  законность  этого  учреждения обосновывалась

теологами, так сказать,  в теоретическом  плане. Фома  Аквинский (1225-1274)

-"ангельский  доктор",   средневековый  богословский  авторитет,  почитаемый

церковью и ныне, возведенный ею в  ранг святых, уделяет немало внимания этой

проблеме  в  своем  основном  сочинении  "Сумма  философии,   об  истинности

католической веры против язычников".

     Ересь,  утверждал   Фома,  есть  грех;   те,  которые   его  совершают,

заслуживают  не только исключения  из церкви,  но исключения из жизни  путем

смерти. Извращать религию,  от  которой  зависит  жизнь  вечная,  учил Фома,

гораздо  более тяжкое преступление, чем подделывать монеты,  которые  служат

для удовлетворения потребностей  временной земной жизни. Следовательно, если

фальшивомонетчиков,  как  и  других  злодеев, светские государи  справедливо

наказывают  смертью,  еще справедливее  казнить  еретиков,  коль  скоро  они

уличены в ереси.

     Фома Аквинский  создал  целую теорию  о добре  и  зле, которой  пытался

объяснить, каким образом "всемогущий" мог вообще допустить появление ересей.

Он  утверждал,  что  зло,  подобно  ране   в   теле   человека,  сопутствует

совершенству.  Наличие  зла  позволяет  различить  добро, а  искоренение зла

укрепляет  добро. Подобно тому, как лев питается ослом, так и добро питается

злом.  Вот почему богу невозможно  создать  человека  без червоточинки,  как

создать квадратный круг. Из этого  следовал вывод: с одной стороны,  ересь -

неистребимая мерзость, а с другой-церковь должна "питаться еретиками во  имя

спасения всех верующих".

     К концу XIII в. католическая  Европа была  покрыта сетью инквизиционных

трибуналов.  Их деятельность, пишет Г. Ч. Ли, была  непрерывна, как действие

законов природы, что отнимало у еретиков надежду выиграть  время и скрыться,

переходя из одной страны  в другую. Инквизиция представляла собой в ту эпоху

настоящую международную полицию. "Еретик жил как  бы на  вулкане, который во

всякое время  мог  начать  извержение  и поглотить  его. Ибо в глазах  людей

инквизиция была всеведущей,  всемогущей  и  вездесущей..." Ли Г. Ч.  История

инквизиции в средние века.

 

СИСТЕМА.

 

 

     Инквизиция  была  создана  для  преследования  и  искоренения  ереси не

средствами убеждения, а средствами насилия.

     Организованный  террор -  вот  то  "чудотворное"  средство,  с  помощью

которого  церковь  стремилась через  инквизицию  удержать  и  укрепить  свои

позиции.

     "Задача  инквизиции,- писал французский  инквизитор  XIV в. Бернар Ги,-

истребление  ереси; ересь не может быть уничтожена, если не будут уничтожены

еретики;

     еретики  не  могут быть  уничтожены, если не  будут истреблены вместе  с

ними их укрыватели, сочувствующие и защитники".

     Но чем  была  ересь  и кем были  еретики?  Шэннон  указывает, что ересь

понималась церковью как намеренное  отрицание артикулов  католической веры и

открытое  и упорное  отстаивание  ошибочных воззрений.  Еретиком же считался

верующий, знакомый с  католической  доктриной и тем не менее отрицающий ее и

проповедующий нечто, противоречащее ей.

     Однако так  как официального определения  ереси и еретика  в средние  века

не  существовало, то все  зависело от произвольного толкования  этих понятий

инквизиторами, которые, стремясь с  корнем вырвать крамолу, преследовали  не

только  "сознательных"  еретиков,  но  и  всех  тех, кто  имел  к ним  самое

отдаленное отношение - "соприкасался" с ними и мог  вследствие  этого вольно

или невольно "заразиться" от них "злонамеренным учением". Тысячи ни в чем не

повинных  людей  становились  ее  жертвами в результате  наговоров,  желания

инквизиторов завладеть их  имуществом и просто вследствие тупости, фанатизма

чиновников "священного" трибунала.

     Создание инквизиции  развеяло культивировавшуюся столетиями  богословами

легенду  о  христианской религии  как религии всеобщей любви,  милосердия  и

всепрощения. Правда, и подвергая свои жертвы чудовищным пыткам, сжигая их на

костре, приписывая им, часто  без всякого основания, нелепые преступления  и

пороки,  церковь  утверждала,  что  она  это  делает  во  имя  все  того  же

христианского  милосердия,  что  она спасает таким  образом  самое  ценное в

человеке  -  его  душу  и  обеспечивает  ей  вечное,  хотя  и потустороннее,

блаженство.  Собственно   говоря,  это  утверждение   было  весьма  созвучно

христианскому учению  о достижении царства небесного  путем  принятия мук  и

страданий на земле.

     Но как бы  ни  изощрялись  богословы, оправдывая  террор инквизиции,  они