Ответственность за нарушение денежных обязательств

При исполнении денежного  обязательства актуальной проблемой  является определение момента исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями. В судебной практике встречается два противоположных подхода к определению момента исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями.

Согласно первому, поддержанному  Президиумом ВАС РФ, денежное обязательство  считается исполненным в момент зачисления денежных средств на счет кредитора¹. Другая позиция состоит в том, что денежное обязательство погашается в момент зачисления денежных средств на корреспондентский счет банка получателя. Последний подход доминирует в судебной практике. В отношениях по договору займа ГК РФ прямо установил, что, если иное не предусмотрено договором займа, сумма займа считается возвращенной в момент передачи ее заимодавцу или зачисления соответствующих средств на его банковский счет (п. 3 ст. 810 ГК РФ). Такие же положения применяются и в отношении кредитного договора (п. 2 ст. 819 ГК РФ).

Расхождение позиций  обнаруживается и в гражданско-правовой доктрине. К примеру, Л.Г. Ефимова полагает, что денежное обязательство при кредитовом переводе (расчетах платежными поручениями) прекращается в момент зачисления средств на корреспондентский счет банка получателя¹. В качестве обоснования этой позиции высказывается мнение, что на должника (плательщика) по основному денежному обязательству не может быть возложен риск, связанный с выбором кредитором банка, обслуживающего последнего. Р.Д. Зоркольцев прямо указывает, что денежное обязательство погашается лишь с поступлением средств на счет кредитора в банке². В свою очередь Л.А. Новоселова пытается соединить оба этих подхода³.

С нашей точки зрения, исходя из соблюдения баланса интересов должника и кредитора более правильным является подход, определяющий моментом исполнения денежного обязательства при расчетах платежными поручениями момент зачисления денежных средств на корреспондентский счет банка кредитора. Однако надо признать, что этот подход является несколько упрощенным и не учитывает особенностей отношений, складывающихся при осуществлении расчетов не через корреспондентские счета, открытые в Банке России. В частности, при осуществлении расчетов внутри одного банка, а также через системы нетто-расчетов. Не во всех случаях он применим и при расчетах с использованием корреспондентских счетов, открытых в других коммерческих банках.

При заключении гражданско-правовых договоров момент исполнения денежных обязательств определяется всевозможными  способами. Такая диспозитивность  выводится из указания Пленума ВАС РФ о том, что момент исполнения обязательства банка плательщика перед клиентом по платежному поручению может определяться договором банковского счета⁴. По нашему мнению, момент исполнения денежного обязательства не может определяться диспозитивным образом, а должен устанавливаться императивно. Поскольку содержание денежного обязательства определяется только доктриной, то диспозитивность определения момента исполнения денежного обязательства приводит к невозможности установления определенного круга действий, которые необходимо совершить для исполнения денежного обязательства.

При этом необходимо учесть, что свобода усмотрения при определении  момента исполнения денежного обязательства  между должником и кредитором ограничена тем, как определяется момент исполнения обязательства по перечислению денежных средств в отношениях между этими лицами и обслуживающими их банками. При этом влияние как кредитора, так и должника в денежном обязательстве на обслуживающие их банки крайне ограниченно. И диспозитивность в определении момента исполнения денежного обязательства может привести к тому, что лицо, на которое будет возложен риск за неисполнение обязательства привлеченными к расчетам банками, не будет иметь возможности обратиться с иском к банку, с которым у него заключен договор банковского счета, и не сможет защитить свои интересы.

Еще одной особенностью исполнения денежного обязательства  является возможность возложения исполнения обязательства должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять исполнение за должника третьим лицом.

Третьим лицом является тот, кто, не относясь к числу контрагентов, оказывается в юридически значимой связи с должником или кредитором либо с обоими.

Возложение исполнения следует отличать от ряда сходных  правовых конструкций, в частности  от перевода долга, когда один должник  выбывает из правоотношения, а его  место занимает новое лицо, на которое  переводится долг, и от уступки требования, когда производится замена кредитора. При возложении исполнения не производится замена должника или кредитора в обязательстве.

Возложение исполнения обязанности произвести платеж (исполнить  денежное обязательство) должником на третье лицо (плательщика) на практике является едва ли не самым распространенным случаем возложения исполнения.

В рассматриваемых отношениях следует выделить правоотношения должника и кредитора, кредитора и плательщика (третьего лица), а также должника и плательщика.

Принимая платеж, кредитор обязан убедиться в намерении  третьего лица исполнить чужое обязательство. Такое намерение чаще всего выражается посредством указания в платежных  документах, что платеж производится за определенное лицо во исполнение определенного обязательства последнего.

Изменение субъекта исполнения не влечет правовых последствий для  другой стороны обязательства, а  правовые связи остаются неизменными. В случаях возложения исполнения исполнителем продолжает оставаться сам  должник.

В соответствии со ст. 403 ГК РФ должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств третьими лицами, на которых было возложено  исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо. Хотя нормы данной статьи прямо не указывают, на каких основаниях и условиях строится ответственность должника за действия фактического исполнителя, в целях обеспечения неизменности положения кредитора при замене фактического исполнителя должник обязан нести ответственность за действия третьего лица как за свои собственные. Этот подход традиционно разделялся судебной практикой¹.

С учетом этого применительно  к ответственности, установленной  п. 1 ст. 395 ГК РФ, Постановление Пленумов от 8 октября 1998 г. № 13/14 (п. 9) обращает внимание судов на то, что согласно ст. 403 Кодекса в случае нарушения денежного обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение этого обязательства, проценты, предусмотренные ст. 395 Кодекса, взыскиваются не с этих лиц, а с должника на тех же основаниях, что и за собственные нарушения, если законом не установлено, что такую ответственность несет лицо, являющееся непосредственным исполнителем.

Таким образом, должник  по денежному обязательству:

а) несет ответственность за действия плательщика, на которого было возложено исполнение денежного обязательства;

б) несет такую ответственность  на тех же основаниях, что и за собственные действия.

Следовательно, в тех  случаях, когда сам должник может  быть освобожден от уплаты процентов за просрочку платежа только при представлении доказательств наличия непреодолимой силы, то и при возложении исполнения на плательщика должник обязан доказать, что ни он, ни плательщик не могли исполнить обязательство вследствие чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НАРУШЕНИЕ ДЕНЕЖНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

2.1. Основание гражданско-правовой  ответственности за нарушение  денежных обязательств

Основанием возникновения обязанности уплатить проценты в соответствии с правилами, сформулированными в ст. 395 ГК РФ, является неисполнение или просрочка исполнения денежного обязательства. При этом в данном случае денежное обязательство понимается предельно широко – обязанность уплатить деньги. Денежным может быть как обязательство в целом (например, договор займа), так и обязанность одной из сторон в обязательстве (оплата товаров, работ или услуг).

Правила, предусмотренные  в указываемой статье, не применяются  к отношениям сторон, если они не связаны с использованием денег в качестве средства платежа, средства погашения денежного долга. В частности, не являются денежными обязательства, в которых денежные знаки используются не в качестве средства погашения денежного долга (обязанности клиента сдавать наличные деньги в банк по договору на кассовое обслуживание, обязанности перевозчика, перевозящего денежные знаки, и т.д.). Правила рассматриваемой статьи не применяются, если деньги выполняют роль товара (сделки по обмену валюты)¹.

В случаях, предусмотренных  законом, проценты взимаются и за нарушение иных (не являющихся денежными) обязательств. Так, если продавец не исполняет  обязанность по передаче предварительно оплаченного товара и иное не предусмотрено  законом или договором купли-продажи, на сумму предварительной оплаты подлежат уплате проценты в соответствии с правилами, сформулированными в ст. 395 ГК РФ (п. 4 ст. 487 ГК РФ).

Квалификация процентов, предусмотренных п. 1 ст. 395 ГК РФ, как особой меры гражданско-правовой ответственности, не относящейся ни к убыткам, ни к неустойке, требует определения «режима» этой особой ответственности. Наиболее существенной для практики в этой связи является проблема учета субъективных оснований ответственности должника, просрочившего исполнение денежного обязательства.

По мнению некоторых специалистов, эта ответственность должна применяться независимо от наличия или отсутствия вины, а также без учета иных оснований освобождения от ответственности, предусмотренных п. 1 и 3 ст. 401 ГК РФ. В обоснование этой позиции они ссылаются на особенности денег в качестве объекта гражданских прав как вещей заменимых, всегда наличествующих в имущественном обороте, не теряющих своих свойств в процессе использования: «Для исполнения такого (денежного) обязательства никакого юридического значения не имеет наличие, например, стихийного бедствия или народных волнений в месте жительства или нахождения кредитора либо должника. В нормальном товарно-денежном обороте не существует никаких обстоятельств, препятствующих выплате денежного долга, кроме отсутствия у должника денег». В силу этого невозможность исполнения (ст. 416 ГК РФ) для денежных обязательств исключена. Приводя эти доводы, В.В. Витрянский указывает, что отсутствие у должника необходимых денежных средств ни при каких условиях, даже при наличии обстоятельств, которые могут быть квалифицированы как непреодолимая сила (форс-мажор), не может служить основанием для освобождения должника от ответственности за неисполнение денежного обязательства¹. Поэтому при взимании процентов за неисполнение денежного обязательства предлагается не принимать во внимание соответствующие нормы, содержащиеся в ст. 401 ГК РФ.

Не оспаривая правильность предложенных выводов в части применения к денежным обязательствам норм о невозможности исполнения, следует тем не менее обратить внимание, что эта особенность денежных обязательств не связана с основаниями ответственности за их неисполнение. При рассмотрении требований о взыскании неустойки за просрочку платежа обстоятельства, с которыми ст. 401 ГК РФ связывает возможность возложения ответственности за нарушение обязательства, должны быть обязательно учтены, и природа денег никак этому не препятствует. Почему же эти обстоятельства не должны учитываться при применении годовых процентов, предусмотренных п. 1 ст. 395 ГК РФ, если последние квалифицируются как мера ответственности?

Логическим следствием признания  рассматриваемых санкций мерами гражданско-правовой ответственности является необходимость применения общих положений гражданского законодательства об ответственности, в том числе и норм ст. 401 ГК РФ. «Признание процентов годовых мерой гражданско-правовой ответственности не позволяет определить, на каком основании к требованиям об их уплате не применяются установленные законодательством принципы ответственности», - обоснованно отмечает М.Г. Розенберг¹.

В практике Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации применение мер, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, достаточно устойчиво связывалось с необходимостью учета оснований ответственности.

В частности, при неисполнении денежных обязательств, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, ответственность в форме годовых  процентов применялась с учетом вины должника, если иное не предусматривается законом или договором.

ГК РФ предусматривает, что лицо признается невиновным, если при той  степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру  обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (абз. 2 п. 1 ст. 401). Практическое применение данного положения не может не вызывать определенных затруднений, в первую очередь ввиду отсутствия в доктрине и правоприменительной практике разработанных подходов к определению базовых понятий, которые используются в данной норме: «характер обязательства», «условия оборота» и т.п.

Следует признать, что толкование положений Кодекса об основаниях ответственности за нарушение обязательства  требует серьезного анализа правоприменительной практики, складывающейся в различных сферах деятельности, с участием различных субъектов и с учетом конкретных фактических обстоятельств исполнения денежных обязательств. Отсутствие таких исследований не позволяет на данном этапе сформулировать общие подходы к применению принципа вины в случаях неисполнения денежных обязательств.